Ikite kurete arigatō, Naruto

“Боль.“

В чаще леса раздался взрыв. Затем еще один в нескольких метрах от него, и еще, и еще. Всё вокруг полыхает, повсюду слышны отчаянные крики солдат. В нос ударил резкий запах дыма и крови: и вражеской, и союзников, и своей собственной. Оставшиеся в живых птицы в страхе улетают как можно дальше от места происшествия. Неподалеку прогремел еще один оглушительный взрыв, а затем резко появившийся звон в ушах перекрыл все остальные звуки. Казалось, даже молитвы и поддержка друзей, находящихся далеко отсюда, в родной деревне, вопли птиц, плач леса — всё это исчезло. Остались лишь звон и ужасная боль от колотой раны на ноге и животе. Кажется, повреждены жизненно-важные органы. Кажется, это конец. В глазах темнеет, когда внезапно появляется силуэт человека с пепельными волосами. По лицу стекает кровь, левый глаз так же кровоточит. Тёмная маска довольно сильно повреждена, повсюду дырки и грязь. Он выглядит испуганно, приподнимая тело. Трясущейся рукой аккуратно гладит затылок, поднимает с сухой земли и уносит куда-то. Вдали виднеется лагерь. Мужчина что-то говорит, возможно, успокаивает и надеется на помощь ниндзя-медиков. В голове всплывают болезненные воспоминания: изнурительные тренировки, после которых тело отказывается слушаться и вовсе перестаёт двигаться, первый поцелуй, крепкие и такие тёплые объятия, противные извращенские книженции, которые писал Джирайя-сенсей, тихий смех и беззаботная улыбка. В сердце что-то кольнуло, однако это не рана. Но что? Куноичи листа — неужели это Сакура-чан? — в ужасе осматривала раны, с трудом сдерживая горькие слёзы и потрясение. Ей ужасно сложно оставаться в здравом уме и сохранять порой пугающее ледяное спокойствие, — которое, впрочем, немало важно на войне, — когда её друг оказался при смерти. На шум собрались еще несколько ниндзя-медиков, среди которых можно было узнать и сестрёнку Шизуне. Она выглядит уставшей и тоже изрядно потрепанной, наверное, из-за недавнего нападения на лагерь. Глаза вновь закрываются, но уже отчетливо слышны их голоса, повторяющие одно и то же: “Наруто!“ Какаши-сенсей аккуратно кладет меня на покрывало, лежащее на земле, отходя назад и пропуская медиков. В палатку зашел озадаченный и такой же, как все остальные, взволнованный Шикамару — интересно, как давно и с какой целью он прибыл? Не знаю.. Что сейчас происходит? Я умираю, или же мне всё ещё предстоит вкусить смерть? Я начинаю терять сознание. Сестрёнка Шизуне выглядит еще более беспокойно, а на Сакуре-чан и вовсе лица нет. — Наруто! Черт возьми.. — дрожащий голос Шикамару, присевшего на колени рядом со мной, спровоцировал сильную боль в висках и затылке, шум в ушах стал несколько громче, а его слова эхом носились в голове. — Шикамару-кун.. — Какаши-сенсей положил руку ему на плечо и отчаянно посмотрел. Я ненароком заметил, как по щеке Шикамару стекал пот, в то время как из правого глаза учителя, кажется, текла одинокая слеза. Я приоткрыл рот в попытке выдавить хоть звук, но всё было тщетно. Я слабо улыбнулся, хотя остальным было явно не до смеха. Все выглядели подавленно, но я убежден: жить буду. Я не в том положении, чтобы раскидываться такими словами, но я всё ещё способен двигаться, а это значит, что всё не так плохо. Я с трудом сжал руку в кулак и выставил большой палец, давая всем понять, что я еще жив. Когда я вновь очнулся, вокруг уже никого не было. Я чувствовал, как ныла каждая часть тела, словно мне несколько раз пересчитали все до единой косточки. Ощущения были не из приятных. Чакра на нуле, я едва ощущал ее, неторопливо текущую по каналам. Я услышал чье-то дыхание справа от себя и осторожно повернул голову. Рядом, порой судорожно вздрагивая, спал Какаши-сенсей. Должно быть, ему снится ужасный кошмар, раз он так дрожит. Он сжимал мою ладонь в своих двух. Я непроизвольно улыбнулся. На душе было легко, вся тяжесть куда-то испарилась. Я постарался пошевелить пальцами, и у меня даже почти получилось. Учитель резко открыл глаза, и испугался уже я — от неожиданности. — Наруто?.. — удивленно, сонно, — Ты.. — кажется, он начал понимать. — Наруто! Какаши-сенсей набросился на меня с объятиями, такими же светлыми и родными, как раньше. Однако сейчас было очень больно. — Какаши-сенсей.. Не так сильно, вы убьете меня. — Ох, прости, Наруто, — он неловко посмеялся. Всё как обычно. Какое облегчение. — Сколько я провалялся? — Довольно долго. Около шести дней. — Ш.. Шесть дней?! — я попытался встать, но не смог даже голову от подушки оторвать. — Идиот, тебе ещё нельзя двигаться, — в палатку вовремя зашла Сакура-чан. — Тебя еле с того света вытащили, а ты уже пытаешься вернуться туда. — С того света? — Ты был при смерти, Наруто-кун, — пояснил Какаши-сенсей. — Как бы то ни было, Наруто, я принесла тебе еды. Какаши-сенсей, поможете ему? Мне надо.. — учитель улыбнулся, без слов отвечая на просьбу Сакуры-чан, и кивнул в знак того, что он знает о других её заботах. Какаши-сенсей помог мне занять сидячее положение, придерживая мою поясницу рукой. Он всегда помогал мне и раньше: помогал становиться сильнее, помогал в учёбе, ежедневных делах. Я чувствовал себя виноватым из-за такого количества дел, помощь с которыми мне необходима. Но Какаши-сенсей никогда не разочаровывался во мне и не осуждал, а лишь с улыбкой шел мне навстречу. — Не спеши, Наруто, — по телу прошлись мурашки от его спокойного голоса, от собственного имени, от его взгляда. — Какаши-сенсей, спасибо вам.. — с трудом, но всё же я изобразил на лице улыбку. Уставшую и, наверное, немного грустную. Учитель посмотрел на меня с удивлением, словно не понимая, за что я его благодарю. — Да ладно тебе, Наруто, я ведь всего лишь помогаю ране.. — Нет же! Я очень признателен вам, Какаши-сенсей, за всё, что вы делаете! — он посмотрел на меня испуганно. Легко, почти невесомо коснулся ладонью моей щеки, погладил её большим пальцем и вытер слёзы. — Наруто.. — раздался неожиданный хриплый смешок, после которого учитель снял изношенную маску, — Ты такой милый. Лбом я почувствовал его горячее дыхание и прикосновение его губ к нему. Ощущал его руки на затылке и лопатках, чуть ускоренное биение сердца. Всё в Какаши-сенсее было таким идеальным, что иногда не верилось в реальность происходящего. Он всегда так манил. — Какаши-сенсей, я люблю вас, — учитель кивнул, а его руки всё крепче сжимали меня в объятиях. — Я тоже, Наруто, я тоже. Спасибо, что ты выжил.