Осколок меня

      Он снова человек. Всё закончилось. Блум чувствует, будто от нее только что оторвали часть. Кружится голова, когда она выворачивается из рук Ская. Но ее тянет к Валтору. Наверное, нужно было оставить его, здесь есть кому завершить это. И всё же Блум подходит к Валтору.       — Добей… — тихо скрывается с его губ. Лицо обезображенное ожогом, кривится от боли. — Ну же!       И так было бы правильно. Так нужно. Ей уже приходилось убивать раньше. Но тело почему-то начинает бить дрожь, а на глаза наказываются слёзы.       — Блум, избавься от него! — Чей это голос? Стеллы? Ская? Какая разница, если они всё равно жаждут убийства. А ведь Валтор уже не опасен. Тяжело раненный он смирился с близостью смерти и просто ждёт, не отводя молящего взгляда. И это ужасно. Ужасно смотреть на своё извращенное отражение, на изнанку своей же силы, видя как ее носитель умирает, как агония сжигает его тело, почти физически ощущать его боль.       — Блум! — А вот это точно Скай. Наверняка хочет поторопить. Как же странно: за спиной друзья, которые так не вмешались в бой, а перед ней враг, который всеми силами пытался ее не убить — иначе она бы уже была мертва. Блум это было ясно, как дневной свет. Валтор может убивать, может поглощать силу. Но ничего из этого не сделал, словно чего-то ждал от нее. Знать бы ещё что.       — Закрой глаза… — дурацкая просьба, но невозможно даже замахнуться под этим пристальным стальным взглядом. Валтор покорно опускает ресницы. «Прости меня. За всё». Но заклинание не спешит сорваться с пальцев. «Почему это происходит со мной?».       — Она медлит! — ее отталкивают. Лейла. Почему? Зачем? Ведь она бы справилась, смогла бы…       Видеть, как Валтор, распахнув глаза, бросает на нее полный обреченного понимания взгляд, невыносимо. В груди просыпается какое-то странное животное чувство, и поддаться ему отказывается слишком легко. Блум, не осознавая, что делает, бросается между Валтором и Лейлой, отсекая мощное, как волна, заклинание. Вокруг раздаются недоумевающие возгласы. Кажется, ей что-то говорят, но мозг не хочет знать что.       Нужно сосредоточиться. Лейла отпрыгивает, в глазах презрение, губы кривится в оскале. «И этого человека я считала другом?» — равнодушно отмечает Блум. Краем глаза она видит, что в воздух взмыли и другие феи.       Одна против всех. Все против одной. Зачем ей вообще потребовалось защищать врага? Это же неправильно! Только почему тогда всё ее существо уверено, что она как никогда права.       — Возьми мою руку, — голос слабый, но спокойный и уверенный, резонирующий с обстоятельствами. Ему хочется подчиниться. Блум присаживается перед Валтором, берет его руку в свою. Кожа холодная, его пальцы слабо сжимают ее ладонь. — Доверься. И чтобы не случилось, не отпускай руки.       Она верит, смотрит в его глаза. Руку пронзает обжигающая боль, потом она расползается по всему телу, подбираясь к сердцу. Слишком горячо, слишком много огня. А после короткое ощущение падения. И тьма.

***

      Она приходит в себя где-то во льдах. Холодно не было, но это единственная радость, потому что болит всё. Каждое движение отзывается ноющей болью в мышцах, мысли не желают формировать во что-то осмысленное. Как же плохо. И всё-таки встать нужно, чтобы хотя бы осмотреться.       Кое-как перевернувшись на бок, Блум видит перед собой тело в фиолетовом изорванном камзоле. Напрочь забыв о боли, она бросается к мужчине.       Валтор холодный. На его ресницах снежинки, алая замерзшая дорожка тянется от носа по щеке, а губы синие, в тон инею. Ожоги покрывает тонкая корка льда. Первая мысль заставляет внутренности похолодеть: мертв. Но в душе она неправильно резонирует: он не мог умереть — он пережил Измерение Омега, он выдержит и это.       Осторожно Блум пробует сотворить вокруг них купол. Виски прошивает боль после магического истощения. Не страшно, главное им сейчас выжить.       Снежинки стремительно таят на ресницах, лед стал отступать, превращая ожоги в липкую кашу из тканей. Они с этим разберутся. Непременно разберутся. Только нужно немного отдохнуть. Блум, чувствуя накатывающую усталость, ложится рядом с Валтором и, немного поколебавшись, обнимает его, чтобы было теплее.