Личное.

      Шан Цинхуа только недавно разобрался в своих чувствах к своему Господину. Вот только скрывать это становится все сложнее и сложнее. Ведь в последнее время Мобэй относится к нему с неким теплом. Так, по крайней мере, казалось Цинхуа.       Хоть Мобэй-цзюнь и был добр, привычка поколачивать Цинхуа три раза на дню не пропала.

***

      Шан Цинхуа стоял в главном зале дворца Мобэя ожидая указаний.       — И что же желает Ваше Величество? — почти шепотом вопросил Цинхуа.       Мобэй-цзюнь восседая на своём троне, произнёс:       — Подойди.       Лишь одно слово заставило сердце Шан Цинхуа и похолодеть от страха, и затрепетать от волнения. Он послушно подошёл к своему покровителю.       К ногам Шан Цинхуа полетела маленькая записная книжка.       Тогда его сердце забилось быстрее. Не от большой любви, а от волнения. Это был его личный дневник, который он начал вести где-то месяц спустя, как попал в свой же роман. Сначала он записывал туда, как проводит свои будни, а через время там начали мелькать заметки для его новой новеллы. Цинхуа всегда носил его с собой, но, кажется, обронил, когда они были на последнем задании. Хотя Мобэй половины из его попаданческих приключениях не смог бы прочесть, потому что они написаны на чинглиш* в целях предосторожности. Но в какое-то время Шан Цинхуа уже сам начал путаться в своей писанине, так что заметки для работы, да и просто его душевные переживания были записаны понятным, разборчивым китайским языком. В том числе там были изложены его чувства к Его Величеству. А что ему еще делать, если слова любви так и рвутся быть сказанными в слух? Остается только писать все на бумаге.       — Ваше Величество, я могу все объяснить... — голос подчиненного немного дрожал.       — Первую часть я совсем не смог разобрать, а вот вторую – вполне. — Мобэй-цзюнь скучающе смотрел на чужую макушку опустившейся головы напротив.       — Хах, Ваше Величество, разве Вы не знаете, что такие личные вещи не стоит без разрешения читать? — глупо улыбаясь, начал Шан Цинхуа.       В ответ была только тишина. Через какое-то время Мобэй-цзюнь поднялся со своего трона и направился к Цинхуа.       Коленки лорда Андин затряслись, как будто он протащил в одиночку десять мешков риса. В этот момент он бы с радостью умер второй раз. Цинхуа невольно зажмурился, но только почувствовал, как холодная рука похлопала его по плечу.       — Ваше Величество, — недоумевал Шан Цинхуа. — Вы ничего не скажете?       — Хм, думаю, пока что нет, — Говоря эти слова, Мобэй-цзюнь продвинулся к выходу из главного зала.       Шан Цинхуа, подобрав личный дневник с ледяного пола, только смотрел вслед своему Господину.       Почти дойдя до резных дверей, Мобэй-цзюнь остановился и, повернувшись в пол-оборота, сказал:       — Не переживай, я всегда буду рядом. А ты? — такие речи застали Шан Цинхуа врасплох.       — Ваше Величество, простите за столь глупый вопрос, но о чем Вы? — понимая, что до того не доходит, Мобэй многозначительно покосился на вещь в чужих руках. — Ах, Вы об этом... Если Ваше Величество позволит мне остаться после такого.       Мобэй-цзюнь, выслушав его, кивнул и вышел из зала, оставляя Шан Цинхуа в одиночестве обдумывать произошедшее.