Mermaid's Poems

      Дарон с излишней яростью захлопнул входную дверь. В несколько прыжков он поднялся на второй этаж и бросил коробку пончиков на стол. Свою мокрую футболку он закинул куда-то на люстру. Затем он раскидал все вещи Сержа по кровати Шаво. От него, кстати, было несколько пропущенных звонков. Хоть кто-то о Дароне волновался в этом мире, вот облегчение!       Но это его не успокоило, вовсе нет, он только пуще разозлился. Гитарист взглянул на стол. На нём стояла та самая морская лира, русал совсем забыл её забрать. Дарон, подхваченный самой первой мыслью в голове, безжалостно ударил музыкальный инструмент, так что он отлетел и ударился об окно. Раздался треск. Треск окна.       — Блять! — Дарон потряс ушибленной рукой.       Инструмент оказался не из хрупких. Ни одна струнка не погнулась.       Пение птиц теперь только нервировало. Скорее всего, они все до единого, обсуждают его, какой же он неудачник, или что-то подобное. Он с грохотом закрыл форточку.       Холодный душ привёл Малакяна в чувства, но он не помог ему решить для себя, правильным ли было его решение отпустить совершенно беззащитного человека-амфибию в море, кишащее различными морскими существами, которые вряд-ли были настроены дружелюбно к незнакомцам, таким как Серж.       И ведь он сам сказал, что не уверен в том, что найдёт путь домой. Возможно, он уже давно плавает брюхом кверху, истекая русальей кровью, и в голове Дарона она была ярко-красной, такого неестественно насыщенного алого цвета. Она растекалась по солёной воде, окрашивая море в бордовый. Он поморщился и потряс головой, выгоняя дурные мысли из головы, но этот трагичный образ плотно засел у него в сознании.       Дарон сел на кровать и опустил лицо в руки, судорожно вздыхая, пальцами зарываясь в свои волосы.       Не имея ни сил, ни желания переодеваться, он так, в одних джинсах, с голым торсом, сжался в комочек, обхватил тоненькими ручёнками электро-гитару рядом.       Бессонница мучила его уже несколько месяцев, сегодняшний день не оказался исключением.       Провалявашись на кровати часа три без единого намёка на сон, он всё-таки сдался, посчитав ситуацию безнадёжной, и выпил самое безобидное, что было в этой комнате — немного успокоительного. Оно подействовало не сразу, но в конечном итоге, Малакян отрубленный валялся на кровати и тихонько сопел, завалив ноги на подушку.

* * *

      Дарон проснулся только в полдень. Его мышцы словно отрафировались за время этого сна, так что он едва ли мог поднятся, он обнаружил что спал, уткнувшись носом в матрас и почти перекрыв себе доступ к кислороду.       Малакян прополз до зеркала. Да, взлохмаченные волосы, прилипшие ко лбу, и его заспанная рожа создавали не самое лучшее сочетание.       Последние три дня были очень тяжёлыми. Тяжёлыми во многих смыслах. Но теперь Дарон спокоен, ведь сейчас он в безопасности, как и всегда был. Без общества лишних лиц. К тому же сейчас он с лёгкостью отличит реальность от галлюцинации, ведь уже который день держится на одном пиве, игнорируя иные возможности расслабиться. Может быть Серж и был плодом его воображения. Кто знает? Теперь это не должно его волновать. Никогда больше.       Но, окинув взглядом комнату, Малакян засомневался в своих выводах. Лира все так же мирно стояла на столе. Дарон вспомнил, как вчера вымещал свою злость на предметах вокруг — стекло рядом все ещё было разбито, странно только, что лира именно стояла. Гитарист отчётливо помнил треск окна и падение струнного инструмента.       А где же те девять оставшихся пончиков? Где коробка?! Дарон подскочил словно заведенный и в секунду оказался на первом этаже. Он аккуратно прошёл в кухню, стараясь не издать лишних звуков, но на деле же его приближение засекли гораздо раньше.       — Привет, — тихо сказал Серж, покручивая в руках какую-то безделушку.       Малакян протёр глаза. Что-ж, все-таки это не был сон. По всему столу были разбросаны ракушки разной формы и цвета. Коробка с пончиками стояла там же, и там оставалось уже только восемь пончиков. Русал, видимо, созрел для завтрака.       Дарон боролся с желанием обнять Сержа и чувственно поблагодарить его за то, что даже сейчас, после того как его выбросили в море, словно мусор, избавил Малакяна от одиночества своим возвращением. Но он ни разу не хотел проявить себя сентиментальным. И не очень-то хотелось обнимать русала таким мокрым. Он даже не соизволил вытереться и так напялил на себя всю свою прежнюю одежду.       — Сук, прости, я был идиотом… Прости что я тебя так. Вышвырнул, — еле как выдавил из себя Дарон.       — Нет, я понимаю, ты хотел помочь, а я тебе только мешал. Извини лучше ты меня, — покачал головой Серж.       — А. Ну что-ж. Да, я согласен, на самом деле ты во всем виноват.       Серж не сдержался от доброй ухмылки, все так же не переводя взгляд на друга. Он осматривал ракушки, которые принёс. Дарон сел рядом и присоединился.       — Зачем притащил сюда этот хлам? — поинтересовался Малакян, беря в руки маленькую голубую раковину.       — Тебе не нравится? — Серж посмотрел на него жалобно. — Я думал… Ну, это типо, как подарок, в качестве извинений. Я некоторое время мотался по морю, бездельничал, — он печально вздохнул, отодвигая от себя груду этих «морских сокровищ».       — Да нет… Прикольно, наверное, — Малакян снисходительно улыбнулся.       Тогда и Серж расцвел в нежной улыбке. Она была очень широкой, мягкой. Дарон невольно подметил, что в ярком полуденном солнечном свете, вот так улыбаясь, он выглядит очень притягательным, словно он сам был как лучик.       «И что он со мной делает? Сначала гипнотизирующий голос, теперь это…» — Дарон попытался не выдавать свои мысли, и он слегка напрягся, отведя взгляд.       — Ты, может, не заметил, но это не просто ракушки, — русал склонил голову на плечо и хитро посмотрел на гитариста из-под длинных ресниц. Он взял одну из раковин и поднялся со стула, подойдя к Дарону, затем вручил её ему. — Угадай, для чего эта раковина.       Розовато-бежевая вещица поблёскивала в дневном свете. Её живописные острые грани были словно высечены невероятно точным скульптором, а наощупь она была очень гладкой и слегка пахла морем, весьма приятно.       — М-м-м, понятия не имею, — протянул Дарон, ощупывая вещь со всех сторон.       Пальцы его нашли там углубление, как обычно бывает в таких ракушках (может она была домиком какого-нибудь моллюска, или типо того…), он лениво предположил, пожимая плечами:       — Ну, хранить в ней что-то.       — Ты чего? Неудобно. Непрактично, — Серж сразу же опроверг его мысли.       — Ну… Не знаю, скажи! — он опустил ракушку на стол и обернулся к Сержу с вопросом во взгляде, стоящему за его спиной.       — Это тоже своего рода музыкальный инструмент! Попробуй, — русал взял раковину за свободный край и поднёс её ко рту друга.       — А… Как? — растерялся Дарон.       Серж промолчал, качнув головой в сторону, типа: «Давай уже, сколько можно ждать». Гитарист заметил на ракушке второе отверстие и тогда уже быстро словился. Он нерешительно дунул, ожидая лишь только фальш, но инструмент его в миг переубедил, издав мелодичный звук. Он звучал неестественным, словно не могло из подобного предмета что-то такое выходить. Дарон подозревал, что тут в очередной раз была замешена фантастика, к которой он, за время общения с русалом, привык.       — А на ней можно играть только одну ноту? — Малакян с любопытством провертел ракушку в руках, но не нашёл никаких других отличительных признаков духового инструмента.       — А ты хотел на ней балладу сыграть? Уж довольствуйся и этим одним звуком! — рассмеялся Серж.       — А-а-а, и это подарок?       — Да. Забирай. Мне лиры хватает.       После этих слов повисла неловкая тишина. Дарон положил ракушку обратно на стол, встал и перешёл к другой стороне, чтобы встать лицом к собеседнику, затем он оперся о стол двумя руками и внимательно посмотрел на русала. Дарон прищурился.       — Так… почему ты вернулся? — он спросил.       Серж завис на секундочку и пустым взглядом посмотрел вперёд себя. Он сложил руки, потёр пальцы друг о друга, с лёгкой досадой цокнул языком.       — Ладно. Придётся рассказать, — он вздохнул и опустил глаза в пол.       — И что ты такое мне не рассказывал? Ты мне врал, что-ли? — возмутился Дарон.       — Недоговаривал. В общем, я в самом начале сам решил уплыть из моря, только я не знал куда…       — Чего?! — удивился гитарист. — У тебя же там родня, края родные, твоя супер-сексуальная девушка-русалка, может быть, я-то не знаю, кто там ещё у тебя есть, и ты всех просто так бросил?       — Родня это да, правда. А ещё, если честно, они всегда были против музыки, — прорычал Серж.       — Ну, тебе повезло меньше чем мне, но это же не повод для того чтобы… Уплыть?       — И в этом ты тоже прав. Послушай, это не единственная причина, но знаешь, я бы не хотел тебе рассказывать… — он неловко почесал затылок.       — Нет уж, теперь рассказывай.       Серж вздохнул и вновь опустился на стул.       — Там где я родился, я принц, и поскольку пришло время моей коронации, а это бы полностью исключило из моей жизни музыку, я просто сбежал, — он сказал это так просто и легко, словно это было чем-то совсем неважным.       — Какого хуя ты мне об этом сразу не сказал? Почему? это что, такой секрет?! — Дарон был знатно шокирован такой новостью от хвостатого друга. Широко-распахнутыми глзами он смотрел на него и часто-часто моргал, накрашеными чёрным лаком ногтями крепко вцепившись в поверхность стола.       — Ну не знаю, я думал… Думал, что это не стоит твоего внимания, а ещё что твоё отношение ко мне может измениться после этого. Но я зря волновался, так? — Серж посмотрел на друга.       — Да, идиот! Но я в ахуе. Тем не менее, на земле ты все ещё просто чужестранец без паспорта и личных вещей, ну… кроме лиры конечно.       Русал коротко хихикнул, зажмурив глаза.       — Я с самого начала был прав о тебе… Ты такой… Другой. Всё люди такие? — Серж взглянул на Дарона.       — Не знаю, что ты там имеешь в виду! — тот покачал головой. — И да, иди помойся все-таки. Ты весь в солёной воде.       — Я не вижу в этом никакой проблемы, но раз ты просишь… — Серж поднялся и умчал наверх.       Тогда гитарист собрал все ракушки и унёс в свою комнату, положив рядом с лирой. После он снова спустился в кухню и заварил себе чашку кофе, а Сержу сделал чай. Позавтракал он пончиком и после этого их осталось всего семь, что все ещё было достаточно много.       Он не был голоден, съел что-то лишь для приличия. Совесть мучала, когда он пренебрегал советами Шаво, а тот в каждом звонке напоминал тому о важности ежедневных приёмах пищи.       — Быстро же он вернулся. И дня не протянул, — хмыкнул Дарон.       Русал конечно же услышал, так-то обладая феноменальным слухом, о чем Малакян не имел права забывать, а иначе рисковал вновь рассориться с новым другом. Благо, русалы — неконфликтные существа.       После того как они оба позавтракали, Дарон решил наконец взяться за гитару. Днями напролёт он музицировал, но за последние несколько дней его музыкальные сессии прервал очень интересный субъект.       Серж, который до этого момента бесцельно слонялся по комнатам и рассматривал разные вещи по несколько минут, теперь уже был заинтересован только игрой Малакяна.       Он присел рядом (даже слишком рядом, Дарону стало слегка некомфортно) и впился глазами в его пальцы, аккуратно перебиравшие струны.       — Я её только настраиваю… И это так увлекательно для тебя? — усмехнулся Дарон.       Серж смущенно отвернулся. Он встал и перевёл взгляд на вид в окне. Можно было заметить как, внезапно, на ушах его, случайно возникнув, дрогнули зелененькие чешуйки, будто он что-то заметил, а точнее услышал. Он нервно скользнул поближе к стеклу.       — Что-то случилось? — Дарон обратил на это внимание.       — Нет, то есть, не знаю… — русал растерянно пожал плечами, плавники, дрогнув в последний раз, быстро растаяли в голубом свете.       Тогда Малакян спокойно продолжил заниматься гитарой. Шаво не было, поэтому некому было ему подыграть. И бас-гитару он забрал с собой, досада какая. Однако… Был тут ещё один музыкант. Дарон немного стеснялся спросить, но идея зажгла в глазах огонь азарта, который быстро поглотил разум и не оставил иного выбора.       Гитарист, нетерпеливо постучав пару раз ногами о ковёр, вдруг спросил:       — А ты не пробовал петь на английском?       — То есть, на вашем языке?       — Да. Попробуй… Знаешь, я сейчас, — он, подгоняемый своей заветной идеей, вскочил с места и бросился к столу. Немного покопавшись в бумажках, он достал искомую запись.       — Вот! То что нужно! — он ударил тыльной стороной руки о текст и засиял в улыбке.       — А ты не знаешь, я тебя случайно… Ну… Не загипнотизирую? — замялся Серж       — Похуй, главное пой, — и он передал слова русалу.       Серж изучил листок глазами, почесав бороду.       — Хорошо. Тогда напой мне мелодию.       После того как Дарон это сделал, русал нервно вздохнул, перебирая в похолодевших пальцах бумагу. Похоже, что он слегка стеснялся. Почему-то… волновался. Watching from a post up high From where you see the ships afar From a well-trained eye The waves all keep on crashing by If you are the light post Then you own the working class       Серж пел тихо, как-то неуверенно, да он почти не пел. Проговорил текст, с намёками на какую-то призрачную мелодию. С лица Дарона быстро сползла улыбка. Он прервал его раньше, чем он закончил:       — А ты можешь… Ох, это неловко просить, но… Приложи пожалуйста чуть больше стараний к вокалу. Я знаю что ты можешь. Чего ты боишься?       — Ладно, я просто действительно не… Не пел никогда. Мы это делаем по-другому, — вздохнул русал.       В этот раз пел он уже почти в полную силу. Никакой магии, только Серж, ему это легко давалось и самостоятельно. Однако, нечеловеческое происхождение всё равно, очевидно, давало о себе знать. Бархатистый, терпкий голос так нежно плыл по мелодии, изгибаясь живописными волнами, и уплывал всё дальше и дальше… В этот раз он действительно отдался песне, помогал себе руками немного, рисуя ладонью в воздухе невидимые узоры. Глубина звука пронизывала всё тело, так что ноги дрожали, дыхание сбивалось, а сердце билось нетерпеливо, беспокойно. Вот-вот и проявится то гипнотическое волшебство, вот-вот голос протянет эхом, он расцветёт разными цветами, вместе с ним запоют кораллы, ракушки и заросли водорослей. Он вёл куда-то далеко, за горизонт, не в силах остановится.       Дарон неопределённо глядел в пустоту, шокированно распахнув глаза.       «Интересно, сможет ли он так же хорошо всегда?» — возникло у него в мыслях. И что-то подсказовало ему, что определённо сможет — русал его до сих не разочаровывал в плане музыкальных способностей.       Серж обнаружил, что Дарон не моргает и не двигается уже несколько минут.       — Ну вот, я этого и боялся, — он развёл руками. — Я всё-таки переборщил?       Дарон вдруг очнулся и начал быстро отрицательно качать головой.       — Нет! Нет, я просто… Задумался, — успокоил он русала. — В общем, забудь! — Дарон фыркнул и взялся за гитару. — Так, а теперь ещё раз, только я тебе подыграю…       Серж посмотрел в потолок. Он держал текст чуть ниже своего взгляда. И он глубоко вздохнул, прикрыл глаза, его голос ещё раз коснулся тех же строчек, в этот раз даже увереннее и может… плавнее. А потом в конце внезапно решил опробовать все возможности своего голоса.       На высокой рычащей ноте ему удавалось удержаться довольно долго, и оконное стекло, не выдержав напора, треснуло сильнее, едва не лопнув в конец.       — Вот сейчас он действительно переборщил. Но ты… В целом неплохо… — заключил Дарон.       — Претензий нет? — спросил Серж гитариста.       — Чёрт, ну да, нет, никаких… Чуть-чуть меньше силы? — он предложил неуверенно.       Серж вдохнул воздух для второй попытки, но Дарон его оборвал, замахав руками:       — Нет! Стоп-стоп-стоп! Все, достаточно и одного раза, я всё понял.       — Так я сделал хорошо? — Серж просиял.       — Конечно да, идиот.       Два часа прошли незаметно. Серж пел, Дарон играл — идиллия. Звёздный дуэт. Малакян успел показать ему ещё несколько своих наработок на бумаге. Он был излишне рад, когда Серж показывал себя по-настоящему заинтересованным в этом дерьме. Русал как обычно показал себя отлично — схватывал на лету, это было его отличительной чертой. Дарон уже давненько это подметил.       Занятые музыкой и обед они благополучно пропустили. Малакяну уже очень долго не было близко чувство голода, а Серж, прежде живя в роскоши среди водорослей, просто не попадал в ситуации, где оно могло бы его одолевать.       В тот момент, когда дошло до двухголосья, Малакян по началу даже слегка стеснялся подпевать, да и это далось ему не с первой попытки. Но Серж остановился, заслушался, отметил, что «так красиво». Дарон был смущён. Он был великолепный музыкант, да, но не виртуоз, чтобы сделать идеально сразу. Это умел русал, благодаря врожденной чуткости и острому слуху. Дарон считал, что это нечестно. Почему существует какая то подводная раса сверхлюдей, которая на голову выше обычных? Зачем? Но, он признает, что ему повезло, так как Серж нашёл в нем что-то и доверился ему. Другой бы человек, избранный им, может быть даже не заметил, что русалки на самом деле прирождённые вокалисты. К тому же, Дарону просто нравилось слушать его голос, не в зависимости от того, пел ли он, или просто что-то тихонько говорил…       Если бы Серж снова захотел уйти, то какими бы словами Дарон уговаривал его остаться? На каких основаниях он мог бы его останавливать? Малакян боялся, что русал снова его покинет и был почти уверен, что это произойдёт очень скоро. Совершенно очевидно, что в этот раз это уже будет осознанный выбор Сержа. Он его не знал, нет, но вот Дарон… Он очень хорошо себя знал, и искренне не понимал, что привлекло русала.       Через ещё два часа, как они закончили репетицию, Малакян в скором времени действительно обнаружил пропажу русала. Сразу же, после того как Дарон вышел с балкона с потушенной сигаретой. И, нельзя его винить, он запаниковал, естественно. Он осмотрел все комнаты, но, чёрт возьми, его нигде не было! Дверь ожидаемо была оставлена открытой.       Гитарист вылетел на улицу, но и там Сержа не было. Он вернулся обратно. Стало в два раза страшнее. Теперь казалось что он никогда не был один в этом доме, а теперь его вдруг застали врасплох. Дарон присел, чтобы успокоить сердце, которое билось часто-часто, только нагнетая.       Но потихоньку он перестал нервничать, когда услышал мягкие шаги и шелест травы недалеко. Серж кажется уже почуял его беспокойство и ускорил свое движение.       — Всё нормально? — он спросил.       — Не пропадай так! — рявкнул Дарон, вскакивая со стула.       В несколько шагов он достигнул вокалиста, а потом взглянул вниз. В руках он держал пластиковые коробки с салатом и сэндвичами.       — Что…       — Это ужин! — улыбнулся русал. — Я просто взял немного денег из твоего кошелька и зашёл в ближайший супермаркет.       — Не делай так! Никогда. Нельзя просто, блять, брать чужие деньги! — фыркнул Дарон.       — А-а-а, ладно, у нас тоже так, я должен был догадаться. Что ты раскомандовался? Ну что-ж, в следующий раз спрошу, извини.       — И я не люблю… Салаты! — он снова уселся за кухонный стол. Серж недолго думая сел напротив.       На самом деле Дарон ел салаты. Просто он был слишком зол на друга, что решил отказаться от такого любезного предложения по-ужинать вместе. Настроения не было.       — Я подумал, что тебе может что-то из этого не нравится… Поэтому я купил ещё и это! — он гордо поставил коробку с сэндвичами на стол, словно это было изысканное блюдо — для Сержа оно и являлось чем-то особенным.       — Нет, спасибо… — Дарон с отвращением посмотрел на еду.       — Тебе не нравятся бутербродики? — Серж погрустнел. — Что же тебе нравится тогда? — он звучал растроенным, и Дарон сразу же почувствовал угрызения совести.       — Ну… — он задумался, — твой голос.       — Неужели? — русал хитро улыбнулся.       Возникла неловкая пауза. Дарон неопределённо отвёл взгляд…       — Ладно, всё, вали жрать свои салаты! — Дарон махнул рукой и повернулся от Сержа к окну.       Тем временем тот с благоговением принялся за употребление принесённой им пищи. Его знатно развесилили слова Малакяна.       Серж как-то сам дошёл то того, что осознал всю необходимость вилки. Он нашёл одну здесь, на кухне, и затратил немного времени на то чтобы ее взять. После он неумело начал есть.       — Это… вкусно! — воскликнул русал.       — Ну, отлично… — Дарон пожал плечами.       Серж с большой охотой уплетал салат. Малакян боковым зрением чуть-чуть наблюдал.       — Я просто… — не прекращая есть, он произнёс, — просто ужасно проголодался после нашей, м-м-м… — русал аппетитно захрустел огурцом, — репетиции.       Дарон немного посидел молча, подумал. Потом он подозрительно поднял бровь и спросил:       — Но ты же говорил что у вас приёмы пищи реже?       — Это так, но музыка — это другое. Меня она знатно выматывает.       — М-м-м, — Дарон понимающе закивал. — Музыка для всех другое. Наверное, не люди её изобрели — люди не настолько гениальны — лишь услышали у вас…       — Не знаю, почему ты так думаешь. Судя по тебе, люди не уступают нам в гениальности, — сказал Серж.       Малакян довольно улыбнулся. Однако улыбался он недолго, увидел, что друг смотрит и тут же смутился. Но когда Серж отвёл взгляд, Дарон вернулся к слежке. И взгляд его приковался к чужим губам, в том числе и бороде — из-за густых волос там оставались кусочки салата.       — Погоди, — внезапно остановил русала гитарист.       — М? — Серж прекратил есть и поднял голову.       Дарон потянулся к нему.       — У тебя тут… Ты слегка испачкал… — Малакян тыльной стороной руки вытер соус с его бороды, а затем пальцем аккуратным движением убрал его с уголка губ.       Русала определённо застали врасплох такие действия. Он отпрянул и резко втянул воздух. Серж опустил голову. Дарон нежно заулыбался, но сразу же отсел и отвернулся, чтобы Серж этого не увидел. Через несколько секунд русал всё-таки понял, что произошло. Вокалист ещё немного посидел совсем не двигаясь. Вдобавок ко всему этому, у него ещё и проступил слабый румянец, и как по цепной реакции вместе с ним возникли из голубого света аккуратные чешуйки. Дарон всё прятал улыбку, которая все не сползала, пока он лицезрел эту удивленную мордашку.       И после этого вечер для обоих наступил быстро. Русал подолгу засиживался с гитарой Дарона, играл разные аккорды без каких либо видимых проблем — Малакян смотрел на него с завистью. Ну в чем он провинился, почему не родился таким же как и он — сверхразумной сверхахуенной сверхрасой?       Ну и похоже Серж, точно как Дарон, просто тащился от музыки в любых проявлениях. Он переслушивал диски, которые пылились у Малакяна под кроватью по несколько раз, из чистого любопытства, но с большим удовольствием.       Малакян гораздо раньше чем обычно зашторил окна и растянулся на своей кровати лицом к стене, пока Серж разбирал всю его коллекцию дисков «Slayer». Может быть, его стоило отблагодарить, потому что он, к этому всему, ещё и стряхивал с них пыль.       — У тебя тут многовато грязи. Может быть тебе убраться? — предложил Серж.       Дарон зевнул, и сонно покачал головой:       — Я уже с неделю не доставал пылесос из кладовки, и не планирую.       — Хорошо… А ты правда хочешь спать? — русал обернулся на Дарона.       — Мгм… Хочу, но бессонница не позволяет, — пробормотал он.       — А… — Серж кивнул понимающе, словно ему была знакома эта ситуация, хотя ситуация эта была совершенно ему незнакома.       Русал, когда ему стало вдруг нечего делать, неловко затоптался на месте. Сыграть или спеть он не хотел, ведь знал, что это помешает Малакяну заснуть. Хотя, насчёт спеть…       — Послушай, если тебе трудно заснуть, я знаю один способ, который всегда со мной работал… — начал Серж.       — Что-то вроде русальего магического успокоительного или снотворного? — сквозь подушку хихикнул гитарист.       — Нет… Погоди, что за снотворное? В общем, неважно. Я бы мог спеть тебе колыбельную, если хочешь, — Серж нервно потёр рукой своё плечо.       — Чего? — Дарон нахмурил брови.       — Я серьёзно, если ты хочешь…       — А ты думаешь это поможет?       — Но в любом же случае можно проверить!       Дарон замолчал и молчал так некоторое время. Серж уже подумал, что он не дождался колыбельной и заснул, но все оказалось иначе. Его голос вновь возник из ночной тишины:       — Валяй. Я ведь не засну…       Серж кивнул. Малакян повернулся в его сторону — в темноте Дарон смог увидеть только его силуэт, в спину которого бил лунный свет из щелки между штор.       Русал подсел к нему на кровать. Он начал петь, и с первых же секунд Дарон почувствовал, как колыбельная снова поглотила разум, отправив Малакяна под гипноз. Красота голоса Сержа среди прекрасной русальей музыки читалась, но слабо — множество разных звуков окутали его, сложившись в идеальные гармонии. Вибрации выстроились в цепочки, которые потом создали узоры и нарисовали прекрасные пейзажи. Интересно, можно ли было от приобрести зависимость от этой магии, подобно как от снотворного и успокоительного?       Уже спустя полминуты, Дарон почувствовал себя вдали от места, где он был раньше, словно душа в мгновения отделилась от тела и потянулась по мелодии близ звёздных небес. Реальность слилась со снами в единое целое, и тогда Малакян почувствовал умиротворение среди огоньков и идей в своей голове.       — Спи, — шепчет Серж.       Дарон отправляется в царство сновидений за долю секунды после этого.