...и стучащему отворят

— Озеро красивое. Словно оно не часть всего этого кошмара. Такое тихое, безмятежное. Джина слегка улыбнулась. Люси так умиротворенно рассматривала природу. Она не понимала всех слов, но голос у Люси был… приятный. Такой спокойный. — Место все еще не самое безопасное, но, хотя бы, мы теперь не одни. Они сидели за небольшим столиком, пока пожилой мужчина по имени Дейл стоял на посту, охраняя их небольшой лагерь. На столе были разложены учебники по изучению английского, что Люси смогла найти в их непродолжительном путешествии, пожелтевшие от времени тетради и несколько карандашей. И словарь. Огромный словарь с английского на итальянский. Каждый раз при взгляде на него Джину обуревала огромная волна благодарности, потому что она помнила, как Люси пробиралась в библиотеку ради одного единственного словаря и все это – лишь бы научить её английскому. Пока Моретти занималась переводом слов и изучением новых, Люси что-то рисовала на небольших клочках бумаги. Она смогла разглядеть мужчину с намечающейся лысиной и в представительном костюме тройке, но при этом взгляд подруги был… грустным. – Кто это? – Дорогой мне когда-то человек. Мы были с ним друзьями, но сейчас… Полагаю, сейчас он мертв. Больно от этого. Сжимается все как-то внутри. От этого голоса. – Не забивай себе этим голову. Люси говорит это не в первый раз, и каждый раз хочется пронзительно закричать, что она готова забивать свою голову чем угодно ради нее. Лишь бы Люси улыбалась. Лишь бы у нее все было хорошо. *** – Молли, не ходи по перилам, упадешь. Девочка оборачивается на голос и улыбается, спрыгивая с перил лестницы на асфальтированную дорожку. Мимо нее прошло несколько мужчин с до одури вонючими ведрами грязи, смешанной с кровью мертвецов. Молли слегка вздрагивает, зажимает нос маленькими ладошками и бежит в сторону Нигана, запрыгивает на него и обнимает своими хрупкими ручками. Темная коса аккуратно лежит меж лопаток. – Ведешь себя, как опекающая мамочка. – с губ Джины слетает легкий смешок. – Но опасно же. Вздыхает и садится на ступени. Она права. Права. Это не так опасно. Теперь есть вещи гораздо страшнее, чем падение с перил. И как бы Люси не старалась, ей не получится уберечь эту маленькую девочку от всего в этом мире. А Ниган смотрит. Смотрит своими огромными глазищами. Черными, как пропасть. И взгляд такой цепкий, сложный. Люси косится всего пару секунд. На сбитые костяшки, на косуху, застегнутую под самое горло. На красный шарф и эту кровавую биту. Красивый. Проносится в голове на скорости света. Вмазывается в мозг как пушечное ядро, дробит его, разрывает. Он смотрит в ответ как-то слишком открыто. Откровенно. А Люси отводит взгляд, потому что перебор. Это уже как-то слишком. Все это как-то слишком. Хочется выбить из головы все эти едкие комментарии Саймона, что Ниган и Люси для Молли словно родители. Не родители, не опекуны, а лишь люди, обещавшие ей безопасность. Но взгляд этого ребёнка такой… обдающий надеждой. Вырывает из души все эти сомнения и дает на секунду, всего на секунду, эту самую чертову надежду, что, вообще-то, эй, они и правда выглядят как семья. Семья из сопливых мелодрам, которые Люси так любила раньше. Казалось, что она проснулась в одном мире, а пытается погрузиться в забытье в другом. Живот скрутило болезненными тисками, а реальность сжимала шею удушающей хваткой. — Поедем с парнями кое-куда. Могу вернуться поздно, так что не теряйте. — Ниган усадил Молли на капот машины, около которой сидели подруги. Для Джины не имело значения, куда он едет, с кем он едет и вернется или нет, в то время как Люси чувствовала тягучее, нарастающее чувство одиночества. — Ясно. — тихо промолвила она, приглаживая волосы Молли. Ее голос был таким отстраненным. Словно он не целовал ее утром в неконтролируемой вспышке страсти, словно он не прижимал ее к своей кровати всем телом, словно его руки не гуляли по ее коже. Молчал, не сводил с неё взора. Она стойко его выдерживала. Они молчали. Тишина затягивалась. Возможно, они думали, что таким образом способны остановить время. Ниган сдается первым. Он нежно и так осторожно берет её руки в свои, что еще одно такое касание, и Люси мгновенно захлебнется в этих ощущениях. — Хочешь, я тебе почитаю, как вернусь? — Я… — Я хочу. — тоненький голосок Молли заставил их непроизвольно улыбнуться. — И тебе я обязательно почитаю. Люси молчала, не сводя взгляд. — Хочу. Ниган кивнул и отступил назад, словно возвращал ей то пространство, в котором, как он думал, она нуждалась. Люси сразу ощутила холод и пустоту в своих руках. — Только учтите, мисс Кэмпбелл, я не буду перечитывать “Отверженных” в тысячный раз. — Зануда. — Я зануда? Нет, милая, это ты зануда, раз любишь такую скучную херню. — Пф. — тихий фыркающий смешок слетел с ее губ. Такие поддразнивания заставляли улыбаться. — Я могу поехать с тобой? — глаза Люси расширяются, когда Молли задает этот вопрос. Нет. Ни за что. Ниган молчаливо смотрит на ребёнка с минуту. Словно действительно думает о том, чтобы дать согласие. В ее животе все скручивает от ожидания ответа. Он ведь не может так поступить? Не может ведь? — Это опасно, малышка. Кажется, стало легче дышать. — Лучше побеси Саймона, хорошо? Старик Саймон уже засиделся на больничном, так что займи его чем-нибудь. Договор? Когда Молли неохотно, но пожимает руку Нигана, Люси без угрызений совести может назвать это сделкой с дьяволом. — Сам ты старик, Нигс! Люси морщится, когда Саймон закидывает ей на плечо свою руку. Или она морщится от того, что солнце слепит ей лицо. — Я уже могу спокойно гонять на задания. Нет, все же от Саймона. — Твою ногу чуть не собрали ходячие, забыл? — фыркает Джина. — Сожрали. — поправляет ее Люси. Джина зависает на пару секунд и кивает. — Точно. Сожрали. Ниган коротко усмехнулся. Раздраженно скинув руку Саймона со своего плеча, Люси отходит от них на несколько шагов. Рука непроизвольно тянется к синяку на лице, оставленному в тот день. Проклятие. До сих пор болит. Собственное отражение в боковом зеркале заднего вида машины вызывает необъяснимое чувство тяжести внутри. Хочется укрыть свое лицо капюшоном, но она лишь отходит от машины и тяжело вздыхает. Так глупо прятаться от собственного отражения. — Знаешь, даже если бы ты была покрыта чертовыми кишками ходячих, я все равно бы думал, что ты самая сексуальная женщина в этом дерьмовом мире. С довольной улыбкой Ниган прижался к ней, сжимая ее плечи руками. — Странные у тебя комплименты. Люси хмыкнула, покачав головой. Было слышно, как заводят грузовики. *** Кто-то из спасителей закричал, попятился и выскочил из машины, на автомате захлопнув за собой дверь. Прислонился к двери, согнулся, тяжело дыша и всхлипывая. Последовал крик, треск костей и чавканье. — Stronza, stronza, stronza! Пришло ледяное осознание реальности происходящего, до этого все воспринималось как сквозь мутное стекло. В ушах еще звучали чавканье и треск костей. Джина с силой пинала в дверь грузовика, пытаясь выбраться. Паника сдавила грудь. — Дай я. Джина прижалась к сиденью, давая Саймону возможность с силой пнуть в дверь. Она тяжело дышала, попытки успокоиться никак не помогали, руки продолжали трястись от страха. Драгоценные секунды убегали – не отмотать назад, жизнь – не футаж на монтажном столе. Удар. Еще удар. Дверь поддается. Саймон вылезает первым и убивает ходячего, что поджидал их, кроваво щелкая челюстью. Он протягивает руки Джине, чтобы помочь ей выбраться. — Давай, блядь, если не хочешь тут сдохнуть! Внутренности кого-то из Спасителей, Джина не помнила его имени, вытянуты из живота, словно магнитная лента из разбитой VHS-кассеты. Сочатся коричнево-красной кашей. Ног нет до бедер, пах – кровавое месиво. Мертвец ест очень медленно. Наслаждается каждым мгновением. Отрывает кусок плоти и методично жует, смотря безучастными глазами. Теперь – самое вкусное. Тянет из живота кишки, одновременно жуя, и во все стороны брызгает… Джина прыгает из грузовика, словно ныряя в под лед с головой. Она не доверяла Саймону. Не доверяла и не хотела доверять. Но он поймал ее. Поймал и помог выбраться из кровавого месива после столкновения грузовика с деревьями. Черт побери этого ублюдка, но сейчас он действительно был рядом и помогал. — Блядство, вот же… блядство. Я припомню это Нигану, блядь. Ноги трясутся так сильно, что еще один шаг и ощущение, что она упадет. Саймон крепко держит её руку, продолжая бежать вперед. Заставляя бежать. Стадо ходячих было в метрах двадцати позади них. Саймон свернул на проселочную дорогу, не отпуская руку Джины. — Стой! Там машина! Саймон выматерился. Ходячим, вероятно, надоело есть трупы его друзей, поэтому они пошли за ними, шаркая своими кровавыми ногами. — Тогда, блядь, надейся, что она на ходу. Джина залезла в машину, сняла крышку на рулевой колонке и вытащила три основных пучка проводки. Она отвела в сторону пучки проводки, идущие от батареи, зажигания и стартера. Она слышала этот гул от идущего стада. Руки тряслись. Все чертово тело тряслось. — Быстрее нахуй можно?! — Не кричи, cazzo, на меня, faccio tutto quello che posso! Мертвецам оставалось пройти около десяти метров, чтобы отодрать своей гнилой челюстью части от их тел. Джина оголила несколько сантиметров изоляции на проводах и скрутила их. Она с криком отдернула руки, когда по проводам прошла искра. — Figlio di putana! — Джина сжала в кулак пальцы от боли. — Садись! — Наконец-то блять! Саймон сел на водительское сиденье, машина с громким ревом завелась. — Ахуеть. Просто ахуеть можно. С его губ сорвался нервный смех, когда они отъезжали все дальше от стада. Мир замедлился, будто невидимый монтажер растянул скорость клипа. Желудок скрутило в спазме, еле сдержала рвоту. Она думала, что шанса нет и никогда не было. Автомобиль отдалял их от мертвецов. Джина поняла, что больше не может держаться. Езда убаюкивала, Саймон молчал, и голова Джины становилась все тяжелее, она прислонилась к стеклу, смотрела на мелькающие столбы и маленькие домики, пока не отрубилась. *** — И как мы планируем отвести это стадо подальше? Дуайт поморщился, чувствуя подступающую тошноту от душноты в салоне грузовика. Ниган открыл окно. — Пошумим, привлечем этих тупых кровавых ублюдков и постараемся отвести их в какую-нибудь жопу мира. План же составили, ты чего, малыш Дуайти? — А если не получится? — Тогда сдохнем. Выбор невелик. Эти уебки своей мертвой тусовкой отрезают нам места для охоты. Надеюсь, из-за них вся живность не разбежалась, потому что по возвращению я хочу сожрать стейк и залить все это пивом. Ниган вытянул ноги, уже ощущая вкус мяса на языке. Он выглянул из окна и разочарованно вздохнул. Люси уже ушла. — Все в порядке, босс? Ниган неопределенно махнул рукой. — Может, стоило взять Люси с собой? В качестве талисмана. — легкий смешок сорвался с его губ. Он потер переносицу, словно сам себя корил за минутное проявление слабости. С ней все ощущалось как-то по-другому. Она словно была незыблемым символом. Знамением, что все идет хорошо. Но теперь, когда они порознь, в воздухе воняло каким-то беспокойством. Ощущение, что он теряет контроль над ситуацией. Словно скоро случится что-то ужасное. *** — Саймон, где Молли? Она уходила с тобой. — Тебя стучать не учили, женщина? — мужчина отложил книгу и окинул Люси глазами. Взгляд на долю секунды задержался на синяке от пистолета. — Она прошлась рядом со мной минут пять, потом съебалась куда-то. Может, с твоей итальянкой тусуется? Люси отрицательно покачала головой. Она только что вернулась от Джины. — Как далеко… уехал Ниган? — тихо спросил мужчина. Повисла тишина. Лицо Люси никак не поменялось, лишь ноздри стали немного подрагивать. Казалось, она пытается понять, что именно Саймон имеет в виду, говоря эти слова, и отчаянно не желает допускать самого худшего варианта. Она сделала пару шагов назад. Нет. Дыши. Дыши. Дыши. Она повторяла в своей голове одно и то же слово, словно мантру. Комната начинала давить, мысли начинали давить осознанием. — Нет… Пожалуйста, нет. Все что угодно, только не это.