Она из сада

Я найду тебя среди сотен и тысяч, в сотнях и тысячах других.

      Сон был долгим и неприятным. Спала я так, словно меня чем-то хорошенько приложили. С трудом открыв глаза после полудня, я долго разглядывала собственную комнату.       Несуразное колечко смотрело с трельяжа и смеялось. Мерзенько так, злорадно, что даже до слëз. Медленно оседая с кровати на пол, я шумно выдохнула. Но недолго так просидела, снова поднялась, открывая двери веранды настежь и впуская в комнату по-летнему тëплый воздух.

Риши.

      Я растëрла лицо ладонями, отмечая красочность воспоминаний. Разве он не был помолвлен? Я даже не удосужилась запомнить, с кем.       Приведя себя в порядок, я выбралась в коридор. До этого стояла у двери, мысленно уговаривая себя шагнуть за неё. Поздний обед я провела в тишине, на собственной веранде. Самостоятельно принесла с кухни серебряный поднос и долго отбивалась от служанок, старающихся помочь мне. Всë боялись, что об этом узнает кто-то из Дубеев. Я села прямо в дверях, отставив чашку на пол. Меня преследовало гаденькое чувство, от которого долго стоять на ногах просто-напросто не хотелось.       К вечеру ко мне заглянул брат и застал с книгой в кресле. Собственно говоря, я бы долго так просидела, если бы он не решился навестить меня.       — Ты вчера как сквозь землю провалилась.       Ощущение, словно меня окатили ледяной водой. До скрипа в зубах.       — Из зала выходила сама не своя. Дубей что-то вытворил? — продолжал он.       Я иронично усмехнулась.       — Мала?       — Вино было славным, компания — не слишком. Только и ждала, как бы сбежать поскорей, — оправдалась я. Можно сказать, что не врала вовсе.       — И почему я не заметил этого сразу, — вздохнул он.       У меня не было сил на разговоры, но и испытывать всë это на себе я не желала в одиночестве. Киран всë понял сразу.       — Хочешь, я попрошу принести чаю? — он не собирался уходить, знал, что мне нужно было не это.       Я кивнула.       Как только Кир спровадил служанку и закрыл за ней дверь, я неспешно вышла в темень вечера, обнявшую веранду. Брат следом вынес свечу, определил её в центр стола между чашек.       — Кажется, тебе полюбилось это место.       — Понять не могу, почему, — улыбнулась я.       — В Англии, наверное, снег, — выбрал он нейтральную тему для разговора.       — Подготовка к зимним праздникам, — мечтательно вздохнула я, — с горячим шоколадом и рождественской ёлкой...       Кир усмехнулся.       — Чего тебе хотелось бы к Рождеству?       — Спокойствия.       — Это само собой разумеющееся. Может быть, есть что-нибудь материальное?       — Хочу увидеть снег. Терпеть не могу холод, но ужасно хочу.       — В Индии праздник на празднике стоит, круглый год жара... А тебе шла та ужасная шапка с помпоном.       — Тоже вспомнил! — улыбнулась я.       — Я не преувеличиваю.       — А ты?       — М?       — Чего ты хотел бы?       — Наверное, я бы тоже немного помëрз. Где-нибудь в горах, с тяжёлым шарфом и горьким кофе.       — Ты ведь его не пьёшь, — засмеялась я от нелепости сказанного.       — Ради такого, думаю, можно.       Так было проще. Мы не думали о том, во что ввязались, не говорили о навалившихся проблемах, внезапных свадьбах и планах, которые не касались нас. На мгновение мы представили, словно просто планируем свои зимние каникулы, как раньше. Я была так благодарна Кирану. По сей день, здесь, в далёкой для меня Индии, он был самым близким — моим домом.       Праздники и фестивали в Индии — в самом деле не шутки. Народ очень привязан к своим традициям, хотя по большей части решения выпадают не на определённые числа месяца, а опираются на лунный календарь.       Я знала, что мне нужно как-то поговорить с Риши, но то ли я сама его избегала, то ли так судьба распорядилась: мы едва ли виделись. Вскоре я узнала, почему. Дело было в фестивале зимнего солнцестояния, сыграть свадьбу в который стало бы хорошей приметой. Для Дубеев так было важно.       Мы сидели в разных концах стола, но это не мешало ему наблюдать за мной. В какой-то момент у меня дрогнули пальцы и из них выскользнула вилка, а я подняла хмурые глаза в ответ молодому человеку. Как же так получилось, что вся эта кутерьма отстранила нас друг от друга и нарочно ли?       — Возьми с собой Лалит, она поможет с выбором сари, — обратился ко мне Амрит. Только сейчас я начала вникать в разговор, который шёл о нас и о предстоящей свадьбе. Внутри мерзко похолодело.       — Возьму, — буркнула, сжав в кулак вилку и принявшись ковыряться ею в еде.       — Что не так?       — Всë в порядке.       — Не споришь, не перечишь.       Я перевела взгляд на расписанную стену.       — У тебя много дел. Что я могу изменить своими возгласами?       — Амала, — начал было Амрит, но был прерван отцом, заговорившем с ним о фестивале. Задуманного я так и не услышала.       Свадьба — всегда праздничное, счастливое событие. Нужно радоваться. Хотя бы внешне таковой выглядеть. Почему же мне было настолько отвратительно? Почему я терпела это молча?       Понгал — праздник, который начинался со дня солнцестояния. Люди благодарили Богов за хороший урожай и ели сладкий рис, издавна ставший этому празднику символом. И пусть сейчас стоял декабрь, до января, в котором начиналось празднование, оставалось немного.       — Шехар, отвези меня в Калигхат.       — Конечно, госпожа.       Амрит сам велел обращаться к нему, если что-то нужно. Зачем было отказываться от комфорта и возможности? Тем более, что желание попасть в храм было совершено спонтанным.       Сидя у алтаря богини, я долго всматривалась в её выражение лица. Я никогда не молилась, да и не в чем мне было нуждаться. Скорее это был просто задумчивый разговор с самой собой.       — Что ты там делаешь? — послышался позади до боли знакомый голос.       — Думаю, — проворчала я, не оборачиваясь.       Он хмыкнул, опустился на колени рядом со мной. Внутри смешалось что-то тоскливо-злое.       — Найди, о чëм попросить Великую Мать. Она милостива к своим детям.       — Странно, что такой совет мне даëшь именно ты.       Риши пожал плечами. Я взглянула на него и снова обратилась к алтарю. Чтобы просить, нужно сделать подношение. Именно это — правильно и порядочно.       — Я попрошу. Поможешь выбрать подношение?       — Если не любишь зрелищ, можно обойтись без кровопролития. Многие приезжие так делают.       Я поднялась на ноги, замерла, ожидая, пока пройдёт покалывание от долгого сидения в неудобной позе. Молодой человек поднялся следом, повёл за собой.       В сострадании не было ничего плохого, даже когда вместо привычных масел и цветов я выбрала живое существо. Мне было бы трудно решиться в одиночестве. Сжимая пальцы Дубея, я смотрела на белоснежное перо, с окрашенным в алый пухом.       — Не отходи.       — Ты просишь вслух?       — Эта просьба адресована тебе. Я многое знаю о традициях, ритуалах, но сама в подобном никогда не учавствовала. Это... Своеобразно.       — Не буду. — он переплëл наши пальцы, сжимая чуть крепче.       Чиста ли умыслом моя молитва? Что, если никакая жертва не помогла бы мне в этом?       — Мне жаль.       Риши тихо рассмеялся. От этого звука по моему телу побежали мурашки. Слышать от него смех было слишком непривычно.       — Тебе не жаль, Басу. Ты злишься. Знать бы, от чего, — он тепло и искренне улыбнулся, — потому что я не хочу быть причиной твоей злобы.       — Я не знаю, что мне делать, — призналась ему я.       — Тогда доверься. У тебя должен быть выбор, — коснулся он моей щеки, — и не мне судить за него.       Мои глаза заблестели в тусклом свете храмовых огней. Прижавшись, спрятавшись в его руках, я обессилено ткнулась в его плечо.

⋆✦⋆

      Лалит была удивлена моим рвением взять её с собой. Мы долго молчали в дороге, но солидарно купили в местном павильоне по лепëшке, как только вышли из машины.       — Мою свадьбу праздновали с размахом. Боюсь представить, какой будет ваша.       — Да. Я тоже. — с каждым днём ситуация казалась всë неизбежнее. Дела нужно было как-то продолжать, эта свадьба стала бы новой ступенью — тысячной среди таких же, но всë больше я желала поступить радикально: биться, метаться, кричать. Или простого скандала было бы достаточно? Я затянула с этим.       — Не пыщешь счастьем.       — Разве ты была этому рада?       — Совершенно нет.       Я улыбнулась, покачав головой.       — Не думала, что признаюсь в этом тебе, но меня так и тянет схватить самое ценное и ринуться в аэропорт.       Лалит рассмеялась.       — Радикальные меры? Это я тоже проходила. Точно также, перед свадьбой.       Я откусила от лепëшки крошечный кусочек.       — Но ты же — Басу. Последняя такая, вся из себя важная. Что мешает тебе поставить свои условия? Неужели, численное превосходство?       — Не чуди, не в этом дело, — усмехнулась я. — Хочу дать шанс своему роду. Ещё один, чистый. Знаю, что не гожусь для этого, но не сдавать же все бразды правления Дубеям?       Лалит повела бровью.       — Мой тебе совет — держи лицо до конца, раз уж так зарекаешься. Не беги, — нахмурилась она.       Мы обошли не один магазин за выбором сари. Не то, чтобы я была привередлива, но Лалит постоянно что-то не устраивало. Без разницы, материал это, длина и тип юбки или вовсе само сари. Хотя, я была убеждена, своë свадебное одеяние она выбирала точно также.       — Кажется, выглядит неплохо, — задумалась она.       — Не слишком ли лëгкая юбка и длинный шлейф? — на её манер проворчала я.       — Не смешно.       — Не отнимай у меня последние мгновения, — накинула я на голову алый платок, шитый золотом.       Она как-то печально посмотрела на меня, но ничего так и не сказала. Сари мы, разумеется, забрали, наплевав на шлейф, отсутствие пышности у юбки и количество золотой вышивки.       — Украшений брать не станешь?       — Что толку побрякушками с ног до головы обвешиваться?       — Давай посмотрим серьги, — настояла она.       Выбор был немаленький, но драгоценные украшения я невзлюбила после попыток Амрита задобрить меня. Я и доброй половины подаренного не примерила.       Лалит настолько невозмутимо тянула меня по прилавкам, что я невольно заразилась этим чувством от неё.       — Дорогое сари и без украшений? Всë равно, что без одежды выйти в люди. — она фыркнула.       Мы остановились на середине своего пути, когда девушка что-то заметила среди неразличимого блеска золота.       — Взгляни. Такие же несуразные, как и твоë дурацкое кольцо, — указала она на рубиновые серьги.       — Действительно, — улыбнулась я с какой-то душевной теплотой.       — Что толку думать? Их и заберём.       Сколько же шуму наделает эта свадьба?