Заколдованные пробуждения и запретные желания

Гермиона просыпается, но не торопится открыть глаза, прислушивается к биению своего сердца, к звукам, наполняющим ее комнату. Волнение скребется за грудной клеткой, заставляя ресницы трепетать. Если вчера связывающая их с Драко магия прекратила свое действие, то подушка рядом окажется пуста. Гермиона не уверена, что на самом деле ей бы хотелось обнаружить, когда она все же осмелится проверить. Она уже привыкла по утрам натыкаться на глаза цвета грозового неба, ловить его озорную улыбку, замечать нежность в каждой черте его лица. Странно, что так быстро ее отношение к Драко Малфою в корне изменились. Больше он не вызывал у нее стойкое желание врезать по наглому аристократичному лицу, чтобы стереть ухмылочку с этих насмешливых губ. Хочется запечатывать его рот поцелуем, прежде чем он начнет нести ерунду, чтобы заставить ее ввязаться в спор с ним, хочется позволить его рукам беспорядочно исследовать ее тело, заставляя кожу гореть от желанных прикосновений. Только сейчас она вспоминает, что Драко так и не сказал, какое желание он загадал в ту ночь. Что мог пожелать человек, у которого есть все? Но теперь это было уже не важно, она не жалела, что именно он оказался с ней в одной кровати, позволив узнать его лучше. Расставаясь вчера, он обещал, что на этом их история не закончится, и он действительно хочет быть с ней. Даже обращенная вспять магия не изменит их чувств, ведь его зародились задолго до того утра. Коротко выдохнув, Гермиона наконец-то приоткрывает один глаз, смотрит на потолок своей спальни, в которой вчера засыпала с Живоглотом под боком. Собравшись с духом как перед прыжком и посчитав про себя до трех, она поворачивает голову. Сердце замирает от вида родных серых глаз, которые больше не сковывает холодом. Драко лежит на боку лицом к ней и смотрит, не отрываясь, с нежной улыбкой на губах. На мгновение ее глаза расширяются от удивления, а сердце замирает, но потом по телу разливается тепло, и она выдыхает, чувствуя облегчение, что он рядом. — Кажется, русалки что-то напутали со своим ритуалом, ничего не вышло, — констатирует Гермиона факт, хотя совершенно точно этому рада, но пытается контролировать голос, чтобы он предательски не дрогнул. — Нет, они сделали все, что обещали, — говорит он и протягивает руку к ее щеке, нежно ведет большим пальцем по скуле. Гермиона хмурит брови, пытаясь понять. — Я проснулся в своей спальне в мэноре и аппарировал в твою квартиру. Не обнаружив тебя рядом, я почувствовал, что это неправильно, как оказалось, ты все еще не закрыла мне доступ. Гермиона, я больше не хочу просыпаться без тебя, хочу видеть тебя по утрам растрепанную, обнимать твое горячее тело. Ее сердце бешено колотится в груди от его признания, поэтому она тянется к нему и запечатывает его рот поцелуем. Он охотно поддается ее порыву, притягивает ее ближе, сжимает крепче. — Драко, — она прерывисто дышит, когда он перемещается поцелуями к ее шее. Он мычит ей в кожу, ласкает языком, и она не может сдержать стон. — Если бы ты сегодня не пришел ко мне, то я бы точно ворвалась в Малфой-мэнор и всполошила бы твоих родителей и всех домовых эльфов. — Я в этом не сомневаюсь, — она чувствует, что он улыбается ей в кожу. Он знает, какой взрывоопасной она может быть, каким сплошным бедствием может обратиться, если ее разозлить. Он уверен, что еще не раз будет тем, кто навлечет на себя ее гнев, но он уже счастлив быть ее мишенью. Он тот, кто способен ее распалить, и тот, кто знает как остудить ее пыл.

***

Три месяца спустя… Из зала для официальных торжеств в Министерстве Магии доносится громкая музыка, награждение начнется с минуты на минуту, почти все гости в сборе, пресса и фотографы наготове. Гермиона стоит перед двойными дверями и старается успокоить колотящееся сердце. Сегодня Гермиона Грейнджер и Драко Малфой впервые выходят в Свет как официальная пара, им выпала честь вручить Невиллу Долгопупсу награду за выдающийся вклад в магическое наследие в области травологии. Гермиона не может с точностью определить по какому поводу волнуется больше. После того как исследования Невилла были опубликованы, его пригласили прочитать лекцию на международной конференции магов-ученых в Париже, где он произвел фурор, и о нем написали все газеты. Директор Минерва МакГонагалл тоже была крайне впечатлена его успехами и не стала упускать прекрасного специалиста, а сразу предложила ему должность профессора травологии в Хогвартсе, которое он с радостью принял. Но главной неожиданностью и испытанием для скромного Долгопупса стало предложение редактора журнала «Ведьмин досуг» сняться для обложки. Когда месяц назад вышел выпуск с заголовком «Самый сексуальный ученый-траволог Британии», его скупили за считанные часы. И теперь в Косом переулке его останавливали на каждом шагу, чтобы попросить автограф. Больше никто не мог игнорировать его существование, как это часто было в школе. Поэтому Комиссия по присуждению Ордена во главе с министром Кингсли Бруствером собрали срочное совещание и решили присудить Невиллу Долгопупсу Орден Мерлина третьей степени за вклад в сокровищницу знаний. Поэтому сегодняшний вечер в честь этого события был организован с большим размахом, и все друзья пришли порадоваться его успехам. Драко уехал по делам бизнеса на несколько дней и, к сожалению, должен был приехать только к самому мероприятию, а она совсем отвыкла засыпать одна. Она скучала по нему, поэтому готовилась ко встрече с возлюбленным с особой тщательностью и волнением. Она выбрала бежевое платье в пол с пышной юбкой из тюли, на корсете которого были вышиты розовые цветы, а зеленые побеги служили тонкими лямками, огибая ее плечи. Волосы были уложены на одну сторону мягкими и гладкими волнами, легкий естественный макияж придавал ее лицу свежести, на груди кулон гоблинской работы с зеленым камнем. Подарок Драко непрозрачно намекал на то, чьей парой сегодня она была. Гермиона пообещала, что дождется Драко в холле, поэтому стояла перед входом, сжимая пальцы. Драко подошел бесшумно, только стойкий запах его парфюма, что стал для нее таким родным, известил о его прибытии, вторгся в ее ноздри и заставил сердце сильнее колотиться о ребра. Ей даже не нужно было поворачиваться, чтобы точно знать, что он выглядит идеально, а на его губах довольная ухмылка. Он стоит прямо у нее за спиной, почти вплотную, кончиками пальцев ведет по руке вверх до плеча, удовлетворенно отмечая, как забегали мурашки по ее коже. Она откидывает голову ему на плечо, прикрывает глаза в блаженстве, он прижимается губами к ее шее. — Я так соскучилась, — шепчет она, позволяя его губам скользить по коже. — Я тоже безумно соскучился, засыпать и просыпаться без тебя это пытка, — его горячее дыхание обжигает шею, руки опускаются на талию и разворачивают ее лицом к нему. В его серых глазах столько нежности, что хочется сбежать отсюда и наверстать упущенное время, проведенное в разлуке. Она тянется к нему за поцелуем, хватается за его плечи, и, когда их языки находят друг друга, из груди обоих вырывается протяжный стон. Целовать его — это будто каждый раз ходить по краю обрыва — ощущать свободу и в той же степени принадлежность. Срываться с ним с края в пучину страсти, держась за него мертвой хваткой. Утолив первую волну нежности, он отстраняется, но продолжает упираться лбом в ее лоб, гладит ее скулу большим пальцем и смотрит в ее глаза, что заволокло желание. Ухмыляется краешком своих губ. Ему так же дико ее не хватало. — Ты готова? — спрашивает он тихо между короткими поцелуями. — Нет, но сбегать все равно уже поздно. — Давай договоримся, если через час ты захочешь уйти, я тебя заберу, наплевав на всех. Это звездный час Невилла, пусть он и расхлебывает. Я слишком сильно по тебе скучал все эти дни, чтобы делить твое внимание с другими весь вечер. Она улыбается, поднимает руку и запускает в его волосы. — Договорились, — она снова ловит его губы своими, приоткрывает рот, чтобы он углубил поцелуй, наслаждается его нежностью и напором. — Нам пора, — шепчет она, тяжело дыша, разорвав поцелуй. Он берет ее за руку, переплетает их пальцы и открывает дверь. Когда они заходят в зал, тесно прижимаясь друг к другу, все замирают, и даже музыка прекращает играть, а вот фотографы начинают яростно делать фото. Драко ухмыляется, переводит взгляд на Гермиону, щеки которой горят алым румянцем. Они медленно проходят через зал к сцене, волшебники и волшебницы в изысканных нарядах как морские воды расступаются перед ними, поднимаются по ступенькам на сцену. Под пристальные взгляды публики Гермиона берет с постамента коробочку, в которой лежит медаль с белой лентой и становится рядом с Малфоем. — Добрый вечер, господа и дамы, — Драко даже не нужно повышать голос, чтобы его услышали, все и так напряженно вслушиваются в его завораживающий тембр. — Мы собрались здесь, чтобы вручить награду Невиллу Долгопупсу за его значительный вклад в сокровищницу знаний. Его исследования открывают новые возможности для разработки новых зелий и спасения жизней. Я, мисс Грейнджер и всё магическое сообщество благодарим его за его труд. Прошу, давайте его тепло встретим и поаплодируем, — толпа как загипнотизированная хлопает, Невилл смущенно поднимается на сцену. Гермиона надевает медаль ему на шею, обнимает и поздравляет друга, Малфой улыбается, жмет ему руку и подбадривающе хлопает по спине. Глаза Невилла искрятся от счастья, он выходит вперед и начинает свою речь. Драко уводит Гермиону, пока все внимание гостей сосредоточено на герое торжества. — Кажется, все прошло прекрасно, не так уж они и были шокированы, — улыбается Гермиона, и ее плечи ощутимо расслабляются. — Рад, что мы с тобой уже не так интересны этим пираньям. А когда завтра выйдет наше интервью в «Ведьмином досуге», они полностью утолят свое любопытство на наш счет. — Спасибо, что согласился дать эксклюзивное интервью Джинни. — О, я был уверен, что рыжая миссис Поттер сможет подать это идеально. Да и я бы не упустил возможность позлить Уизела. Твои друзья — это мои друзья. Она легонько хлопает его по руке, а он смеется, потому что никогда не упустит возможность любя ее подразнить, а потом притягивает в свои объятия. Когда официальная часть подходит к концу и начинает играть музыка, Драко уводит ее к высокому столику в углу зала, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Гарри, Джинни, Рон и Лаванда подходят к ним. — Ой, вы такая красивая пара, — умилительным голосом говорит Лаванда, а Рон делает вид что его тошнит. Все остальные смеются. — Лавви, не говори ерунду, — Рон морщится, — красивые как блондинистый слизняк и прекрасная бабочка. — Спасибо, Уизли, — улыбается Малфой, совершенно не обидевшись на выпад. — Мне дико льстит, что эта бабочка выбрала слизняка, а не рыжий драконий навоз. Рон кидает на него злобный взгляд, но Гермиона встает между ними, кладет ладонь на лацкан пиджака Драко в успокоительном жесте. — Прекратите, мы уже не дети, чтобы вести себя так по-идиотски, — примирительно говорит она. — Вам придется научиться ладить, иначе я превращу вас в рыбок. Рон и Драко поджимают губы, но доброжелательно кивают друг другу, чтобы Гермиона не привела свои угрозы в исполнение. Она счастливо улыбается, и Драко не может не притянуть ее в свои объятия. Ему нужно ощущать ее тело под своими ладонями, и пока они на публике невинное прикосновение к ее пояснице — самое минимальное, что он собирается себе позволить. Рон и хотел бы злиться на то, что гребанный хорек так по собственнически прижимает к себе Гермиону, но, видя счастье в ее глазах, глубоко внутри знает, что с этим скользким слизеринцем она в безопасности, пусть он и не сможет никогда понять, что она нашла в этом Малфое. Поэтому он просто вздыхает и сосредотачивает внимание на своей невесте. — Я бы на это посмотрел, — говорит Гарри, а Гермиона бросает на него предупреждающий взгляд, и он замолкает. Драко утыкается носом в волосы Гермионы, целует в макушку и ощутимо расслабляется. — Вы готовы к пристальному вниманию, когда завтра выйдет статья? — спрашивает Джинни у Драко и Гермионы. — В Мэноре настолько высокий забор, что нам ничего не страшно, — Драко поднимает голову Гермионы за подбородок, смотрит с нежностью. — Пойдем потанцуем? Она кивает, и Малфой выводит ее в центр зала. Они медленно кружатся, совсем не обращая внимание на людей вокруг, будто закрылись в уютом непроницаемом коконе, где есть только они вдвоем. — Страшно представить, что мы остались бы друг другу никем, если бы не тот вечер у Черного озера, — Гермиона обнимает его за шею, кладет голову ему на грудь. Он сжимает ее плечи, нежно касается губ. — Я надеюсь, что это было неизбежно. И мы все равно были бы вместе, — шепчет ей в волосы. — Найдя путь друг к другу.