Аматины-2. Империя Тошида.

      - Гражданин Вазовски, я подключаю вас к залу заседаний. Вы готовы?       - Всегда готов, доктор Мэдисон.       - Заседание номер пять от 318:459 по инциденту на «Новой надежде» открыто. Гражданин Вазовски, расскажите о событиях на планете, ваших контактах с представителями Империи, Лиги, ЗФ, Уной Аматин и прочих лицах, участвовавших в событиях так или иначе. Попробуйте уложиться в полтора часа, так как после у нас запланирован перерыв.       - Я и в пару дней не уложусь, если кратко. Я же не ходячий резюматор. Как вспомнится, так и будут вещать.       - Рассказывай, как получится, Макс, - подала голос Эмилия и Макс услышал недосказанное: «О твоем занудстве мы в курсе».       - В общем, на Соломоне мы до HIP долетели чуть меньше, чем за три недели. Было время изучить их историю, законы и традиции. Наконец, понял, почему империя китайцев носит имя японца. Забавная история, - он засмеялся и, встретив несколько озадаченно-напряженных взгляда, изобразил серьезность.       254:459 (11 июля 459 г.) Регион Империи Тошида.       Яхте модели «Соломон», как судну С-класса без вооружения на борту, была разрешена посадка на планету внутри зеленых зон. Не то, чтобы Вазовски получал удовольствие от пилотирования невооруженных судов, но это был самый быстроходных корабль во всем обитаемом космосе. При этом приземляться Вазовски не торопился. В системе HIP он взял курс на независимую станцию ЭлексКорпа. Вряд ли какой-нибудь иной корпорации, фракции или державе имперцы бы позволили заякорить форпост на орбите одной из лун Новой надежды. ЭлексКорп же являлась державой в себе – аполитичной, сильной и независимой – энжен-корпорацией общегалактического масштаба.       Тем не менее, сотрудники ЭлексГейта все еще не починили местный приемник, а потому за Вазовски, хоть и значительно отставая в скорости, следовал мобильный ретранслятор от последнего рабочего приемника. Этакий двадцатиметровый в диаметре агригат с огромными антенами и шипами, прямо светящийся лопоухий ежик. Это было условием его привилигированного договора синха – обеспечение связи с приемниками в любой точке обозначенного ЭлексГейт покрытия. На случай смерти. Чтобы было какими средствами передавать информацию в ближайшую клонилку. Бессмертие недешево обходилось не только синхам, но и, в таких вот случаях, компаниям, вынужденным ее обеспечивать.       Выйдя на твердую поверхность, почувствовав гравитацию, Макс поморщился. Тренажеры на Соломоне не могли заменить полноценной нагрузки. Чувствовалась слабость и тяжесть. Требовалось расходиться, привыкнуть, а потом уже суваться на планету с гравитацией в 0.9 g.       - Боже, почти земля! – воскликнула Розали, радостная уже от самого факта, что ее выпустили из заключения движущейся в пустоте жестянки.       - Все свободны до вызова. Рассчитывайте минимум на неделю. Между Санья и станцией курсируют челноки, разберетесь. Если кто остается на яхте, я буду предупреждать об отлетах. Все как обычно. Розали, я кинул тебе средства на «all in» в курортном блоке, заслужила, - он усмехнулся.       - За твою компанию я заслужила наш курорт на Перине целиком, Макс! Это был самый скучный перелет за мою жизнь! Даже не ожидала, что с тобой такая тоска!       - Свободна, милая, - он отпустил ее ладонями, стремясь побыстрее убраться подальше от опостылевших лиц. Они все так приелись друг другу и намазолили, что никого не хотелось видеть и минутой дольше необходимого.       Первым делом он связался с переданным дипломатом имперским контактом. Тот заверил, что Вазовски ждут аппартаменты в Санье и не понял, почему «человек из Альянса» ржет как конь.       Затем Макс отправил сообщение Уне: «Я добрался, кроха. Сегодня-завтра забегу».       Он пообедал в попавшемся на пути ресторанчике сочным стейком с натуральной зеленью и овощами и почувствовал себя почти человеком. Он сам никогда не летал так далеко, что уж говорить о Розали? Ее было почти жалко. Затраханная девка в компании озабоченного зануды. Так она сама выразилась, к концу полета неблагозвучно трансформировавшись из «скромной» эскортницы.       Макс попробовал местной водки и перешел на привычный виски. В три раза дороже, но зато свое, родное. ЭлексНет не передавал местных новостей по причине поломки приемника ЭлексГейта, а его личный еще не обеспечил зону покрытия, ковыляя где-то позади. Макс собирался пройтись по станции, поболтать с кем получится в барах, в магазинчиках, в доках, где и как придется.       Хотьба быстро вымотала, а бурлящая энергия с этой физической усталостью мириться не желала. В нем боролось «надо» и «хочу» и он сам не понимал, что именно надо и чего хочет, потому что они прямо-таки поменялись местами в его привычном понимании. Обычно он хотел завалиться на диван, а надо было работать. Теперь он жаждал работы, а тело хотело завалиться на диван. Все смешалось в Датском королевстве и Вазовски склонился к хотелкам, из последних сил передвигая ноги вдоль местных магазинчиков к ближайшему бару.       Яркая вывеска гласила «Торсад», определенно извещая о принадлежности владельца заведения к Альянсу Корпораций. Что-то заставило остановиться в широком проходе, Макс осмотрелся. Бар был практически пуст. Объемные виды столицы Перины с прикрученной сочностью (реальный Торсад был блеклым, желто-серым) оживляли стены, на потолке клубились облака на закатном лазурном небе и выглядывал огромный бок газового гиганта. Почти курорт, почти его «Полянка» в сумерках. Неплохо. Метрах в десяти впереди за барной стойкой, пританцовывая под хорошо известную Вазовски композицию, развешивал бокалы белобрысый парень. Живенький, симпатичный, с заразительной улыбкой, заставляющей идти навстречу. И все же Вазовски обернулся в коридор.       Напротив бара размещался зоомагазин. Макс пытался понять, что его остановило, шарил взглядом вокруг. Лицо. Он выхватил из окружающей суматохи разноцветных витрин и реклам знакомое лицо, но тут же одернул себя: откуда тут, в неделях лета от «своего» космоса, могут взяться знакомые лица? И все же Макс сделал два шага назад и пригляделся.       - Костас?       Он зашел в магазин и поморщился от запаха сухого корма для домашних питомцев.       - Костас?!       Мужик за прилавком вскинулся, дернулся и сделал два нерешительных шага в направлении подсобки.       - Твою ж мать!       - Вы меня с кем-то перепутали… - проговорил хозяин магазина зычно и скрылся в темноте.       Макс уже преодолел два метра вглубь магазина и нужно было обогнуть витрину, чтобы удержать закрывающуюся дверь. В своем нынешнем состоянии Вазовски просто не успел.       - Костас, Сар… Сар… дружище! – воскликнул он, смеясь, откинувшись спиной на захлопнувшуся перед носом дверь. – Как тебя там, вылезай. Ты не просидишь там вечно, а я никуда не тороплюсь!       Минута тишины. Потом дверь все же дрогнула и Вазовски отошел.       - Вы никогда не были в состоянии ни запомнить, ни произнести мою фамилию, капитан Вазовски.       - Брось, дружок, я лет пятнадцать как гражданский. Что же ты тут делаешь, чмо продажное?       - Я попрошу!       - Ну же, итальяшка…       - Я - грек!       - Пойдем выпьем, грек. Твой язык – как раз то, что мне сейчас нужно.       - Я никуда с вами не пойду, Вазовски! У меня бизнес и рабочий день! Я… магазин!       - А я – линкор с пушками. Закрывай лавочку и следуй за мной.       Хозяин лавки зоотоваров поник, сморщился и поджал губы. Крупный крючковатый нос как-то обвис, а осанка и так не выделялась природной гордостью.       Вазовски планировал зайти в ближайший бар, но быстро передумал. Если его старому товарищу потребуется пара тумаков для прочистки памяти, местная служба безопасности и шестерки самого Костаса могут не поверить в их старую «искреннюю» дружбу.       - Веди домой.       - В куда… домой?       - К себе домой, Костас. Перестань ломать эту бездарную комедию. Веди.       - Ненавижу вас, Вазовски. Всегда ненавидел!       - Взаимно, дружок! Шагай!       Господи, сколько лет прошло? Вазовски и не помнил. Когда-то Костас с непроизносимой для Вазовски греческой фамилией стоял за каждым вторым политическим переворотом буквально каждой державы или фракции. Уже при Вазовски и, прямо скажем, с его легкой руки, Костаса изловили и вывели на чистую воду, тут же начав использовать по профилю уже в собственных целях. Макс даже не сомневался, что Костас продолжал работать на всех сразу, а если он здесь лично, то Эмилия была права и в Империи готовится... не сложно угадать – политический, если не сказать военный, принимая во внимание имперский строй, переворот. Смена императора – прекрасный повод и момент. Черт побери, и такой человек торгует лицом в лавке зоотоваров? Он на самом деле такой самонадеянный или начал глупеть с возрастом? Хотя, если даже случайно оказавшийся здесь Вазовски с его памятью на лица не сразу признал грека, то ставка на законную деятельность у всех навиду вполне уместна.       Что Макса раздражало, так это искренняя вера Костаса в права и невинность. Он всегда таким был. Сотни, тысячи людей могли ходить под его широким крылом, претворяя круто вывернутые стратегии и планы, а он оставался вот таким: дерганно-нерешительным, инфантильно оскорбленным, пожизни запятнанным несправедливыми обвинениями.       Прямо говоря, с ним несложно было найти общий язык. Вот изловить его было сложно, а язык найти – раз плюнуть. Костас, претворяя в жизнь иногда жесточайшие планы с массами жертв, сам не терпел насилия и боли.       Это была удача чистой воды. И тогда, когда они встретились впервые, и теперь… лавка зоотоваров – твою ж мать! На орбитальной станции в Империи Тошида! Лавка зоотоваров! Вазовски хотелось плакать и смеяться, но Костас умел убегать, а потому Макс неотступно следил за каждым движением провожатого, пресекая любую попытку к бегству. Пару раз он заметил однозначные взгляды и про себя ухмыльнулся. Люди Костаса никогда не теряли его из вида, а уж в ситуации однозначного конвоя можно было ожидать прямого и жесткого нападения, но Костас, видимо, успокаивал кивком или взглядом. Их не трогали. Еще бы. Даже озвученное признание, что Вазовски давно покинул службу, не могло однозначно успокоить такого человека как этот «грек». Уж кто-кто, а такие типы подспудно понимают, что в когорте, к которой принадлежал Вазовски, «бывших» не бывает.       Они шли минут пятнадцать, и это была совсем не расслабляющая прогулка. Когда дверь за спиной закрылась, Вазовски видимо расслабился. Осмотрелся.       - Завел бы ты себе жену… или собаку. Все лучше, чем мотаться по галактике, играя в шахматы властями.       - Что вы понимаете, гражданин Вазовски! – с еврейским прононсом заявил грек, заставив Вазовски откинуть голову и тяжело вздохнуть.       - Ровным счетом – ничего, Костас. Так что рассказывай, что здесь происходит и останешься и жив и не побит и, даже, возможно, вознагражден.       - Не смейте мне угрожать!       - С чего бы? Мне всегда это нравилось! Ты так забавно дергаешься…       - Что вы хотите знать, Вазовски? И зачем вы хотите это знать, если вы теперь… гражданский?       - Костас, рядом с тобой любой гражданский становится агентом чьей-нибудь стороны. Уж извини, но такой ты человек.       - И что? Что вы хотите? На кого вы вообще теперь работаете?       - На себя. У меня маленький курорт на Перине. Почти как твой магазинчик зоотоваров, только это не прикрытие, а реальный такой курортик.       - Так вы переметнулись в Альянс? Черт побери, Вазовски! Вы?       Макс крякнул, предложив собеседнику присесть на диван и сам умостился в кресле. Квартирка была крохотной, стандартной стационной, с одной комнатой, маленьким кухонным блоком и коробкой санузла в углу - у торца кровати. С первого взгляда она была вообще нежилой, но Макс все же заметил признаки налаженного быта. Просто Костас не оставлял следов. Никогда. Его аккуратность и педантичность переносились и на быт. Здесь даже пыли не было, а уж иных признаков что обитания, что необитаемости – и того подавно. Полная стерильность.       - Давай начнем заново, дружок. Я – гражданский, но прилетел сюда не ради удовольствия. У меня есть глубокие интимные связи и с Империей, и с Кибер-блоком, и с Альянсом, поэтому даже если сильно поднапряжешься, ты не поймешь, что, кому и зачем я доложу и что, для кого и зачем сделаю. Я почти как ты, но с другой стороны. Понял?       - Нет, - Костас тряхнул головой. – Вас вообще сложно понимать, гражданин Вазовски. Никогда вас не понимал.       - Просто расскажи, что здесь происходит и кто тебя нанял, и я забуду о твоем существовании. Мне честно, вот абсолютно и искренне наплевать на тебя и твои планы. Но мне нужна полная раскладка по ситуации для отчета. Просто говори что тут, твою мать, творится. Не забудь упомянуть о сети агентов, которые уже засветились, даже если она не твоя, но мы оба знаем, что если есть ты и есть сеть, то третий вариант – лишний.       - Черт вас принес, Вазовски! Вы же даже мою фамилию выговорить не можете, за что мне всё это?       Макс тихо засмеялся и жестом предложил начать говорить.        - Вы просто уйдете и позволите мне работать?       - Работать? Перекраивать чужую страну, ты хотел сказать? Позволю. У меня другие задачи.       - Какие?       - Костас, не тяни время или я начну пытаться выговорить твою фамилию.       Грек поджал губы.       - Что конкретно вы хотите знать?       - Боишься сболтнуть лишнего? Бойся лучше остаться без зубов и со сломанным носом. Грех портить такую красоту, Костас. Начинай вещать.       - Мои люди…       - Тебе наплевать на них – это раз, и даже если они ждут сигнала под дверью, ты не позовешь, потому что мы – старые друзья. Разве нет?       - Я предупреждаю, даже если вы прилетели сюда по мою душу, со станции со мной вы не выйдите. А послав отчет, не дождетесь помощи. Никто не успеет сюда долететь, процесс уже запущен.       - Значит, тебе нечего опасаться и ты можешь сказать то, что я прошу. Мне это нужно, чтобы просто вернуться домой. В списке моих задач тебя нет.       - Вы серьезно не будете вмешиваться? Мне даже не стоит предлагать…       - Предложить всегда стоит, Костас. Когда я отказывался от подарков? Пару мелких сошек я приму в дар. На большее, клянусь, не претендую.       Грек отвел подбородок, размышляя. Вазовски включил терпение и не перебивал мысленный поток собеседника. Когда на лице грека отразилась обреченная решительность, Вазовски изобразил внимание бровями и растянутыми в улыбке ожидания губами. Спрашивать имена смысла не было, доверие Костаса было очень правильным и очевидно неполным. И все же проформа имела приоритет перед логикой.       - Кто тебя нанял?       - Я не скажу, кто наниматель. Я не знаю.       - Очень интересно. Я должен поверить?       - Я получил средства и задание. Очень кратко.       - Откуда поступили деньги?       - Отовсюду: со всех регионов, даже с Новой надежды.       Вазовски вскинул брови и жестом предложил продолжить.       - Имперский корпус верен императору, следующему курсу отца. Его брат вроде как не вмешивается, у них там свои семейные договоренности. Я так полагаю, по крайней…       - Подожди. Так малой не один? Их двое?       - Близнецы. Выступает всегда один. Никто, кроме приближенных не видел их вместе, но парней точно двое.       - Откуда сведения?       - Может мне еще записную книжку расшарить? Я знаю, что одной из сторон выгоден переворот, но стоит ли за этим один из близнецов или какой-нибудь генерал – не знаю.       - И каков же план, Костас?       - Вы обещали не вмешиваться. А план – это детали. Я не буду их раскрывать.       - Можешь заверить, что хотя бы наших эти разборки не коснуться?       - Каким образом? Естественно, коснуться.       - Что было в задании? Кто примет власть?       - Не знаю, кто примет.       - Дорогой, ты как-то совсем не по существу. Текст задания и счета остались?       Вазовски уже не улыбался, глядя на собеседника исподлобья.       - Как от вас отделаться, если я не могу назвать заказчика, потому что сам не знаю, а план переворота не могу сказать по очевидным причинам?       Вазовски вздохнул. В конце концов, у него не было приказа прижимать Костаса. Может лет двадцать назад он и попытался бы проявить усердие, но теперь на это не было ни желания, ни энергии.        - Давай координаты засветившихся людей, где их искать? Мне этого хватит.       - Кто же у нас такой светящийся?       Вазовски вызвал список и зачитал:       - Горджо Рудого, Александр Полански, Эмма Корели.       - Я не работаю ни с женщинами, ни с трансами, ни с андрогинами, капитан. Детально зная мое досье, вы могли бы это отметить.       - Действительно, - согласился Вазовски. – Ну, давай первых двух. И предупреди, что я… зайду, чтобы не наделали глупостей. Вы же в итоге все равно их вытащите?       - Вы… совсем больной? Кто со мной работать будет, если станет известно, что я сдаю своих людей?       Вазовски вздохнул. Ну, на нет и суда нет. Костас тем временем рылся в контактах, чтобы передать сведения собеседнику.       - Вазовски, если вы попытаетесь эвакуировать с планеты граждан нашей части космоса, это вызовет подозрения. По-хорошему, вам ведь тоже наплевать, - Костас видимо расслабился, - я помню, что вы синх, капитан, и вряд ли обзавелись кем-то, за кого прыгнете в огонь. На вас сложно найти управу, но я справлюсь, если решите вмешаться. Даже принимая во внимание, что у вас ничего не выйдет, мне лично будет неприятно, что мы не нашли общий язык.       - Твои шестерки все еще за дверью?       - Конечно.        Макс знал, что только непонимание, какая именно сила стоит за его собственной спиной, не позволяет Костасу отдать приказ убить его. Это не сильно успокаивало.       - Сколько у меня есть времени, чтобы убраться из региона?       - Из региона? Кроме столичного комплекса обитаем лишь Чжень. На остальной территории планеты – одни роботы и дичь, а если выйдите за забор, то и сами ею станете. У вас две недели, чтобы покинуть планету, а на орбите или здесь можете хоть поселиться.       - Какой же ты мерзкий тип, Костас. Никода не переставал удивляться.       - Вазовски, идите уже… вы!       Смерть Костаса в реалиях уже запущенного плана не имела значения, но могла предотвратить его следующие заказы, как вредные, так и полезные. Причем не всегда сразу понятно, кому вредные, а кому полезные. Неприятно было общаться с человеком, столь великого и изощренного ума и столь слабой натуры. Они вообще могли общаться вот так просто только потому, что являлись абсоютными противоположностями. Где Макс был силен – Костас оставался слаб. Где Макс чувствовал смелость – Костас трусил. Где Макс оставался явным ничтожеством, Костас становился незримым богом. Где Вазовски проявлял себя профессионалом, Костас отровенно плаховал и наоборот. Они очень хорошо понимали друг друга и не понимали одновременно. Словно общение со своим отражением: вроде говорят одно и то же, но смысл обратный и звучит… звучит паршиво.       Макс не имел права трогать Костаса. Это был ресурс ему не по зубам. Но никто не останавливал его в использовании этого ресурса в своих целях. Костас мог убить Вазовски не моргнув, но опасался отдать приказ, не понимая, кого бывший капитан спецподразделения Кибер-блока «Гриф» представляет сейчас. Эта неоднозначность и недоговоренность одновременно и пугала и ободряла, причем обоих. Они разошлись на той же ноте, что и встретились. На взаимном непонимании, неуважении и недоверии друг к другу.       Заседание № 5. Продолжение.       - То есть подозрения о присутствии в регионе Костаса Стергиаду не только подтвердились, - взял слово Эржен, - более того, он признал, что работает «по профилю» и затевает нечто с очевидными человеческими жервами, и вы при этом ни разу ни обмолвились об угрозе с вашим руководством, кого бы вы по факту не считали своим руководством, и даже не попытались препятствовать?       - Кто я такой, чтобы пытаться препятствовать планам Костаса? – усмехнулся Вазовски. - История показывает, что, во-первых, это бесперспективная затея, а во-вторых, его услугами пользовались чуть ли не все политические силы, представители которых здесь присутствуют.       - Вот не надо этого, Макс, - вспылила Эмилия.       - Костас был пойман, и не раз! В том числе - мной. И что из этого вышло? Где он и где я? Тем более, я в принципе не мог ничего сделать, как и вы все, находящиеся в неделях пути от Империи.       - Кто платил этому… человеку? – уточнила Софи Лоренцо.       - Я не в курсе, мадам заместитель. Я же сказал, Костас утверждал, что сам не знает кто именно наниматель, а оплата пришла со счетов каждого из регионов, включая Новую надежду. За прошедшую неделю уже кто-нибудь мог признать свою причастность. В конце концов, тут, так или иначе – представители всех политических сил.       - Это не Земная Федерация, - твердо ответила Софи Лоренцо.       - И не Альянс корпораций, - поддержала Эмилия Волж-Таровски.       - Лига тоже не причем, - впервые заговорил Говард ЭрДжей. Макс обратил внимание на него и прошлый раз, но теперь картина дополнилась спокойным ироничным голосом. Сегодня полоски на его рубашке стали бордовыми. Мужик был приятен, спокоен и откровенно хорош собой, чувствуя себя «в своей тарелке» при любом раскладе.       - Кибер-блоку тоже не нужна смена власти у черта на куличках, - усмехнулся Дэвид Восс.       - Продолжайте, гражданин Вазовски, у нас еще минут сорок, - вздохнул председатель.       172:462. Продолжение. За полтора месяца до заседания № 5.       Иперское правительство выделило Максу аппартаменты на окраине Саньи. Не гостиница – уже хорошо. Широкие окна квартиры смотрели на «полосу отчуждения»: полукилометровый газон, заканчивающийся высоким забором, а далее - глубоким противопожарным рвом. Сразу за ним поднимался густой и мясистый дикий лес.       Найдя обозначенную в сообщении от местных властей квартирку, Макс скептически осмотрелся. Он любил свободное пространство и не брезговал комфортом. Времена более чем скромного детства в Дзе-сити на Сунме давно прошли. Казармы тоже закончились после близкого знакомства с Дэвидом Воссом. С тех пор он всегда выбирал комфорт, если не роскошь, и всегда мог себе это позволить. Аскетизм в чем-либо вообще не был своейственен его натуре.       Выделенное же пристанище прямо намекало, что его распорядители считают нанятого агента этакой рабочей лошадкой с запросами ниже средних. Вазовски понял, что эта квартира – отражение мнения имперского посла о том потрепанном солдате удачи, каким предстал перед ним Вазовски в последнее утро в Дипкорпусе. Пожалуй, если ориентироваться на то мнение, ему выделили шикарные аппартаменты: с обеденной залой, спальней и коридором, размером с эту спальню. Здесь было целых два кондиционера и очень даже изящная мебель из местного дерева.        Осмотревшись и оставив дорожную сумку, он решил, что пора навестить Уну. Санья была прямоугольной, с двумя широкими аллеями и расходящимися от них «улочками». Здесь могли бы ездить автокары, но транспорта вообще не было. Добираться до гостиницы, где остановилась Уна, предстояло минут сорок. По пути Вазовски отметил обилие роботов-уборщиков и курьеров. Вот последние железные твари передвигались на колесах, вызвав желание запрыгнуть на площадку и все же прокатиться. О визите «представителей императорского двора» его предупредили за полчаса, он еле успел вернуться, так и не добравшись до гостиницы Уны.       Шел восьмой час вечера. Макс успел и протрезветь, и немного отойти от встряски после встречи в Костасом. Слишком неожиданно на Вазовски свалилась информация, он был не способен мгновенно переварить и осознать ее. Костас, прямо скажем, озадачил Вазовски. Не то, чтобы Макс безраздельно поверил старому прохвосту, но сверять данные было не с чем, а проверять – не у кого.       Открыв дверь после непродолжительного, но властного стука, Макс отошел с прохода. Посетителей было четверо: один прямой, пожилой и высокий с длинными вислыми белыми усами, второй среднего роста, коренастый и хмурый и двое охранников с повязками, скрывающими нижнюю часть лица. Двое «представителей» были одеты в расшитые халаты, шаровары и мягкие тапки, охранники же были попроще, но в том же комплекте. Макс разглядел, что тот, что в два раз больше него – его же возраста и явно более жесткого нрава. А второй охраник был почти мальчишкой с неуместно прямым, смелым, изучающим взглядом. Подтянутость и ленивая грация гостей намекали на серьезную спортивную подготовку. Макс поспорил бы, кто даст фору – молоденький охранник или старик с вислыми усами.       Старик заговорил на прекрасном евроинглише, отчего Макс даже оторопел. Он сам сносно говорил по-китайски и был готов общаться с местными на их языке.       - Глажданин Васоски, позольте плестависа: капла Джен будет вас куиовать, - он указал на крепыша с ножнами. – Советник Дэмин, - он скромно указал на себя, - будет вашим голосом для импеатора Дина и его голосом для вас.       - Макс, - чуть не поперхнувшись, нашелся Вазовски и неловко предложил пройти вглубь квартиры, хоть и коридор был вполне приличный, примерно как обычное жилье на станциях.       В зале, одной из двух комнат квартиры, гости разместились на мягких диванах. Охранники остались у выхода в коридор.       - Глажданин Васоски, ваше пгибытие и готовность служить во благо Империи – честь для нас. Импеатор пгосил вырасить вам благоданность. Что вам необходимо для исполнения своего долга?       - Свободный перелет, оружие и готовность принять клиентов по мере поступления.       - Каких клиентов?       - Посол передал вам сведения о скрывающихся в Санье и на станции ЭлексКорпа персон, находящихся в международном розыске, не так ли?       - Так и есть.       - Я планирую разыскать их и передать вам для допроса.       - Допгоса? – Демин переглянулся с коллегой из силового ведомства и скользнул взглядом по охранникам, - окей, полагаю.       - Это и есть «клиенты».       - Ах! – седой советник Дэмин благожелательно засмеялся, ловко поднялся и прошагал к окну. Потом вернулся к торцу дивана. – Сто касается пегелетов, вы должны понимать: огханичения наложены по бесопасности. И, в Санья нет огужиа.       - А вы должны понимать, что мне необходима свобода перемещений и, раз я работаю на вас, мне можно доверять. А уж безопасно посадить судно я могу на любую поверхность, поверьте. Кроме того, я не планирую путешествий по планете, мне нужны беспрепятственные взлет и посадка для перемещений по системе в целом. Про оружие в городе понял, как на счет на станции?       Макс наблюдал за стариком и сдержал понимающую улыбку.       - У вас будет свобода летать, - вымолвил старик, - и, конечно же, огужие за пгеделами Санья.       Они обсуждали детали еще с полчаса. Макса даже пригласили ко двору по завершении задания, и он не применул спросить, как следуюет себя вести. Дэмин не сразу понял вопрос, а потом сказал, что встать на одно колено в качестве приветствия высшему чину Империи будет вполне достаточно, и вообще посоветовал не париться по этому поводу. Дэмин был забавный и сразу Вазовски понравился. Чем-то он походил на Эмилию, если бы она оттачивала свои дипломатические способности лет на двадцать подольше. Этакий «сказал, но не сказал, но иметь ввиду надо было это». Высочайший професионализм в развешивании многослойной лапши. Вазовски даже предложил ему выпить. Сперва ему, а потом вообще всем, чем намало удивил, даже, кажется, оскорбил военного представителя. Все отказались.       Вообще, состояние Вазовски к вечеру уже можно было квалифицировать как «не сплю только из-за уважения, а уважаю только из-за страха быть прирезанным во сне». Дэмин это видел и не стал задерживаться, поблагодарив за скорый прилет и напомнив об ожидании «клиентов». Это слово ему особо понравилось. Вазовски с умиротворением понял, что старик видит и одобряет искреннюю симпатию «человека из Альянса», они действительно сразу и безопеляционно понравились друг другу. А еще Вазовски увидел то, что Дэмин демонстрировать не хотел. Каждый раз, когда Макс задавал неожиданный вопрос, требующий однозначного ответа, советник начинал ходить.       Макс смотел на молодого охранника и чувствовал зуд в ладонях, так хотелось взглянуть на лицо этого парня, стянуть повязку с лица, раздеть, черт побери. Он не любил азиатов, но мимолетные взгляды этого парня заводили похлеще, чем надежно укрытое, закупоренное по самые уши, тренированное, стройное, молодое тело.       Закрыв за посетителями дверь, Вазовски зарычал. Рановато он отправил Розали на курорт или куда она там умотала. Макс действительно не любил азиатов, как и многих других, впрочем. Искать себе компанию среди местных он не собирался в принципе. Надеясь, что быстро уснет, устав как черт и физически и морально, он завалился в мягчайшую, словно облако, постель и закрыл глаза.       Ранним, но уже приличным утром Вазовски постучал в дверь номера младшей Аматин.       - Привет.       - Гражданин Вазовски, - сказала она и отошла с прохода.       - Ты завтракала? Составишь мне компанию?       Уна немного опешила от неожиданности, скосив взгляд куда-то влево.       - Вы приглашаете? Отзавтракать с вами?       - Да, - манерно, со смехом кивнул Вазовски, - приглашаю.       Его искренне забавляли ее попытки держаться на расстоянии, когда ей от природы было заложено делать всех окружающих ближайшими и вернейшими друзьями.       - Ты жила в Агентстве по наземным изысканиям, когда я вылетал.       - Жила, - скупо подтвердила Уна. – на время чтения докладов.       - Значит, ты закончила здесь все дела?       - Можно и так сказать. Теперь я официально - турист. С археологической лицензией и доступом в Агентство наземных изысканий, но все равно статус – турист. На днях домой полечу.       - На транспортнике?       - На своей яхте.       Вазовски присвистнул.       - В конце направо. За углом кафешка. Кажется, вчера в зоопарке я видела то, что в этом кафе подают на обед.       Вазовски заржал. Захотелось дружески обнять ее. Будь рядом существо постарше, так бы и поступил. Но Уна уже однажды намекнула, что он распускает руки, и, опасаясь, что крошка даже в чихе умудрится обнаружить неуместный подтекст, Макс сдержался. Недоверие на фоне мнимых сексуальных посягательств ему сейчас было абсолютно ненужно.       Они прошли метров шестьдесят до поворота на аллею и свернули направо. Прохожие местные и редкие гости, выделявшиеся одеждой и лицами, здесь создавали плотные потоки, вписаться в которые стоило некой сноровки. Макс ухватил плечо спутницы и нырнул влево, выверяя шаг в соответствии с течением. Уна задела кого-то плечом. Китаец выругался ей вслед, показав что-то пальцами. Макс не применул ответить, так же активно отжестикулировав.       - Вы говорите по-китайски? – опешила девушка, потирая плечо.       - И по-китайски тоже. Это кафе?       - Да, - Уна прошла в открытую Максом дверь. – Что такое лаовай?       - Что?       - Ну, китаец мне крикнул. Что-то там лаовай.       - Неуважительное «чужак», если вкратце.       - Думала, что похлеще.       - За похлеще можно и схлопотать, детка. Он же не дурак.       - Так вы говорите по-китайски? – переспросила Уна, устроившись за одним из свободных столиков, прямо у широкого окна, выходящего на аллею.       - Обо мне будем говорить?       - Ну, вы – явно более интересная личность для обсуждения. С чего вы решили изучить китайский?       - За компанию с любимым человеком.       - Как ее зовут?       - Об этом я не рассказывал, и не буду рассказывать никогда и никому. Даже под пытаками. Даже под страхом смерти. И это более искреннее признание, чем просто имя.       - Да уж… а еще какие языки знаете?       - Польский и русский.       - Польский? На нем еще говорят?       - Конечно! Родной язык как кровь: разбавить можно, заменить – нет.       - Родной? Ух ты! Ну а… русский зачем учили?       - А это язык мамы. Когда ее начинало трясти от отца, она переходила на русский. Я шикарно матерюсь по-русски, детка, - его широченная улыбка не оставляла шансов на серьезность.       Уна нахмурилась, даже зажмурилась.       - Макс, я же историк-социоолог! – воскликнула она с изумленным смехом, - я изучала всю историю взаимоотношений всех рас и национальностей от первой письменности до наших дней! Вы сейчас сказали что-то несусветное в плане приязни народов в историческом срезе!       - Кхм… ну, возможно, когда ты всю жизнь живешь под куполом на десять тысяч человек с натуральной рождаемостью человек пять в год, трения, конечно, неизбежны, но зависимость и отсутствие вариантов много чего сглаживают. Не спрашивай, как так получилось, малыш, я был слишком мал, чтобы знать и помнить что-то существенное.       - Сколько вам было, когда купол Дзе-сити обрушился?       Во внимательном взгляде Макса чувствовалось тепло и еле уловимый привкус горчинки.       - Шесть, - просто ответил он, но голос выдал нахлынувшие чувства. Они шли не из прошлого, их причиной было настоящее, прямо сейчас.       - Социальное устройство Кибер-блока я тоже изучала, а землятрясение под Дзе-сити – одна из самых крупных и страшных трагедий в тот период времени, - Уна будто оправдывалась.       Вазовски сглотнул, из приоткрытых губ не вылетело ни слова. К ним подошла девушка и кисловато улыбнулась, предлагая сделать заказ. Здесь не было ни интерактивных интерфейсов, ни задрипанного планшета, даже бумажного меню с картинками. Уна заказала две «яичные лепешки» и сок. Официантка ушла. За столиком установилось неловкое молчание. Потом Вазовски вскинулся:       - Подожди, она говорит по-английски? Официантка?       - Все говорят. Все, с кем бы я ни общалась. Иногда с акцентом, иногда без. И еще по-португальски я слышала в Агентстве. И у бассейна какой-то еще язык слышала.       - Вот это интересно.       Макс осмотрелся. Семь столиков, три из которых заняты туристами. Стойка с единственной официанткой, окошко в кухню за ее спиной. Ничего необычного. Запах только не особо приятный с кухни. Но вокруг чисто, почти стерильно.       - Какие у вас тут планы, кроме как за мной присматривать? – перевела Уна тему.       - Присматривать за тобой, - кисловатая закрытая улыбка.       - Я ведь ни во что не вляпалась, сама того не зная?       - Вляпалась, - кивнул Вазовски.       - И… во что?       - В заговор с целью организации политического переворота.       Наморщенный лоб, требовательный взгляд, вытянутые в недоверчивой улыбке губы:       - Это шутка? Не смешная, Вазовски.       - Не шутка.       - М… мама знает? Подождите, каким образом?       - Мама не знает. Знает Эмилия Волж-Таровски, которая и попросила тебя вывезти, вместе с вашим послом. И в случае, если один старый друг подвел с информацией, ты познакомишь меня с парочкой своих новых друзей.       - Вы меня пугаете, Макс… - на полном серьезе призналась Уна.       - У меня нет цели тебя пугать, Уна. Мне нужно найти пару человек и вывезти вас с послом с планеты. Все просто и совсем не страшно.       - Каких друзей?       - Горджо Рудого и Александра Полански.       - Да вы шутите! Алекс – просто геолог! Горджо – кладовщик. И наркоман. Безбашенный… Они ненамного старше меня, какой заговор, какой переворот!?       - Не ори, детка, - попросил Макс, - они работают на плохого дядю, который втечение пары недель, так или иначе, устроит здесь большие беспорядки. И работали раньше. Не один год. Оба в международном розыске. И если я не передам этих ребяток имперцам, а ты откажешься помочь, твои действия будут расценивать как соучастие. Вряд ли ты слышала такой термин, как «круговая порука» - он давно вышел из оборота. А вот для этих ребят, - Вазовски показал за спину, - он вполне современен. Твое соучастие будет считаться вектором политики всей корпорации, так как это ваше семейное дело, а действие не самой маленькой корпорации Альянса – вектором политики Альянса. Доходчиво?       - О, Боже… зачем я спросила?! - Уна прикрыла глаза ладонью. – Вы всегда так прямолинейны?       - Виноват, - пожал он плечами и поднял взгляд к официантке, принесшей заказ.       Вазовски с аппетитом принялся за худой омлет. Уна не поддержала.       - Ешь, детка. Голодовку объявим позже.       Она послушалась и вяло подобрала вилку. Вазовски же поморщился. То ли он с похмелья не чувствовал вкуса, то ли еда была откровенно безвкусной, синтетической. Через двадцать минут они покинули кафе. Можно было поболтать и там, но Вазовски уже не мог терпеть запах с кухни и поспешил выйти.       Они вернулись в номер Уны. Макс знал, что от девчушки не ускользнули ни брезгливость на его лице, ни недоумение. Уна могла позволить себе как минимум что-нибудь поприличнее, а остановилась в коморке с серыми стенами и невзрачной пластиковой мебелью. Прежде, чем начать говорить, Вазовски просканировал все помещения на предмет жучков. После этого Уна с детским любопытством отняла у него девайс, чтобы рассмотреть.       - У тебя назначены встречи с новыми друзьями? Когда вы виделись в последний раз? Можешь просто пригласить в гости?       Уна зажмурилась и протянула девайс, внешним видом напоминавший устаревший, толстенький коммуникатор.       - Я понимаю, что ты чувствуешь, но ты их никогда больше не увидишь. Так что у вас за отношения?       - Я пару раз встречалась с Алексом. Думаю, мы подружились. Он просил передать осколок юомаджейдина своему другу на станции ЭлексКорпа. Так мы и познакомились с Горджо.       - Когда это было?       - Недели две-три назад. С Алексом после этого виделись еще… два раза.       - Виделись? – Вазовски напрягся. – Просто общались или…       - Я не хочу его подставлять.       - А себя хочешь? Семью? Корпорацию? Альянс?       - Не верю, что все так серьезно.       - Уна, эти двое просто засветились через глазные матрицы альянсовских туристов. Возможно, если ты познакомилась с ними до отключения приемника ЭлексГейта, даже через твои глаза. Но они работают в составе профессиональной группы, которая зарабатывает на дистабилизации организаций, даже целых государств, продаже информации, воровстве. Я рад, что в списке всего два имени, потому что торчать здесь не имею никакого желания. Сдам их и домой. Я в любом случае их поймаю, но твое приглашение не вызовет подозрений, а если заявлюсь я, будет драка. Хотя… не исключено, что она и так будет. Помоги мне. И помоги себе в первую очередь.       Уна какое-то время молчала, взглядом блуждая по голым стенам гостиничного номера. Потом решилась:       - Ладно, я позвоню Алексу.       Макс смотрел в спину Уны, когда она болтала с Полански. Окон в единственной комнате не было, но интерактивная часть стены напротив двери в спящем режиме транслировала вид с камер на улице. Там жарило солнце, а по газону ползали косилки. Вид на зеленое полотно и забор был не слишком привлекательным, но все лучше голой стены.       Вазовски отправил сообщение Джену. Он не опасался, что Полански будет вооружен, всех прибывших проверяли еще при входе в комплекс Саньи. В том, что парень сможет заломить его самого, Вазовски сильно сомневался, особенно принимая во внимание уверенность Уны в том, что Полански учился на геолога.       Попрощавшись с Алексом, Уна обернулась.       - Вы слишком спокойны! – она повысила голос, расторыренными пальцами выражая напряженную гамму эмоций. – Как вы можете быть так спокойны?!       - Ну, давай поистерим вместе, покричим, порвем на себе волосы.       - Черт вас побери, Макс! Алекс придет через полчаса. Сказал «не занят». Как может быть не занят человек, готовящий политический переворот?       - Детка, у меня нет настроения парировать сомнения и истерики. Хотя, наверно, для тебя «политический переворот» - это как вспышки на солнце: понятие знакомое, но что за ним стоит – не вполне ясно. А на деле - все просто. Это такая же работа, как и любая другая. Такие же люди, выполняющие свои функции, приказы, задачи. Ты живешь в регионе, где правят корпорации, но вряд ли понимаешь, что значит управлять корпорацией, хоть твои отец и мать – главы одной из подобных. Так и тут, просто с обывательского слоя все выглядит сложно, а если ты забрался на верхушку этой пирамиды – это просто работа. Каждодневная, утомительная, ответственная и, зачастую, просто скучная. И Алекс - такой же исполнитель своей работы, как ты – своей. Просто, у него профиль другой. Посиди тихо, маленький. Твой напор сейчас – перебор для меня.       - Какой еще напор?       - Коммуникационный, интеллектуальный, энергетический…       Макс откинулся в единственном в комнате кресле. Кроме кровати и стула у маленького столика в углу сесть здесь было больше не на что. Уна выбрала стул и устроилась в ожидании. Она выдержала три минуты тишины.       - Что вы планируете делать? – сорвалась на вопрос, спровоцировав невеселую усмешку.       - Поболтаем. Познакомимся. Представь меня как… приятеля – владельца курорта на Перине, куда вы отправляете на отдых сотрудников корпорации. По скидке. При желании. У нас же не Империя, не тоталитаризм? – он обернулся с усмешкой.       - В это сложно поверить.       - У людей Костаса базы граждан всех регионов в чипах, так что, правда – лучший вариант.       - Горджо тоже это сказал. Я даже не подумала, какой это объем информации. Не вполне поняла, что он имел в виду.       - Слитой, украденной информации. Они вообще не плохо заряжены.       - Прикольно.       Макс приоткрыл один глаз, чтобы увидеть ее улыбку. Ему было не привыкать к быстрой смене настроений знакомых особ, что мужчин, что женщин, но отходчивость Уны порадовала. Развернул кресло, чтобы не выворачивать шею.       - Вы хорошо в этом разбираетесь, Макс? Чем вы занимались до… Полянки?       - Служил. Как твой брат, только наши задачи по новостям ЭлексМедиа не освещались. Занимался, чем прикажут. Как здесь и сейчас, например. В двадцать девять был переведен в Департамент безопасности по космической разведке и противодействию нарушениям министерства обороны Кибер-блока и вскоре поднялся до заместителя начальника этого департамента.       - Ничего себе… как же вы обзавелись курортом на Перине? Почему перебрались в Альянс?       Вазовски хотелось повторить: «Посиди тихо», но так не хотелось ей грубить. Наоборот, хотелось рассказать о себе все, что захочет узнать и узнать о ней все, что захочет рассказать. Давненько не возникало подобной тяги. И еще, он вообще не помнил, когда хотел бы просто быть рядом с кем-то, просто разговаривать, видеть смех, без всяких иных поползновений. Очутиться в ее уютном, взъерошенном, способном удивляться и удивлять мирке, спрятаться там от собственной… от грубого, прошедшего огонь, воду и медные трубы, циничного себя.       Нет, он помнил женщину, на которую хотел просто смотреть… не как обычно. Когда-то ее звали Джейн.       - Я – синх, - вздохнул он, отвечая, - первый раз умер в двадцать два. А таким как мы дают самые опасные задания и платят самые большие деньги. Хотя, должно быть, ты знаешь это от брата. К моменту увольнения из департамента у меня было на что жить и что тратить. Обычные служащие не имеют права вести свой бизнес, но на синхов это не распространяется. Система контролирует денежные потоки, поэтому командование не беспокоится на этот счет. У меня еще дома было что-то вроде… зоны отдыха на станции. Так что, перебравшись, не придумал ничего лучше, как перенести идею на твердую землю. У вас же нельзя просто жить. Надо либо иметь что-то свое, либо числиться чьим-то сотрудником.       - Какой смысл «просто» жить, ни чем не занимаясь?       Вазовски усмехнулся:       - Ты права, детка. Смысла никакого.       Они какое-то время молчали. Потом Уна задала неожиданный вопрос:       - А семья у вас есть? Дети?       - Семьи нет. Детей… да черт его знает. Может и есть, но я не в курсе.       - Кошмар какой…       Вазовски только усмехнулся.       - И вы не хотели?       - Чего?       - Семью, детей…       - Нет.       Его усмешка заставила Уну отвернуться.       - Потому что вы – синх?       - Потому что я – это я. Где там уже твой дружок-пирожок?       - Еще не прошло полчаса.       - По мне так вечность уже прошла, - он постучал по карманам своей любимой потрепанной куртки и взглянул на Уну. – Не против, если я прогуляюсь пару минут?       - Почему я должна быть против? Это ваша засада. Я – лишь подсадная утка.       - О, какая ты продвинутая охотница! – он с трудом сдержал себя, чтобы не чмокнуть ее в лоб, проходя мимо. - Скоро вернусь.       Вазовски нашел автомат в холле гостиницы и купил сигарет. Цены грубо намекали на импорт. Курящих в Санье он пока ни разу не видел, но и предупреждающих знаков не было. Закурив, Макс наблюдал за неторопливо ползающим по полу скошенным шаром уборщика и краем глаза заметил мужскую фигуру своего роста и телосложения, прошедшую холл насквозь в сторону номеров. Со словами: «Держи, дружок», Вазовски бросил окурок по ходу движения уборщика и вернулся к номеру. Постучал.       - Макс! – воскликнула Уна, пожимая его ладони. - Рада тебя видеть! Алекс, это наш деловой партнер, занимается туризмом. Макс, это Алекс - мой новый друг, геолог.       «Ну, привет, геолог», - подумал Вазовски, шагая внутрь комнатки. Взгляд был прикован к лицу парня, как и взгляд Алекса – к его лицу. То, что Полански ищет Макса в базе, было очевидно. Макс же замер по другой причине.       - Черт побери, - Уна отступила. – А вы не родственники?       - Не хотелось бы, - задумчиво ответил Вазовски и тряхнул головой, пройдя глубже в комнату и протянув руку новому «знакомому».       Алекс, вероятно, найдя Вазовски в своих базах, перевел взгляд на Уну, вернул к Максу, опустил на протянутую руку и отступил.       - В таких случаях говорят: «без глупостей», но, кажется, это не сработает.       Полански поднырнул под вскинутой в его направлении рукой и в два прыжка пересек комнату. У двери, прикрыв рот ладошкой, по-прежнему стояла Уна. Парень на мгновение замер, решая, использовать ли ее или оттолкнуть. Этого мгновения хватило, чтобы Макс догнал и вывернул ему руки за спину.       - Ты даже не поздоровался, Алекс, - побранил Вазовски. – Как невежливо в присутствии леди.       Полански кряхтел от боли, но молчал. Вазовски это понравилось. Ни истерик, ни грубости, ни угроз – это вызвало невольное уважение. Высвободив одну руку, Макс залез в карман куртки, достал флакончик и нажал пару раз, направляя распылитель в лицо своей жертве. Полански взвыл, дернувшись.       - Что это, Макс? – Уна испугалась, отступая от двери.       - Чтобы глаза не открывал. Ни трансляции, ни интерфейсов, ни дороги.       - Сука… - прорычал Полански.       Макс открыл дверь. На пороге стояли двое имперцев в форме местной службы безопасности, никаких тебе халатов, тапок и саблей.       - Если не можете изолировать от сети, глаза должны быть закрыты, - предупредил Вазовски.       - Уже изолирован, - кивнул один из безопасников.       Они приняли под ручки Полански и развернулись к холлу, когда Макс попросил подождать. Достав свой «коммуникатор», он сдвинул заднюю крышечку и подставил его под пальцы Полански. Тот сказал: «Ай!».       - Уводите.       - Это все по плану? – спросила Уна лишь бы что-то спросить.       - Угу. Посиди тихо пару минут, - Вазовски возился со своим девайсом.       - Что вы делаете?       - Что во фразе «посиди тихо пару минут» тебе не понятно?       Уна вернулась на стул. Макс ходил по комнате. Пару раз задел коленом кресло. Уна поняла, что он что-то смотрит или читает. Потом он опустился в кресло и прикрыл ладонью лоб.       - Что случилось? Вы в порядке?       - Да! – Вазовски бодро распрямился. – В полном.       - Что вы сделали?       - Ничего, о чем тебе бы стоило беспокоиться, детка. Давай теперь то же самое проделаем с Рудого. Получится вытащить его в Санью?       - Вряд ли. Не знаю. Могу попробовать.       - Пробуй.       Продолжение заседания № 5       - Отрадно, что мисс Аматин-младшая вам всячески помогала. То, что Рудого и Полански были арестованы – мы в курсе, - прервал рассказ Киу Цай, - как и то, что каким-то образом второму удалось освободиться и скрыться.       - Что, даже не хотите послушать, как я бегал за Горджо? Там-то было веселее!       - Вряд ли теперь это имеет значение. Какое вообще имеет значение переворот в Империи, если она целиком перестала существовать? – поддержала следователя Софи Лоренцо.       - Капитан, складывается впечатление, что никто из свидетелей не заинтересован раскрыть главную загадку. Куда делось все население Империи Тошида? У вас есть ответ?       - Не то чтобы есть… и не то, чтобы нет. В Империи Тошида не было кореного населения.       - Опять двадцать пять! – вспылил кто-то из зала.       - Позвольте ему договорить, - вмешался ЭрДжей, представитель Лиги, столь симпатичный Вазовски.       - Премного, - кивнул Вазовски, - в Империи не было людей. Я это уже говорил и готов повторять до тех пор, пока вы не уясните. Все населеление планеты было, полагаю, соткано из нано-пыли. Я не спец в подобных технологиях…       - Прошу занести это в протокол.       Вазовски крякнул и со смехом продолжил:       - У них были лица, характеры, даже эмоции, но это все было смоделировано. У них была свобода воли в неких рамках, даже их император с братом управляли Империей в полном смысле. Но как только…       Вазовски замолчал.       - Как только? – подбодрил председатель.       - Когда мы были внизу… уже после всех последующих событий, прорыва периметра и перестрелок, когда Аматины уже долетели до системы, а Атра спустилась на планету…       Он снова замолчал. Перевел взгляд на Дэвида, ища поддержки. Если кто-то и мог понять этот взгляд и мог бы оказать поддержку, то им оставался лишь генерал Восс. Только он знал Вазовски достаточно хорошо, чтобы предельно ясно понять его заминки.       - Ты хочешь сказать, что только Атра Аматин в действительности знает, что именно произошло на планете? – спросил Дэвид Восс.       Макс закрыл глаза.       Чертов дурак, почему он смел верить и надеяться, что еще хоть что-то значит для этой глыбы льда? Почему удар в поддых всегда приходит от самых близких людей? Пришлось переступить себя, превозмочь, чтобы продолжить говорить:       - Я хочу сказать, что за время изоляции я понял то, что изложил раньше. Я видел перестрелки. Видел, как вышедшие из строя имперцы рассыпаются, чтобы использовать ресурс нано-пыли для других… «граждан». Их смерть фатальна, они действительно в каком-то смысле существовали, даже жили, заводили семьи, растили детей. Но они не были людьми, - он помолчал, позволяя переварить услышанное собравшимся и сам собираясь с мыслями, - но я не знаю, что произошло дальше. В какой-то момент мы с Атрой потеряли друг друга, а потом в Санье остались лишь «туристы».       Председатель обратил взгляд на доктора Мэдисон. Она кивнула в ответ.       - В это трудно поверить, гражданин Вазовски, - вздохнул он.       - Понимаю, председатель. Но доктор Мэдисон подтвердила вам, что это правда. В Империи Тошида не было людей. Потому вы и не можете найти их послов в наших регионах. Они перестали существовать так же, как и остальные имперцы.       - Нам нужно сделать перерыв, чтобы проверить и обсудить эти сведения. Благодарим, гражданин Вазовски.