Ты слишком много думаешь...

Пять утра. В Неверморе царит тишина. Скорее всего она будет длиться до полудня, ведь в выходные можно и отдохнуть, не так ли? Но не так трудно догадаться, кто может не спать. Уэнсдей стояла на балконе. Уже был рассвет, солнце медленно и бесшумно поднималось над академией. Несмотря на яркий свет, лес всё равно был тёмный, глубокий и немного жуткий. Подул лёгкий холодный ветерок. Пара прядей упали на спокойное лицо девушки, а по коже пробежали мурашки. Аддамс смотрела в бесконечную даль леса. Её взгляд был необычно пуст. Измученные глаза не желали что-либо высматривать в лесу, озарённом утренними лучами. На это просто не было сил. Хотелось остановиться в пространстве и отстраниться от всего мира. Уэнсдей и пыталась поймать такой момент, жертвуя сном. Она закрыла глаза и вдохнула глоток свежего осеннего воздуха. И ведь атмосфера была абсолютно идеальной, до определенного момента. Идиллию нарушил знакомый стук пальцев. Уэнсдей стиснула зубы и перевела взгляд на Вещь, вошедшего на балкон. — Что тебе нужно? — слова вырвались, сопровождаясь неприятным привкусом во рту и хрипотой, от пересохшего горла. — Долго ещё тут стоять будешь? — простучали по полу пальцы. — Ты не спишь уже неделю. Ты и так плохо выглядишь, — хоть это и был стук, но чувствовалось, что Вещь беспокоиться за младшую Аддамс. — Отвали, — грубо ответила девушка и отвернула голову в сторону, — я буду спать тогда, когда мне это потребуется, а сейчас оставь меня одну. — Из-за ссоры необязательно не спать. Просто поговори с ними, и всё само разрешится, они тебя очень любят. Неделю тому назад Уэнсдей поссорилась с родителями. Поводом стало её общение в Неверморе. Честно говоря, то за всё время её пребывания в академии изменилось только то, что от неё перестали шарахаться как от оголённого провода. А сама Уэнсдей толком то ни с кем и не общалась кроме Энид. Да и толком разговаривать Аддамс не приходилось, ибо эта энергичная девица безостановочно балаболила. Самое интересное, что эти долгие разговоры не доставляли дискомфорт. После победы над Крэкстоуном Аддамс кардинально изменила своё отношение к Энид. Она чувствовала, что Синклер и в правду не просто соседка по комнате, но Уэнсдей никак не могла убедить себя в этом до конца. Какая-то непонятная гордость внутри неё не подпускала ближе к людям. Уэнсдей довольно сильно повздорила с родителями. Не побоюсь сказать, я думаю, что это естественно для подростка. Недопонимание со стороны родителей — довольно частый случай. Но как бы Аддамс не пыталась себя переубедить, она знала, что родители — это её семья. Для Уэнсдей они были очень важны, и ссора стала сильным ударом. Пока что она не была готова делиться с кем-либо своими личными переживаниями, ибо считала это несвойственным. — Ты не пробовала поговорить об этом с кем-то? — молчание нарушило ритмичное постукивание по полу. — Зачем это кому-то знать? Я сама с этим справлюсь. Наверное… — последнее слово прозвучало неуверенным шёпотом. — Вот именно, что «наверное». Ты понимаешь, что, хоть ты и Уэнсдей Аддамс, но ты тоже человек. И тебе все равно когда-нибудь понадобилась бы поддержка. Нельзя всё держать в себе. Сейчас тебя окружают люди, которым ты можешь довериться. Например, Энид. Что бы ты не говорила, но я считаю, что она сейчас единственная, кто тебя может понять и выслушать. Ты и сама должна это понимать. Прозвучала долгая пауза. Уэнсдей опустила глаза и посмотрела на свои руки. Одна рука сжала вторую настолько сильно, что на ней остались следы от ногтей. Правда боль была не ощутима. Она ещё раз подумала про «слова», если их можно так назвать, Вещи и стиснула зубы. Было противно от самой себя. Она не такая как другие, не может просто поговорить и перебороть свою гордость. Это вводило ее в ступор и бешенство. — Уйди. Вещь понял, что дела совсем плохи, но решил всё же оставить её со своими мыслями. Он надеялся, что Уэнсдей удастся всё осознать. Аддамс, как только услышала скрип желёзной створки окна, упала на пол, и, поджав колени, опёрлась лбом на ладонь. Её сердцебиение участилось, а дыхание нарушилось. Обрывистые вдохи следовали один за другим. Она резко ударила себя по тыльной стороне запястья, оставив красный след, и упала на спину. Уэнсдей закрыла лицо руками и замерла. — Уэнсдей? — послышался до боли знакомый и милый голос. Аддамс убрала руки с лица и привстала, — Уэнсдей, всё в порядке? — с беспокойством спросила Энид. — Почему ты не спишь? — как на зло, дыхание не выровнилось, и голос брюнетки дрогнул. — Услышала грохот на балконе, вышла, а тут ты. Что с тобой? — Энид увидела красный след на руке подруги. Она подошла ближе и присела около Уэнсдей. — Я тебя разбудила? Извини… — Всё нормально. А ты тут на холодном не сиди, пойдём обратно в комнату! — Энид сказала это немного строго. Девушки зашли в комнату. Уэнсдей медленно пошла в сторону своего стола. Она поняла, что измотана и морально, и физически. — Ты опять не спала. Уэнсдей, так ведь нельзя. Что с тобой случилось? Я конечно все понимаю, но в последнее время ты вообще не спишь, от слова «совсем». Что происходит? — на последних словах, Энид сделала шаг вперёд и схватила Уэнсдей за запястье. — Это неважно, — Аддамс попыталась отдёрнуть руку. — Нет, еще как важно! — соседка сжала запястье сильнее. — Ты понимаешь, что убиваешь свой организм? Что произошло? — уже не в первый раз спрашивает девушка. Энид и в правду сильно переживала за подругу. Она жила с ней довольно долго и всегда чувствовала, когда с Уэнсдей не всё в порядке. Энид часто старалась проводить время с соседкой, всегда радовалась, когда ей удавалось получить даже малейшую долю внимания от Уэнсдей. Энид была безумно счастлива, когда могла что-то рассказывать подруге. В такие моменты она могла видеть настоящую Уэнсдей. Всегда чувствовался её взгляд на себе, так она понимала, что не безразлична Уэнсдей. — Слушай, Уэнсдей. Я хочу тебе помочь, правда. Ты можешь мне довериться. Расскажи мне, что случилось… Пожалуйста. Молчание. Никто не знает сколько оно длилось. Девушки стояли, замерев. Энид готова была ждать ответа сколько угодно, лишь бы помочь Уэнсдей. — Я поссорилась с родителями. Сильно. Очень, — каждое слово давалось Уэнсдей с усилием, — им не нравится, что я мало с кем общаюсь. Странно, они ведь должны понимать, что я не такая, как они думают, — Уэнсдей продолжала. Она рассказала про ситуацию, про плохое общение с мальчиками, а также с одноклассниками. В конце концов она упомянула Энид. Подруга долго стояла, слушала, она не хотела нарушать такой момент. Все мысли Синклер были сосредоточены на Уэнсдей. — Они просто меня не понимают, — закончила Аддамс. Опять молчание. Оно всегда напрягает. — Можно тебя обнять? — у Уэнсдей расширились зрачки. Она могла ожидать все что угодно. Например, что Энид посчитает её сумасшедшей, а может просто не поймет, перестанет разговаривать, засмеётся и унизит, но никак не это. Брюнетка была растеряна. Не знала что ответить. Объятия были для неё чем-то неземным. Она никогда не воспринимала их как что-то, что может помочь… Кивок. Тонкие женские руки обвили её шею и прижали к себе. В этот момент произошло что-то необъяснимое, неизвестное для Уэнсдей. Она почувствовала спокойствие, умиротворение. Было такое чувство, будто замер весь мир. Аддамс нерешительно приподняла руки и обняла подругу в ответ. Они стояли так несколько минут. Отстранившись, Энид посмотрела на Уэнсдей совершенно невинными детскими глазами. Уголок губ брюнетки дрогнул и вытянулся в кратко временную улыбку. Энид засмеялась. — А теперь иди спать. Выспись. И мой тебе совет — поговори с родителями, — небольшая пауза, — понимаешь, жизнь неоднозначна. Она не может состоять только из хороших моментов. Никогда не будет всё так, как тебе хочется. Всегда будут ссоры, но все они решаемы. А все обиды прощаются, особенно, когда это касается семьи. Семья — это единственные люди, которые всегда тебя поддержат, скажут доброе слово, успокоят. Они готовы на все ради тебя. Если случаются разногласия, то это нормально. Когда все живут в бесконечном мире, то это тоже немного раздражает, ведь так? Поговори с ними. Но не раздувай из этого новую ссору. Просто поделись своими мыслями. Они имеют право знать, что происходит у тебя в жизни. Но если что, то ты можешь всегда спросить у меня. Я всегда постараюсь помочь и буду рядом, Уэнсдей. Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но нельзя же себя так изматывать. Я только недавно начала осознавать, насколько я счастливый человек. Мне очень повезло, что я встретила тебя. Ты самая сильная из всех людей, которых я когда-либо видела, ты всегда сможешь со всем справиться. У тебя всегда возникают самые лучшие, хоть и безумные, идеи. Знаешь, что? Пообещай мне, что ты никогда больше не будешь себя так мучать. Хорошо? — … Обещаю. После этого случая Уэнсдей поняла, что Вещь был прав. Энид и в правду не просто соседка. После того как девушка выговорилась, она почувствовала сильное облегчение, как камень с души. С того момента Уэнсдей стала очень сильно дорожить Энид, она чувствовала, что в долгу перед ней, за оказанную поддержку. Конечно, многие могут подумать: «Чего же Энид сделала такого сверхъестественного? Она ведь просто сказала про семью». Но для Уэнсдей это значило очень много. Ей никто никогда не говорил такие вещи. Уэнсдей всё же последовала совету Энид и легла спать. Синклер тоже легла к себе, мимолётно взглянув на подругу. Она была рада, что с ней всё в порядке.