напополам?

***

рома встречается с антоном на заднем дворе школы, у повешенного. как никак, парням уже стукнуло шестнадцать, уже четыре года прошло с того момента, как они познакомились. стояли тридцатиградусные морозы в их родной деревне, но это не мешало им гулять на улице, как в первый раз. жизнь перевернулась с ног на голову, и каждый день с момента переезда петрова стал неимоверно важным. как минимум, каждый раз проснувшись утром петров был благодарен судьбе за то, что жив. за его спиной с тех пор толпились ужасные вещи, которые он никому и никогда не расскажет. – антох, я так устал,- начинает разговор рома, опустив руки в карманы треников. – я так хочу уехать отсюда в город. в моску там. да хотяб в воронеж, куда-нибудь поближе к нормальной жизни. да блять, даже в какой-нибудь подзалупинск, только чтобы в город. нормальный город, без леса, без деревянных домов.... – да. я тоже... очень хочу уехать. мне очень плохо тут, не меньше, чем тебе...,- он кашляет в кулак. – а, собственно, от чего устал, рома? на уроках балду гоняешь,- тошик усмехается, поправляя окуляры на носу и шмыгая носом. мальчик заболел, но времени и денег болеть вовсе нет. – тоже мне, «балду». сам ты... балда, а я думаю много. представляешь, каково это? а? рома, несмотря на то, что он может показаться обычным хулиганом, таковым не был. он много и долго думал, винил себя за многие вещи. "а если бы, а что если..." – да уж, представляю. наверно сложнее, чем задачка по геометрии,- парень с сарказмом закатил глаза, поправив на плече рюкзак. – да в пизду тебя,- фыркнул рома, перекинув портфель через другое плечо, достав из кармана старый портсигар его бати, достав оттуда жирную сигарету с оранжевым фильтром, как из фильмов. – пополам?,- дуется ромка. курить он стал еще чаще, как только полинка отшила его. а отшила она его еще в седьмом классе, когда настолько заебалась терпеть за собой этого смазливого хулигана. морозова часто показывала своим видом, что умный дружок пятифана нравится ей больше, чем он сам, именно поэтому, сквозь боль и слезы, тот прекратил добиваться даму своего сердца, но и тохе запретил катить к ней свои яйца. а антон что? послушался, ведь негоже менять друзей на какую-то шалаву, которая волшебным образом потом пропала... – ага,- петров сунул руки в карманы парки и пнул снежный ком под ногами. он обещал себе, что не закурит. обещал, что будет держать себя в руках ради оли, но... увы.        чиркает зажигалка, ромка вдыхает едкий дым быстрыми затяжками, закрыв глаза и усмехнувшись. – как ты вообще учишься на одни пятерки, а, антон? это же столько надо в башке держать. я б так не смог. у меня в голове только воспоминания из прошлого. я ж всё еще виню себя и за катьку, и за бяшу, за полинку, что не защитил, и за лидьку себя виню тоже. все в кашу превратилось, кошмары все время вижу, как они говорят, какой я жалкий. эта в мясорубке, бяша с полиной вместе с ней в гараже, очкастая эта, в петле, блять,- он выливает антону душу. а антон все слушает и запоминает. – а ты, тоха? тоже, наверно, винишь меня во всем этом. – э, о чем ты?,- петров вскинул бровь, смотря в серые глаза ромы. – мне и... эм, ну, не хотелось считать тебя виноватым. это все случайности, они бывают в жизни,- он глотает слюну, чуть нервничая,- я тоже много согрешил за все время здесь. ромка ухмыльнулся своей фирменной лыбой, передав из своих шершавых рук половину сиги антону. тоша затягивается медленно и долго, будто наслаждаясь нахождением дыма внутри. – колись, брат,- хлопает его рома. – да ну, нет, не хочу...,- по спине бежит табун мурашек. сознаться? да через собственный труп только. мало того, сознаться, так еще и рома не поверит. – ну и ладно. я тебе тут душу лью, а ты и пальцем не дрогнешь, а? ну ты и... пидор, хаха,- рома улыбается, оперевшись плечом на неровную стену школы. – пидор?,- петров хмурится, затягиваясь еще и еще. – называешь меня пидором, только потому что я отказался что-то рассказывать? – аааргх, какой ты скучный, тоха!,- рома быстрым движением отбирает у тошика сигарету, пока тот начинает возмущаться о том, что это его половина, и бла-бла-бла... – пятифан! антон был немного ниже ромы. всего на сантиметра три, четыре, не больше. но это никак не мешало ромке подъебать антона в том, что он коротконогий. "коротышка" наседает на прислонившегося спиной к стене ромку, прижимая парня к ней. пятифан смеется, не давая антону возможности отобрать сигарету, дразня парня. – ах ты...!,- перекурившему антону, из-за передоза никотина в башке, собственно, ничего лучше не приходит на ум лучше, чем поцеловать рому в губы, как это было в каком-то американском сериале. рома мычит, а сигарета падает из его пальцев в мокрый и грязный снег. но рома не пытается уйти от поцелуя. его широко открытые глаза медленно закрываются. он чуть мычит, сжав кулаки и принимая в голове осознание того, что он, блять, поцеловал парня. или, если быть точнее, его поцеловал антон. его лучший друг. единственный человек, которому он мог доверять. шутка шуткой, но роме совсем не противно ощущать на своих губах губы другого парня. он бы мог набить ебало тем парням, которых точно также бы увидел у своей школы... тогда, в чем дело? почему поступок антона не заставляет рому начать на него орать, повалить в снег и начать пинать ногами? мощная рука ромы скользит по волосам петрова, оттягивая огромную, отросшую прядь светлых волос, отстранив парня от своих губ, на которых еще не пропал вкус табака. а губы антона были с сладким привкусом, похожим на сгущёнку. – придурок. нас могут увидеть...,- он смущенно кусает губы, опустив взгляд вниз, скользя по своим штанам. – нам... стоит куда-то уйти...,- он хмурится, достаточно неуверенно хватая тоху за руку. – даже так, ха?,- тоша, кажется, не осознаёт всего, что произошло. мозг заволокло тучами, но такими приятными. возбужденные бабочки пархают в животе, отдавая в боль между ног. – д-да... грх! з-завали ебальник, пидор...,- щеки пылают огнем. не только из-за мороза.