Нити судьбы

      В детстве Амен был спокойным ребёнком. Он рос в небольшой семье. Отец был купцом, а мать помогала ему, иногда занимаясь гончарным делом.       Часто родители приносили драгоценности, но Амен навсегда запомнил кулон с соколом.       — Отец, а что это?       — Да вот, охотник на черномагов продать решил. Дорогая вещь была бы, если бы ещё частичка узора имелась. Если не купят, то отдам тебе. Всех мальчиков удивишь во дворе.       — А почему они охотятся на них?       — Не знаю, сын. Ты же помнишь, что это звание выбирают только бедные люди. Все мы должны относиться к друг другу с пониманием, а иначе вымрет человечество всё, не успев даже процвести.       — Когда я вырасту, хочу стать таким же, как ты!       Отец лишь улыбнулся.

***

      Через несколько дней родители собрались, как всегда, выполнять свой гражданский долг — идти работать. Но у Амена с самого детства было развито шестое чувство. Он не понимал, что с ним происходит. Учащённое сердцебиение. Широкие зрачки. Мать, увидев его смятение, заговорила с ним:       — Амен, ты чего? — спросила женщина с лёгкой улыбкой.       — Не знаю. У меня сердце быстро бьётся почему-то. Боюсь чего-то.       — Солнышко, — сказала мать, порывисто обняв его. — Ты же знаешь, мы с папой никогда тебя не бросим. Всё будет хорошо. Бог Ра будет оберегать нас и тебя.       Это было удивительно, она не вела себя так обычно. Мать и Амен любили подкалывать друг друга. Мальчик ещё больше стал переживать от этих слов, однако решил скрыть это. Он лишь ответил:       — Конечно, мать.       Затем к ним подошёл отец, и он присоединился к разговору:       — Давай я отдам тебе этот кулон, а ты слепишь фигурку, как учила тебя мама. А то кто же нам помогать-то будет в лавке?       — Раз ты так считаешь.       Теперь его заветный кулон был вместе с ним, но почему было так больно?       Тем же вечером восьмилетний Амен узнаёт о смерти своих родителей, ведь черномаги решили не оставлять свидетелей своего преступления. Всё, что у него осталось — это кулон, дешёвый портрет своего отца и тёплые воспоминания детства. С того дня Амен поклялся убить каждого черномага на своём пути.

***

      Амен всегда хорошо выполнял свою работу. Какая же это гордость — знать самого фараона в лицо! Быть самым молодым и знатным охотником! Однако это не вызывало у него никаких чувств.       Приехав в Гермополь, ему доложили о нахождении некой группы черномагов. Выйдя из кареты, он сразу же ощутил чей-то взгляд на себе. Это была девушка. Достаточно симпатичная, но почему в её взгляде читалась такая озадаченность? Увидев её ночью снова, Амен начал задаваться вопросом: «Кто же она такая?» Оказалась дерзкой и непокорной, а звали её Эвтида. Ночью одна разгуливала, Амен сразу же её заподозрил в неладном. Несколько дней он собирал информацию, и его догадка подтвердилась, осталось только вывести её на чистую воду. Но всё, что его смущало — это её браслет. Он был слишком похож на его кулон, но откуда у неё он может быть?       Поездка в Фивы была идеальным предлогом для нахождения остальных шезму.       Но почему-то сложилось так, что ему и ей пришлось ехать вместе. Какая забавная картина. Оба хотят убить друг друга на месте, скрывая это. Ему хотелось как можно скорее покончить с этим делом. Но боги решили поиздеваться над ним, когда Эва упала прямо на него. Её мимолётный взгляд напоминал ему кого-то. Кого-то очень родного. Он и сам не понял, как его рука начала мягко придерживать её за талию. Однако это минута спокойствия продержалась не так долго, как хотелось бы. Амен отвернулся от неё, погружаясь в свои мысли, карая себя за содеянное.

***

      Прошло несколько дней с прибытия его команды в Фивы. Работа собиралась быть нелёгкой, приходилось часто контактировать с больными и с большими отчётами для фараона. Проходя мимо дома, где жил её брат Исман, он услышал весьма интересный разговор:       — Ты не знал? Она и Исман не кровные родственники.       — Да ну! А что, родители не выдержали её характера?       — Непонятно. Слышал, что отец измывался над ней.       — А мать что?       — С матерью туго. Вроде бы семья Исмана решила приютить её, уж больно понравилась.       — Ха! Не удивлюсь, если её и там используют в личных целях. Симпатичная же, вот только характер, как у змеи.       Амен решил даже не дослушивать. Однако он не знал столько информации. Да и не хотелось. Он вспомнил, как назвал её при первой встрече «жрицей любви». И взгляд Эвтиды излучал неприкрытую ярость.«Может поэтому такой колючей выросла?» — подметил про себя он. Несколько дней следить за этой девчонкой было наказанием для него. Он видел, как она постоянное огрызалась, даже на близких. Но Амен не осуждал её, сам был таким же. А близкие люди принимали её такой, какая она есть. Возможно поэтому Эва выглядела как посланница самого Ра, из неё излучал такой же притягательный свет, как от самого солнца. Увидев её улыбку при близких, Амен вспомнил нечто родное, его сердце приятно ёкнуло. Но он был не с ней, а всего лишь за кулисами. Эва не заметила его, но почувствовала. Однако к этому моменту Амен уже скрылся.       Вернувшись домой, увидев ещё раз эту незваную гостью, он удивился её храбрости. Он искренне не мог поверить в столь дикую смелость и глупость. Лезть к самому эпистату в хижину, в надежде остаться незамеченной — рискованный поступок.       Он выгнал её сегодня, но не смог выгнать из своих мыслей ночью. Всё же эта девушка была неким пятном для него. Возможно, она напоминала ему себя, такого же колючего и сломанного внутри, а может он просто чувствовал что-то утерянное. «О чём я только думаю? Мне нужно отправить отчёт о нахождении этой шезму», — прервал себя Амен от потока мыслей. Но он не смог этого сделать. И он не хотел думать об этом.

***

      Утром ему нужно было найти книгу, обучающую гончарному искусству. Почему-то у него резко возникло желание вспомнить забытые им навыки. Он привык, что в такую рань никто не ходит в библиотеку. Но он опять встретил её. Она даже не старалась скрыть своей усмешки. Смелая. Эпистат не хотел этого признавать, что ему нравилось дразнить её. Увидев её напуганный взгляд в моменте он понял, что она как котёнок застряла на дереве. Конечно, он мог уйти, ведь нужная книга была у него в руках. Но тело не слушалось его и как будто по инерции он схватился за лестницу. Когда Эва сказала: «Не ожидала от вас такого, эпистат», Амен окончательно понял, что с ним происходит. И ему это не понравилось.       Он осознал, почему ему нравится дразнить её, видеть улыбку, наблюдать за развитием в учёбе. Амен ушёл, хотя её нотки мёда и ванили всё равно отпечатались в голове. Даже придя в библиотеку через несколько часов, он видел, как девушка искренне пытается научиться писать и читать, что могло вызывать только восхищение. Её стремление стать лучше себя нынешней, заставляло задуматься его о принципах. Но Амен понимал, что Эва его враг, она не человек. Все черномаги — зло во плоти, которое нужно устранить. Тогда почему эта установка не работала на ней?

***

      Наступил холодный вечер, люди спрятались по домам, проводя время со своими близкими или друзьями. Амен уже привык к своему одиночеству. После переломного момента он перестал близко подпускать к себе людей. Выйдя на крыльцо, его голова сама поднялась на небо. Всё-таки любил он любоваться столь красивыми видами. Как вдруг эпистат почувствовал присутствие Эвы. Эти духи навсегда останутся в его сознании.       Он уже и забыл про наказание. Хотелось расслабиться, а не впускать в свою хижину какую-то незнакомку. Будто бы в своё сердце.       Но у него уже не было выбора. Пройдя внутрь, он увидел её пустой взгляд, видимо ожидавшей худшее, а не свитки папируса. Решив скрыться в другой комнате, Амен захотел заново попробовать себя в старом деле. Сев за этот маленький столик, за которым раньше могла уместиться он и его мама, мужчина погрузился в тёплые воспоминания. Он старался повторить все переданные ему советы своей матери: намочить руки перед лепкой, найти растения для узора, нагреть печь. Ему не хватало только одного — её улыбки и смеха. Амен старался как можно нежнее обращаться к этой глиняной фигуре. Но у него не выходило. Каждый раз. Руки уже были по уши в этой гадкой глине, надежда всё быстрее покидала его.       Но затем он услышал внезапный скрип. Это была она. Эва спокойно отчиталась о своей работе, ему не было интересно это. Он был зол, не хотелось никого видеть. Однако Эва, как всегда едко раскритиковала его или же старалась помочь советом. Не было понятно. Но из него вышло не менее странное предложение: «Если умная такая, может поможешь?» Он и сам не ожидал от себя такого. Поняв, что ответил, быстрый разворот показал его сожаления о сказанном. Но что не менее странно, так это Эва, которая подсела к нему рядом. Её руки, такие грациозные, как у богинь, начали нежно водить по фигуре. Амен поразился её мастерству в этом деле. Пока она объясняла ему поэтапно шаги, он сверлил её взглядом. У него лишь возник вопрос: «Если она смекалистая такая, то зачем пошла в черномагию?» Его резко пропитала злоба, жалость к шезму, что может быть ужаснее? Охотника учили убивать таких и скрывать свои эмоции. Но как бы сильно Амен не старался игнорировать свои чувства, он понял, что ненавидит не её, а себя. Амен умело скрыл это от её глаз, но руки выдавали его состояние. Испортив опять положение фигуры, его одолевало желание выгнать её и остаться в одиночестве. Но она резко взяла его за руку, подсев к нему ближе. Её теперь как будто не смущал статус Амена. Эта девушка единственная, кто не боится его. Мысли отходили на второй план, ведь он так быстро погрузился в весь процесс. Она плавно водила его руками по фигуре то в одну сторону, то в другую. Теперь они вдвоём были по уши в глине. Иногда она придавливала фигуру, а иногда вовсе отпускала руки. Он посмотрел на неё, никогда не видел её такой сосредоточенной. Было видно, как весь процесс доставляет ей удовольствие. И след простыл от её дерзости. Её руки творили невообразимое. Она была похожа на старого художника, который вновь сел за искусство.       В какой-то момент ему стало неудобно. Нехотя портить вдохновение, он сел сзади неё. Теперь не только она забыла про статус. Амен услышал её тихий глубокий вздох. Он чувствовал, как резко забилось её сердце, а руки стали медленнее водить по фигурке. Он перехватил её и начал сам вести её в нужный для него такт. Теперь он показывал свои умения. Впервые ему было так комфортно с кем-то. Люди старались избегать его, но она нет. Её улыбка, дерзость и доброта возвращали в его самое любимое и утерянное место — дом. И хоть они были из разных сословий, он решил временно забыть про это.       Дойдя до идеальной картины, фигура была готова. Его будто вернули в реальный мир после слов: «Мы так и будем сидеть?» Осознав всю трагичность своих чувств, он захотел скрыться от неё. «Ещё один её взгляд и я либо убью её, либо себя», — подумал про себя Амен. Ещё никого он не подпускал к себе так близко, так ещё и шезму. Эва тоже резко встала и начала приводить себя в порядок, он посматривал на неё, видел замешательство и сомнения на лице. Засунув фигуру в печь, эпистат услышал приближающиеся шаги. Эва стояла прямо перед ним и неожиданно встала на носочки. Её холодные пальцы плавно опустились на его несчастное пятно на лице. Он смотрел прямо в глаза, и её это уже не смущало. Пламя от печи сзади них разгоралось всё больше и больше, как и внутри их сердец. Его губы медленно приоткрылись, а плечи расправились. Медленные вздохи, пытающиеся успокоить сердцебиение. Незримый бог, сам эпистат чувствовал стыд? Эва подняла на него взгляд, и разум вновь вернулся к ней. Они оба стояли и смотрели на друг друга, пока Эва неспеша отошла от него.       Амену не понравилось это. Он медленно надвигался на неё. Эва, будто бы вспомнив, с кем она сейчас стоит, резко увела свой взор, тем самым проиграв эту битву переглядок. Она бы и дальше отходила от него, пока не врезалась в стену. Бежать уже некуда. Он взял её за подбородок и начал заново рассматривать и исследовать, как будто в первый раз. И хоть он знал, кто она, интерес не угасал.       — Убери руки, — недовольно пробормотала Эва.       — Смеешь противиться мне?       — Всего лишь хочу понять причину столь детального осмотра.       — Пятно глины, — сказал Амен с едкой улыбкой.       — И где же?       Ему и не нужен был алкоголь, ведь этот вечер опьянил его столь сильно, что губы потянулись к ней. Её зрачки быстро расширились. Голова закружилась, а сердце забилось чаще. Он трепетно поцеловал её, пробуя на вкус столь желанные губы. Такая нежность от него была неожиданна. Эва стояла на месте, её сердце готово было выпрыгнуть в любой момент, ноги стали ватными. Он тихо пробормотал охрипшим голосом: «Ты дурманишь меня, Эвтида». Амен уже хотел отойти от неё, как вдруг она сильно вцепилась ему в руку. Потянув его вперёд, к себе, Эва быстро приподнялась на носочки. Руки бегло нашли себе применение. Теперь уже её пальцы держали его за подбородок. Её горячий поцелуй обжёг его, она манила его. Закрыв глаза, они решили временно забыть о своих статусах. Но так не могло продолжаться долго, хаос внутри всё быстрее заполнял их и искушал. Он начал целовать её всё требовательнее и страстнее. Эта прошлая неловкость между ними как будто отошла на второй план. Оперевшись о стену, она рьяно начала гладить его по спине, иногда царапая его. Его уверенные движения заставляли её делать глубокий вдох от удовольствия. Оба не хотели думать ни о чём, лишь слушать свои грешные желания. В какой-то момент Эва начала прикусывать его губу, на что он лишь издал тихий вздох. Даже сейчас её дерзость и непокорность давали о себе знать. Их языки сплетались в горячий тандем. Они так настырно скрывали своё желание, что сами попались в ловушку. Но никто не хотел выбираться из неё.       Они могли простоять так долго, время не было преградой. Но резкий стук в дверь всё разрушил. Возможно, это был просто сквозняк. Амен окончательно вышел из своих грёз. На смену страсти к ним пришло отвращение. Они стояли близко к друг другу, но затем Амен быстро отошёл от неё.       — Посмеешь рассказать кому-то, убью на месте.       — Да, эпистат, — в её голосе звучало разочарование, к чему тогда все это было?       — Ступай, — он не удосужился даже посмотреть в её сторону. Лишь услышал скрип закрывающийся двери.       Он винил себя за чувства к этой шезму, он пообещал родителям убить их, а не влюбляться. Теперь только ему решать, что делать. Убить или временно помиловать.

***

      Эва бежала со всех ног домой, она не могла поверить увиденному. Хотелось верить, что всё это сон. Она трогала свои губы, чувствовала, как наяву его прикосновения. Дия уже давно спала, прошло больше двух часов. Эвтида прокручивала в голове слова старой жрицы, и с каждой секундой она убеждалась в её правде.       Девушка не понимала, как после того в глаза ему смотреть. Ей хотелось забыть этот вечер, как будто бы его и не было.       Но утром неожиданно в дверь кто-то постучался. Эвтида спала крепким сном, и Дия порадовалась, что её соседка жива и невридима. Нехотя тревожить её спокойствие и умиротворение, она открыла дверь. Увиденное повергло её в шок. Она не могла дождаться пробуждение Эвы, ведь на крыльце лежала корзина с цветами и фигуркой. Достаточно дорогой на вид.       — Эвтида, просыпайся скорее!       — Дия, ты можешь хоть минутку помолчать, — пробубнила сквозь сон она.       — Да как тут молчать, взгляни!       Неохотно Эва открыла глаза и увидела вчерашнюю фигуру. К сожалению или к счастью, это был не сон. Внутри лежали неизвестные ей цветы. Дия быстро проговорила:       — Кто мог тебе подарить тюльпаны? Они же только на севере растут. Исфет, дорогие же.       Постепенно Эвтида отходила от своих сновидений, разум возвращался обратно к ней. Её сердце начало колотиться чаще, а по телу прошла лёгкая дрожь. Неужели это он? Внутри букета лежала записка, будто бы писавшаяся в спешке: «Дарующая жизнь, как и ты». Можно ли это было расценивать как признание в чувствах? Эва не знала, что она точно понимала, так это то, как с каждой секундой она всё больше проникалась этим угрюмым двухметровым эпистатом.       Сзади записки было написано: «Сегодня вечером у моей хижины».       И тогда Эвтида по-настоящему поняла, они связаны. Возможно, не браслетами, а нитями. Нитями судьбы.