Переплетённые

Сабито был так взволнован и тоже ждал, когда нового опекуна Гию возьмут на работу. Томиока ему уже все уши прожужжал о том, какой он классный специалист, а рыжику нравилось смотреть, как когда-то молчаливый и зажатый друг начал вести себя более открыто, не боясь сказать что-либо лишнего. От этого в груди теплело, разливаясь дальше и принося истинное удовольствие. Он вновь заслужил его доверие? Он был так рад, что его больше не игнорируют, не ставят позади, как какого-то прокаженного. На самом деле глубоко внутри его сейчас грызли собственные тараканы, что он неправильный. Он привязался таким образом, каким не следовало. Но сколько бы он себя не упрекал, с Гию рядом быть хотелось до одури и так же было невыносимо находиться рядом с ним. Он бы предпочёл вообще не говорить о своих чувствах в прошлом, а тупо промолчать. Может сейчас бы у них не было той пропасти, что есть сейчас? Пусть и незаметно, но было видно, как Томиока избегает прикосновений. От этой мысли становилось только хуже. Как бы ему хотелось, чтобы ему это мерещилось. Благо, Гию хотя бы не перестал заниматься учёбой вместе с ним. Таким образом его сердце немного успокаивалась, хоть и ненадолго. После ещё одного такого занятия, Саконджи вышел из квартиры, так и не закончив пить чай. Аппетита и настроения совсем не было, когда Томиока отсел на этот раз от него чуть дальше. Сабито всё понимал. Понимал, что близко сидеть для него было наверняка неудобно. Понимал, что было не надо так прижиматься к тому, кто его не любит. Понимал, что его чувства это его проблема. Понимал, но это его всё равно задевало, выцарапывая на душе новые раны. Единственным желанием было уйти, да поскорее, чтобы не чувствовать себя таким жалким и ущербным. Он не должен питать себя ложными надеждами и Гию ему в этом помогал, перестав относиться к нему как прежде.

***

Ещё немного и Гию совсем в себе потеряется. Он не понимал, что с ним. Ему было больно находиться рядом с другом. Душа изнывала от того, в каком виде тот ходил. Синяки под глазами от бессонницы, заторможенность, постоянные выпады из жизни. Он понимал, что с Сабито что-то не так и уже давно. Он хотел поговорить, но они постоянно были не одни. Даже по пути домой. Ещё чуть-чуть и он точно прижмёт его к стенке, готовясь вести допрос о его самочувствии и поведении. Хусан тоже был настороже, ему показалось, что между двумя друзьями произошла ссора. И был очень даже хороший шанс узнать своего подопечного поближе, поэтому он всё же решился на этот шаг. – Тебя что-то беспокоит? Ты поссорился со своим другом? – начал он невзначай, пока расправлял кровать, чтобы не давить на ребёнка. Гию даже пришлось задуматься. Они не ссорились, но между ними такое напряжение… – Со стороны так выглядит? – Правда поссорились? – удивился Хусан. Всё же Томиока создавал такое впечатление, словно с ним вообще невозможно поссориться. – Нет. Но… Между нами многое изменилось и я не знаю как себя сейчас вести, – вздохнул юноша, плюхнувшись на кровать. – Что же такое могло произойти, чтобы вы так отдалились, хахах? – решил копнуть дальше мужчина. Томиока завис, смотря в одну точку. Он не знал как сказать. Как это воспримет его будущий опекун? Он может так отказаться от него. Мысли были слишком противными. Нижняя губа мелко задрожала, когда он представил весь этот ужас, как его называют грязным и отвратительным, как отказываются от него. Грязно. – Эй. Гию? Гию, всё хорошо? – от последних слов парень не сдержался. По щекам покатились предательские слёзы, которые он так упорно сдерживал. Хусан, услышав всхлип, бросился к нему, приобнимая за плечи. – Тш-ш. Всё хорошо, я не прошу мне рассказывать. Если не хочешь, ты можешь не говорить, ладно? Просто, я как твой будущий родственник всё же беспокоюсь о тебе, понимаешь? От тёплых слов стало только больнее. Хусан. Такой добрый и заботливый человек. Как он к нему отнесётся, если узнает про всё, что внутри него? Томиока приобнял мужчину, утыкаясь ему в плечо и уже не сдерживая слёз. Только при нём и сестре он мог позволить себе показаться слабым и получить защиту. “Но насколько долго эта привилегия будет ему доступна?” – Я сделал больно человеку, – сквозь слёзы и всхлипы выпалил Томиока. Хусану оставалось только поглаживать его по подрагивающей спине и ждать, когда он продолжит. – Он ждал от меня взамен… взамен кое-что, но я не могу… он ждёт, но я просто не могу. Хусан ждал ещё чего-либо, но для Гию откровение было закончено. Мужчина даже не знал как реагировать. Он не знал всей картины, не хотел влиять на решения самого Гию и как-либо заставлять его говорить о произошедшем, пока он сам не готов. – Если он доставляет тебе проблемы, может мне как-то разобраться? Поставить его на место? – Гию на это предложение замотал головой, не в силах что-либо сказать. Футболка уже становилась мокрой от слёз, пока телевизор работал где-то на фоне, но обоим это было совсем неважно. – Тогда… Он говорил, что тебе необязательно давать это взамен? – Да. – Тогда проблема решена? Или ты не можешь отпустить эту ситуацию и чувствуешь себя должником? Гию понемногу начал успокаиваться. В объятиях он почувствовал, что всё же должен признаться ему. Может он докажет ему, что такие чувства не должны существовать? И потом остаётся дело за малым. – Мне признался в чувствах человек. Но это ненормально, – всхлипывая, с запинками начал Томиока, наконец отстранившись от чужого плеча, но всё ещё не смеющим поднять глаз. – Что именно ненормально? Голос Хусана мягкий, обволакивал доверием. Только вот Гию было тревожно, сердце отдавало в горле, словно мешая говорить. Ещё немного и дороги назад не будет. – Любить человека… своего пола. Слёзы вновь покатились и Томиока не мог остановить себя от их яростного вытирания, словно и вовсе мечтал забыть о том, какого это плакать. Хусан был удивлён, но быстро среагировав, вновь прижал мальчишку к себе, поглаживая по голове. Все заготовленные слова поддержки пропали, словно никогда и не существовали. – Если тебе признались, то ты не обязан как-либо отвечать на это. Ты не виноват в том, что у человека появились эти чувства, так ведь? – А если… я тоже чувствую, что мне интересен человек моего пола? От такого Хусан даже перестал поглаживать его по спине. Гию не на шутку испугался. Что сейчас он сделает? Парень хотел отстраниться, но Хусан только сильнее прижал его к себе. – Всё хорошо. Что плохого в том, чтобы любить другого человека? В конце-концов, ты не влюблён в маленьких девочек, не рушишь семейные пары. Чем это может быть хуже традиционных отношений? От шока Гию даже задержал дыхание, всё же отодвинувшись и взглянув в лицо человека, что сказал это. – Это не плохо. С тобой всё нормально и ты не больной, – Хусан будто читал его, отчего сердце с каждым словом пропускало удар. Они вот так сидели до поздней ночи, говоря на эту тему. Наконец Томиока не прятал то, что скопилось за все эти дни. Хусан пусть и был удивлён, но теперь точно знал, что смог помочь даже таким малым. Он понимал, что даже если Гию ему открылся, его внутренние тараканы так просто не убегут. Хотелось сделать для него больше, но это пока всё, что он мог сделать. Дальше дело стояло за теми, кто связан этими отношениями, а Хусан постарается обеспечить для Томиоки хорошее будущее. За несколько лет он успел привязаться к этому мальчику. Это всё, что осталось от его невесты и отпускать прошлое Хусан был пока что не готов.

***

Томиока проводил дни всё так же задорно, неся улыбку как что-то естественное. Всё словно так и должно быть и даже ещё лучше. Сегодня он пойдёт на ужин к Саконджи, а там уже попробует извиниться перед Сабито за своё поведение. Он не должен был избегать его, не должен менять своего отношения, даже если не может ответить на его чувства. Он поступил импульсивно и просто не знал что делать в таких ситуациях. На днях они с Хусаном ещё раз говорили об этом и Гию теперь мог сказать точно, что был неправ. Придя домой, тот даже не переобувшись, услышал странный разговор. – Нет. Понимаете, мне нужна эта вакансия. У меня опыта работы больше, почему вы берёте его на это место?... Приглушённый голос в трубке Томиока не мог услышать, но оба были на взводе. – Прописку сделаю. Почему это играет такой важный фактор в выборе кандидата? Я не на улице живу. Хусан то и дело ходил по кухне, нервно вздыхая. Гию быстро и тихо снял обувь, даже не поставив в обувницу и встал вдоль стены, жадно ловя каждое слово. Как он понял, у них большие проблемы. Собственная беспомощность давила на горло, парень ощущал, как начинает задыхаться. А ведь всё только начало налаживаться. Хусан ещё обменялся парой фраз и холодно пожелав всего хорошего, сбросил трубку. Мужчина грузно сел за стол, крутя мобильный в руке, видимо, судорожно что-то обдумывал. Гию решил, что пора показаться, бесшумно направившись к кухне. Хусан, не сразу заметивший силуэт в проходе, аж вздрогнул от неожиданности. – Гию… ты так рано вернулся, напугал же! – хохотнул он, откладывая телефон. Всю нервозность у него скрыть не получилось, улыбка получилась донельзя натянутой. – Ты, наверно, всё слышал? – Да. Проблемы с работой? – парень подошёл ближе, приобняв себя второй рукой. – Не волнуйся, можно ведь и другие вакансии поискать. К тому же проверка ещё не приходила. Дату сказали, что назначать не будут. Можем просто притвориться, что нас нет дома, – Томиока чувствовал вину. Он даже понимал, что не должен чувствовать такое. Хусан сам взялся за это дело, поддерживал и делал всё возможное. Гию жалел, что ничем не может помочь и близкому так приходится за него напрягаться. Самому ему говорили, что нужно лишь хорошо учиться, кушать и высыпаться. Но как он этим может помочь? Хусан отвёл взгляд на стол. Казалось, что юноша сказал что-то не так, либо то, что его огорчило. – Что-то не так? Хусан? – Гию… Тут такое дело. От таких тона и слов тело словно сковало током. Догадки были, но озвучивать их сил не хватало. И всё же хотелось услышать это лично, чтобы подтвердить, что это не его больная параноидальная фантазия. – Дату проверки всё же назначили на завтра. Они удостоверились, что мы будем в это время дома. И что теперь? Его заберут? Заберут ведь? Оба не хотели это озвучивать, но думали об одном и том же. Может мужчина взял на себя слишком многое? Томиока старался не допускать подобных мыслей, но все они поглощали его. И тут он вспомнил об ужине. То тепло и уют. Он и это потеряет. Резко в воспоминаниях всплыли рассказы, что Урокодаки принял в семью этих двоих. Может и его смогут?... – Я договорился об ужине с семьёй Саконджи, – начал было Томиока. Хусан даже был рад, что его будущий подопечный не думает о мрачных вещах. Он не сказал ему ещё об одной проблеме, которой в реализации требовался месяц. Если Гию примет наследство своей сестры, то квартира останется у них. Но есть обратная сторона медали. Принимая наследство, он унаследует и долги сестры. Ещё в школьном возрасте быть по уши в кредитах… Гию точно об этом не мечтал. В любом случае, Хусан должен не подавать виду, что всё пошло наперекосяк. Если Гию заберут, то Хусан сделает всё возможное, чтобы вернуть его обратно. И он не допустит, чтобы Томиока взял на себя кредиты, поэтому за месяц он должен найти им другое жильё. – Хорошо, поздно не приходи только. Попрощавшись, мужчина остался наедине с проблемами, а Гию поспешил к дому семьи Саконджи.

***

Ужин прошёл как всегда. Отец с сыном постоянно шутили, хотя Урокодаки больше подстёбывал Сабито. Макомо то мотала головой, то посматривала на Томиоку, что сидел тише воды ниже травы.  – Что-то случилось? Вопрос словно пронёсся по всему дому, все резко затихли, обратив взгляд на Гию. Тот готов был провалиться сквозь землю. Вроде всё решил, но просить так внаглую. – Если у тебя проблемы, можешь рассказать, – краткие ответы, предложения, даже замечания были коньком тренера. Гию всегда думал, что тот слишком строг, но это лишь на первый взгляд. Будет ли он жалким в их глазах, если будет играть на его доброте? – Меня могут забрать в детский дом, – выложил то, что так долго его терзало, но от этого легче не стало. Гию не хотел быть слабым в чужих глазах. Он казался себе грязным, недостойным и жалким. Таким беспомощным, словно жук. Кошки заскребли в груди, отчего пришлось затаить дыхание. – Я имел дело с твоим досье. Сабито говорил, что у тебя есть родственник, который может взять попечительство, – Томиока взглянул на Сабито. Тот кивнул, подтверждая, что говорил это. Только вот юноша не привык делиться вот так со своей жизнью. Неприятно, что все новости разносятся вот так. Кто ещё знает? Он готов был поделиться этой информацией с семьёй Саконджи, но никак не с другими. – Не сердись на него, это я спросил о тебе, — исправился тренер, откладывая вилку. – Есть, но… у нас мало времени и там есть некоторые проблемы. У меня есть просьба. Было ощущение, словно все обратились в слух. Юноша нервно сжимал край футболки, казалось, ещё чуть-чуть и сердце выпрыгнет от нервов. Желудок больно скрутило, а тошнота подобралась к горлу. – Можете меня усыновить? Произнеся это, Томиока пожалел сразу же. Повисла пауза и он хотел провалиться сквозь землю тысячу раз, лишь бы они не смотрели на него так. Спрятаться от взглядов, забыть о проблеме и вовсе не искать к ней решение.  Он был всего лишь ребёнком. – Гию… – вздохнул Урокодаки и Томиока тут же понял, что от него сразу отказываются. С таким тоном не соглашаются на что-либо. Это была глупая идея. Томиока чувствовал себя униженным. – Дело не в том, что я не хочу. – Пап. – Сабито, остынь, – осадил тренер сына и вновь перешёл на Гию. Но парень уже был возле него и встал перед ним на колени. – Пожалуйста! Это лишь на время. Я не буду вас беспокоить. Я буду жить у себя и никогда не причиню вам беспокойства, это лишь формальность, прошу пожалуйста. Я вас больше никогда не буду ни о чём просить. Урокодаки, я вас умоляю… Сабито с Макомо тоже встали, ошарашенные таким поведением. Гию даже слово его отцу не давал вставить, зарекаясь и обещая об ответной услуге, деньгах. Урокодаки хотел поднять его с колен, но тот не давался, продолжая тираду. Глаза были настолько раздражены от слёз за всё это время, что было стыдно показаться. Пока Гию стоял на коленях и умолял его отца о попечительстве, Сабито чувствовал, что что-то внутри него умирает, догорает до тла. На него словно вылили ведро колодезной воды. Он до этого момента даже не знал насколько тяжело тому, к кому он питает чувства. Всё это время он беззаботно общался и находился с другими, тогда как Томиока усиленно делал вид, что всё в порядке? Когда вообще начались эти проблемы? Имел ли он право на Томиоку, если тот свои проблемы не может ему доверить? Он понимал, что всё равно не сможет как-либо помочь и эта беспомощность пожирала его изнутри. Но хотя бы так он знал бы, что с Гию всё не в порядке. Урокодаки дотронулся до плеча Томиоки, попросив остановиться. Тот так и замолчал, продолжая давить в себе всхkипы. Плечи дрожали, но он ждал какого-либо приговора, зная, что скажут “нет”. – Если я тебя и возьму к себе, то меня просто не одобрят как пригодного. Сабито с Макомо я взял маленьких, когда был более молодым. Сейчас я старик, ты сам это понимаешь. Это сочтут за непригодным и даже возможно положат глаз на Сабито с Макомо. Я не хочу после стольких усилий терять и их. Никто не мог смотреть в глаза тренеру. Все понимали, что он говорит правильные вещи и никто не мог помочь. Томиока так и ушёл, не притронувшись к еде. Сабито хотел было проводить его, но парень наотрез отказался, не хотев больше показываться им на глаза. Так и случилось, Саконджи спустя пару дней уже не видел Гию ни в школе, ни на допах, ни на тренировке.