Правильная

      Аккуратно закрыв дверь Скребневой, Пятифан недовольно закатил глаза. – Скребнева меня от силы не было минут 5, ты уже дремлешь. – Он недовольно поставил обувь возле кровати Кати, а сам уселся рядом, с лежащей Катериной. – Вставай давай. – Он по-дружески стукнул рукой по ноге Кати. Скребнева прикрыла глаза и громко выдохнула. – Рома, на дворе ночь, а ты. Как ты вообще залез? – Она устало откинула одеяло и встала на ноги, сразу идя к шкафу с одеждой. – Ты в курсе, что это незаконно? – Она с самой довольной усмешкой, глянула на Пятифанова. Его же рожа, снова закатила глаза и неприятно цокнув, продолжила – У тебя возле окна лестница стоит, а про законы... Нужно окно покрепче закрывать, тогда бы и не зашел. – Он встал с места и глянул в окно. Сразу его глаза упали на стол Катерины, где было сложено, как с иголочки. Где-то на этом столе лежал портрет. Его портрет. – Слышь, лисица, мне кажется это ты законы не знаешь. В маньяки записалась? – Он приподнял рисунок, который был начиркан на потрёпанном листке, хотя, и портрет Пятифана был очень плохо нарисован. Как он вообще ночью разглядел себя? Она думала, что сигареты вроде и на зрение влияют. – Положи на место. – Она дернулась с места, отчего Пятифан быстро поднял руку вверх, где Скребнева уж точно не достала свой шедевр. Вот надо было ей его оставить на столе? Кто уж знал, что Пятифан осмелится рыться на ее столе. Этот портрет вообще был плохо написан, Петров лишь дал советы, как вообще лица рисовать, ну вот Скребнева по памяти и черканула, а этот любопытный балбес решил без спросу взять ее вещь. – Ты специально? Я щас реально заору. – Она только захотела что-то сказать еще, как Рома сделал шаг назад и сказал. – Я заберу себе. Ты еще начиркаешь, а я вон на память хоть оставлю. Буду смотреть и вспоминать Скребневу. – Он усмехнулся и довольно оскалился. – Ты долго там? Он еще раз покрутил рисунок в руках и сложил еще, и положил в кожанку. Катя, смирившись со своим художеством, стала выбрасывать на кровать одежду, которую собиралась одеть. На постель полетел теплый свитер с теплыми штанами, а также из другого шкафчика, она достала теплые носки, чтоб уж точно наверняка не простудиться. – А куртку ты не догадался взять? – Она устало усмехнулась и пыталась намекнуть всем, чем только можно, что гулять у нее нет почти никакого желания, почти... Ромка достал из кожанки сигарету, договорившись уже закурить, но Скребнева прервала его желание курить. – Блять, ты ж сказала только куртку, хули тогда бочку катишь? – Он недовольно повел руками и открыл окно, сразу в лицо Ромы пошел ветерок. – На, вон. – Он поджег потрепанную пачку сигарет «Мальборо», который он должен еще оставить Бяше. Рука стала стягивать с себя кожанку, тот протянул ее Кате, хотя сам точно мог замерзнуть, как Бобик, хотя было и хуже. Катя вытаращила глаза и лукаво улыбнулась – Чтобы ты еще заболел? – Она устало вздохнула и посмотрела в сторону Пятифана, на нем была уже видна кофта «Adidas», наверняка фальшивка, как еще только вместо D на написали B. Скребнева устало глянула на часы, время доходило до 12, а она еще в кровать не легла. – Ладно, дай мне переодеться. – Она села возле своего шмотья и стала ждать, когда Пятифан спустится. Ромка немного стушевался, но послушал Скребневу и стал спускаться вниз, ожидая ее там. Катя опустилась на кровать и легла с полной грудью воздуха. Хотелось смеяться, что творит этот черт? Скребнева увидела, что кожанка лежит рядом с ней. Аккуратно подцепив ее пальцами, она уже оказалась рядом с лицом Кати. Вдохнув запах одежки, как в нос попал запах сигарет и одеколона. Это была какая-то хрень, которая тушила мозг Скребневой. Но время не резиновое, пришлось встать на ноги и одеваться. На ноги Скребнева нацепила теплые штаны с носками и свитер, сверху еще кожанка. Осталось только обуться и радухариться и шлепать по лестнице вниз. Так и сделала Скребнева, лестницу внизу держал Ромка. Дойдя до последней ступеньки, Катя спрыгнула. Ромка предложил прогуляться по местным улицам, может, даже заскочить в местный ДК, где были дискачи, но Скребнева моментально отказалась, сказав, что внешний вид не очень подходит для такого мероприятия, на это Ромка лишь хмыкнул и предложил заскочить на площадку. Спустилась вниз и улыбнулась. Рядом с детской площадкой был небольшой ларёк, где были большими буквами написано "ПРОДУКТОВЫЙ", хотя опасно было покупать там продукты, потому что тот выглядел не очень надёжно. Ромка предложил по мороженому, всё равно тот хотел купить сигареты, с Бяшей-то скурят, а потом лень будет идти. Катя осталась ждать Рому на качелях, пока тот закупался. Качели противно скрипели, отчего Скребнева была готова закрыть уши. Поэтому, слабо качаясь, чтобы те лишний раз не скрипели, она посматривала на луну, где была видна очень хорошо небо, которое было осыпано звездами. Ромка уже большими шагами подошел к Скребневой и кинул ей в руки шоколадный ломтик мороженого, которое было еще сверху осыпано шоколадом. Этикетка была ярко-зелёного цвета, а надпись "Дойка" была белого цвета. Ромка же отказался от сладкого мороженого, сказав, что его устроит вариант с сигаретами. Катя открыла упаковку и, отломив вафельный сканчик, стала собирать сладость на него и съедать. Пятифан, словно кот, промурлыкал. – Слышь, а чё эти к тебе приехали? – Ромка хотел достать из кофты зажигалку, но потом вспомнил, что жига находится в кожанке. – В правом глянь жигу. – Достав из упаковки сигареты, тот стал ждать ответа Скребневой. Катя быстро переключилась на карманы, и вправду, в правом кармане была толстая зажигалка. Скребнева протянула ее Ромке, тот же провел по колесику, и огонь появился моментально. Губы Пятифана поднеслись к огню, сигаретный кончик загорелся оранжевым, откуда полился серый дым. – Не знаю, может, просто проведать. Не думаю, что они тут надолго, у Тони работа. – Катя шмыгнула носом и продолжила есть сладость. – Про Полину ничего не известно? – Она глянула из-под волос на Ромку, тот выдохнул дым из носа. Глаза его быстро переключились на Скребневу. – Нет. Умерла уже поди. – Он сурово посмотрел на ноги и вернул взгляд на Катю. – А че? – Его любопытный взгляд становился серьезным и холодным. – Да просто страшно. – Катя облизнула нижнюю губу и спрятала глаза. Посматривая на ботинки, она ковыряла носком ботинок песок, который был черный после дождя, а ночью так вообще, как смола. Почему Пятифан так спокойно говорит о смерти Полине, может, она вообще жива, кто знает? Вот именно – никто. Ромка прав, умерла, поди. Но всё, равнодушие Ромы пугало. Совсем не страшно говорить такие вещи, зная их значение. Пятифан ухмыльнулся и посмотрел на лес. – Не ссы, лисица. Тебя никто не тронет, слово даю. –Он прокрутил сигарету в руках и снова сделал затяжку, где из рта тонкой струйкой прошелся дым. Скребнева улыбнулась и доедала мороженое. – Ну да, ну да. – Она встала с качелей и прошла сзади к колонке. Краска на ней потрескалась, но давала надежду, что та еще работает. Повернув кран в сторону, вода потекла маленькой струйкой в ноги Кати. Та сразу подставила руки, и холодная вода словно обожгла. Промыв водой, она быстро закрыла кран. Помахав руками от лишней влаги, Скребнева перепрыгнула забор и села снова на качели. Пришлось вытирать руки об штаны, которые стали чуть влажными. – Не замёрзла? – Пятифан положил руку на ладонь Скребневой, конечно, та была холодной от воды, и Роме это не понравилось. – Пиздец, ты чо, мерзлячка? – Он отпустил её руку. Скребнева в моменте почувствовала приятный огонь от руки Пятифана, та была словно горящим солнцем, а она была похожа на самую холодную луну, которую только могла представить. Щеки Скребневой вспыхнули румянцем, но ведь она не была мерзлячкой, а уж теперь от прикосновения Ромки, его тепло словно лава теперь полилось на тело Скребневой. Быстро взяв себя в руки, Скребнева серьезно заявила – Не я по своей воле вышла гулять ночью. – Она недовольно скривила брови и прижала к себе кожанку Пятифана, которая грела достаточно хорошо. – Давай лучше по домам, я уже озябла. – Скребнева невольно приподняла плечи и спрятала нос в ладошки. Пятифан улыбнулся и подошел к Скребневой, которая так резко встала, что чуть его с ног не сбила. – Лисица, мы гуляем от силы минут 20. – Ромка взял в руки ладони Скребневой, горячее дыхание постепенно лилось из рта Пятифана. Отчего по телу мурашки забегали. – Лучше? – Пятифан приподнял корпус тела, и теперь их лица были наполнены краской. – Фу, Пятифан. – Скребнева отошла в сторону. Испортила. Знает, такой-то момент и всё коту под хвост. – Курить меньше прекращай, за километр воняет. – Катя махнула два раза перед лицом и скрючила мордочку. Пятифан оскалился и недовольно двинул брови к переносице. – Смотри не обосрись. – Пятифан толкнул камень из-под ног, дабы это во всем виноват. Скребнева закатила глаза и улыбнулась. Обижается, как девчонка. Почесав холодный нос от мороза, Скребнева нащупала в кармане Пятифана что-то острое, будто нож. Скребнева зацепилась за него и грозно ругнулась. – Блять! – посмотрев на палец под лунным светом, Катя заметила, что палец кровоточил. На нем появилась новая рана. Засунув палец в рот, дабы кровь не шла, Пятифан приподнял бровь, а после понял. В его кожанке лежал нож-бабочка, и, видимо, лежал он открытый, а Скребнева – самая любопытная у нас. – Скребнева, я иногда тобой поражаюсь. – Рома закатил глаза и начал брать новую сигарету, подойдя к Скребневой, забрал и нож, и зажигалку. – Сильно поранилась? – Тот же процесс, подцепив колесико, Рома чиркнул, и искра попала на кончик сигареты. В одном Скребнева сама виновата, что засунула свой нос куда не надо. Но и в другом, как можно холодное оружие хранить открытым? – Нормально, Ром пойдем, я уже как Бобик. – Скребнева засунула уже с чистой душой руки в карманы и спрятала нос в кожанку. Ромка проигрышно кивнул и стал идти следом за Скребневой, которая чуть ли не бежала от улицы, или от него? – Слышь, Скребок? – Ромка глянул в сторону Скребневой, та повернула голову и кивнула, как бы молча спрашивая «что?». – В ДК в честь 8-го дискач будет, придешь? – Он кашлянул для своей же гордости. Дожились. Скребнева приподняла брови и улыбнулась. – Это типа ты меня на дискач зовешь? Удивительно. Что здесь представляется собой дискач? – В городе Скребнева не ходила на такие мероприятия, просто неинтересно, а тут ходи не хочу, чуть ли не каждую субботу и воскресенье. – Ну, типо, да. – Рома был готов упасть в пропасть, дабы не видеть лицо девушки, которая так пристально следила за его выражением, так и хотелось гаркнуть. Вылупилась на него так, будто... Да не знает он! Слишком маленький словарный запас! Просто наблюдала всегда за ним так, как никто обычно на него смотрит, как на приз или на животное, а эта. Это другое, словно какое-то удивление и восхищение, словно что-то еще горящее, мгновенье огня или наоборот холодного айсберга, на котором умереть, как два пальца об асфальт, а она все равно смотрит. И не боится. Он тоже не дурак, видел, как на Скребневу мужики со слюнями смотрели. И от того Скребнева была готова упечатать или, наоборот, спрятаться. Интересно, было ли у такой девчонки отношения? Настоящая любовь? Дружба? Или ей всё впервой видеть, как Бяша и Рома дружат, как Полина бегала за Антоном, словно банный лист. Нет, это не любовь. Словно перехватила мысли Пятифана Катя и стала отвечать себе также мысленно. Любовь - это когда реветь хочется, что человека рядом нет, когда неспокойно на сердце. Когда переживаешь те же эмоции, как и он. Когда хочешь дышать с ним одним воздухом, когда ревнуешь к чему, чему только можешь. Когда пьянее только от его взгляда, когда... Как папа, когда мама хвостом крутила – он любил. Как дедушка, когда тот был готов в очереди с семи утра стоять за ее сапогами. Вот это любовь, а не строки из книги "Любовь", это розовые сопли, от которых тошнит сейчас, а как раньше Скребнева читала их с восхищением и не презирала за такое вранье! Любовь – это когда вместо сердца внутри - огонь, горящий огромным пламенем, словно вулкан, брызгающий лавой. Когда глаза словно животного какого-то, в один миг могут стать и опасными, а в другой момент – добрыми и ласковыми. Вскоре мысли Кати оборвались, когда те дошли до дома Скребневой. – Я подумаю. – Скребнева пристально наблюдала за Пятифановым. Вспомнив об кожанке Ромки, Скребнева стала стаскивать с себя его же вещь. – Да оставь, завтра отдашь. – Ромка выкинул окурок, а из ноздрей пошли две тоненькие струйки дыма. – Пока. – Тот закусил щеку и стал разворачиваться на пятках. Всё-таки он был уверен, что она придет. Скребнева немного опешила, но, быстро собравшись с мыслями, она молниеносно окликнула того, быстро и одновременно громкое "Ром!" заставило Пятифана развернуться обратно на Катю. Быстрыми шагами Катя подошла ближе настолько, насколько могла. Носы коснулись друг друга, а глаза обоих опьянели в один миг. Быстрый и неловкий поцелуй вышел на губы Пятифана. Коснувшись губами губ Пятифана, сразу почувствовался вкус дешевых сигарет, словно наждачка, губы Пятифана царапали и рвали нежную и хрупкую губу Кати. Горячим пламенем руки Пятифана взяли Скребневу за талию. А глаза приоткрылись. Перед ним стояла та самая, от которая только от одного вида бошку так сносило, словно палач. Его личный палач. – Ну всё-всё. – Ромка и вправду стал заходить еще дальше. Чего Скребнева просто не допускала. Отодвинувшись на пару сантиметров друг от друга, Ромка была готова заскулить. Глаза его стали в момент грустные, но быстро собрались. Ромка приложил свою ладонь на щеку Скребневой, отчего та моментом покраснела. – Спасибо. – Скребнева приподнялась на носках и мельком чмокнула Рому за нос. И поспешила скрыться. Ромка застыл моментом и проследил, как Катя прошмыгнула в свой двор. Чувствовал себя как девственник дроченый, словно не целовался ни разу. Облизнув губы, парень ухмыльнулся и пошел своей дорогой домой.

***

Скребнева медленно и неуклюже поднялась по скрипящей лестнице и осторожно вошла в комнату. Всего дважды она увернулась от того, чтобы свалиться вниз. Утром Катя встретила недовольное лицо Тони, которая явно была готова убить ее за шум, разносящийся по всему дому. Похоже, что Тоня ничего не заподозрила. Восьмое марта началось с трещины. Сначала Тоня действительно поругала Скребневу, но затем протянула ей новые вещи. Катя была готова расцеловать не только одежку, но и Тоню. Соня подарила рисунок с надписью „Для самой красивой Кати!“. На рисунке они обе красовались, счастливо гуляя. Взамен Катя подобрала обоим два букетика цветочков, которые успела купить не так давно, когда ходила за продуктами. Тетя Галя любезно посоветовала именно красные розы и ромашки, все-таки самые красивые цветочки. Катя пылала красным, словно томат, когда вспоминала прогулку с Ромой, и бессовестно улыбалась, вспоминая поцелуй, словно дурочка. Оттого и ждалась прекрасная дискотека, на которой будут все девчонки, а парни будут поздравлять и восхищаться ими, словно они их Афродиты. Но будет ли Ромка восхищаться Скребневой? Внезапный вопрос вдруг рассмешил, неважно, кто будет ею восхищаться, а важно, как она проведет этот день. Обычно в городе они с семьей ходили в кино, и папа задаривал подарками, а что будет здесь? Большим подарком еще стал звонок, который на одну секунду заставил остановить сердце. Тоня что-то готовила на кухне, предупредив, что сегодня к ним должны будут прийти гости из Ленинграда, вот же людям делать нечего, в такую глушь ехать. Вдруг резкий звонок оборвал занятие. Скребневы та усердно выбирала, что же ей одеть на праздник, а рядом Соня помогала и подсказывала, как, считала она, будет красивее. – Сонь, я щас. – Катя вышла из комнаты и, пробежавшись по ступенькам, та взяла трубку. – Ало? – По ту сторону было слышно сначала некое молчание, от которого сначала были слышны смешки, а позже и голос. – Дочь. – Отец. Это был отец! Где он был? Что с ним? Куда он пропал после той ночи? Почему он исчез так незаметно, не дав никому никакой подсказки? – С праздником! – Его голос казался таким родным, что уши были готовы течь от годного голоса, что сзади готовка Тони не была так слышна, как голос отца. – Папа? – Скребнева придвинула к себе стул, чтобы не упасть. – Папочка, это ты?! Где ты был? – Слезы стали литься ручьем, а улыбка на лице казалась безумной, словно это она пропала. – Папочка, я скучала, когда приедешь? Почему ты меня бросил? – Глаза снова брызнули слезами, а истерический звук из горла привлек и Тоню, которая подошла со смешным фартуком и испуганно отняла трубку, а позже тоже улыбнулась. – Доченька, я скоро приеду, не бойся, всё хорошо. Всё будет хорошо. С праздником! – Он, видимо, тоже начал слезиться от милейшего голоса Скребневой, которая была готова хоть сейчас кинуться к отцу, даже не зная, где он. Скребнева услышала гадкие и неприятные гудки по ту сторону. Положив трубку, Скребнева вытерла слезы со щёк, от которых было тяжело дышать. Шмыгнув носом, та улыбнулась Тоне и прошла дальше собираться на дискотеку, о которой, кстати, Тоня и не знает. Пройдя на кухню, где с магнитолы шла песня Сектор газа "Возле дома твоего", Тоня качала головой и готовила оладья, а позже и начнет готовить еду к ужину. Интересно, кто поведует в их дом? – Тонь, я сегодня вечером пойду в ДК. – Катя облокотилась на стол и из-под руки Тони своровала оладушек. Тоня приподняла бровь и усмехнулась. – Жених, чтоль, твой познал? – Та улыбнулась и достала из холодильника два вишневого сока, который так любила Катя. – С кем пойдешь? – не дожидаясь ответа на первый вопрос, тут же спрашивает Тоня второй. – Нет, я с подругой хотела, там же дискотека будет в честь 8 марта, вот она и позвала. Она облизнула палец и, отодвинувшись от стола, Катя поспешила пройти в свою комнату, продолжая собираться на дискач, дабы еще избежать вопросов от Тони. – Ну-ну, – Тоня прибавила музыку и продолжила качать головой.

***

Катерина устало откинулась на стул, наряд был почти составлен с помощью Сони. Оказывается, у девочки очень хороший вкус. На ней красовалась красивая кофта синего цвета, которую так и хотелось поскорее натянуть на себя, что и сделала Екатерина. На ноги были надеты джинсы, капронки, а на руки несколько колец, которые так любила Катя. Хотя обычно на ней не всегда увидишь какое-то украшение, только крестик золотой. Но сегодня день, который должен на всю жизнь запечатан в ее памяти. Косметикой Катя обошлась своей любимой бордовой помадой и тушью. Она не любила "боевой раскрас", как говорил папа. Эти синие веки, яркий оранжевый или розовый блеск на губах пугали Катю. На голове остались распущенные волосы, только серьги красиво сияли на ее ушах – золотые небольшие кольца. На ногах были её кеды, которые были как кстати. Танцевать Скребнева вряд ли будет, а там, гляди, и развеселится, кто знает? Когда и во сколько Катя могла только предполагать, ведь предложение Пятифана осталось безвременным. Сиди и гадай, блин. Сидя на кровати и постукивая новыми кедами, Катя напевала что-то свое, пока внизу не послышался крик Тони. – Кать, тут твоя подружка приехала! – Громкий звук дал снизу по ребрам, блять, это сто процентов Пятифан, вот надо было этому гопарю заходить в дом? Быстро проскочив из комнаты, Катерина прошмыгнула в коридор. Уже на ней была кожанка Пятифана, но в коридоре дожидался не Рома, а какая-то девушка, может, чуть-чуть постарше Кати. – Привет. – Она была прилично одета. Теплое пальто на ней выглядело просто шикарно. Лицо ее было словно милейшим созданием, родным. – Ты не замерзнешь так? – Она протянула руку до предплечья Кати и потерла, растирая кожу. Кто эта девушка? Екатерина приподняла бровь и посмотрела на Тоню. Ну, главное, что Ромки здесь нет. – Ну, я пошла. – Она улыбнулась и, чмокнув ту в щечку, поспешила скрыться в двери, проигнорировав вопрос "подруги". Теперь нужно разобраться с этой прекрасной дамой. – А ты кто? – Обе прошли к машине, знакомая до жути, словно видела ее где-то. – Я следом от Пятифана. – Обе девушки сели в машину, только эта красавица села вперед. Поцеловавшись с её парнем? – Поехали. – Она улыбнулась тому и улыбнулась виду из окна. – Привет, скребка. – Это был Немец! Тот самый парень, с которым познакомилась Катя на первой тусовки. – Че, как жизнь? – Он обернулся назад и улыбнулся, подмигнув Кате. – Немец! Вообще не изменился, если только краше стал. – Катя поправила волосы и восхищенно глянула в зеркало машины, да, видимо, рядом сидела его девушка. – Живу, как не у людей, вот честное слово. Ты сам как? – Скребнева откинулась на спинку машины и устало смотрела в сторону вечернего пейзажа, время только 18:00, а сегодня как-то рано темнеет, вот погода играет, как хочет. – Да нормалды, ты, смотрю, с Пятифановым начала водиться? – Тот улыбнулся снова, глянув в сторону Кати через зеркало, тем временем девушка рядом молчала в трубочку и хихикала со своим партнёром. Не бровь, а в глаз, но скажет ли она это? – Смотря как смотреть. – Та ухмыльнулась и стала наблюдать, как в окошке стали появляться пары, подружки или, наоборот, парни, которые бурно что-то обсуждали. Был слышен даже какой-то свист, видимо, появление знакомой всем машины Немца очень обрадовало. А обрадуются ли ей? Машина остановилась прямо возле входа, сразу несколько парней вежливо поздоровались с Немцем через окно. Скребневу словно на клей приклеили, затрудненно встала. Ее ладошки внезапно вспотели, и она закусила губу, пытаясь справиться с нервами. Немец выбрался из машины первым, а за ним следовала его прекрасная девушка. Кате пришлось встать следом за ними, но еще не успела она даже приблизиться к двери, как Рома уже сделал это за нее. Щелчок - и дверь машины плавно открылась. Скребнева даже почувствовала приятное облегчение, осознав, что Пятифан так хорошо выполнил свою "обязанность" вовремя. Скребнева вышла, приятно окинув взглядом Рому. Лицо приятно освежило от ветра со стороны леса. В руках Кати была кожанка Ромы, протянув ее тому, парень кивнул и стал ее надевать. Ромка не сильно и прихорашивался. Всё тот же вид, только вместо спортивок надел джинсы, которые, как ни странно, очень ему шли. Немец подошел и поздоровался с Ромой, а Кате лишь подмигнул и поздравил с праздником. Ромка прикурил сигарету и стал со всеми здороваться, пока Катя где-то рядом шла и тихонько глядела на всех, кто был рядом. Это были подростки, которые курили, выпивали и громко смеялись. Странно, но сейчас это воспринималось легко, без осуждения, которое так мучило Скребневу. Пятифан стал подходить к компании, которая выпивала возле "Вишневой" девятки. С их стороны были слышны самые громкие смешки и громкая музыка, которая сразу смешивалась с музыкой из ДК. Пятифан шепнул что-то на ушко, чтобы было лучше слышно. – С праздником, лисица. – Он усмехнулся и положил руку на плечо, потому сразу прошел прилив тепла. Ромка улыбнулся и стал закуривать сигарету. Подойдя к компании, Пятифан и тут начал со всеми здороваться. – Здоров, пацаны. – Пятифанов стал жать руку парням, а девушкам коротко кивал и поздравлял с праздником. В компании были люди как 16 лет, так и старше 25. Все их объединяло пьянство и смех, от которых раньше было тошно, а сейчас только наоборот веселило. Но без внимания и Катя не осталась. Некоторые девушки сразу подошли и стали о чем-то спрашивать или, наоборот, рассказывать. Из компании Скребневой приглянулись несколько парней, все они были похожи на Пятифана своим поведением, стилем и манерой общения. Один парень был нерусской внешности, скорее казах. Он-то и пригляделся Кате, он и кидал в ее сторону взгляды, на что Скребнева решила прервать разговоры девушек, сказав, что скоро придет. Пройдя небольшое расстояние, она встала рядом с этим молодым человеком. – Привет! – Из-за громкой музыки очень было плохо слышны голоса, из-за этого ребята просто орали, нежели говорили. Парень перекинул внимание на Катю и улыбнулся, протянув ей руку, он прикурил сигарету и выдохнул дым куда-то вбок. – Привет! С праздником! Я Вася, а ты, красавица? – Он перекинул взгляд на глаза Кати и внимательно что-то выглядывал, скорее, их цвет. Скребнева незамедлительно протянула руку и пожала ее в знак знакомства, а позже и улыбнулась в ответ. – Я Катя! Спасибо! Приятно познакомиться, Вася! – Катя стала смешно от такого громкого общения с их стороны. Чувствуя, как глаза Ромы впились в нее, она ему лишь улыбнулась и продолжила разговор с Васей. – Слушай, а почему все тут стоят, а не в ДК? – Она отпустила руку парня и заметила, как кто-то его отвлек и поздоровался. – А там щас только народ набирается, и песни пидорские включают! Щас пока все тут тусуются, а позже зайдут. А ты, с Ромычем? – Он кинул взгляд на Ромку и перевел взгляд обратно на Скребневу. – Да, а что? – Скребнева прислушалась к музыке из ДК, но музыка была в принципе приемлема, почему же так всем она не нравится? – Впервые рядом с ним девушку вижу! – Он усмехнулся, но, когда увидел не самую одобряющую эмоцию Скребневой, то немного замялся и перевел глаза в сторону Ромы, он же, в свою очередь, наблюдал за ними, что аж сердце стало быстрее стучаться. Скребнева же этого не заметила, просто другим голову забила. Вася решил быстро перевести тему в другое русло. – Я, кстати, на гитаре играю! – Он снова глянул в сторону Скребневой и изобразил, как играет на ней, перебирая пальцы. Скребнева от этой актерской игры слабо усмехнулась, но комментарий о том, что Пятифан редко с девушками ходит, немного путает и пугает. – Круто! Покажешь как-нибудь? – Скребнева заметила, как со спины пришел Бяша. Тот окинул ее одобряющим взглядом и обнял, теплые и массивные руки упали ей на плечи. – Здоров, Скребок, с праздником, на. – Скребнева улыбнулась и обняла в ответ. Считала ли она Бяшу чем-то большим, чем дружба? Нет. Бяша был ей как брат. Только он мог поговорить с ней на какие-то личные темы, о которых Катя не может рассказать даже Ромке. Бяша прикурил сигарету и встал рядом со Скребневой. Положив руку на плечо Кати, она почувствовала себя намного меньше рядом с ним. Бяша же стал наблюдать, как за другой компашкой, где играли в картишки. В машине перестала играть музыка, а вот в ДК, наоборот, стала играть, как считали другие, не пидорская песня. Добрая часть подростков стали заходить в здание, что и начали делать, и люди из компании, где была Катя. Катя решила оставить Васю и Бяшу и пойти к Роме, который с большим удовольствием пронаблюдал, как Скребнева шла в его компанию. Проходя в здание, некоторые подростки решили повесить свою верхнюю одежду на вешалку, но Катя решила оставить эту идею, так как многие куртки просто валялись на полу. Она решила просто расстегнуть пальто и ходить так, всё-таки на дворе не май месяц. – Что будут предлагать выпить – не бери! – Ромка вел куда-то в сторону диванчика, где сидели и девушки, и парни. Взяв за руку Пятифана, Скребнева следовала за ним. Проследив, что Катерина одобрительно кивнула на его просьбу, они прошли мимо большой части людей и остановились возле дивана. Он был вовсе дряхлый, но большой и кожаный. Посередине сидел Немец, а остальных Катя просто не знала. Из всей компашки Катя смогла поговорить только с Ромой, Бяшей, Немцем и Васей. Позже она смогла найти общий контакт и с, как-оказалось, женой Немца. Не так давно молодые люди расписались и оставили это все в тайне. Были парой они просто идеальной, каждый из них только дополняли друг друга. Ее звали Наташа, ей было 20 лет, она выглядела мило и вовсе не подходила для этой деревенской картины. Нашата к ней отнеслась очень дружелюбно. Если получится, то Катя спросит ее номер телефона. Еще, что было хорошо, что к ней никто не докапывался, спасибо Роме. Сейчас Катя сидела на диванчике с Пятифановым, тот положил руку на плечо Скребневой, а сам покуривал в сторону, чтобы дым не доходил до Скребневой. На фоне играла песня Сектор газа "Возле дома твоего", Ромка молча слушал разговор ребят, а Катя подпевала припев песни, то дома, то тут. Была бы тут Тоня от души бы танцевала, а не как Катя. Девчонки, которые сидели рядом, о чем-то сплетничали. Рядом Бяша говорил с Васей о какой-то затее, только она не до конца поняла. Прижавшись поближе к боку Ромки, Скребнева была готова уснуть, как-то скучно даже, все только о своем, никто на прямой диалог не идет. Интересно, где сейчас Антон? Как ему сейчас без Полины? Найдут ли ее вообще? Стало как-то даже душно в большом зале. Заиграла мелодия Жени Белоусова "Девчонка-девчоночка", несколько пар вышли и стали танцевать медляк. Поглядев в сторону Ромы, тот капризно лишь фыркнул на эти пары и продолжил курить дальше. А Скребневой танцевать хочется, грех не выйти хотя бы на медляк, зря приходила, чтоль? Все же была надежда, что Пятифан захочет выйти на "танцпол" и потанцевать. – Не хочешь потанцевать? – Скребнева отлипла от бока Ромки и скинула руку того, что лежала у нее на плече. Глаза внимательно проследили, как Пятифан удивленно и даже слегка не понял, что сначала хочет от него Катя. Ромка ухмыльнулся и дал свою сигарету Бяше: что добру пропадать? – Ну пойдем. – Не сказать, что Ромка любитель всей этой хрени, но раз тут и Скребнева попросила, то почему и нет? Встав с места, оба пошли в центр зала и нервно посмотрели друг на друга. Скребнева раньше танцевала медляк, но так, в школе, когда попросят. Конечно, ее не раз приглашали, но та лишь вежливо отвечала, что не хочет. Так теперь Пятифан выиграл свой приз, когда Скребнева сама предложила танцевать? Танец, исполняемый на танцполе, выглядел несколько неуклюжим. Ромка, один из танцующих, несколько раз наступил кому-то на ногу, вызвав недовольные взгляды окружающих. Бывши пьяным парень, не умеющий усидеть на месте, решился толкнуть кого-то в бок, создав некоторое недоразумение. Весь этот хаос только усилил недовольство Скребневой, которая стала выглядеть крайне неприятно настроенной. Наконец, музыка закончилась, и Катя, чувствуя необходимость проветрить свои мысли, решила выйти на порог дома культуры. Как только она вышла на свежий воздух, она почувствовала, как страшная атмосфера клуба отступает. Рома был вовсе не доволен тем, что Скребнева так быстро смылась, что уже не так? Если бы он мог читать мысли Скребневой, то давно бы понял, что дело не в нем, это просто Катя не привыкла в таких обстановках сидеть. Она более домашняя, что ли? Если бы напилась в доску, может быть, и танцевала где-то в зале до упаду. Но Рома же сказал: в рот ничего не бери, пришлось послушать, дабы того не драконить. На трезвую голову даже думать было тяжко, но Пятифан тоже был трезв, наверное, ведь запах был только сигарет. Ее внимание привлекла компания подростков. Она видела их, когда они еще стояли возле "вишневой" девятки, но не обращать внимание. Подростки и подростки. Конечно, более неприличные и распутные со стороны, но дело не её. Пока не трогали её. К ней стал подходить парень лет семнадцати. У него были рыжие волосы, голубые глаза и кудрявые волосы. Много-много веснушек украшали его и дополняли. Он был одет в яркую ветровку и в джинсы. В его руках была бутылочка пива. Он стал подходить все ближе и ближе. В конце концов, он остановился возле Скребневой. Тот оперся руками об перила. А сам довольно хмыкнул, его взгляд остановился на ногах Скребневой. – Че одна стоишь, красивая? – Тот перевёл очи на лицо Скребневой, которая брезгливо дёрнула носом. Запах от него исходит противный и тошнотворный. Скребнева отодвинулась, дабы так сильно не воняло от него. Она посмотрела на него, парень не из самых приятных, хотя алкоголь, может, и с ним сыграть плохую шутку. Передвинув руку в карманы пальто, она перевела взгляд на лес. – Устала, как сволочь. – Боковым взглядом она видела, что он хмыкнул и тоже перевел взгляд на лес, в котором были самые зеленые ели, какие-то мелькающие животные. – Так пойдем к нам! Я тебе деревню покажу. – Он стал подходить слишком близко, положил руку на плечо Скребневой и стал пытаться лезть чуть ли не в рот. – Да чё ты! –Он перехватил руку Кати к себе на плечо. – Руки убрал! – Хватка у него была сильная. А страх за свою душу был ещё сильнее. Глаза дернулись, когда парень отшатнулся и гневно посмотрел на неё. Появилась новая попытка смыться в ДК и попросить Рому, чтобы они уехали, да хотя бы она! Рома мирно развлекался в компании Бяши и Васи, но с каждой минутой, проведенной без Катерины, он все больше напрягался. Прекрасно было чесать язык, отдаваясь беседе и шуткам друзей, но внутри его словно невидимые жилки начали сердито пульсировать. Рома сидел на уютном диванчике, но его умиротворение начинало покидать, чувствуя беспокойство в тишине, которой обзавелась комната. Вскоре прошло уже целых пятнадцать минут, и он не мог скрыть своей тревоги. И Бяша заметил это, ведь Пятифан крутил ножом-бабочкой. Глаза его нахмурились, а нос дергался. Видимо, музыка уже не так приятно грела душу, а алкоголь не был приятным бальзамом. Бяша передал бутылку Васе и начал первый. – Ромыч, че лезвием машешь, на? – Бяша хмыкнул и снова перевел взгляд на местную девицу. Не с самым хорошим авторитетом. – Он просто лярву свою потерял, да, Ромыч? – Вася выпил с бутылки Бяши и хотел закинуть еще одну шутку про девиц, но заметил, как Ромка остановил крутить ножом и перевел глаза на него. – Че ты сказал!? – Ромка поднялся с дивана, а за ним и Вася, который тоже был пойти напролом, дабы не казаться крысой. Да и что Вася сделал не так? Он всегда видел с Ромкой либо шлюху, либо он один. Неужто умную нашел? Бяша подскочил следом и положил руку на плечо Пятифана. Он скорчил недовольную гримасу, и быстро прошипел, дабы народ на них не смотрел. – Вы че, на? Пособачиться решили - на улицу тогда идите. Пойдём проветримся, на. – Бяша с Ромой оставили Васю одного, на что Пятифан кинул на него озлобленный взор. И вот картина маслом, словно написанная красными и черными оттенками: Скребнева испуганно держит в руках разбитую бутылку пива и угрожающе направляет ее на Вадима. А сами глаза пылали так, что были похожи на костер среди темного леса. А сам Вадим аккуратно приподнимает руки, но все равно подходит к ней. Играет с огнем. Рома от этой картины подбежал мигом на сторону Скребневой, дабы та убрала эту бутылку, но вышло всё не так. Руки чесали всыпать Вадиму по роже, да хорошенько, дабы этот удар запомнился на всю его чертову жизнь. Так еще сверху Вася вспоминался. Еще чертов алкоголь сыграл с ним злую шутку. Адреналин плеснул в макушку Ромы с такой силой, как он заехал кулаком в голову парня. – Слышь, сявка,отошел! – Ромка взял за шиворот, словно котенка, и откинул в сторону. Скребнева, стоявшая в немом шоке, дальше держала бутылку, но резко опустила голову и усмехнулась самой себе. А если бы Рома не пришел, то что бы она сделала? Убила его? Подняв голову, она попыталась подойти ближе к Пятифану, но увидела, как со спины летит другой парень, который был в компании этого рыжего. Бутылка так и была в руках, но что-либо сделать не смогла бы. Началось кровавое месиво. Рома успел достать нож и был готов порвать к чертям собачьим его, но тот тоже был неплох, и махался он достаточно хорошо. Вдруг из его горла вырвалось хоть что-то. – На нашего, сука, так еще со спины, пидор! – Некоторые слова он проглатывал и не мог до конца пояснить, но что-то Скребнева услышала. Уже захотелось вырвать из этой драки Пятифана и пойти домой! Что же так всегда получается, как ни праздник - так беда! Катя выкинула куда-то в кусты стекляшку и захотела подойти, но резкая рука её остановила. Это был Бяша, почему он стоит и не помогает другу! – Игорь, отпусти! – Скребнева попыталась убрать руку, но тот, словно скала, не давал и даже держал, чтобы Катька смогла стоять позади всей этой неразберихи. – Это дело пацанов, на. – Будаев и сам не хотел смотреть, как его пьяный друг дерётся с кем ни попадя, но тут он уже должен сам. Бяша заметил, как возле них образовался круг людей, всем было любопытно поглядеть, что же тут? А Скребневой совсем не любопытно, страшно даже. Как Рома уже добивает его, как кровь летит в разные стороны, как у Пятифана на лице синяки да кровь идет! Что ж в этом любопытного! Словно нелюди! Кричала она безмолвно. Вдруг резко послышались звуки колес и мигалка красно-синяя. Ну все, пиздец. Руки Скребневой уже попытались вырваться из самого Пятифана. Но ее толкнули Немец вместе с Бяшей, пихнули Ромку в сторону, отчего тот даже не понял, но, когда услышал звуки мигалки, то тут же включил голову и стал бежать в сторону машины Немца, где была уже Наташа. Рома и Бяша подбежали самые первые к машине, а следом за ним Немец и Катя. Немец сел за руль, а трое подростков уселись на заднее сиденье. Катя закрыла за собой дверь, и машина тронулась. Уже за окнами виднелись темные тучи, словно смоль, даже луны не видно. Скребнева закусила щеку и перевела глаза на Ромку. Он сидел посередине и смотрел в пол, но заметил явный взгляд Екатерины. Подняв глаза на нее, тот грустно хмыкнул и закинул руку на плечо, двигая ближе к себе. Неуклюже прислонившись к груди Пятифана, та прикрыла глаза и почувствовав, как Ромка прислонился губами к ее виску. От чего напряжение только нарастало. Но тут резко послышался голос Бяши, который положил под подбородок руку. Голос его казался задорным, и будто пару минут ничего не было. – Даже сиги не стрельнул, на. – На последнем слоге "на" он обиженно посмотрел в окно. Катя на это хихикнула и продолжила. – А я впервые кому-то бутылкой угрожала. Праздник епт. – На самом-то деле это было не смешно и из-за этого Ромка подрался, и сидит сейчас в крови и в ранах. Атмосфера в машине становилась все более напряженной, отражая волнение и нервозность. Немец, сидящий рядом с Наташей, начал горячо обсуждать что-то, сжимая ее руку в своей. Катя мягко прижималась щекой к груди Ромы, ее взгляд нервно скользил по его лицу, словно пытаясь найти в нем ответы, поддержку или хотя бы какие-то намеки. Костяшки ее пальцев беспокойно сжимались. Однако, когда Пятифан проявил благосклонную улыбку, Катя попыталась ответить тем же. Но ее попытки казались принужденными и искусственными, тон звучания не такой, каким хотелось бы. Она чувствовала, что не в полной мере может передать свои эмоции и переживания. Один из пассажиров, Бяша, ощущал себя лишним, таким же ненужным, как бездомная собака, попавшая в обитель голубей. Они мирно сидят, кушают, бормочут друг другу, а он просто ощущает себя чужим и не вписывающимся. Вцепившись в руль крепче, водитель продолжал вести машину, ее колеса плыли по дороге, а внутри рухнула иллюзия спокойствия. Было очевидно, что группа находится в состоянии эмоционального стресса, но каждый из них старательно скрывает свои настоящие чувства, как будто боясь раскрыться перед окружающими. Вскоре, выехав из ДК и отъехав приличное расстояние, Немец быстро повернул голову и заметил, как Скребнева пустым взглядом смотрит в окно со стороны Бяши. На это он лишь усмехнулся и прервал идиллию заднего фона. – Куда едем? – Он отвернул голову и продолжил выворачивать руль в направлении центра деревни. Катя заметила, как Немец медленно прошелся по ней взглядом, и на это была готова закатить глаза, но когда она услышала следующий вопрос, то шустро ответила. – Ко мне. – Сначала Скребнева перевела очи на Рому, который подумал, что она самая первая хотела домой одна, но, по-видимому, нет. – Бяша, ты с нами? – Она была уверена, что Немец в компании с Наташей не пойдет к ней домой, осталась надежда только на Рому. Хотя сначала вышло даже, как-то неловко, вдруг Рома не захочет к ней, а она так с порога предъявила. Некрасиво даже со стороны. Но Бяша повернул голову в сторону Скребневой и лениво ответил. – Не, сорян, Катюх, на. – Он поджато улыбнулся и продолжил. – Бошку ломит, на. – Он перевел взгляд на Немца и также лениво посмотрел в сторону окна, где виднелась уже улица Скребневой-младшей. Катя, понимающий, кивнула и перевела глаза на Ромку, и, тихо шепча, сказала. – Ты же не против ко мне? – Лица были на одном уровне, а глаза внимательно бегали по лицу Пятифана, пока тот кивнул и перевел глаза на руку Кати, которая держала ладонь Ромы, дабы просто сосредоточиться, что ли?– Только через окно. У меня гости. – Она смущенно хмыкнула и убрала руку с ладони Пятифана, дабы дальше себя не смущать. Ромка перевёл взгляд на руку Скребневой и большим пальцем поглаживал костяшки. Катя перевела очи и прикрыла глаза волосами. Катя невольно усмехнулась и перевела взгляд на окошко, там уже было видно ее дом. Машина Немца остановились возле калитки, пришло время прощаться. Сказав всем "добрых снов", Скребнева подошла со стороны окна Наташи и попросила ее номер, пока Рома с Бяшей прощались. Та с удовольствием проговорила и, подмигнув, скрылась в стеклах машины. Обняв Бяшу на прощание и пожав руку Немцу, машина уехала с громкой мигалкой. Теперь осталось только незаметно пройти в дом. Почему Катя не хотела, чтобы Тоня увидела их вместе? Во-первых, Тоня будет задавать слишком много вопросов и подначивать. Во-вторых, еще рано, толку от этого не будет. Как там говорится, счастье любит тишину? Рома осекся и приоткрыл калитку, Катя машинально схватилась за нее и выглянула, не стоит ли кто на пороге и не курит? Пятифан на это посмотрел вопросительно, но не стал сопротивляться. Когда было ясно, что им ничего не угрожает войти хотя бы во двор, они сразу метнулись к окну Скребневой. Теперь нужно будет думать быстро и по делу.Скребнева остановилась и тихо сказала. – Я сейчас зайду, подожди тут, окно открою и сможешь пролезть. – Скребнева спрятала руки в пальто и, поджав губы, пошла в дом, оставляя Пятифана одного. В доме играла громко музыка, ложки, вилки и сама посуда гремела с огромным звуком. Чьи-то голоса тоже приятно было слушать, некоторые из них были знакомы. В какой-то момент Катя заметила, что ее никто не встретил, видимо, никто ее не услышал. Неудивительно. Быстро пробежав в комнату, чтобы не было лишнего шума, она проскочила к окну и открыла его. Пятифан курил внизу и беззаботно наблюдал на лесом. Но звук сверху его привлёк, и, когда он увидел Скребневу, то поставил лестницу и стал лезть наверх. Екатерина отошла в сторону, чтобы Ромка мог спокойно пройти и не убиться нахрен. Он так и сделал. Аккуратно запрыгнул в окно и снял обувь, ставя ее куда-то под стол. Скребнева стащила с себя пальто и включила свет. Глаза ее метнулись к лицу Ромы. Вся его физиономия была раскрашена. Быстро забежав вниз в ванну, та аккуратно забрала свою личную аптечку, в которой было всё самое нужное. Вернувшись в комнату, та увидела, как Ромка молча сидит на постели. Присев рядом, та наклонила голову вбок и глянула на Рому. – Ром? – любопытно глянув на того, Ромка кивнул в знак вопроса, но Скребнева лишь продолжила. – Я аккуратно... – она указала глазами на ватку, которая была в руках, намоченная перекисью. Подвинувшись к Ромке, тот прикрыл глаза, но после открыл их, когда Катя аккуратно касалась губы, а после медленно передвигалась к брови. Заметив такой пристальный взгляд Ромки, та сглотнула навязчивую слюну и напрягла жилки. – Ты чего?.. – Рука дрогнула, когда послышался голос Пятифанова. – Ничего. – Рука опустилась с ваткой на колено Скребневой, а глаза растерянно передвинулись с лица Ромы на губы хулигана. Пятифан заметил этот взор и аккуратно придвинулся, словно одним рывком, и губы Пятифана накрыли Скребневу. Глаза в моменте были открытыми у обоих. Только когда Рома осмелился коснуться шеи Кати, та отдалась моменту. Глаза закрылись и не видели ничего. Сердце Катерины загорелось ярым пламенем, словно всё тело будет гореть. Глаза приоткрылись. Приятный желтый свет светил на двоих, словно освещая и подыгрывая интерес друг к другу, изучить себя. Но вдруг в голову стала лезть мысль, словно крик души: "Нельзя! Остановись!" И она послушалась. Рука Пятифана стала лезть на талию, чего Скребнева не могла позволить. Отпрянув от того, Скребнева встала возле двери и боязно покосилась на пол. Чем она только думала, когда полезла к Ромке? Волосы на затылке будто зашевелились, когда она почувствовала, что Пятифан смотрит на нее, словно на врага. С жутким непониманием смотрит. И она его понимает, сначала сама добровольно лезет целоваться, а потом прячется. Голос в душе заговорил, будто вторая личность. – Ром, так нельзя. – Закусив нижнюю губу, чтобы разум проснулся и быстро нашёл выход из этой ситуации, но получалось очень туго. Рука затянулась в кулачок, где была ватка с кровью Пятифанова. Пятифан удивленно оглядел ту и нахмурился. Глаза его покосились к полу, а после, сквозь злобу, сказал. – Да, Скребнева, так нельзя. Сначала лезть, а потом уходить. – Встав с места, тот покосился на тушу Скребневой. Ее глаза испуганно переместились на физиономию Ромки. Прилипнув к стенке, та сквозь силу процедила – Да, нельзя. – А после опустошенно поправила волосы и прошептала быстрым-быстрым темпом, словно переступая через внутреннее и громкое "Я" – Ром, ты мне нравишься. Я не хочу быть твоей деревенской подружкой, которая готова будет ноги раздвинуть при виде тебя. Я любви хочу и жить нормально хочу. Чтобы хоть где-то на душе спокойно было. – Закусив язык на последнем предложении, будто оно было лишним, но нет! Оно не было лишним! Последние дни жизни в этой деревне будто через жопу. Рома чувствовал себя, будто губкой. Пропитав всю информацию, которую выдала Скребнева-младшая, было неким шоком. Да, он думал, что мог нравиться Скребневой, но считать её деревенской шалавой? Да ни за что! Характер слишком сильный, а про самооценку он вообще молчит. И все же ему было приятно, что Екатерина смогла выдать свои чувства к нему. Прошагав два шага, он уже стоял возле Кати, тот вытащил руки из кармана и спокойно выдал – Не знаю, где я тебя так обидел, что ты думала, что я тебя к шалавам записал. Я никогда, запомни, никогда не дам тебя в обиду. – Слова словно горячим лучом пронзили Скребневу. Ответное признание она не услышала, но поняла: он ее любит. Губы потянулись, чтобы сомкнуться. Руки Пятифанова медленно полезли вверх, сначала с талии, а затем на спину. Мурашки пробежались со скоростью света, а кровь в жилах только быстрее и быстрее работала. Руки Скребневой приложились к макушке Пятифана, но одна все же рука быстро замкнула дверь комнаты, дабы никто не зашел. На это Рома хмыкнул и стал целовать все тело: руки, лицо, плечи, шею. Глаза Скребневой бегали по комнате, стараясь лишний раз не всматриваться на Пятифана, оттого тот только смеялся. Скребневой для Пятифана казалась невинным одуванчиком, дунешь - и улетит. В одежде было жарко до жути, свитер давил на всё и не казался уже таким приятным, наоборот, колючим, навязчивым и грубым. Ноги стали ватными, а мысли путаться, как паутина. Глаза блестели ярким огнем, вот-вот и оба загорятся. Медленно передвигаясь к постели, Рома стал стаскивать с Екатерины свитер, а та только помогала, и сейчас её вовсе не парило, кто что будет думать. Какая Смирнова будет вести сплетни, что будет думать отец и тетя - плевать!