Мальчик, который собирал звëзды

— Смотрите, что я нашёл! Могу поспорить, вы ещё никогда не видели таких… — Чудесно. Не мешай, пожалуйста. Их было пятеро. Пятеро архивистов. Четверо из них уже давно переросли то время, когда каждая мелочь имела значение. Время чистого, детского восторга, вызываемого простыми радостями жизни. Их не волновали ни кометы, пролетающие мимо, ни звезды, что так ярко сияли. Их волновали только их скучные взрослые дела. Даже не хотелось углубляться, чем именно они там занимаются двадцать четыре часа в сутки, настолько это казалось нудным. Но пятый архивист сильно от них отличался. Он даже сам не хотел называться архивистом. Пока другие спорили о сохранении какой-то очередной расы, его мысли были заполнены простыми детскими заботами. «А когда они освободятся?» «А можно ли с ними поиграть, когда они закончат?» «Почему они не хотят со мной играть?..» Архивисты даже слышать его не хотели. Поэтому пришлось искать себе другое развлечение. Придумай себе игру сам, как говорится. Поначалу мальчик пробовал рифмовать слова и слагать четверостишия. Мальчик расхаживал по своей комнате и с гордым видом проговаривал придуманные на ходу строки. Они отвернулись, забыли меня, Я брошен в холодную вечность. Я предан, обманут, и вот — западня! Но… Вдруг он остановился, не закончив строфу. «Вечность»… А что рифмуется со словом «вечность»? «Бесконечность»? Нет, так нельзя. Не звучит. Он попробовал переделать стих — нет, так теряется весь смысл! Тогда он решил начать сначала. Но уже спустя пару неудачных стихов он понял, что лучше эту идею отложить. Мальчик уставился в окно. Там, как и всегда, слабыми огоньками блестели далёкие звезды. Какие-то из них были ярче, какие-то — наоборот, более тусклыми. Одни были холодными, а от других будто бы исходило тепло. Казалось, их можно рассматривать бесконечно. Они такие далёкие, но в то же время такие близкие. И ни одна звезда не похожа на другую. Иногда звезды гасли, а через какое-то время вспыхивали с новой силой. Они как будто живые. Они рождаются, живут, а потом пропадают… После чего рождаются вновь. И так до бесконечности. Интересно, как долго это может продолжаться? Хотелось протянуть руку и осторожно взять это светящееся чудо прямо с неба, рассмотреть со всех сторон… Кажется, что он сам превращается в такую яркую, тёплую звезду. Он не хочет быть холодной звездой. Когда на них смотришь, они кажутся чём-то недостижимым, они словно кричат, что их невозможно достать, и лучше даже не пытаться. А тёплые — они наоборот просят тебя вытянуть руку, давая какую-то надежду и показывая, что всё возможно. Мальчик понял. Он хочет поймать звезду и принести домой. А может, и не одну! Да, он прямо сейчас выйдет из дома и наберёт целую коллекцию! Он спешно выбежал из комнаты, игнорируя вопрошающие взгляды архивистов. Он покажет им, что он не бесполезен! Он соберёт столько звёзд, сколько они в жизни не видели! Они поймут, что он тоже чего-то стоит! Надо только… Надо только собрать звёзд и подарить им! *** Звезды он складывал в свою шапку. Взять сумку или что-то вроде того он забыл, а домой возвращаться не очень хотелось. До последнего он боялся, что места не хватит — так и оказалось. Но все-таки звезды оказались на удивление маленькими. Наверное, для смертных они были просто невероятных размеров… Мальчик предпочитал не думать об этом. Он протягивал к ним руки, и их тепло совсем не обжигало. Наоборот, звезды приятно грели. Когда место в его импровизированной сумке закончилось, он понял, что следовало бы сворачиваться. В нём снова вспыхнула энергия — сейчас он придёт домой, покажет архивистам свою коллекцию… Они будут в восторге! Наверное, они погладят его по голове, приговаривая «молодец, ты хорошо постарался» и прочее… А может, они даже согласятся поиграть с ним после этого? Было бы просто чудесно… Наконец-то на него обратят внимание! — Ребята! Смотрите! — Мальчик вошёл с громким радостным возгласом. Ответа не последовало. «А-а-а, наверное, они работают! Может, они в кабинете?» — подумал он. С этими мыслями звездный мальчик побежал туда, где они предположительно могли оказаться. Его догадки оказались верными — все четыре архивиста сидели в просторной комнате, бурно что-то обсуждая. — Ребята! Смотрите, я… — Мы заняты. — последовал короткий ответ. Никто даже не посмотрел в его сторону. Но мальчик настоял на своем. — Я собрал звезды! Посмотрите! Старший архивист раздражённо вздохнул и наконец бросил на него уставший взгляд. Конечно же, первым делом пошли нотации. — Ты почему без шапки? Если ты не знаешь, мы НЕ снимаем головные уборы. Уважай традиции. — строго начал он. — Это неважно, посмотрите! — мальчик протянул ему свою шапку, наполненную звёздами. Старший архивист наконец заметил его «находку» и стал безразлично её разглядывать. Звезды уже не были такими яркими. Тут и остальные архивисты наконец удосужились взглянуть на него и его «коллекцию». Сразу же последовали разочарованные замечания с их стороны. — Что за глупости? — Подумал бы лучше о чем-нибудь более полезном. — Коллекционер недоделанный. Иди делом займись. Никому не нужны твои звезды. Все его надежды в одно мгновение оказались разбиты. Сломаны, брошены в стену, уничтожены, убиты, в конце концов. Он надеялся получить хоть каплю внимания с их стороны. Он надеялся показать, что он не бесполезен. Но почему-то всё случилось не совсем так, как он хотел. То есть, совсем не так. Архивисты что-то говорили, а мальчик даже не хотел их слушать. Глаза были на мокром месте, хотелось всё бросить и расплакаться. Но он ведь не ребёнок, да? Он стоял и слушал. Стоял, опустив взгляд, и выслушивал архивистов, пока те без конца его отчитывали и обвиняли в том, что он якобы тратит время на ненужную ерунду. «Коллекционер»? Разве иметь свою собственную коллекцию того, что напоминает тебе о тёплых моментах — это плохо? А радоваться тоже плохо? Почему ему нельзя просто… побыть ребенком? Он понимал, что если он сейчас развернётся и уйдёт, то только усугубит ситуацию. Но он не хотел это терпеть. Поэтому он так и сделал — развернулся и ушел. Архивисты так увлеклись чтением нотаций, что даже не заметили этого. Коллекционер шёл по коридорам архивного дома, едва сдерживая слезы. В руках он всё также сжимал шапку, наполненную уже совсем тусклыми звёздами, которые больше не светились, а скорее напоминали безликие стекляшки. Стоило ему прикрыть дверь своей комнаты — и они полетели в пол. Звезды рассыпались по всей комнате. Мальчику было всё равно на них, на то, сколько он потом будет их собирать, его не волновало, что хрупкие стеклянные звезды могли разбиться. Держаться он больше не мог. Он упал на кровать, взял в руки подушку, и, крепко сжав её, начал плакать. Его переполняла злость, печаль, разочарование… Да просто всё и сразу! Эта безумная череда ощущений давила на него со всех сторон. Хотелось свернуться калачиком и лежать, обнимая подушку, наконец дать волю эмоциям и выплакать все оставшиеся слезы. Ну почему всё всегда заканчивается вот так? Почему? Чем он провинился? Он просто хотел показать, что он чего-то стоит. Он просто хотел быть любимым. Если бы архивисты увидели его в таком состоянии, то тут же начали бы ругаться. «Ты чего рыдаешь, как жалкий ребёнок?», «Какие у тебя могут быть проблемы, чтобы так убиваться?», и так далее. Коллекционер слышал их. Слышал, как они говорят ему всё это, с их обыкновенной снисходительной интонацией. — Замолчите… Хватит… — Мальчик закрывает уши. Голоса становятся громче с каждой секундой. Они повторяли одни и те же слова с одной и той же интонацией. Уже невозможно разобрать, что они говорят. Всё смешивается воедино. «Ты бесполезен.» Это было последней каплей. От злости сводит руки. Коллекционер резко вскакивает с места, отбрасывая подушку в сторону. Он пялится в пол и чувствует, как внутри него всё кипит. Ещё чуть-чуть, и он взорвётся. Как же он устал от всего этого. … Вдруг внутри него что-то переклинило. Будто короткое замыкание. Он словно опомнился. Зрачки расширились, дыхание перехватило, а злость в одну секунду сменилась на беспокойство. Звезды. Он только что бросил звезды на пол. А вдруг они разбились? Коллекционер встал с кровати и стал нервно собирать их с пола дрожащими руками. Стекляшки уже успели закатиться в самые дальние уголки комнаты, откуда доставать их было немного затруднительно, зато ни одна звезда не разбилась. Даже не поцарапалась. Это, вроде бы, хорошо, но… Он всё равно чувствовал себя виноватым. И зачем он только это сделал?.. Лишний раз пересчитав все звезды, мальчик стал аккуратно раскладывать их на полке. Пока он подбирал подходящее место для каждой, он вновь смог их тщательно рассмотреть. Пару минут назад они казались ему совсем блеклыми, но сейчас… они будто снова проснулись. Коллекционер старался разложить звезды так красиво, как только мог, оставляя между ними одинаковое расстояние. Отдельные он даже лишний раз протирал — вдруг они запылились? Места на полке как раз идеально хватило на всю его коллекцию. И ни одна звезда не была похожа на другую. Наверное, сейчас уже было поздно, потому что коллекционер уже чувствовал сильную усталость. А может, был только вечер? Он вообще не особо следил за временем. В любом случае, своё дело он сделал, а к архивистам возвращаться он сейчас хотел меньше всего. Поэтому он, недолго думая, вернулся в кровать, с чувством выполненного долга. Прежде чем накрыться одеялом, Коллекционер вновь взглянул на полку со звёздами. Они сияли так ярко, как никогда прежде. Завтра он снова пойдёт собирать звезды. И послезавтра. И через неделю, и через месяц — каждый день он пообещал себе выходить из дома и искать эти волшебные огоньки, приносить их домой и смотреть на них. Чем больше ты смотришь на звезды, тем больше хочешь их видеть. И не важно, что скажут архивисты. Они не понимали его, они не слушали его, они даже не смотрели в его сторону. Если кто-то в этом мире и был способен понять, что чувствует маленький коллекционер — то это звезды, и только звезды.