the bidding

Это кажется веселым. Затуманенный алкоголем мозг, буквально вопит в безудержном экстазе, и сходит с ума, словно подросток в пубертате от невероятно горячего представления от Даби. Герой упорно продолжает удерживать в пальцах стопку с синим шотом. Водка с блю Кюрасао, у Даби, как выяснилось кинк на цветные напитки. Если быть точнее, на все что имеет синий оттенок (и периодами горит). Но не в этом суть. В штанах становится безумно тесно, стоит увидеть, как розовый пирсингованный язык быстро по кошачьи мелькает в прозрачной стопке, лакая голубую муть напитка. — Хватит выглядеть, как чертов девственник, Птаха, — сияние бирюзовых глаз в полумраке кабинки подпольного клуба, выглядит почти мистически. Будто и не человек смотрит на него, а какая-то тварь из глубин ада. Если так подумать, Даби и выглядит, как сбежавший с нижнего круга ада бесоеб. Ад не то, что бы его не хватился, скорее устроил масштабную тусу, по поводу отсутствия своей главнейших из головных болей. Поймите, Ястреб их даже не винит, а понимает. — Готов поспорить, в такой манере тебе еще не отлизывал. — Намекаешь на демонстрацию своих талантов в более уединенном месте? — чириканье срывается с губ вперемешку с тонной тупого флирта в голосе, щедро приправленной самой лучшей из пластиковых голливудских улыбок от которой сводит скулы. — Покажешь мне весь спектр умений своего языка? Даби прикусывает костяшку пальца, посмеиваясь и тут же зализывает место укуса. Пиздецки горячо. Член неудобно упирается в шов геройских брюк. — Кто знает, Птичка, — урчит он. — Я полон самых разнообразных сюрпризов. Звучит настолько двусмысленно глубоко, что Марианская впадина просто обзавидуется. Этот придурок снова лезет языком в мутную голубую жижу алкоголя и Ястребу чудится (чудится же?), что часть чужого языка буквально держится на скобах. Ровный аккуратный ряд, почти у самой уздечки. Птичий зрачок сужается в попытке разглядеть находку, пока мозг утверждает, что он просто ужрался, как свинья раз видит нечто подобное. (Язык, вообще, реально пришить-то?) Скобы не дают покоя. Как и все тело пирокинета. Боже блять. Даби стреляет взглядом снизу-вверх и давит носком тяжелого берца на пах, под столом, срывая с губ глухой стон. Ястреб ловит чужую ступню меж бедер и сжимает ее что, есть силы. Наверняка в области паха останется грязный след, но сейчас, как будто бы не то время чтобы беспокоиться о подобном. Злодея, кажется, это веселит ещё больше. Сексуальное напряжение на один квадратный сантиметр чудесного места «подстолья» достигает шкалы: пора снять штаны и совместный номер или хотя бы доехать до дома. Вот они грамотно расставленные приоритеты и шпионский план идущий планомерно на хуй. Хотя, кто из них сегодня конкретно пойдет туда тоже вопросик со звездочкой, а у топ Два с математикой и логикой проблемы еще с голодного и нищего детства. Но это так, лирика, грустная и никому не интересная, особенно сейчас, когда один конкретный огненный говнюк плотно обхватывает губами все основание рюмки и запрокидывая голову одним махом, выпивает голубое содержимое несчастного шота. В голове ни единой приличной мысли. Только образ чужого рта, так красиво растянутого по контуру стопки, видно опасно и больно, судя по всему напряженная, здоровая кожа оттянутая скобами от такого варварского маневра, наверняка нижняя челюсть не в восторге от подобных цыганских фокусов. Но Даби, как известно, других в арсенале не держит и проверяет на прочность себя и окружающих. Не сдох в его обществе от кринжа, считай прошел проверку. Хотя эти танцы на коленях с бубном в ожидании окончания ретрограда Меркурия, надоели настолько, что хочется выть. Ястреб ослабляет бдительность и напряженные бедра, давая Даби шанс выпутаться из захвата. Тот роняет рюмку на стол, та не разбивается только чудом и пером, что вовремя успевает подхватить ее в сантиметре от столкновения твердой липкой поверхностью. Тонкая голубая струйка смеси водки и блю Кюрасао стекает из уголка рта злодея. — За счет платишь ты, Пташка. Ястребу хочется стонать и далеко не от возбуждения. Пора вводить в расходы от Комиссии статью: на свою огненную содержанку. И это не то чтобы выбор героя, его просто планомерно разводят на деньги (главное, что не его, хотя, это как посмотреть). — Просто признай, что тебе по кайфу жрать за мой счёт? — честно интересуется он, раздумывая над тем, а стоит ли прижиматься лицом к столу в порыве минутной слабости собрав все бактерии и микробы со времен Палиолита, что здесь копятся или пожалеть свою кожу и работу косметологов. Косметологи выигрывают битву. Смотреть в глаза Сирахе-сан, как-то стыдно, зная, что он проебался по всем фронтам. — И нажираться, к слову, тоже, — хихикает злодей, таща несчастное перо к губам и плотно сжимая, его проводя языком по тонким пушинкам. — Подумай о том, что тебя за это ждет. Секс? Информация? Можно все вместе и желательно не разрывая процесс? У Леди было кредо, что человек с, котором можно трахать и одновременно с этим обмениваться информацией — лучший человек. Хотя у Леди Наган было много странных кредо, включающих неочевидный уход от героев в преступники, но… Снова лирика. Когда-нибудь он поговорит об этом с психотерапевтом. По телу проходит предательская дрожь, стоит большей части пера потонуть между чужих губ. Ястреб уверен, что обкончается, как подросток прямо здесь и сейчас от этого чувства, что нагло и упруго ползет вдоль всего позвоночника. — Хочешь побыть моей содержанкой? Даби давит лыбу и нормы приличия, сжимая уже коленку героя под столом. Он играет температурой, нагло лапает и шепчет так жарко, как только возможно: — Классный карьерный рост ты мне строишь. Из правой руки Лиги Злодеев в содержанку номера Два героя всея Японии, — синее пламя сжигает перышко и пляшет на кончике чужого языка. Боль мешается с возбуждением. Общение с Даби напоминает БДСМ сессию, только платит какого-то хрена Ястреб и стоп-слово ему никто так и не удосужился сообщить. — Не пизди, у вас нет иерархии! — недовольно ворчит крылатый герой. Даби в абсолютно ребяческом жесте показывает ему язык. — Не чирикай, а лучше вызывай такси. Ну… Сказано сделано. * Одежда теряется вместе с остатками совести и морали в районе прихожей. Крыло сшибает вешалку, Даби вышибает весь воздух из легких забираясь пальцами под ремень брюк. — Я сверху, — между поцелуями выпаливает герой, где-то в промежутке от гостиной, до окончательной потеряй трусов. Даби играет длинными пальцами с резинкой белья, будто бы даже задумываясь. — Ты ещё на «камень, ножницы, бумага» предложи скинуться, крылатый гений, — пахнет чем-то паленым и осколками совести. Бедро жгут искры и горячие пальцы, пока наглый язык лезет прямо в рот. — Скажи-ка лучше, а вот твои старые комиссионные пердуны, как отреагируют на то, что ты тащишь злодея в койку, а, маленький шпион? Ястреб неразборчиво мычит и прячет лицо в изгибе шеи злодея, пока тот методично раздевает его. — Во-первых, иди лечись, несчастный параноик. — В ожоговое мне поздно, — резюмирует Даби, пока Ястреб слизывает, что-то сладкое с обгоревшей и шершавой кожи подбородка. — А к психиатру — нет, и дослушай меня, — ворчит номер Два, недовольно шурша перьями. — Во-вторых, не «тащу злодея в койку», а «собираюсь глубже изучить чужой внутренний мир». Даби хохочет над ним, пьяно и весело, так что даже прекращает тискать основание крыльев и задницу героя. Он прижимается спиной к стене, перед тем, как выдать: — Что ж, тогда можно смело сказать, что я «не лижусь с потенциальным предателем», а " нахожу общий язык с потенциальным союзником»? Перо срезает ремень с чужих брюк, под общий смех. * — Знаешь, когда ты сказал, что полон сюрпризов, я думал… — Индюк тоже думал, Птаха, — приторный сизый дым прилетает прямо в лицо. Кто разрешил этому чудовищу из глубин ада курить в доме, вопрос с тремя звездочками (а нужно ли Даби разрешение?) — И попал в суп. Ради справки, пернатый, думать это не твое. О тату… Пирсинге? Что еще можно предположить? Мозг панически бьется в агонии истерики, пока злодей, развалившись на подушках чуть ли со смеху не помирает от его реакции и тупого выражения лица. А его трогать то можно? Вопрос задавать уже поздно, особенно после того, как они добирались до квартиры Ястреба тупые и безрассудные, сшибая на своем пути как минимум три фикуса на пожарной лестничной клетке (кто их там блин ставит?) и до того, как герой просто впечатал чужое больно легкое гибкое тело в стену до хруста костей. Боже блять. О чем он только думал? Да ни о чем он блять не думал. Какой прикол вообще можно ожидать увидеть под одеждой у человека, который на пятьдесят процентов похож на стейк прожарки медиум? Даби безбожно смеётся над его реакцией и устраивает руку героя на своем члене. — Зацени пирсинг хоть, — он вертит эту дурацкую вишневую электронную сигарету меж пальцев. — Зря что ли прокалывал. — Надеюсь не сам себе, — апогей неловкости пробил крышу еще минут пятнадцать назад, так что дороги обратно нет. Рядом с Даби почему-то все идет не так, и гребаный секс в том числе. Подушечки пальцев бережно обводят лесенку штанг вживленных под здоровые участки кожи. Конечно, сознательно безумно трудно игнорировать тот факт, что основание и лобок «украшает» уже давно знакомый ряд скоб и эти багровые ожоги… Бугристые, шершавые, выглядит больно и сейчас, развалившись на многочисленных подушках, в полумраке, слишком хорошо видно, насколько здоровая кожа натянута из-за позы, в которой Даби находится. Это же больно? Было больно. Даби не реагирует на прикосновение, лишь кривит губы в гадкой ухмылке и перехватывает пальцы Ястреба своими поверх и сжимает крепче. Вялый член остается безучастным происходящему, пока в груди героя разгорается и клекочут первые искры масштабной истерики. Долбанный цирк. — Да расслабься, Птица, он не укусит в отличии от меня. Трогай на здоровье, мне все равно. Все равно? Из горла вырывается этот отвратительный постыдный скулеж. — Чем еще удивишь? — скобы, пирсинг, все это не иронично красиво переливается в ярких неоновых отсветах билборда, что стоит на против панорамного окна. Сизый, пахнущий едкой химозной вишней, дым прилетает прямо в лицо, а в губы Ястреба безбожно выдыхают. — Про меня придумали, что-то в стиле «ебать-колотить». Сделаешь больно и может быть заведусь, — он демонстративно разводит ноги шире, как и границы мыслей герой, который думал до этого момента, что удивить его после скоб на члене будет тяжеловато. В голове стоит держать, что Даби не просто полон сюрпризов, а скорее напоминает ящик Пандоры. Что из него вылетит в следующую секунду — квест с непредсказуемым концом. — Но предпочел, чтобы меня трахали со смазкой, — задумчиво тянет это первостатейное чудовище, обводя края сухой судорожно сжимающейся дырки пальцем. Пирсинг на крупных яйцах, спасибо, что без скоб. Взгляд все равно остается прикованным к вялому члену. — Забей, Птаха, мои партнеры обычно и таким редко парятся. Дунул, плюнул и пошел наносить мне десяток моральных травм и пару анальных трещин, а ты… выглядишь так будто тебя сейчас инсульт хватит. Инсульт, инфаркт и еще парочка сердечных болячек в догонку, вместе с отказом мозга, до кучи. Даби усугубляет ситуацию словами в геометрической прогрессии, пока искры нервного смеха продолжают разгораться внутри, грозя превратиться в полноценный пожар истерики. Хотя, как будто бы этим должен занимать сам Даби, а не он, но тот отличается скупой и наглой мимикой хитрющего тибетского монаха, который утверждает, что не ест, не спит и не пьет уже сто лет. (и при чем тут монахи, ну же?!) У злодея хочется не иронично спросить: а чего сам ты хочешь? Но по лицу пирокинета отлично видно, что все, что хотел за сегодняшний вечер он уже получил и хлеба, и зрелищ. Зрелище в лице самого героя номер Два, который, кажется, сломался по середине между фразами про «ебать-колотить» и рассказом о том, что обычно партнеры на одну ночь у Даби даже смазкой особо не балуют его, подумаешь, мелочь какая и с кем не бывает. Ну и кто кого переиграл на поприще странных жизненных ситуаций вопрос с созвездием, а не с одной единственной звездочкой. (Даби сам, как эта самая «звездочка» — в самом специфическом значении этого слова. Но это скорее констатация факта и то, с чем стоит смириться по жизни.) Ястреб утыкается лбом в чужое костлявое плечо и глотает курлыканье вместе с отчаянным желанием провалиться на пару этажей вниз. * — Идея на минус тысячу из возможных по Фарингейту. — А ты как будто знаешь про его шкалу, — ворчит герой. — У меня черный пояс по минету. Самопровозглашенный и по просмотренной порнушки. С тренировкой на парочке дилдо, но давайте не осуждать за подобное, хорошо? В голове все еще шумит от выпитого и язвительный тон злодея только все ухудшает, хотя видимо это вторая его причуда, совмещенная с адским пламенем. — Птица, а у меня чувствительность в отрицательной плоскости лежит, — ну кто бы сомневался. А Ястреб все наивно ждал, когда двусмысленные шутки войдут в чат. — Я вижу, что лежит, а не стоит, — бормочет крылатый герой, утыкаясь носом в выпирающую бедренную кость Даби. — Дай мне попробовать. Чужой порочной смешок ласкает слух, а ситуация неумолимо начинает возвращаться в верное русло, давая шанс на то, что нормально они все-таки сегодня потрахаются. Может быть, как говорится, не говори «гоп», пока не перепрыгнул. Или там что-то другое? Ястреб обводит одними губами толстую мясистую головку, вбирает ее в рот и неспешно посасывает, прикрыв глаза. Его опыт в минете был скудным, как и вся его половая жизнь в целом, но это дело вторичное, главное энтузиазм. Пирокинет играется с его волосами, продолжая не спеша пропускать сквозь пальцы, пока герой постепенно продолжает погружать чужой вялый член в рот. Идиотская мысль, что если он такой… длинный в неэрегированном состоянии, то что ждет его, когда Даби заведется, остается маячить на задворках здравого смысла, который был утерян с началом общения с этой горячей задницей. Но это опять же лирика и море рефлексии, вместе осознанием того, что по сути на колени он хотел поставить Даби, а сам же оказался между его широко расставленных ног. Язык бесстыдно обводит «лесенку в небо», трется о ряд скоб, что располагаются почти у основания, когда… — Бля… * Струйка крови стекает из нижнего уголка губ, а язык во рту, кажется неправильно распухшим. До неприличия яркий свет в ванной комнате слепит привыкшие к темноте птичьи глаза. Хочется позорно разреветься. Ну, поцарапать уголок губ о чужой пирсинг на члене и вместе с этим язык, о скобы на этом же самом члене, надо умудриться, но Ястреб уже понял, что все что может сегодня пойти не так, обязательно пойдет. Просто никто не предупреждал, что может случится подобное. Он сидит нахохлившись, будто недовольный воробей, на стиральной машинке и кутается в алые крылья, наблюдая за тем, как Даби рыщется по полкам в поисках хоть чего-то что поможет дезенфицировать это позор. Металлический привкус во рту, оседает разочарованием в своих способностях, как любовника. — Давай, Птица, открой свой умелый алый ротик, — пирокинет подходит к нему с каким-то спреем, которого в этой квартире и быть, наверное, не должно, герой не помнит, покупал ли его вообще или он просто материализовался где-то здесь по волшебному велению самого Даби, рядом с которым логика и нормальная физика мира почему-то идут по одному месту. — Сюка, — бормочет Ястреб, сильнее кутаясь в крылья, но послушно открывая рот и давая возможность Даби прыснуть туда средством, которое он принес. То жжется на поврежденном языке, больно почти до слез, но не обидно. Главное никому не рассказывать, как второй герой Японии умудрился поранить язык и губу о пирсинг и скобы, а в остальном… в остальном история, для грустного анекдота, который рассказываешь сильно напившись. Кровавые брызги остаются на белом кафеле, вместе со слюной. Навивает грустные воспоминания о миссиях, когда возвращаешься домой и никто не ждет и перебинтовывать свою грустную уставшую тушку приходится с помощью перьев и с божьей помощью (у Ястреба с Богом давнишний и прочный контракт, он верит в него из последних сил, а тот не дает его ушибленной жизни пойти по пизде). — Прополощешь еще раз через пару. И после каждого приема пищи тоже придется, Пернатый, — на Даби старая майка, которая самому Ястребу велика и смотрится как чертова ночнушка семнадцатых веков из Европы и короткие неоново-зеленые шорты. — Не грусти, не каждому быть героем-любовником. Острое перо царапает чужую щеку в отместку и чисто из вредности. * Сексуальный настрой умирает под натиском первого сезона «Отчаянных домохозяек», а по заверениям Даби неожиданно выясняется, что полоскать ушибленный рот можно и Мартини (Бога ради, откуда в его квартире Мартини?! Ястреб точно его не покупал, либо Даби творит какую-то магию, либо незаметно обнес квартиру снизу. У актрисы-которая живет на этаж ниже героя номер Два, этого Мартини когда-то было с излишком… помниться). По кухонной и гостиничной зоне разливается аромат жареной курочки в сливочном соусе. Вновь чистая магия, потому что… ну серьезно, из набора продуктов в его холодильнике, где еще немного и вишневый йогурт будет считаться основателем новой колонии жизни, можно приготовить какой-то кулинарный шедевр? На экране жидкокристаллического телевизора мелькает ярко-рыжая макушка Бри, в сюжет сложно всматриваться и вслушиваться. Мир явно сошел с ума. Если по его кухне, как у себя дома, после неудачного секса так легко шастает один из самых опасных и разыскиваемых людей по всей Японии. — Куриные мозги, не спать, пока не попробуешь, то над чем я тут стараюсь, — звучит, как угроза. Ястреб чирикает и поправляет домашние растянутые вещи, пытаясь хоть как-то вернуться и уловить сюжет на экране или хотя бы не отрывать взгляда от спины пирокинета, что так неприлично хорошо выглядит в футболке с петухами. — Извег, — звуки теряются, а язык кажется все еще довольно неповоротливым, но есть хочется больше, чем переживать о том, что проглотив хоть кусочек аппетитного позднего ужина (или уже раннего завтрака) он будет умирать от неприятных ощущений. — Кто бы чирикал, мистер-у-меня-черный-пояс-по-минету, — издевается Даби. — Вытри слюньки и поставь тарелки. Кто из нас двоих, вообще, жил на улице? Бьет он неосознанно метко и хочется огрызнуться в ответ, да сил нет. Черный пояс по минету, самопровозглашенный и по приколу, а про улицу… даже говорить не стоит. Ястреб вздыхает и на ходу не сильно прикусывает чужое плечо, сквозь ткань футболки, чисто в отместку. Говорить не выходит, да и все что он выдаст вероятнее всего будет сейчас дико смешно. С его новым шепелявым акцентом рот лучше не открывать ближайшие дня три. Даби — ловкий горелый говнюк, оборачивает все в свою сторону, ловит за крылья, тискает мягкий пух и всего на одно жалкое мгновение прижимается губами к чувствительному месту за ушком, явно оставляет там яркую отметину засоса, которую прятать нужно будет за слоем тоналки, волосами и наушниками. Чтоб наверняка… Звонкий шлепок по заднице дает понять, что сексуальное напряжение между ними не умерло вопреки всему произошедшему. — Ты горелый говнюк, — максимально серьезно и четко выдает, и вообще-то ни капли не жалуется (потому что это полная капитуляция) Ястреб. — А ты не отжаренная курочка-каннибал, — тыча почти в нос деревянной лопаткой констатирует злодей, с самой ублюдской на свете ухмылкой. — Шевели булками, я все еще жду когда ты расставишь тарелки, Птица. Ладно, возможно в этот вечер ему действительно нужно чуть больше мартини, чтобы переварить все произошедшее за сегодня.