O̶n̶e Two in a million

16.04.2021г.                            — Джини, детка, ты почему не сказал, что приезжаешь сегодня? Я бы тебя встретил. — Убин вытирает руки кухонным полотенцем, с радостной улыбкой выходя в коридор из просторной кухни-гостиной. — Боже, как я соскучился. — Альфа сгребает мужа в охапку, целуя везде, куда дотягиваются губы. — Ты чего такой смурной? Устал?       — А ты почему дома? Ты же должен быть на корпоративе? — Омега натянуто улыбается, теребя в руках кончик пояса от новенького клетчатого тренча. — Я не ожидал увидеть тебя.       — Сюрприииииз! — Убин тянется к губам омеги, желая расцеловать Сокджина, но тот уворачивается от настойчивых посягательств супруга, глядя на него с нескрываемой паникой. — Джини, что случилось? Ты сам не свой. Так сильно устал? Давай я наберу тебе ванну, пену с яблоком добавлю, а потом поужинаем. Я купил бутылочку твоего любимого вина и запёк говядину.       — Подожди! — Омега останавливает мужа, сжав пальцами крепкое предплечье. — Не надо ванну. И пену не надо. — Он виновато опускает голову, не в силах выдержать обеспокоенный взгляд Кима. — Бини, нам надо поговорить.       — Детка, ты меня пугаешь. Что происходит? — Убин смотрит на омегу и понимает, что разговор будет не из лёгких, слишком подавленным выглядит его пара. — Пройдём на кухню?       — Я… Я даже не знаю с чего начать. — Джин так и не смог поднять глаз — он сидит, сгорбившись, и теперь сжимает в ладонях край белоснежной скатерти. — Я ухожу, Бини. — Снова молчит, пытаясь подобрать слова. — В Пусане я встретил своего истинного. Эти две недели мы с Намджуном провели вместе…       — С Намджуном… — Альфа хмурит брови, пытаясь усвоить полученную информацию, но услышанные слова путаются в голове. «Пусан. Две недели. Встретил истинного.» — И кто же такой этот Намджун?       — Он начальник отдела продаж филиала нашей фирмы. Старше меня на два года. Я не хотел, чтобы так получилось, правда. Я никого не искал, не ждал. Ведь у меня был ты. Всё вышло совершенно случайно, Бини. Поверь, если бы я мог что-то исправить, я бы сделал это. Но теперь… — Джин вскакивает со стула, словно внезапно вспомнил что-то важное. Даже не посмотрев в сторону Убина, он выбегает из кухни, направляясь в сторону спальни. — Мне нужно собрать вещи. Он ждёт меня.       — Джини, остановись!       — Не могу. Он меня ждёт!       — Джини, я не понимаю, что происходит. Куда ты собрался, чёрт возьми? — Альфа догоняет мужа и по пятам следует за ним по квартире, пытаясь добиться от него хоть каких-нибудь нормальных объяснений. — Что за бред ты несёшь? Какого истинного ты встретил? Ты ведь сам утверждал, что мы с тобой предназначены друг другу.       — Я ошибался, Бини. Ох, как же сильно я ошибался. — Джин смотрит с сожалением на собственного супруга, нервно сжимая пальцами ткань рубашки, которую дрожащими руками пытается запихнуть в чемодан. — Ты себе даже не представляешь, что значит почувствовать своего истинного. Это взрыв эмоций, это не покидающее чувство эйфории рядом с ним. Внутри всё трепещет, запах пленяет, а мир будто окрашивается в совершенно другие краски. — Омега забирает из рук мужа рубашку, которую тот только что вытащил обратно, и снова суёт в чемодан. Стягивает с вешалок в шкафу другие вещи, набивая до отказа ещё и дорожную сумку. — Это не передать словами, Бини.       — Я всё равно не понимаю. Я. Не. Понимаю. — Альфа нервно расстёгивает замок сумки и достаёт вещи супруга обратно. Всё происходящее кажется абсурдом — Сокджин мечется по комнате, собирая и складывая одежду, а Убин выкладывает обратно, пытаясь предотвратить уход мужа.       — Ты поймёшь, обязательно поймёшь, Бини. Поймёшь, когда в твоей жизни случится это чудо. — Омега скидывает в большой бумажный пакет бельё, носки и домашнюю одежду, что хранились в ящиках комода. — Я уезжаю в Пусан.       — Бред, бред, бред… Это бред какой-то! Джини! — Альфа рычит утробно, злится. — То есть ты сейчас хочешь сказать, что все семь лет, что мы вместе, для тебя больше ничего не значат? Ты уверен вообще, что тебя не опоили чем-то? Джини, как такое возможно? Стой. — Ким хватает за локоть убегающего из комнаты мужа. — Всего несколько недель назад ты говорил о том, как сильно ты меня любишь, как хочешь, что бы в нашем доме звучал детский смех. Джин! Ты готов разрушить всё, потому что кто-то пахнет для тебя особенно?       — Убин, прошу, не надо так. Это не просто запах, не просто чувства. Это связь. Нерушимая, сводящая с ума. Ты жизни своей не можешь представить без этого человека, понимаешь? — Омега тяжело дышит от переполняющих эмоций. Он смотрит на искаженное болью лицо, но остановить себя уже не в состоянии. — Ты дышать без него не можешь. Всё, что было до него, кажется безликим и пресным. С ним секс не просто прекрасный — он умопомрачительный…       — Прекрати! — После крика альфы тишину квартиры нарушает глухой удар о стену. Убин рычит, пытаясь сдерживать себя. Ему плевать на алое пятно крови на новеньких обоях, плевать на адскую боль в руке. Ему на всё плевать, кроме Сокджина, решившего бросить его после пяти лет брака. — Ты всё ещё мой муж. Не смей говорить об этом. — Он пытается дышать глубже. Взяв сжавшегося от страха Джина за руки, со всей любовью и нежностью смотрит ему в глаза. — Даже если ты спал с ним, я прощу, забуду и никогда не вспомню. Только не уходи, прошу тебя.       — Бини… Прошу, не надо. Ты только делаешь больнее нам обоим. Отпусти, пожалуйста…       — Детка, я не смогу без тебя. Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю, как привязан к тебе. У нас было столько планов, столько идей. — Альфа стирает слёзы, льющиеся по нежным любимым щекам. — Я сделаю всё, чтобы ты никогда больше не думал о нём, Джини.       — Убин… Я не смогу не думать о нём. Уже не смогу. Он часть меня — он в моих мыслях, он в моей крови, он в моем сердце. Прости, но сейчас даже твой запах неприятен мне. Я физически могу дышать только им, понимаешь? — Он вырывает ладони из чужих, хватается за ручку чемодана, забирает сумку и пакет и практически бежит к выходу. — Ты встретишь его, обязательно встретишь. И только тогда ты поймёшь меня. Поймёшь, что без него нельзя. Никак. — Он останавливается у двери и оборачивается к Убину, смотрит, где-то в глубине души сожалея, что их жизнь сложилась именно так. Джин напоследок касается кончиками пальцев некогда любимого лица и прощается. — Ты же понимаешь, что я не вернусь? Подпиши, пожалуйста, документы о разводе, прошу. Твой истинный ждёт тебя, Убин…       — Уже давно не ждёт…               23.04.2021                            — Он встретил истинного, представляешь? Истинного! — Убин салютует бокалом виски собственному отражению в зеркале. — Он променял тебя на какого-то мудака из Пусана. — Больно. Физически и морально. Альфа опустошён уходом мужа. Он ждёт неделю, надеясь на возвращение Джина, держится из последних сил. А сегодня его прорывает: выходя утром из квартиры, он сталкивается с соседями — молодой супружеской парой, недавно ставшей счастливыми родителями. Воспоминания о том, как они с мужем мечтали о сынишке, похожем на папу, накрывают мгновенно. Весь день Убин злится. Злится и срывается на коллег. А по дороге домой покупает в супермаркете две бутылки любимого алкоголя. План на вечер — выпить и забыться.       — Из Пусана! — Громкий истерический смех разносится по квартире. Альфа пьянеет ещё после первого выпитого залпом бокала. А жгущее сердце одиночество толкает на разговоры с самим собой. — Не зря ты сомневался в самом начале, не зря, Ким Убин. Ох, не зря. Тебя обвели вокруг пальца, тебя использовали… Идиот, какой же ты идиот. — Дыхание перехватывает, а глаза наполняются слезами. — Слабый, никчёмный, никому ненужный альфа. Тебе даже выпить не с кем. — Он смотрит на себя и снова смеётся, вытирая бегущие по щекам влажные дорожки.       — За что? За что мне всё это? — Убин сползает с дивана, подбирает ноги и кладёт отяжелевшую голову на согнутые колени. С глянцевой поверхности зеркала его рассматривает довольно привлекательный молодой мужчина. Одинокий, разбитый и плачущий. Он одним глотком допивает оставшийся виски и говорит самому себе: — Ненавижу эту сраную истинность. Ненавижу. — Взгляд мутнеет от влаги, а губы сжимаются в тонкую линию. Больно.       — А ведь ты любил, ты до сих пор любишь. — Бин наполняет опустевший тумблер почти до краёв, выпивает половину и со злостью смотрит в свои же глаза. — Но ты же сильный? Ты сможешь справиться? Забыть, вычеркнуть из своих мыслей? — Он выкрикивает слова, срывая голос. Опустошает бокал, сжимая хрусталь в ладони. Вдох. Бросок. Пол усыпан осколками стекла, сверкающими амальгамой в свете тусклых настенных бра. — Не смей даже думать о нём. Не смей, слышишь! Его больше нет, и никогда не будет. — От крика, пропитанного болью, кажется, содрогаются стены, так же, как дрожит распластанное на полу тело альфы, оплакивающего свою разбитую жизнь.                      15.05.2021г.                            — Чонгуки, сынок! Как хорошо, что ты позвонил. Мы так соскучились по тебе. — Сидя перед экраном ноутбука, Чон Союль радостно улыбается, смотря на сына. Она всегда говорит «мы», когда имеет в виду себя и отца, будто они неделимое целое. Чонгук восхищается своими родителями, их отношением друг к другу, чувствам, что они, на зависть всем, разделяют поровну уже больше трёх десятков лет. — Ты стал ещё красивее. И волосы отпустил. Тебе очень идёт, милый. — Женщина рассматривает своего ребёнка и не может нарадоваться тем изменениям, что происходят с ним. Они хоть и часто созваниваются после переезда Чонгука в другую страну, но ей всё равно важно видеть и знать, что с её сыном всё хорошо. — Встань, дай я на тебя посмотрю.       — Ну, мам… Ничего не изменилось за эти недели. Не придумывай. — Чонгук смотрит куда-то поверх экрана, а потом возвращает своё внимание на родительницу. — У меня всё хорошо. Диплом готов. А в следующем месяце у меня выставка в Международном Центре Фотографии. — Лицо омеги озаряет улыбка: он светится, не в силах скрыть своё счастье. Он долго и упорно шёл к своей цели. — Мы отобрали тридцать снимков и пятнадцать картин. Уже почти всё готово, но я всё равно очень сильно переживаю.       — Мы?       — Это всё что ты услышала из моего рассказа? — Чонгук лукаво прищуривается, а затем стремительно краснеет от смущения. Звучащее на фоне «Гуки, солнце, ты почему ещё не поел? Всё остынет. А, ну, марш за стол» застаёт омег врасплох. — Ну, теперь точно ничего не скроешь. — Он делает глубокий вдох, собираясь с мыслями. — Хён, подойди на минуточку.       — Хён? Мне не послышалось?       — Мам, я хочу познакомить тебя с очень важным для меня человеком. — Рядом с Гуком на диван садится очень привлекательный молодой человек. Высокий, широкоплечий, русые волосы уложены в аккуратную причёску, а красивое лицо с раскосыми тёмными глазами излучает спокойствие и искреннюю заинтересованность. — Это Тэхён. Ким Тэхён. И… Он мой любимый мужчина. — Чонгук прячет в ладонях раскрасневшиеся щёки, смущаясь тому, что только что сказал маме. А довольный Тэхён сгребает его в охапку, целуя в кучерявую макушку. — У Тэхёна своё агентство, которое занимается организацией выставок и торжественных мероприятий.       — Здравствуйте, госпожа Чон. — На родном корейском говорит Тэхён. Он привстаёт с дивана и кланяется женщине в знак уважения. — Рад наконец-то с вами познакомиться. Чонгук много рассказывал о вас и о вашем супруге.       — Господь услышал мои молитвы! Кореец! — Женщина показательно складывает руки на груди, будто читает молитву Всевышнему. Её глаза искрятся счастьем. — Мы с отцом так боялись, что Чонгуки начнёт встречаться с взбалмошным латиноамериканцем или чопорным англичанином. Вы не подумайте ничего плохого, Тэхён. Просто со своими как-то проще.       — Всё в порядке. Я вас понял. — Он что-то шепчет на ухо омеге, от чего тот тихонечко посмеивается ему в плечо. — Пользуясь случаем, я бы хотел пригласить вас на первую выставку Чонгука в Нью-Йорке. Ваше присутствие очень важно для него, а значит — и для меня.       — Гуки, Тэхён… Это так неожиданно. Я…       — Мы уже забронировали и оплатили для вас и господина Чона билеты. Так что вам нужно только освободить нужные даты и собираться. Возражения и отказы не принимаются. — Тэхён снова целует свою пару, наблюдая, как тот радуется всему происходящему. — Так, я вас, к сожалению, должен оставить — работу никто не отменял. Гуки, не забудь позавтракать и выпить витамины. Не провожай, поговори ещё с мамой. — Он нежно прикасается к губам омеги и уходит, кланяясь на прощание госпоже Чон. — Люблю тебя, солнце.       — И сколько ты собирался скрывать от нас своего альфу? — Спрашивает Союль, как только провожает взглядом через камеру уходящего Тэхёна. Напускное недовольство недолго держится на лице матери. От переполняющих эмоций за собственного ребёнка она вся светится, вытирая счастливые слёзы. — Чон Чонгук, ты просто обязан всё рассказать мне, иначе мы не прилетим.       — Шантаж? Ожидаемо. — Омега хохочет, удобнее устраиваясь на диване. — Ему тридцать один, в Америке он уже десять лет. Закончил магистратуру на факультете истории искусства. Чем занимается, ты уже знаешь. — Омега вздыхает и рассеянно смотрит куда-то, словно мысленно вернулся в прошлое. — Мы познакомились на одной выставке, организатором которой был Тэхён. Много разговаривали, шутили, рассказывали друг другу истории из жизни в Корее. Потом он пригласил меня поужинать. Сразу после выставки. — Он немного смущается — ему ещё не приходилось делиться с кем-то, пусть даже с мамой, такими личными моментами. — Обменялись телефонами, переписывались, созванивались, несколько раз встречались за ужином, а потом я понял, что это всё заходит слишком далеко, и перестал отвечать. Испугался. Я же…       — Гуки…       — Он приехал через неделю — злой, небритый и с бутылкой вина. — Чонгук машинально касается пальцами губ, вспоминая тот вечер: долгий разговор, признание, что объединило их, и ночь, полную любви. И ни разу не пожалел, что отдал свой первый поцелуй Тэхёну, что альфа стал первым и единственным, как он надеется, мужчиной в его жизни. — Он такой же, как я, мам. Его тоже отверг истинный. Он тоже прошёл через боль, через принятие себя. Я сначала поверить не мог, что в городе с населением в восемь с лишним миллионов человек нам суждено было встретиться. Таким разным, и таким одинаковым. — Его голос дрожит, а глаза, такие большие, такие чистые, наливаются непрошенной влагой. — Мы вместе почти полгода. Прости, что не сказал сразу. Просто, мне надо было самому разобраться в своих чувствах, и в чувствах Тэхёна. Хотя, он говорит, что влюбился в меня с первого взгляда. — Закусив нижнюю губу, омега улыбается, теребя татуированными пальцами края домашней футболки. — Он изо дня в день доказывает мне это своими поступками, своей заботой. Он очень хороший, мам. Очень.       — Сынок, я так рада за тебя. Ты как никто заслуживаешь счастья. И твой Тэхён тоже. Расскажу отцу, как только он придёт. Мы обязательно прилетим, только Джинхо будет ругаться, что будущий зять оплатил нам билеты. Так что подготовь Тэхёна к отцовским протестам.       — Ну, мам, какой ещё зять? Не торопи события, прошу тебя. Пусть всё идет своим чередом. Нам хорошо вместе, мы доверяем друг другу, поддерживаем. Это самое главное. — Омега нервничает — это видно по недовольному лицу и слегка надутым губам. — Мы всё успеем, честное слово.