Трудности дословного перевода

— Class, repeat after me, please. A bo’le o’ wo’a’… 

— A bo’le o’ wo’a’!

— Э ботэл оф вотар… 

— Субин, мягче, мягче! В английском языке, особенно в американском варианте, буква “r” всегда мягкая, “t” почти непроизносимая! Ну давай, ещё раз!

— Э ботэл…

…с самых первых классов школы Субин невзлюбил английский.  Грамматические конструкции, заучивание слов, различные новые понятия — это, на удивление, не было апогеем непонятности для Субина, и он слету схватывал любое новое правило, будь то пассивный залог или косвенная речь. Но было одно большое, твёрдое корейское «но». Нет, не так: два больших «но». Будучи прямолинейным человеком, Субин переводил дословно, и, будучи корейцем, он всегда говорил с самым, какой только можно себе представить, корейским акцентом на свете.  И если за годы старательной долбежки Субин всё-таки смог понять, что «I have a friend» — это не «я имею друга», то с другими, более сложными предложениями все обстояло несколько труднее.  Ах, сколько же ссор, сколько же диспутов было у Субина с преподавателем из-за акцента и произношения!

— Я тебе в десятый раз повторяю, chemistry произносится не как «чеместери», а как «кеместри»!

— Но там же сочетание «ch», вы говорили, что оно читается как «ч»! — настоял на своём Субин, в то время как учитель медленно выходил из себя, краснея до кончиков ушей от гнева.

— Это исключение!

Впрочем, твёрдая — и даже вполне заслуженная — четверка всё равно стояла в аттестате у Субина. Он не рвался подтянуть оценку, потому что на триллион процентов был уверен: английский в жизни ему не понадобится. Знания у него есть, и даже с его, по словам учителя, «hard Korean accent» иностранцы бы смогли понять, о чем толковал бы Чхве. Время шло, но даже в старших классах ситуация не изменилась. Субин сидел рядом с Ёнджуном, который, будучи не только отличником по всем предметам, но и просто отличным лучшим другом, помогал ему и пытался подправить произношение Субина. Только вот все это было бестолку, и поэтому они чаще смеялись с субиновых «куеуе» вместо «кью», а потом в качестве наказания оставались дежурными после урока.  Субин сдался ещё пару лет назад, и вот сейчас, когда им осталось доучиться буквально последний год и вытерпеть итоговый экзамен, учитель с самого начала четверти будто озверел — и Субин непосредственно попал под самый ярко ощущаемый дождь его ядовитых осуждений. — Ужасно… — ложась щекой после воистину тяжелого урока на парту, промямлил Субин. Ёнджун лёг напротив него и глубоко вздохнул. — Не то слово…  — Ребята, мне не нравится, как вы сидите, — резко сказал учитель, хотя урок даже не начался. Все, уже зная, к чему такая фраза подводит, протестующе загудели. — Молчать! Ах да, ещё кое-что: у нас новенький, приехал на полгода по обмену из Австралии. Прошу любить и жаловать, Хюнин Кай.  После короткой презентации новенького, на которого тут же покосился весь класс — с особым интересом разглядывали парня девочки — учитель прошёлся по классу глазами и остановился прямо на Субине, который и пискнуть не успел, как услышал:  — Ну вот, с Субином и сядешь. По-английски он ни ши-ши, так что хоть корейский свой попрактикуешь. — А Ёнджун?.. — начал Субин с надеждой, но её тут же погасили: — Вы с ним всю жизнь вместе сидите, уже как сиамские близнецы. Пора отлепляться. Ёнджун, садись к Соён. Так, теперь Хёнджун… Субин, строя настолько жалобный взгляд, на какой он только был способен, проводил глазами Ёнджуна и даже протянул ему руку, как в каком-то дешевом слезливом романтическом фильме. Тот повторил движение, но все-таки сел к своей новой соседке и очевидно заскучал. Соседка тоже была не в восторге от того, что её с подругой так резко разлучили и рассадили по разным сторонам класса, и недовольно отпрянула от Чхве. Субин же, не видя ничего интересного рядом, грустно положил голову на парту, как и раньше. Внезапно перед ним возникло другое лицо: лоб был чуть перекрыт белой копной волос, а из-под челки выглядывали хитрые, большие, по меркам Субина, глаза, чуть прищуренные из-за волос, норовящих лишить юношу зрения. Спустя несколько попыток сдуть вбок челку, новенький все-таки додумался убрать их руками. Сразу после он на корейском, лишенном какого-либо акцента, поздоровался. — Привет.  — Привет, — без особого энтузиазма ответил Субин. — Найс ту факинг мит ю… — пробормотал он ещё тише, надеясь, что его не услышат, но Кай тут же рассмеялся, из-за чего даже чуть не ударился о поверхность стола. Его смех напоминал то ли дельфинов, то ли звук вытирания окон — в общем, смех это был такой, что самому хотелось расхохотаться. Субин еле сдержался от соблазна и продолжил строить из себя недовольного упырёныша.  — Лучше бы тебе не здороваться так с носителями! Но мне тоже приятно познакомиться.  Субин закатил глаза и перевернулся на другую сторону. Но его новоиспеченный напарник не унимался. — Тебя Субин зовут, да? А сколько ты тут учишься? Пока Чхве многозначительно молчал, раздумывая о том, почему этого надоедливого юношу посадили с ним, — ведь корейский ему подтягивать ни к чему, он и так владеет им чуть ли не в совершенстве! — Хюнин успел подняться и усесться на стуле удобнее, с интересом осматривая интерьер класса.  — У вас тут так красиво… А этот учитель у нас классный руководитель? Он преподаёт английский?  — Ты можешь хоть на секунду заткнуться? — взмолился Субин, закрывая руками уши и недовольно поворачиваясь к Каю. Тот выглядел так, словно всё это было запланировано только ради того, чтобы вывести Субина из себя: даже его хитро поднятые кверху уголки губ показывали, что Субин только зря свои нервы на него тратит! — Я просто пытаюсь тебя развеселить и разговорить. Ну, не будь букой!  — Мы ещё не настолько близки, чтобы ты так меня называл.  — Тогда у меня появилась новая цель.  Чхве нахмурился, а потом чуть приподнял одну из бровей, чтобы что-то сказать, но не успел: прозвенел звонок, из-за неожиданности показавшийся ещё более оглушающим. Он забил своим трезвонам по ушам так сильно, что Субину пришлось пару раз мотнуть головой, чтобы вернуть себе способность слышать. С непривычки Хюнин аж подпрыгнул на месте, вызвав тем самым короткий смешок у Субина, который тот никак не смог сдержать.  — Какой сейчас урок? — шепотом спросил Хюнин, доставая сразу несколько тетрадок из рюкзака и наблюдая, как в класс входит мужчина в строгом коричневом костюме. Огромные чёрные пуговицы, соединяющие две половинки пиджака, смотрелись нелепо и несуразно на его дряхлом теле, да и сами пуговицы, казалось, раза в два превсходили по размерам его крохотные мышиные глазки. — Математика, — таким же шепотом ответил Субин, и только сейчас в его голову пришла мысль о том, как же их математик выглядит как… Типичный математик, какими любят их описывать дети. Все в нем было симметрично и остро, и казалось, что если провести пальцем по его плечу, то можно порезаться. Никаких ярких цветов его одежда не предполагала — исключительно тёмные и пастельные. Лысина на голове обрамлялась небольшим количеством седых волос, напоминавших вымирающий от жары палисадник. Строгий взгляд сочетался с твёрдыми шагами и громким, устрашающим голосом — даже те, у кого по математике оценки были выше среднего, боялись выходить к доске и тянуть руку, чтобы ответить.  — Мой любимый предмет! — расцвёл Хюнин и из обилия своих цветастых тетрадок выбрал одну, в клеточку, и положил её на стол. Субин недоверчиво покосился на него — он редко встречал людей, по-настоящему увлекающихся математикой, которым при этом не было за шестьдесят. А если и встречал, то все они были похожи на его преподавателя: такие же скукоженные, словно сухофрукт, строгие и безэмоциональные.  Хюнин был полной противоположностью. Субин ну никак не мог поверить, что он разбирается в математике!  «Да и разве он не будет слишком идеальным, если будет ещё и по математике не промах? — думал Субин, исподлобья наблюдая за тем, как Хюнин решает тригонометрическое уравнение из учебника, причём с такой лёгкостью, будто оно было задачкой для третьего класса, — После него, боюсь, Техёну придётся подвинуться с пьедестала красавчика класса… О чем я вообще думаю?» — Задания простые, у меня первый класс такие решает, — проговорил своим старческим басом учитель. Ученикам не осталось ничего иного, кроме как переглянуться с соседом по парте и тяжело вздохнуть: проходили они это в прошлом году и, как это часто и бывает, забыли. А некоторые вообще не знали. — На первый пример к доске пойдёт… — Можно я? — вытянул руку Хюнин, и на него сразу же уставилась толпа удивленных глаз, так и говорящая ему: «Да ты самоубийца!» Учитель смерил взглядом ученика, хмыкнул и махнул рукой в сторону доски.  — Прошу. На второй пример пойдёт Субин.  Оставшаяся часть класса облегченно выдохнула. Они могли спокойно делать вид, что что-то решают, а потом не составляло труда списать примеры с доски. Идущих на решение задач они провожали жалостливыми взглядами, слово те шли на заклание, а не к доске. И если Субин взаправду выглядел так, будто его сейчас повесят, то у Кая лицо светилось от улыбки!  — Можете приступать.  Субин повернулся к доске и начал так медленно, как он только мог, записывать пример и условия. Хюнин Кай за это же время успел применить формулу, а теперь расписывал всё по полочкам, шаг за шагом приближаясь к ответу. Субину оставалось смотреть на пустую половину своей доски и дожидаться, если повезёт, выговора. Если же нет — в самом начале года в дневнике будет красоваться жирная двойка или тройка. — Эй, Субин. — когда юноша поднял голову, Кай начал что-то показывать и шепотом, так, чтобы отвернувшийся учитель не услышал, объяснил Субину решение примера. Пусть и с огромным отставанием и помощью Хюнина, но Чхве выполнил своё задание, и теперь его половина доски не была позорно пуста.  — Время вышло. Отойдите от доски.  Субин и Кай сразу же отошли в сторону и встали вместе. Последний стоял без всяких проявлений тревоги, источая уверенность в себе и спокойствие. Субин же то и дело переминался с ноги на ногу и хрустел пальцами, даже когда ничем хрустеть не получалось.  Спустя минуту профессиональной оценки учитель вынес вердикт:  — Субин — идеальная работа, пять. Новенький — одна помарка, спутал значения на круге, из-за чего вместо минуса у тебя стоит плюс, но размышления верные. Четыре.  Оба парня кивнули, а потом быстро удалились и сели на свои места. Субин легонько толкнул Хюнина в плечо, чтобы тот обратил на него внимания, и прошептал: — Спасибо. И… Извини, что так вышло. — Да не за что. А извиняешься за что? — Ну, ты решил оба примера, а получил оценку ниже, — Субин сконфуженно устремил взгляд на поверхность парты. — Неправильно это как-то… — А, это… Ну, начнём с того, что свой пример ты решил сам, я просто подсказал тебе. А я реально ошибся — причём очень глупо! — раздосадовано шикнул Хюнин, но после сразу же ярко улыбнулся, — Короче, не парься. Что я, ещё не успею оценок получить? Невелика потеря!  Субин неоднозначно хмыкнул, и на этом их разговор закончился. Кай продолжал решать задачки, а Чхве, решая за десять минут, если повезёт, один пример, смотрел на Кая — как он сам думал, незаметно — и думал.  — Эй, если ты думаешь, что я тебя не вижу, то ты ошибаешься.  Субин вздрогнул, поняв, насколько очевидными были его «незаметные» взгляды и как странно он, должно быть, выглядел, разглядывая в упор новенького.  — Если тебе нужна помощь, можешь попросить. Или это я просто настолько красивый? — Да не нужна мне помощь! — возмущённо прошептал Субин, отворачиваясь от хихикающего Кая, и весь конец урока ему приходилось бороться с желанием посмотреть на новенького.  По окончании урока Субин попытался собраться быстро и уйти в другой кабинет, но классный руководитель быстро притормозил его, поймав на выходе буквально за лямку рюкзака.  — Субин, ты ответственен за новенького. Покажи ему школу, а потом отправляйтесь на обед. Я предупрежу учителя астрономии, что вы опоздаете.  «Опять двадцать пять! — с досадой подумал Субин, впрочем, не чувствуя большого отторжения. Он через плечо посмотрел на Кая: тот спокойно собирал свой рюкзак, вернее, наплечную большую сумку, и поправлял красный галстук, который чуть неопрятно и развязно свисал с его шеи. — Ну почему именно меня вызвали, а?» — Кай, Субин покажет тебе сейчас школу, — намного более приветливо обращаясь новенькому, учительница развернула Субина к Хюнину и чуть ли не кинула Чхве последнему в объятия. — Надеюсь, тебе у нас понравится! Учитель ушёл, и после этого класс остался пустым. За исключением двух новоиспеченных напарников, никого больше не было — и только в коридоре стоял шум, свидетельствующий о текущей перемене.  — Ну, что ж… Тебя повесили на меня, — продекламировал с видом депутата Субин и прокашлялся. — Пойдём. Начнём с первого этажа.    Живот Субина урчал, хотя начинался лишь третий — и последний, ведь первый день всегда самый незагруженный — урок. Однако прерогатива пропустить астрономию порадовала Субина, ведь этот предмет не то чтобы не нравился ему, но и бурных положительных эмоций не вызывал. Минусом было лишь то, что поедят они на почти урок позже: три этажа школы — это не про пятиминутную экскурсию!  Субин начал с первого этажа и рассказывал довольно сухо, не вдаваясь в подробности, что и где находится. «Вот это столовая, тут спортзал, в нем еще есть туалет» — констатировал он как факт, будто был второсортным риэлтором и смотрел на планировку готовившейся к сдаче квартиры. Только вечные расспросы Кая заставляли его говорить больше и останавливаться у классов, стендов и комнат на более долгое время.  Правда, ближе к середине второго этажа Субин увлёкся, предался воспоминаниям: имели место быть рассказы о смешных моментах из жизни его класса и в принципе поступки каких-то учеников, слава о которых разлетелась по всей школе. Чем больше Субин говорил, тем меньше задавал вопросов Кай: он выглядел заинтересованным, смеялся с каждой забавной истории и искренне удивлялся, если Субин рассказывал что-то шокирующее и практически нереальное.  — Ты очень интересно рассказываешь, — произнёс он как-то, когда они вместе поднимались на третий этаж. О лестнице рассказывать толком было нечего, поэтому Субин дал своему горлу небольшой перерыв. — Я рад, что именно ты стал моим экскурсоводом.  Субин посмотрел на него с секунду, а потом почему-то нахмурился и опустил взгляд в пол. Он буквально чувствовал, как кончики его ушей краснеют, и искренне надеялся, что Кай этого не заметил.  — Спасибо, — буркнул он себе под нос, а после продолжил экскурсию по третьему этажу.  Будучи интровертом, Субин поразился тому, как легко он начал открываться этому иностранцу и как просто с ним было общаться. Это и облегчало, и бесило одновременно — ведь они только познакомились, а этот парень, даже не зная его, был настолько дружелюбен и добр! Это неизменно наводило на мысли о том, что Каю что-то нужно от Субина, но было похоже, что это не так: он просто непринуждённо общался с ним и старался в первый же день подружиться безо всякого подтекста, так, чтобы просто общаться. Чхве слышал об именитой напыщенной вежливости всех американцев. Знал, что для них каждый знакомый — друг, и поэтому даже подумал, что этот человек из той же оперы. Только вот Хюнин был не из Америки, а из Австралии. Как обстоят дела с дружбой и вежливостью в этой стране, Субин не знал. А потому решил просто пустить всё на самотёк.  Так он потихоньку начал давать Каю больше места в своём личном пространстве. А тот с радостью залезал ещё ближе и радовался любому проявлению субиновой милости. 

***

— Эй, Ёнджун!  Субин махал рукой другу, который поспешно уводил куда-то под руку даму. Тот все-таки обернулся, как и девушка, которой оказалась Соён.  — Извини, бро, я сегодня с ней, — крикнул Ёнджун извиняющимся тоном и пожал плечами, а потом галантно подал девушке руку. Соён мило улыбнулась, и они продолжили свой путь. Субин остался стоять один у школьных ворот. — Тоже мне, друг, — раздраженно пробормотал Субин, который не верил, что его так легко променяли на девушку. — Братву на сиськи не меняют!  — Смотря о каких сиськах и о какой братве идёт речь.  — Нашёлся мне, философ фигов. — закатил глаза Субин. Все одиннадцать лет он ходил с Ёнджуном до дома вместе, они были не разлей вода, их дружба была легендарной! Наконец Субин обернулся и встретился с уже знакомой улыбкой, которая теперь сопровождала его на каждом уроке.  — Быть или не быть? — драматично подняв руку к небу так, словно он держал в ней череп, декламировал Хюнин.  — Ту би ор нот ту би, — повторил Субин и двинулся в сторону дома. — После такого я выбираю нот ту би.  — Не будь столь пессимистичен! — рассмеялся Кай, подбегая к Субину и начиная идти с ним в ногу. — Он же не мать твою продал, или, не знаю, не нож тебе в спину воткнул… Просто у него появилась девушка. — Девушка? — моргнул Субин, которому как-то не приходило в голову, что у Ёнджуна могут быть отношения. В тот же момент он почувствовал себя глупо, ведь по их с Соён прогулочному шагу и взглядам, улыбкам все было просто очевидно! — Ага, — беспечно отозвался Кай. — Я бы посоветовал тебе тоже найти.  — Спасибо за совет. Отложу его в стопку с остальными твоими бессмысленными фразами и шутками дня. — Но я не шучу.  — Смешная шутка. — Ну не хочешь искать девушку, найди парня!  Субин остановился, одарил Кая максимально скептичным взглядом, а потом голосом, полным иронии, спросил: — Ну и кого же ты предлагаешь на роль парня? Может быть, себя? — А почему бы и нет? Они сверлили друг друга взглядами, Хюнин — сверкающим, доброжелательным и совсем капельку насмешливым, Субин — напряжённым, паникующим и смущенным. Только через минуту последний развернулся и быстрым шагом стал быстро отдаляться. — Ну куда ты, Субин! — Отвянь, шутник фигов! — кричал он в ответ, переходя на бег и уматывая ноги от Кая, смеющегося и бегающего гораздо быстрее, чем Субин. 

***

 — Что ты от меня хочешь? — вздохнул Субин, глядя на огромный текст на английском, который ему принёс Кай. Виновник сего торжества сидел рядом с воодушевленной улыбкой.  — Хочу, чтобы ты перевёл мне этот текст. Давай. Субин вздохнул, взглядом дал понять Хюнину, что он должен ему за эти мучения как минимум обед, и потом пододвинул книгу ближе к себе. Это оказался «Форест Гамп», который Субин читал когда-то давным-давно, но уже совсем не помнил, о чем эта книга.  «You can sit here if you want» — первая фраза была довольно простой, так что Субин с лёгкостью перевёл ее, и, получив от Кая удовлетворительный кивок головой, продолжил. «I have never seen anything so beautiful in my life. She was like an angel» — Я никогда не видел ничто столь красивое в своей жизни. Она походила на ангела.  — Немного криво, но допустим. Дальше. — Хорошо, ты собираешься сесть или не являешься тобой? — продолжил Субин, повернул голову на Кая, который смотрел на него так, будто тот сказал самую великую глупость в мире. В то же время Хюнин едва сдерживал смех.  — Не являешься собой?.. — Ну, «or aren’t you?» — неуверенно показал Субин на фразу в книге, — Типо… «или ты не являешься собой»? — Как бы тебе объяснить… — протянул Кай, но Субин уже продолжал перевод. Хюнину оставалось лишь подавить в себе желание расхохотаться и продолжить слушать. Но у него не получилось.  — Выгляди фиктивным! — во весь голос смеялся Кай, до этого и так с трудом сохранявший самообладание.  — Ты обещал не смеяться! — Субин пытался заткнуть Хюнина, но все было бестолку: тому словно все тормоза отказало, и пусть Субин был искренне обижен и не понимал, в чем ошибка его «выгляди фиктивным», из-за смеха Кая ему хотелось самому смеяться. Он пропустил смешок, но в попытках сделаться серьезным ещё больше рассмешил Хюнина, и по итогу тот упал со стула, так и не успокаиваясь. — Да что не так то! — уже сквозь собственный смех лепетал Субин. Он желал либо треснуть Кая по голове, либо сквозь землю провалиться и никогда не притрагиваться ни к чему, что источает ауру английского языка. К Хюнину в том числе. — С… Субин… — утирая слезы и не без помощи Чхве садясь на стул, бормотал в истерическом припадке Хюнин. — Ты… Просто безнадёжен, Субин. 

***

Вскоре Субин более-менее смирился с тем, что Ёнджун начал проводить больше времени с Соён: они официально объявили о своих отношениях, а Субин остался в простаках и получил в качестве утешительного приза бешеного иностранца, хвостиком следующего рядом.  — Субин!  Неожиданно было, спустя столько походов до дома вместе с Каем, слышать голос лучшего друга позади себя. Кажется, тот в попытках догнать друга и Хюнина запыхался, поэтому оба остановились, чтобы дать тому время отдышаться.  — Привет, Ёнджун! — приветливо поздоровался Кай, и тот в ответ радостно помахал рукой.  — Как у тебя с Соен? — спросил Субин, надеясь, что в его голосе не прозвучала обида, однако взгляд Кая, который тут же устремился на него, дал знать обратное. Впрочем, Ёнджун как будто бы не заметил: — Все прекрасно, — улыбнулся он и наконец встал прямо. — Кстати, о ней. Мы с тобой давно не проводили время, и она предложила мне, тебе, ей и Каю — мне кажется, вы неплохо сблизились, так что почему бы и нет? — вместе куда-нибудь сходить погулять. Или в кафе посидеть, обговорить планы, дела.  — А мы не будем третьими лишними, как часто бывает на таких свиданиях? — скептично поинтересовался Субин, из-за чего получил в бок локтем от Хюнина. Очевидно, он предупреждал его, что дальше эту тему лучше не развивать — это не особо культурно этично.  — Клянусь, что мы будем вести себя не как парочка! — Ёнджун с преувеличенной торжественностью положил правую руку на сердце, а левую выставил перед собой, согнув локоть под прямым углом. — Это будет обычная дружеская посиделка. Не более.  — Я не против, — тут же отозвался Хюнин, а Субин вздохнул.  Больше никаких посиделок с Ёнджуном один на один и игр в приставку в его доме. Они больше не сядут вместе за парту и не будут смеяться с какой-то чуши весь урок, потом в качестве наказания отдраивая парты. Больше ничего такого не будет.  Говоря самому себе о том, что он смирился… Что ж, Субин немного лгал. Сейчас Субин смотрел на Ёнджуна и видел по-настоящему успешного парня, которым он и прежде восхищался, но теперь ставшего… Взрослым. Сам же он чувствовал себя будто бы опущенным на одну ступеньку вниз. У Ёнджуна было все — у Субина не было ничего.  Да что уж говорить, Субин был уверен, что никто никогда в него не влюблялся! Потому что не видел ни одного качество, какие были у того же самого Ёнджуна, у себя. — Хорошо, — тихо ответил он, оборачиваясь и идя своим путём. — До скорого.  Ёнджун заметил, что что-то не так, и ещё минуту смотрел на то, как Субин медленно удаляется. Он хотел сказать что-то, подойти, но…  Не смог. Чувствуя ужасную вину за то, что он даже не может помочь лучшему другу и не находит слов поддержки, он развернулся и быстрым шагом ушёл. Кай смотрел на них обоих и пытался понять, что с Субином не так — до появления Ёнджуна они вместе общались, как и обычно, и всё шло просто прекрасно.  Хюнин не винил Ёнджуна. Наоборот — прекрасно понимал его. Но и Субина можно было оправдать: знать, что твой друг теперь не будет проводить с тобой настолько много времени, как это было раньше, знать, что вы отдаляетесь друг от друга — это чертовски больно. В такие моменты кажется, что дружба может закончиться, и последние нити, связывающие их, скоро порвётся.  Кай просто хотел, чтобы Субин был счастлив. За столь короткое время он понял одно: с виду закрытый и холодный, Субин на деле гораздо более тёплый и интересный, чем кажется на первый взгляд. Ёнджун знал это наверняка, но сейчас была не его очередь спасать Субина. Кай, громко топая кроссовками по асфальту, побежал следом за Субином и, врезавшись в него, заключил в крепкие объятия. Чхве моментально остановился. Он пытался. Пытался сделать так, чтобы его грусти не было заметно, пытался уйти скорее, но ноги его не слушались: плелись медленнее, чем черепаха, а когда на него накинулись, они вообще отказалась и шагу дальше ступить. Субин потупил взгляд в пол. Его губы дрожали, руки безвольно висели по обе стороны от тела.  И только когда Кай обнял Субина сильнее, тот закрыл руками лицо и разрыдался. 

***

В этом кафе Субин и Ёнджун раньше часто проводили время: здесь была вкусная и недорогая пища, да и само заведение находилось недалеко от школы. Но сейчас тут все как-то поменялось: появились новые постеры, интерьер изменился, став более современным, а приход людей в кофейню увеличился. В этом не было ничего плохого, но Субин запомнил это место другим. Потому ему было вдвойне некомфортно сидеть, словно лишнему, с троицей, которая активно переговаривалась между собой.  Что ж, Соён и Ёнджун реально выглядели идеальной парой: оба красивые и умеющие создать себе прекрасные условия жизни, оба, вероятно, с успешным будущим. Они бы прекрасно смотрелись на обложке какого-нибудь модного журнала, из них вышли бы фантастические модели. — У нас как будто парное свидание, — улыбнулась Соён, заставив Субина сразу же выйти из своих мыслей. — С ним бы я ни за что не пошёл на свидание, — скептично заметил он, искренне надеясь на то, что его уши не краснеют от смущения, а Кай рассмеялся.  — Ну с тобой понятно. But I rock into him, — произнёс Хюнин с загадочной улыбкой парочке, и те сразу же удивлённо раскрыли глаза.  — А я говорила! — через мгновение Соен толкнула Ёнджуна в плечо и победно ухмыльнулась. — Теперь ты должен мне две пачки шоколадного молока!  Пока все трое купались в атмосфере веселья и шутили какие-то локальные шутки, Субин так и не смог понять, что это «I’m rock into him» означает. «Я камень в нем?» Покидаться камнями, что ли, хочет?

***

Шло время, и Субин начал замечать, насколько их дружба с Каем отличается от того, как они дружили с Ёнджуном. Хюнин оказался более внимательным и тактильным, нежели Ёнджун. Он всегда кидался с объятиями, когда видел Субина, старался ненавязчиво коснуться его, иногда поправлял ему галстук или снимал его, чтобы поддразнить и заставить Чхве побегать за ним. И только потом, когда Субин щекотал его — он выяснил, что это главная слабость Кая — и Кай сдавался, галстук возвращался на шею.  Кай всегда был разговорчив. Ему было жизненно необходимо с кем-то — вернее, конкретно с Субином — разговаривать, и его социальная батарея никогда не садилась. Впрочем, если Субин был рядом и просто выглядел усталым, Хюнин не допытывался: просто молчал, общался с кем-то другим, но от Субина не отходил. Ведь мало ли, когда Чхве вдруг захочет поднять свои социальные навыки и поболтать!  Субин не понимал, почему эта дружба чувствуется так по-другому. Он всегда говорил Каю, чтобы тот отвял, не мешал или типо того, но через время парень понял: без Кая вокруг становилось слишком пусто. Если без Ёнджуна он спокойно мог прожить день, сидя в одиночестве за партой, то без разговоров и размышлений вслух заболевшего или просто по какой-то причине не пришедшего Хюнина было… Слишком неуютно. А когда тот приходил, внутренне Субин радовался, словно ребёнок, но внешне не показывал этого.  Стеснялся.  — Кай, неужели ты уезжаешь? — Ты не можешь остаться чуть на дольше?  — Мы будем скучать! Сердце Субина дрогнуло, и он остановился на пороге класса, когда увидел большую толпу вокруг их с Каем парты.  Уезжает? Но… Как же так, ведь он приехал на полгода, и времени прошло совсем немного…  Субин посмотрел на дату на своём телефоне. В один момент ему захотелось заплакать. Уже прошло полгода. Полгода их с Каем дружбы, которые могут рассыпаться по щелчку пальцев.  Ведь Хюнин уезжает. Чтобы не выдавать своих эмоций, Субин быстро вышел из класса, хотя до начала урока оставалось всего ничего.  — Он уезжает. Почему этот год настолько фиговый и я теряю всех, кого только можно? Субин оперся на раковину в мужском туалете — благо, никого в нем не было — и посмотрел на своё отражение. Быстро умывшись, чтобы не дать самому себе вновь позорно разрыдаться, Чхве сделал глубокий вдох. Кто-то зашёл в туалет, и Субин от неожиданности вздрогнул.  — У нас урок скоро.  Субин молчал. Он не хотел оборачиваться и вообще не хотел видеть Кая сейчас. Злость на него была иррациональной, неправильной, но Субин просто не хотел оставаться в одиночестве. Да и бесился он скорее из-за своих мыслей и чувств, чем из-за Кая. Не хотел снова испытывать того же — или даже более сильного — горя, как после такого ухудшения отношений с Ёнджуном.  — Все в порядке? — Ты правда уезжаешь? — глухо спросил Субин, даже не поворачивая головы. Несколько секунд стояла тишина, которую прервал только звонок. Хюнин вздохнул.  — Да. Через два дня.  Субин размял плечи, чувствуя, как вместе с мурашками по коже разносится грусть. Её, словно какой-то наркотик, как под вены вкололи — действие незамедлительное. Кай подошел ближе и положил руку на плечо Субину, неловко похлопав того. — Субин, я все понимаю… — Да ничего ты не понимаешь! — Субин попытался скинуть чужую руку, но у него не получилось, и он просто ударил воздух. — Я тоже не хочу уезжать, Субин. Посмотри на меня.  Хюнин развернул к себе друга и взглянул ему в глаза. Чхве старался выглядеть озлобленным, но единственное, что получалось — это выглядеть грустным.  — Я не хочу уезжать. Но я клянусь, что ещё приеду. Только ради тебя. Пойдём на урок, иначе нас наругают.  По приходе в класс их проводили недоуменными взглядами. Кто-то отпустил шутку о том, что же они вместе делали в туалете, из-за чего весь класс загоготал.  Кроме Ёнджуна и Соён. Они смотрели на Субина с сочувствием, пока Кай, который тоже не осмелился посмеяться, что-то рисовал на маленьком стикере. Потом он передал бумажку Субину ровно в тот момент, когда начался урок, а сам притворился, что делает задания.  Субин взял стикер и неохотно развернул его. На бумажке красовалась маленькая нарисованная мордочка Субина с алыми щечками и сощуренными глазами, а рядом с ним — Кай, который словно целовал в щеку друга и смеялся. Внизу, под этой крохотной картинкой, красовалась надпись: 

«Don’t be sad! I love you, Soobinie♡»

***

Ёнджун, Соён и Субин прощались с Каем в аэропорту, и если первые двое ещё как-то принимали действительность, то Субину всё ещё трудно было в это поверить.  — Я ещё вернусь, обещаю, — смеялся Хюнин, когда Субин, что для него было несвойственно, сам полез обниматься перед отлетом. — Мы ещё встретимся! — Ага, а за это время ты успеешь найти кого-то получше, подружиться с ним, и я тебе перестану быть интересен, — промямлил Субин, надеясь, что его не услышали. Но в тот же момент почувствовал, как Кай отвесил в лоб ему лёгкий щелбан. — За что?! — За то, что глупости болтаешь, — парировал Кай и выпустил из объятий Субина. Тот совсем забыл: у Кая прекрасный слух, он слышит даже мысли. — Чтоб вообще не думал о таком, понятно? Не будь букой! Субин закатил глаза, стараясь сдержать улыбку. Кай рассмеялся. — Ого, так значит, мы теперь настолько близки, что я могу тебя так называть? — О чем ты… — после небольшой паузы Чхве осенило, — …Как ты это все помнишь?! Над ними прозвучало громкое объявление об отправке самолета, сначала на корейском языке, а затем на английском. Кай пододвинул свой небольшой желтый чемодан ближе и помахал рукой. — Это мой. Ну… До встречи! Субин ещё долго наблюдал за уходящим Каем — до той поры, пока он не сел в самолёт, а тот не отправился в небо. Пока вокруг шныряли торопящиеся на рейс люди, Чхве полез в карман и достал сложенный в несколько раз стикер, подаренный Хюнином. А ведь Субин даже не спросил, когда он вернётся.

***

Спустя день юноша, не выдержав, написал другу и спросил, как тот долетел. Получив буквально моментальный ответ, украшенный в конце милым смайликом сердечка — что заставило Субина смущенно нахмуриться — он решил продолжить разговор. Час они болтали обо всем и ни о чем через сообщения. Кай присылал невероятно красивые фотографии из Австралии, обещая, что когда-нибудь заставит Чхве приехать, а тот отшучивался, что в логово гигантских пауков и тараканов-убийц он и ногой не ступит. Через время Субин все-таки вспомнил про вопрос, который так и не успел задать, и без особых размышлений написал: «Слушай… Ты же говорил, что вернёшься, верно? А когда примерно, если не секрет?»

«Уже соскучился по мне?)~»

«Ещё чего! Просто интересно, когда мне стоит не приходить в школу» Хюнин долго молчал, и Субин, уже испугавшийся, что как-то обидел Кая своей шуткой, чуть не начал писать извинения. Но внезапно Хюнин ответил:

«Дня через 2-3»

Субин оторопело уставился на сообщение. Несколько раз протер глаза — нет, всё верно написано, 2-3 дня. «Ты не ошибся случаем?..»

«Тут такое дело…»

«Я тебе не рассказал о цели своего визита в Автралию»

«В общем»

«Мы окончательно переезжаем в Корею, и поэтому нам нужно было забрать все вещи из дома в Австралии. Ну и предупредить всех родственников, конечно»

Субин глазам своим поверить не мог. Радость и злость смешались в нем, не давая начать сообщение с какой-то адекватной фразы и заставляя раз за разом стирать то гневные, то восторженные сообщения. Ярость все-таки победила. «Ты…» «То есть ты серьезно хочешь сказать, что я из-за твоего уезда слёзы лил только ради того, чтобы снова встретиться с тобой через пару дней?!» «Да пошёл ты к черту, Хюнин Кай!!!»

«Простиии! Но мне хотелось посмотреть на твою реакцию, я раскаиваюсь сильно-сильно!»

«Как приедешь, я тебе голову откручу!»

«Это у тебя язык любви такой?»

«Пошёл. К. Черту.»

«Бука~»

Под конец этого диалога Субин горел от злости, и чтобы как-то успокоить пыл, он откинулся на кровать и отложил телефон, пытаясь привести мысли в порядок. Хюнин Кай, Хюнин Кай, Хюнин Кай. Этот бессовестный австралиец не выходил из головы Субина. — I rock into you, — недовольно прошептал Субин, — Я такой rock into you, что тебе мало не покажется! Жаль, что Субин так и не понял: «I’m rock into you» — это не «я кину в тебя камнем». Но мы простим Субина, ведь в его случае это всё равно одно и то же.