Серые сиськи

С пива перешли на штуки покрепче. Кай намешала всем по рому с колой и нанизала на бортики бокалов дольки лимона. агнес попробовала просто потому что ей было интересно, как оно на вкус. Оказалось вполне себе неплохо, даже лучше пива. Но делать больше одного глотка она стремалась. Игра сама собой сходила на нет. Кай с Лоренсом жевали пиццу, агнес – червячков, параллельно разговаривая обо всяком. Кай казалась еще более занимательной личностью, чем показалось в подвале. Зашел разговор о ней и ее бывшем. Тут у агнес не было выбора, и она с сожалением отпила еще рома с колой просто чтобы стать храбрее и напасть на Кай. Она должна показать, кто в этом доме новый хозяин. – Как ты нашла художника? – спросила она, надеясь, что эта тема действительно болезненная. Но жертва сохраняла морду кирпичом. – Он часто заказывал у меня чучела, – сказала она. – Приносил разных животных и просил сделать из них что-нибудь интересное. Потом оказалось, что таким образом он ко мне клеился. – По ходу, он этих животных сам и душил, – предположила агнес. – Вполне возможно, но тогда я и помыслить о таком не могла, – Кай положила в рот орешек. – Мне просто хотелось сделать качественное и приятное этому странному парню, поэтому я без вопросов бралась за работу. Качественное – прыснула агнес. Да ее пугалами можно доводить до инфаркта особо впечатлительных. Она вспомнила чучело кота Освина, и ее пробрало. – И чо он в тебе нашел? – Всепоглощающую доброту и стремление помогать. Говорил, что я ангел во плоти. – Ты флиртовала с ним, получается? – агнес продолжила наступление. – Самую малость. – Кай было не расколоть. То ли она полностью оправилась от ситуации, либо Лоренс приукрашивал ее реакции. – И потом он начал тебя преследовать? – Не совсем. Потом мы подружились. Я пыталась дать ему возможность стать менее страшным человеком, помочь ему социализироваться, а он просто хотел быть поближе ко мне. Мы даже один раз переспали – я думала, он станет лучше, – но с тех пор он окончательно... потерялся. – Совсем чуть-чуть флиртовала и переспала с ним? – не поняла агнес. – Да, – невозмутимо ответила Кай. – Секс был дружеский, формальный, если угодно. агнес все еще не понимала, но уточняющие вопросы задавать не стала. Она не выигрывала. Но вообще, охотно верилось в то, что он стал преследовать Кай не на ровном месте. Если между ними был намек на отношения, это могло достаточно возбудить художника. Что-то да прояснялось. Кай поболтала содержимое своего стакана и продолжила: – На самом деле я не жалею, что так все получилось. Он дал мне... многое. Новый взгляд на людей в частности. Он ведь художник, и видел их по-своему. Он был своего рода фотоохотником: искал интересных людей и делал их портреты, выделяя наиболее значимые черты личности. Делая подобные «слепки» с душ, он оставлял их себе и подолгу хранил, любуясь. Кай продолжила: – И с тех пор я тоже коллекционирую всякие штучки, которые дарят или оставляют мне люди, которым я помогла. Это так трогательно. Ничего трогательного в этом не было, но зато происхождение безделушек на застекленных полках и в подвале стало более понятным. – И это не все, что он мне дал. Он наградил меня болью. Он предал меня. Пытался силой отнять людей, которым я помогаю. – Это как? – агнес показалось, что эти два шизофреника просто не поделили убогих между собой и рассорились. Кай вздохнула: – Он просил меня фотографировать моих клиентов в особо плачевном состоянии, чтобы затем зарисовывать их... И рассказывать о них вообще все. Это возмутительно. Я ненавижу, когда мне мешают помогать и когда моих клиентов хотят похитить пускай и метафизически. Когда я этого не делала, он угрожал. В конце концов он решил зарисовать идеально меня, а для этого требовал максимальной искренности и глубокого погружения в мою жизнь. Со мной ему было, однако, сложно. Мою душу никак не удавалось запечатлеть, и он приходил в неистовство с этого. Он говорил, что у меня на месте души что-то непонятное, словно дыра, хотя я этого не чувствую. В конце концов он скатился в преследования и запугивания. Наверное, от безысходности. Предположение агнес оказалось правдой; также агнес была согласна с этим художником: души у Кай словно бы и не было. – Стрем, – сказала она. – Я бы не хотела, чтобы меня зарисовывал какой-то шиз. – Вот и я о том же, – кивнула Кай. – Нельзя разбрасывать души направо и налево, особенно если они тебе доверяются. – Это произвело очень сильное впечатление на Кай, – пояснил Лоренс. – Да, после этого у меня начались проблемы с доверием. Особенно к мужчинам. Я во всем искала подвох и личную выгоду того, кто, по моему мнению, входит ко мне в доверие. – Слава богу, моими усилиями это дурное влияние художника ослабло, – гордо сказал Лоренс. – Я доказал, что не претендую на «души» Кай, как она это называет, а еще, по ее словам, трепетно к ним отношусь. – Да, я безмерно благодарна Лоренсу. Это лучший человек в моей жизни. Нет никого на всем свете похожего на него. – Но порой возникает чувство, будто я делаю недостаточно, будто мне надо как-то еще явнее показать свои благие намерения, – вздохнул он. – Наверное, отчасти поэтому ты здесь, Агнес. Я просто очень хотел вас познакомить и чтобы вы поладили друг с другом и чтобы ты позволила Кай помочь тебе. агнес вспомнила, что он буквально пятнадцать минут назад говорил, что никто насильно ей помогать не будет. Врун. – Мы очень много говорили о тебе, Агнес, – подтвердила Кай. – Ты крепко закрепилась в жизни Лоренса, и я чувствую, что должна отблагодарить тебя за это. – Понимаешь, в моей жизни не будет никого похожего на тебя. Сколько людей мы повидали – никто даже близко тебя не напоминает. И я безмерно скучал, – продолжал Лоренс. То есть он все-таки пытался найти себе ручную калеку на замену? И не получилось? И поэтому она здесь? Или что вообще происходит? – Прикол, – выдохнула она в смятении. – Вы чего, мою душу похитить хотите? агнес снова почуяла, что дело пахнет керосином, но что-то предпринимать – и надо ли это что-то предпринимать – не знала. – Ты чего, нет конечно. Все души остаются при хозяевах, – серьезно сказала Кай. – Доверять нам кусочек или не доверять – личное дело каждого. Просто так случается, что нам, обычно, доверяют. – Нахрена тебе вообще помогать людям? Тебе больше заняться нечем? Что это вообще значит? Кай нехотя ответила: – Вовсе нет, у меня много дел, и приходится выкраивать время на помощь. Помощь меня радует, это дарует невероятный выброс эндорфинов. Без нее я загибаюсь, как цветок в бедной почве. А что это значит – никто не знает. Наверное, мне просто нравится проникать в чужие души и спасать их. Я люблю души, они такие... разные и сложные... И так приятно оставлять в них след. Это как делать татуировки, оставлять кусочек себя в душе человека – непередаваемое удовольствие. – И ты всегда такой была? Сотряса не было? Рака мозга? – Всегда. Меня с детства тянуло заботиться и помогать, но мою помощь часто отвергали. Только с годами я научилась помогать правильно и не причинять вред, – Кай проигнорировала нападку. – Нехдоровая херня, тебе, по ходу, надо завести ребенка и успокоиться. Заодно будет целая душа целиком в твоем распоряжении, – решилась на еще одну издевку агнес. – О, мы думали об этом! – ухватился за ее слова Лоренс. – Мы хотели взять младенца-отказника, такого, какого другие не возьмут, возможно, с плохой генетикой, – и вырастить его. Но Кай забеспокоилась, что слишком залюбит его. Поэтому пока повременили. – Тогда заведите двух, а лучше трех. – Ну, столько мы не потянем физически, – хехекнул Лоренс. – Дети – это серьезно. – У нас была однажды ситуация, – развернула тему детей Кай, – когда нам пришлось укрывать у себя шастнадцатилетнюю девушку с маленьким ребенком. Ее выгнали из дома, когда узнали, что она не собирается делать аборт. Я смотрела на них и думала, что моей любви хватит на них обоих, даже ее будет слишком много. Я побоялась удушить их своей заботой и сделать что-то нехорошее. Поэтому надолго они у нас не задержались, но зато каждый остался доволен: они – предоставленным кровом, а я – крупицами заботы, которая никому не навредила. Больше я решила так не рисковать, чтобы не сорваться. – Это все хорошо, но, если ты об этом подумываешь – помогать мне не нужно, я без этого нормально живу, – настороженно сказала агнес. И не хочу я с тобой душой делиться. Она мне самой нужна. Лоренс, ты чего, скормить меня этой сумасшедшей хочешь? – агнес потянулась к куску пиццы, но потом решила, что он в нее не влезет. – Ну конечно нет! – хохотнул Лоренс. – Расслабься. Она продолжала пить колу в надежде, что ей придет в голову новая идея, как размотать Кай. Они тоже пили, так что все было нормально. – Надеюсь, я тебя не напугала, – так же серьезно сказала Кай. – Меня ничто не может напугать, я говорила. – Точно, – спросила поехавшая. – Точно. – Это мы еще посмотрим, – нехорошо хмыкнула Кай. За такими разговорами окончательно пропало желание играть дальше. Они посидели-помолчали, посмотрели на карточки и фишки, и потом Лоренс поймал идею: – Пора включать фильм, – заявил он. – Ага, – почти заинтересованно произнесла агнес. – А то у нас какой-то всратый абстрактный разговор получается. Осознание, что она напилась, пришло постфактум. Но она продолжала пить вопреки здравому смыслу. С алкоголем ситуация становилась сюрреалистичнее и проще одновременно. Сиськи идеально подходили для просмотра на пьяную голову. Они включили.

***

Фильм был ожидаемо дурнющий. Он слово в слово пересказывал дурацкий канон первой главы комикса и исполнял финты до смешного бездарным сиджиаем по цене трех банок сидра. Вот Рейчел и Шерон моются в душе; вот Рейчел двадцать минут описывает прелести жены и плюсы совместной жизни; вот они собираются в старшую школу, где выясняется, что скоро Рейчел будет давать рок-концерт, чему хочет помешать местная хейтерша Рейчел Ричеарк; вот их потасовка в кабинете химии, ведь Рейчел разоблачила ее злобный план и решила раздать пенделей; вот поездка Рейчел к родителям и поход к реке и лиричные разговоры про то, что Ричеарк тупая и ничего не сможет сорвать и что все будет хорошо; затем смешная сцена резни с маньяком, в которой выживает лишь сестричка Рут; затем отчисление Ричеарк из школы за неадекватное поведение и попадание в секту посредством этого самого маньяка где ее накачивают алкоголем и поджигают, как соломенное чучело; тем временем убитая гроем Рейчел соглашается на предложение Шерон поучастововать в медицинском эксперименте, за который платят много денег, и превращается в серую супергероиню; громит всю клинику, калечит персонал, голенькая убегает домой, по пути воруя одежду, развешенную для сушки на улице; с помощью ЦРУ готовит нападение на секту с Ричеарк во главе, успевшей заключить сделку с дьяволом и сговориться с маньяком и поклявшейся отомстить за унижение в кабинете химии; финальный бой с ними, который кончается затравкой на второй фильм. Оно все настолько не удерживало внимание, что они начали разговаривать, изредка отвлекаясь на более-менее сочную сцену. – Эта Ричеарк такая неприятная, – прокомментировала Кай. – Я поняла, за что ты ненавидишь комиксы. Ты не хочешь ассоциировать себя с ней, но это получается само собой. Ты хочешь видеть ее более умной, но у сценаристов другие планы. – Черт его знает, – икнула агнес. – А еще меня бесит Рейчел. – Она какая-то никакая. Обычная супергероиня. – С кривыми моральными ориентирами. Она не то что не служит закону, она творит беззаконие, – поддержала агнес. – Это тоже. И какая-то неуместная гиперсексуальность, что ли. Тебе это, должно быть, неприятно. агнес пожала плечами: – Ага, есть такое. – Тебе, должно быть, некомфортно от того, что таких людей как ты... показывают вот так. Как Ричеарк. Вроде пострадала в пожаре, а вроде осталась красивой. Вроде перенесла множество испытаний, а все равно плохая и недалекая, – давила свое Кай. – Вот на это конкретно срать, – врала агнес. – Я не отношусь к этому дерьмофильму серьезно. Тут в разговор вступил Лоренс, чей стакан был почти пуст: – Дело в том, что это не для таких, как нас, снято. Это просто попкорновое кино для тех, кто хочет отключить мозг и посмотреть на стрелячки и красивых женщин. – Вот именно, – подтвердила агнес. – Не согласна. Это в целом большая проблема кинематографа. Все-таки женщины бывают разные, и никто это не учитывает. Вот бы сделать Ричеарк более правдивой, что ли. Кай делала все, чтобы агнес с ней согласилась. – Ты слишком много требуешь от индустрии развлечений, – возразил Лоренс. – В конце концов над этим фильмом можно вдоволь посмеяться. – Ага, – поддакнула агнес. Ей не хотелось, чтобы Кай знала, что она один в один угадывает ее мысли. Не нужно ей знать, что она круто подмазывается к ней. – Всегда интересно находить женского персонажа, с которым можно себя ассоциировать. У тебя есть такие. – поинтересовалась Кай. – Никогда не ассоциировала себя с другими женщинами, – без задней мысли ответила агнес и поняла, как это нелепо звучит со стороны. – Правда. – Ну, типа, на них бывает приятно смотреть, но они мне не близки. Кай как будто что-то вспомнила. – Знаешь, у нас одно время, месяца четыре назад, жила девушка, которая тоже не ассоциировала себя с женщинами. Я даже не знаю, уместно ли называть ее девушкой. Мы к ней вообще обращались как к парню. Это было так странно и интересно. – Трансуха? – фыркнула агнес. – Она говорила, что родилась не в своем теле. Никто из близких не понимал ее боли, они отказывались верить в то, что такое бывает. В итоге она сбежала на улицу. Мы ее приютили, дали ей встать на ноги, нашли ей работу и отпустили. Она была очень колючим и своевольным человеком со своими ценностями. – Трансуха. – Интересно, как это – не чувствовать себя женщиной. – задумалась Кай. Лоренс добавил: – Мы все пытались дознаться, но она не давала четкого ответа. Тут уж агнес задумалась. – А я иногда что-то такое чувствую. Словно что-то в твоем разуме не состыкуется. Но это что-то эфемерное. – Ну подожди. У тебя же есть женское тело, первичные и вторичные половые признаки. Они должны давать явное понимание того, кто ты на самом деле. – Наверное. Но чувство, что это одна большая обманка. агнес погрузилась в себя: на самом деле с ее вторичными половыми признаками, а именно с грудью, все не слава богу. Она сгорела в доме вместе с мебелью и членами семьи. После этого агнес словно переродилась: она почувствовала себя... человеком. Ни женщиной, ни, тем более, мужчиной, а именно что человеком. Ее личностные качества вышли на первый план, и назвать их чисто женскими язык не поворачивался. Подумать только: как же сильно может поменяться самоощущение, отбери у человека сиськи! Это не причиняло неудобств и не вызывало желания вылезти из собственного тела, но после этого агнес чувстовала себя еще более отчужденной. Возникали вопросы, на которые раньше было пофиг. Например, что это за качества такие, присущие только женщине или мужчине? Как их определить? И те, и те могут храбрыми, волевыми, деловыми, прячущими чувства, просто в силу социальных особенностей это проявляется по-разному. Вот с разделением на социальные роли проще, но и тут загвоздка: агнес никогда не думала много о мальчиках, девчачьих штуках и не хотела пораньше выйти замуж да нарожать детей. Наверное, в ее возрасте это тоже нормально для женщины? В любом случае, у нее вся жизнь впереди, может быть, потом ее перемкнет. Не хотелось бы, чтобы это случилось – агнес сама себе нравилась и такой, полностью свободной от социальной роли, да и уродства помешают прийти к этой новой цели, но что поделать? И все в таком духе. – Да почему? – допытывался Лоренс. – Потому что этого как будто недостаточно. Что-то должно быть внутри такое, что создает гармонию между твоим телом, личностью и социальной ролью. Хотя бы между телом и личностью, – попыталась объяснить агнес. – А у тебя его нет? – Не знаю. На социальные роли я всегда плевала, с телом... не считая, а ладно, с телом в гармонии, а на личность гендер не повесишь. Кем я себя ощущаю? Да никем, наверное. – Странно, – проговорила Кай. – Я вот уверена в том, что по всем фронтам женщина. – Может, ты этот, как его, короче у кого нет гендера, – сказал Лоренс. – Не знаю, бывает ли такое... – Если есть мужчины и женщины, то наверняка должно быть что-то переходное, – ответила агнес. Мысль выйти за рамки и не участвовать в специальной олимпиаде мужчин и женщин ей нравилась. – Получается, я женщина без гендера, – она чувствовала, что очень сильно набралась. – Хе-хе. – Это повод выпить, – ответил Лоренс. – Однозначно. Они еще выпили. Перед глазами чуть-чуть поплыло. – А какие тогда у тебя местоимения. – спросила Кай. – В смысле? – Ну, Колин хотел, чтобы о нем говорили в мужском роде. – Да хер знает. Какие хочешь ипользуй. – Тогда я буду обращаться к тебе как привычно, – сказал Лоренс. – И я, – поддакнула Кай. – Я сейчас подумала. Вдруг это у тебя мироощущение из-за ожогов? – Ты че, – агнес чуть не протрезвела. – Ну, вдруг твое тело настолько не похоже на женское, что. – Что что? – Что ты больше не чувствуешь себя полноценной женщиной. Это так печально. Я очень сочувствую, – опять Кай выиграла соревнование по тому, кто кого сильнее напряжет. – Завались с такими разговорами, – признала поражение агнес. – Как скажешь, – ответила Кай и съела оливку. – Но на твоем месте я бы подумала об этом пристальней. Осознание своих особенностей – первый шаг к личностной гармонии. Они еще какое-то время посмотрели фильм. К тому времени с Ричеарк сняли бинты, и она предстала в новом теле – полностью красным с редкими пятнами от воолдырей. Она вглядела, как монстрячка из коллекции «Монстр Хай». – Эта неуместная гиперсексуальность. Нереалистичная. На ней будто вообще не отразилось то, что с ней произошло, – возмущалась Кай. – Да нет, отразилось, – возражала агнес. – Она теперь носит маску и еще пуще ненавидит все вокруг. – Вместе с открытым платьем. Как будто выпячивает свои недостатки. Обычно люди стараются их спрятать. агнес неискренне пожала плечами: – Каждому свое. – А тебе комфортно в своей одежде, – вдруг спросила Кай. – Колину вот не нравились юбки и платья. – Меня полностью устраивает худак, подаренный Лоренсом. – А юбки. – Это вынужденная мера. Не хочу, чтобы на меня пялились на улице. Да и Жируха не позволяет носить что-то менее закрытое. – Может быть тебе хочется выглядеть более нейтрально. – Не знаю. агнес никогда не задумывалась об одежде с этой точки зрения. Одежда нужна, чтобы скрывать наготу – и только. – Мне вот приятно носить платья. Я сразу себя чувствую женственно-утонченной. Вот и подумала: вдруг тебе нравится чувстовать себя неженственно. Это, конечно, не очень здоровая штука, но кто из нас полностью здоров. В глубине души – да. агнес бы предпочла одеваться в унисекс. Но подтверждать догадки Кай не хотелось. – Может быть, тебе стоит попробовать носить что-то более женственное. Это приятно на самом деле. Раскрепощающе. В формате эксперимента. Вдруг это приведет к гармонии. Ты поймешь, что это не твое – или наоборот. – Ненавижу выбирать шмот. – Можно подобрать тебе закрытое платьице. Можно даже поискать сейчас. У нас есть много одежды, – Кай не слышала агнес. – Я носила такиие платья с четырнадцати по восемнадцать лет. Я их просто ненавижу. – А ведь и правда. Это весьма сковывает и заставляет стыдиться своего тела. Она в очередной раз оказалась права. Кай в своих догадках била по площадям, но все ближе и ближе подбиралась к секретам агнес. Жируха всеми силами пыталась спрятать ожоги племянницы от людских глаз. В какой-то момент это стало казаться настолько правильным и естественным, что ныне она не представляла себя в открытых, как в детстве, прикидах. – А ведь какое бы тело ни было – стыдиться его неправильно. Мы об этом постоянно толкуем Освину, – сказал Лоренс. – Но слоненок все сопротивляется. А ведь он в какой-то мере очень даже ничего, – сказала Кай. – Есть в нем что-то, что способно завести. агнес корежило от того, что она называет Освина «слоненком». Это как «котеночек» из уст тетьГарнет. Она начинала проводить ненужные параллели. – Ты точно не хочешь примерить что-нибудь. У нас есть во что принарядиться: некоторая осталась от наших гостей, поэтому выбор большой. Ох черт, у нас закончилось вино. Схожу за добавкой. Кто будет еще. – Воздержусь, – ответила агнес. – У меня и так все перед глазами плывет. – А я бы еще выпил, – сказал Лоренс. Кай неуклюже встала с дивана и пошла на кухню. – Кай меня напрягает, – призналась агнес, пока та ходила на кухню. – Хоть и занятный человек. Хочу ее сломать. – Не надо, это все-таки моя девушка, – хихикнул Лоренс. – Тем более, она сама кого угодно сломает. Он добавил как бы шутя: – Будь осторожней! агнес со страхом поняла, что он в очередной раз оказался непоследователен. Можно заводить счетчик его противоречий. – Звучит как вызов. – Давай просто мирно проведем время. Ради меня, Агнес. – Только ради тебя, – в который раз она пошла на уступку. Зря, зря, зря! – чувствовала она.

***

Кай вернулась с бутылкой сухого красного, налила Лоренсу и подошла к агнес за ее бокалом. – Черт, не надо! – запротестовала агнес. – Да я просто налью, а ты дальше смотри, пить или не пить, – надавила Кай. Тут случилось неожиданное: она налила вина в бокал, протянула его агнес, дернулась, и все вылилось прямо на худак. агнес тупо пялилась на расползающееся красное пятно, словно ее грудину расковыряли ножом. – Ты специально, что ли?! – взгрелась она с пьяным опозданием. – Прости-прости, – ровным тоном проговорила Кай. – Ты специально! Кто так наливает?! – Извини, сейчас мы тебе что-нибудь найдем переодеть. агнес была слишком пьяна, чтобы дальше сопротивляться, но у нее было четкое убеждение, что Кай все подстроила просто чтобы одеть агнес во что-нибудь свое. – Не волнуйся, сейчас мы все загрузим в стиралку, – подсуетился Лоренс. – Только ты сними худи. Черт, Кай, тебе стоило быть аккуратнее! – Не, я так посижу. – Тебе будет мокро, – резонно заметил он. – Сейчас сбегаю за чем-нибудь, – сообщила Кай и той же нетвердой походкой пошла в их с Лоренсом спальню. агнес замешкалась, но в конце концов сняла свой подарочный худак, который успела полюбить. Стесняться ей было, по сути, нечего – груди же все равно нет. Так, просто изрытая рубцами кожа, натянутая на кости. Ей, конечно, не хотелось бы светить этим хозяйством при Кай, но вдруг это вызовет у нее какие-нибудь эмоции? Вдруг ей будет неприятно? Если будет – то это победа. Тем не менее, агнес сложила худак и съежилась, стараясь закрыться от Лоренса. Его пугать не хотелось. Кай вернулась, таща ворох цветной одежды, но преобладали синие цвета. – Ты уверена, что на меня это налезет? – засомневалась агнес. – Это мы и узнаем, – ответила Кай, кинула долгий взгляд на обгоревшую грудину и спросила: – Подожди, у тебя нет груди? – Да, а че? – Какой ужас. Быть может, с этим как-то связано твое самоощущение. В этот раз она не спрашивала. Она зрила в корень. агнес готова была ее придушить. – Не думаю. – Хм. Ну, значит, одежду с вырезом тебе не предлагаю. Хотя... Может быть, это будет не так плохо, – она будто бы обратилась к самой себе, и агнес стало еще неуютнее. Кай достала из кучи тряпья короткое синее платье, похожее на ночнушку – с бретельками и кружевами на подоле. Очень легкое и девчачье. – Начнем с этого. – Че, при нем, что ли, – агнес указала пальцем на Лоренса. – Дорогой, отвернись, – попросила Кай. Этого было, очевидно, недостаточно. Им обоим следовало выйти. – Ну не при вас же, – фыркнула она. – Я в туалет. – Там сейчас слоненок. – Ты врешь. – Можешь проверить. – Серьезно?! Я подожду. – Дело пахло керосином, но у агнес все плыло перед глазами. – Ладно тебе. Тут все свои, – невозмутимо толкала свое Кай. И агнес в очередной раз согласилась, лишь бы та отвязалась, тем более, Лоренс послушно отвернулся и сосредоточился на просмотре «Сисек». Наверно, сыграло роль и то, что ей не впервой раздеваться на людях – это воспринималось как само собой разумеющееся – как тетьГарнет, врывающаяся в толчок. Ну, и еще от рома все становилось каким-то нереальным. Она натянула платье и только потом сняла юбку. Ей казалось, что она стоит абсолютно голая, притом была более чем уверена, что данная шмотка ей не идет от слова совсем и вообще слишком короткая – все-таки разница в росте у них с Кай была очень большой. Кай впилась в нее взглядом, изучая каждую рытвину на тощем теле. – Ты такая худая. Это нормально, – поинтересовалась она. – Для меня да. У меня проблемы с едой. – Вот бы тебя взять да откормить. – Не в этой жизни, сис. – Что ж, это платье тебе явно не идет. Давай другое, – сжалилась Кай. Следующим шагом агнес примерила черные джинсовые брюки с большим ремнем с заклепками и черный свитшот. На этот раз агнес понравилось. Она бы так даже ходила – после занюханных юбок, платьев и кардиганов ей казалось, что эта одежда наиболее отражает ее личность. – Это, кстати, принадлежало Колину, – обломала всю малину Кай. – Очень круто смотрится. Вы все-таки чем-то похожи. – Не хочу я быть похожей на трансуху, – пьяно насупилась агнес. – Говно одежда. Ей казалось, что ее одевают, как куклу. Отвратительное чувство, но легче было согласиться поучаствовать в цирке Кай, нежели идти на конфронтацию с Лоренсом и отстаивать свои права. Дальше она надела короткую синюю джинсовую юбку и розовый топ с надписью «СУЧКА». Выглядело порнушно. Кай хищно осмотрела лук и мрачно хлопнула в ладоши: – Очень круто и необычно. Ты прямо девочка-девочка. Лоренс, смотри. Лоренс оторвался от телевизора, который включил, когда «Сиськи» кончились: – Что странное, если честно. Те джинсы шли тебе больше. – Согласна, – ответила агнес. Она была уверена, что выглядит, как страшная тонкая коряга у озера, на которую отдыхающие кинули одежду и пошли купаться. – Уверена, я слишком тощая и страшная для этого, – призналась она. – Нет, в этом точно что-то есть. Я бы даже сказала сексуальное. – Пипец. Значит я выгляжу как из порно с уродами и ты с этим не поспоришь, Кай. – Кстати, этот комплект принадлежал Роуз, той девочке с ребенком, – Кай умела пропускать неудобные реплики агнес мимо ушей. – Очень важная информация. Лучше бы я ее не узнавала. – Слушай, а не хочешь примерить мою одежду, – осенило Кай. – Меньше всего на свете. – Да ладно, не стесняйся, – вдруг настояла она. – Заодно я переоденусь в что-нибудь домашнее. Она как ни в чем не бывала вытащила из охапки тряпок то самое платье с бретельками. Затем, прямо при агнес и Лоренсе, разделась, и взгляд агнес невольно зацепился за ее огромные сиськи и жопу. Все-таки Лоренс умел выбирать себе женщин. – Бля, я не хочу смотреть на твои сиськи, – взмолилась агнес. – А что в них такого. – Действительно. Ты нарушаешь мое личное пространство ими и воспринимай это как хочешь. – Ну ладно, больше не буду, – уступила Кай, стоя в темном кружевном белье посреди комнаты, сквозь которое просвечивали соски. Она бодро нырнула в более домашний, даже интимный, шмот. агнес нехотя потянулась к еще теплой одежде Кай. Она надела подъюбник, блузку, натянула чулки, перчатки, напялила сарафан и застегнула все пуговицы. Все было коротким, но свободным – и снова висело на ней, как на вешалке. – О, так лучше всего, – заключила Кай. – Так странно видеть свой образ на другом человеке. Завораживает. – По-моему, это маньячество. – Ни в коем случае. Просто невинный эксперимент. – Ничо из этого я бы, короче не носила. Только те джинсы, разве что, – заключила агнес. – Надеюсь, ты наигралась. – В смысле. – В переодевку. – Ох, не относись к этому так. Я просто хотела, чтобы ты почувстовала себя как-то иначе, – состроила дурочку Кай. Что ж, ей во всех смыслах удалось заставить агнес почувствовать себя «иначе». агнес быстро стянула чужие шмотки и вернула себе юбку. – Может, наденешь топик, – кровожадно предложила клоунесса. – Давай я тебе дам какую-нибудь футболку, – спустя тыщу лет пришел на помощь Лоренс. – Вот это тема, – согласилась она. Он тоже сходил в спальню и выдал обычную черную футболку. агнес заправила ее в юбку и впервые за полчаса почувствовала себя хорошо. – Все-таки тот лук с юбкой не выходит у меня из головы. Он будто бы раскрывает твою сексуальность. – Серьезно? – Серьезнее некуда, Агнес. Ты когда-нибудь задумывалась о своей сексуальности. – Было дело. – И к чему ты приходила, – хищно поинтересовалась Кай. – Ну, я и сексуальность – вещи противоположные. – Ты никогда не думала о том, что ее можно раскрыть. – Думала. И будь уверена – нельзя. – А в формате эксперимента. Я понимаю, с твоим телом очень сложно об этом думать в конструктивном ключе, но попробуй. – Нет. Отказываюсь. Мне не нравится идея быть секс-объектом, притом для извращенцев. Ты спросишь почему – а я отвечу, что ни для другого я сексуальной ценности не представляю, – категорично заявила агнес. – Неправда же. – Правда. – Хм, – как бы задумалась Кай. – Ты действительно выглядишь так, будто секс для тебя абсолютно не важен. Знаешь, это свойственно многим психопатом. Они используют секс как инструмент, и от самого процесса получают мало удовольствия. Но я все-таки не думаю, что ты психопат. Больше похоже на то, что тетя Гарнет делала все, чтобы подавить в тебе любые зачатки сексуальности. Это просто ужасно, она не должна была так поступать. Ты же взрослая женщина, Агнес. Тебе надо взрослеть, а не консервироваться в подростоквом возрасте. Я чувствовала, хм-м, не обижайся только, незрелость в твоих словах про сексуальность Ричеарк. – Че тебя так парит моя сексуальность? Лоренс, она опять, – не выдержала агнес. – Знаешь, а здесь я вынужден согласиться с Кай, – сделал ход конем Лоренс. – Сексуальная жизнь – неотъемлемая часть взрослой жизни. Теперь, после слов Лоренса, агнес показалось, что она права. Но что толку от сексуальности, если ее никак не реализовать? – Хватит лезть мне в трусы, умоляю, – тем не менее ответила агнес. – А еще скрытая сексуальность привлекает некоторых маньяков. Они чувствуют, что ты имеешь смелость скрывать от них свое тело, будто оно не принадлежит им, будто ты нарушаешь их права. Им сильнее хочется тобой овладеть. Так что прятаться в этом плане – себе дороже, – развивал тему Лоренс. – Должен быть баланс, понимаешь. Я не к тому, что тебе следует прыгать от одного партнера к другому и двадцать четыре на семь заниматься сексом, но серой мышкой быть не стоит. Если будешь дальше потакать тете Гарнет, ничего хорошего не случится. Кай закивала. – Как хорошо, что я слишком страшная для маньяков. – Как посмотреть. У них зачастую извращенные влечения. Я не к тому, что ты страшная, нет-нет-нет, ты просто очень своеобразная. – Все равно. Не может на всем белом свете человека, который захотел бы меня трахнуть. Так что толку от раскрытия вашей сексуальности нет. – Я бы на твоем месте не зарекалась. Жертвой маньяка может стать буквально каждый, – заявила Кай. – Не-а. – Ты живешь в очень грустном мире. А если отойти от темы маньяков и представить, что у тебя никогда не будет секса и взаимной любви. Это все неправильно. Невыносимо. Неужели ты живешь с такими мыслями. – Мне никто не нужен, – неуверенно ответила агнес. Они были правы, она выглядела и вела себя как замухрышка и стеснялась собственных шрамов, что, в принципе, для нее недопустимо. – Ты этого пока не знаешь. – Нет. – Похоже на отрицание. – А как бы ты отнеслась к тому, что у тебя бы... появился секс? – вдруг спросил Лоренс. агнес не знала. Кай нехорошо сверкнула глазами. – Это очень интересный опыт, – сказала она. – Я бы даже сказала – важный. – Верю. агнес подлили еще рома в колу. Если честно, в нее уже не вмещалось. – Иногда мне кажется, что ты проводишь слишком четкую грань между собой и другими, а это не очень правильно, – продолжил Лоренс. – И секс бы тебе помог хоть немного стереть эту границу. – Ну... Провожу, да. Не без оснований. Но и откуда мне взять того, кого я могла бы трахнуть, чтобы все это почувствовать? Она не верила, что их разговоры зашли так далеко. Ей не нравились темы, не нравилось, как их подавала Кай, не нравилось, как спокойно относился к этому Лоренс. Захотелось отыскать у него поддержки, но гордость не позволяла. С другой стороны, все, что они говорили – было крайне завлекательно. Ей и хотелось, и кололось продолжать разговор. – Тут все зависит лишь от твоего желания. Нужные люди всегда находятся, стоит только задасться целью. – Не знаю, – еще раз сказала агнес. – Не верю я, что это так легко. Еще раз повторяю – мне и так хорошо. – Ты просто не знаешь, как бывает иначе, – Лоренс допил свое вино. – Наверное... агнес с тоской посмотрела на Лоренса. Когда-то давно она действительно была иного мнения насчет того, есть ли у нее шансы на взаимное влечение, и неистово бы смутилась, заговори с ней Лоренс на эту тему. Со временем это все забылось, а потом у нее будто все отсохло, и вопрос перестал быть актуальным. – Но вынужден предупредить: лучше получить этот опыт с проверенным человеком, а то можно очень сильно ударить по собственным мозгам, и придется долго восстанавливаться. И не факт, что восстановишься, – уточнил Лоренс. – Я так, на всякий случай, чтобы у тебя не возникало желания упасть в объятия первого встречного. – Но я не собиралась, я просто гипотетически согласилась! – засмущалась агнес, понимая, что ее мысли потекли в этом самом неправильном направлении. Честно – она не находила себе места. Ей не нравилось сидеть в футболке Лоренса и говорить на такие темы. – Мне кажется, Агнес пока не готова к подобным вещам, хоть мы и закинули удочку, – сделал справедливый вывод Лоренс, и агнес испытала возмущение вперемешку с облегчением – разговор мог свернуться. Но ведь она ко всему готова! – Хм. Возможно, – согласилась Кай. – А вот если бы тебе, допустим, поглядеть на секс. – Это как? – не поняла агнес. – Чтобы ты получила опыт, но при этом сама не участвовала. – А что, хорошая идея! – поддержал безумство Лоренс. На него больше нельзя полагаться. – Ну и как ты себе это представляешь? – скептическии ответила агнес. – Кто мне покажет этот ваш секс? – Ну что, справедливо. Вряд ли такие люди найдутся, – смирился Лоренс. – Слушай, дорогой... – подозрительно живо начала Кай. – Что? – А если бы мы. Мы могли бы. Это была бы грандиозная помощь. – Это ты к чему? – спросил он. – Может, покажем секс. – Серьезно? Мне кажется, Агнес этого не одобрит. Она не готова, – Лоренс уставился прямо на агнес, которая едва не покраснела. Да он на слабо ее брал, не иначе! Он знал, насколько сильно ее чувство противоречия! Возможность получить этот самый необходимый жизненный опыт обрушился на плечи агнес, и она поняла, что его нельзя упускать, хотя меньше всего хотелось наблюдать чей-либо секс. Ей хватало коллекции порноартов с Рейчел (она существовала чисто для того, чтобы агнес заходила в нее и плевалась, получая странное хейтерское удовольствие). – Ребят, это вот щас явно лишнее! – запротестовала она, нервно рассмеявшись. – Кроме шуток, Агнес, – сказала Кай. – Тебе не придется искать никого подходящего и выстраивать отношения. Ты просто посмотришь – и все. Это наше лучшее предложение, без лишней скромности говорю. – Не знаю, не знаю. – Лучше всего это делать с проверенными людьми, – дожимал ее Лоренс. агнес против воли представила голенького Лоренса, и ее скукурузило. Дело приобретало пикантный оттенок. – Агнес, в этом нет ничего страшного, – давила Кай. – Считай, это необходимый этап для каждого. Рано или поздно тебе придется с этим столкнуться. Ну так что. Пора было говорить «отъебись», но агнес боялась показаться чмышкой. Она себя закапывала, точно закапывала! Она второй раз осознала, что чертовски пьяна, пьяна до беспомощности. От всего этого хотелось смеяться, и на губах агнес появилась нежданная улыбка. – Хватит пугать Агнес, Кай, – рассмеялся Лоренс. – Я опять пугаю. – Нет, – сказала агнес. – Но ты несешь херню. – Тогда извини. Так ты отказываешься или что. – Вы серьезно готовы заняться сексом у меня на глазах? До агнес, как до утки, на третьи сутки начало доходить, к чему все идет. Она не могла поверить, как бы ни старалась. Ее не могли просто так взять и... споить? Но они ведь сами пили, она за этим следила! Она не могла четко и внятно послать Кай вместо с Лоренсом, потому что не имела сил к активному сопротивлению. Мозги не думали, эмоции расходились с рваными мыслями, голова кружилась. Единственное, что агнес могла им противопоставить – наблевать на ковер, но даже для этого не пришло время – еще не тошнило. – Да, – кивнула Кай. – Ты же на моей стороне, дорогой. – Все же не думаю, что Агнес морально доросла, – улыбался Лоренс. – Доросла, но это как-то... не знаю. Мне надо еще выпить. Они открыли виски. агнес на этот раз не сопротивлялась доливу алкоголя. Надо было соглашаться. Но ей внезапно показалось очень забавным то, что прямо сейчас происходило. Это был бы самый странный первый раз из всех возможных первых разов. – Это было бы очень плохо, – выдавила она. – Но и очень весело разом. – Не бойся, никто против твоей воли не будет заниматься с тобой сексом, – поддержал ее Лоренс. – Мы не сексуальные маньяки. Мы просто покажем. Тут агнес поняла еще одну вещь: они действуют, как хороший и плохой коп. – Ты звучишь так зажато. Это не соотносится с твоей боевой личностью, – добавила Кай и нанесла новый удар: – Ты когда-нибудь целовалась, Агнес. До пожара. – Я была пиздюком, какие поцелуи. – А это попробовать не хочешь. Мы могли бы помочь с этим. агнес не была готова целовать Лоренса, ни, тем более, Кай. Это было бы катастрофой, и она понимала это даже на пьяную голову. – А ты видела в живую поцелуи. – Не-а. Но звучит как что-то противное. – Давай хотя бы это покажем. – Ну... Валяйте, – окончательно сдалась агнес. В конце концов на это она была готова смотреть.

***

И они восприняли это как руководство к действию. агнес с сомнением пронаблюдала, как они оба потянулись и присосались друг ко другу ртами и будто бы принялись друг друга жрать. Зрелище отвратное. Она отвернулась и обнаружила, что экран телека беззвучно вещал анонс фильма под названием «Пошел ты, Фредди!». Заткнуть уши она не решилась, поэтому все чмокающие звуки врезались в подкорку. – Вот и все, – наконец оторвался от Кай Лоренс. – Ничего страшного. – Такое себе, – твердо ответила агнес. Она поняла, что они реально готовы продемонстрировать ей секс. Но зачем? – Так что насчет нашего предложения. Желание стать взрослее и хотя бы ментально вырваться из тетушкиной клетки пересилило. Ее же до сорока лет будут держать на коротком поводке! Она до сорока лет не увидит жизни! – ...Валяйте, – еще раз сказала агнес. – Ты уверена? Ты как будто боишься, – заметил Лоренс. – Уверена. Это действительно то, что надо пережить. Кай уселась на колени Лоренсу. агнес старалась смотреть, как Лоренс мацал ее за большую, похожую на бледный хамон, жопу, которая предстала во всей своей красе, стоило задрать платье. Однако взгляд то и дело соскальзывал на чучело совы. Зрелище не было интересным. Все это она видела в интернете. В принципе, в интернете она видела и порнуху, но смотреть на подобное через экран и непосредственно в реальности – разные вещи. Разогрев продолжался. Кай снаяла с Лоренса очки и выкинула куда-то на диван. агнес почувствовала себя лишней. Они были так заняты собой, что возникла крамольная мысль самоустраниться и пойти спать, потому что спать хотелось неимоверно – и агнес почувстовала это только сейчас. Она, хотела того или нет, примеряла на себя все лапания Лоренса, и от этого выкручивало так, что душа съежилась до размера белого карлика и ухнула в пятки. Нет, она совершенно точно повзрослеет как-нибудь позже. Она с трудом поднялась с кресла и поплелась в выделенную ей комнату, как ее остановили: – Ты куда? – с ноткой разочарования спросил Лоренс. – Спать. Ну, вам и так хорошо будет, особенно без меня. Не хочу вас смущать. – Ну Агнес, – чуть ли не прошипела Кай. – Ну посиди с нами еще чуть-чуть. – Да тут не на что смотреть. Вы просто лапаете друг друга и сосетесь. – Ты боишься. – Неа. – Но ведь тебя никто не трогает. Она еще раз ответила, что не боится. – Не бойся. – Мы любим тебя. – Агнес, это очень ценный опыт. Если ты откажешься от него, то сильнее замкнешься в себе и будешь страшно жалеть, – «предупредила» Кай. – Мы просто хотим помочь тебе, – вторил Лоренс. – Да, позволь нам помочь. Теперь агнес молчала. Ей было нечего сказать, она лишь знала, что ей надо в комнату с красными стенами. – Давай ты останешься с нами, а завтра мы выберем тебе новый компьютер? И тут смазанное сознание агнес размазалось окончательно. Это действительно был шанс стрясти комп. Она предательски села обратно в кресло. Все-таки от действа одни плюсы. – Ты молодец, Агнес. Просто побудь с нами еще немного, позволь помочь тебе, – похвалила ее Кай. Всего-то посидеть в кресле, пока они трахаются. Зато будет комп. Они выполнят свое обещание, чего бы то ни стоило, агнес проследит за этим. Тем более, все выглядело пока не так страшно. Но, видимо, на ее лице была непередаваемая гамма чувств. Кай оторвалась от Лоренса, подошла к креслу, села на колени и взяла ладони агнес в свои. – Я вижу, что тебе неприятно. И так не должно быть. Все должно быть естественно. Позволь объяснить: без этого шага ты не вырвешься из лап тети. Нужен рывок в эволюции твоего сознания, тебе надо почувствовать себя по-настоящему взрослой и полноценной. Никто тебе так не поможет, как мы. агнес начала сомневаться в реальности, но ровно до того момента, пока Кай не начала массировать ей пальцы. Она отдернулась и вжалась в спинку кресла. – Перед серьезными изменениями в жизни надо изменить собственное сознание, – продолжала Кай. – Без этого опыта, я по себе знаю, ты всегда будешь «недо». Это будет выливаться в сублимацию, неуверенность, негативные эмоции там, где их могло бы не быть. Тебе будет легче работать на работе, легче знакомиться с коллегами, легче сопротивляться тете, легче выходить на улицу, в конце концов, если уступишь нам. Если ты сейчас откажешься, то твоя жизнь впоследствии будет излишне болезненной. агнес молчала. – Вот и славно, Агнес. Помни, что никто тебя без твоего согласия и пальцем не тронет, – еще раз сказали они. И оно началось. агнес все еще боялась смотреть во все глаза, поэтому под шумок включила телек и дощелкала пультом до канала «Планета Животных». Двое не возражали, они целиком сосредоточились на себе. В поле зрения как ни крути попадала картина обжиманий и лапаний, и она в равной степени притягивала и отталкивала внимание. Параллельно с этим агнес чувствовала, как на нее смотрят, и это тоже отвлекало от просмотра передачи про спасение индюшек из лап жестоких фермеров. Надо собраться с духом и посмотреть. Надо. Пока показывали индюшек, Кай разделась и аккуратно сложила платье с бельем на пол. Она предстала перед агнес и Лоренсом во всей своей нагой красе, в своем неидеальном теле с еедва различимыми растяжками на бедрах, целлюлитными рытвинами на заднице, вислыми кисельными мышцами и отрастающими волосами на плешивом лобке. Оно было отталкивающе-обычным. Возможно, оно произвело столь неприятное впечатление, потому что так сложилась жизнь агнес, что она никогда не видела голых женщин вживую. Кай покрутилась перед агнес, давая рассмотреть себя со всех сторон. агнес думала о члене Лоренса, а точнее, о том, как не хотела его видеть, но ей стопроцентно придется, и к этому надо морально подготовиться. Все ради науки, только ради нее. – Хочешь меня потрогать. – Она подошла вплотную и ее лобок оказался перед носом агнес. – Воздержусь. – Смотри. Второй раз предлагать не буду. агнес зачарованно глядела на тонкие волоски со следами синей краски и уже намокшую блестящую щель. Кай оттянула свою пухлую пизду, и перед агнес возникла еще более откровенная картина с торчащими, как начинка из бургера, губами. Конечности агнес одеревенели, но она смогла отодрать руку от подлокотника, потянуться к ней и дотронуться до клитора и потом быстро отдернуться. Да, она воспользовалась возможностью. Это нормально в данной ситуации. – Ну как оно? – спросил Лоренс как будто не произошло ничего особенного. – Пока не поняла. – Кай, не мучай Агнес слишком сильно, она и так вся в смущении. Рот Кай дрогнул в подобии улыбки. – Хорошо, дорогой. – Она точно знала, что делает. агнес выдохнула, но подумала о том, что хорошо бы сейчас пойти в ванную и минут эдак пятнадцать пооттирать руку мылом. Лоренс тоже снял футболку, и агнес стало еще более неловко, притом от мысли, что когда-то давно она была не прочь увидеть его таким. Сейчас же его тело казалось неуместно-рыхлым, щетинистым и раздутым, словно накачанным водой, с женского размера сиськами. Если Кай была просто неприятной, от Лоренса тошнило. агнес твердо решила при первой возможности наблевать на пол. Подумать только, неужели она раньше считала его симпатичным?? Тем не менее, она его увидела, когда Кай подошла к Лоренсу, забралась на диван, расстегнула ему штаны и привычными движениями начала скользить рукой, будто занималась готовкой, а не сексом. В ее руках член трепыхался слегка лиловым морским огурцом, и смотреть дольше десятой доли секунды на это было невозможно. агнес уперла взгляд в голубой ковер. Каждая ворсинка острой иголкой входила ей в мозг, и она запомнит его ворс, текстуру и цвет на всю жизнь, она больше никогда не сможет относиться к голубым ворсистым коврам, как к обычному предмету интерьера. Тошнотворный запах пиццы удушал. Только бы не в обморок, а до него, по ходу, недалеко. Черт. Черт. Черт, как она здесь оказалась, в этом кресле перед двумя сосущимися соединяющимися телами, одно из которых она помнила одетым с четырнадцати лет? Почему она до сих пор здесь? Что, нахрен, происходит? То есть глобально? В общем смысле? Наверное, надо расслабиться, это в любом случае интересный опыт, больше такого в ее жизни с вероятностью девяносто процентов не повторится. У каждого свои фетиши и утехи – успокаивала она себя, – это та самая взрослая жизнь, которой лишала ее Жируха, и совершенно нормально, что Лоренс настолько расслабился, что впустил ее в свою частную жизнь. И посмотреть на нее со стороны, хотя бы прикоснуться к этой взрослой жизни – должно быть, бесценно. Но отчего же так хреново, откуда ощущение, что эта сцена останется с ней навсегда, особенно вот этот, сука, голубой ковер? – Знаешь, Лоренс, – сказала она, – Когда-то давно я бы душу продала за то, чтобы быть на месте Кай. – Да ты что? – «удивился» Лоренс. – Ну, я что-то такое подозревал, но старался не предавать значения. – И знаешь, – продолжила она, – Как же хорошо, что между нами ничего не было и нет. Думаю, я асексуальна. – Полностью согласен. Кроме того, что ты асексуальна. – Слушай, Агнес, – обратилась Кай. – Может быть, ты хочешь потрогать Лоренса? – Из моих слов точно следует, что нет, – ответила агнес. – Но, наверное, это стоит сделать. Она реально к тому морально готовилась. Она знала, что такая возможность представится. – Лоренс, ты же не против? – спросила Кай, видимо, из вежливости. – Только если Агнес к тому готова. – Он знал, что говорит. агнес встала с кресла и на ватных ногах подошла к ним. Ей не хотелось выглядеть смущенной, но тень стеснения все равно падала на лицо, как отросшая челка. Когда она встала перед Лоренсом, она поняла, что между ними есть гигантский барьер, который не переступить вот так вот просто. Она застыла. – Что такое, Агнес. – вкрадчиво спросила Кай. – Не, ничего. – Если стесняешься, то не надо. агнес старалась не смотреть на покрытую длинными кучерявыми волосами промежность. – Ничего я не стесняюсь. агнес неловко протянула непослушную руку, и в нее тут же орлиной хваткой вцепилась Кай. – Давай я тебе помогу. – Да, э, харош, я... – она было засопротивлялась, но Кай не думала отпускать. Она потянула руку агнес, и та неожиданно, совершенно морально к тому не готовая, вмазалась ладонью в волосатый коренастый член. Она попыталась отдернуть руку, но Кай была сильнее. Жесткие волосы щекотали руку. Осталось только трогать. Было тепло, плотно, склизко. агнес затрясло. – Твою мать, Кай, не так резко, – зашипела агнес, все еще стараясь никуда не смотреть. Он твердел. Однако она в какой-то момент против здравого смысла посмотрела в глаза Лоренсу и увидела, что он... доволен? Как кот, нажравшийся сметаны? Ей точно не показалось? Нет-нет-нет, точно показалось! Наконец Кай соизволила отпустить руку, и агнес всем телом отдернулась и мигом забилась в кресло, обтерлась о подлокотник, стараясь не пересекаться с Лоренсом взглядом. Ог посмотрел на нее с каким-то легким сожалением, смешанным с похотью(?), но недолго: Кай неуклюже, противоестественно корячилась на теле, которое звалось когда-то Лоренсом, другом агнес, и села на темной шпикачкой торчащий из штанов член. Быстро и без подготовки. Она начала молча вдавливать Лоренса в диван, медленно приподнимая зад и опуская обратно до самых штанов. Постепенно ее движения становились все более резкими, и послышалось измученное пыхтение обоих. Невыносимо хотелось курить, хотя раньше агнес никогда не курила. Она сконцентрировалась на спасении индюшек и переселении их в более продвинутую птицефабрику, где их ждала, очевидно, более гуманная смерть. Она подпрыгивала от каждого оха, вздоха и мычания. Все-таки секс это не для нее. Зрелище ее совершенно не возбуждало, быть на месте Кай ей кошмарно не хотелось, зато хотелось отмыться от всего этого и забыть все как страшный сон. Через рекламу Кай слезла с Лоренса и поплелась в туалет, по всей видимости, поссать. Вернулась она, такая же голая, с сигаретами, и отправилась к входной двери. Была глубокая ночь, и ничто ее не могло засмущать. – Хочешь проветриться, – сказала Кай. – Или покурить. агнес кивнула, мол выйдет, потому что в комнате начинало невыносимо вонять сексом. Или ей тоже казалось? Может, ей вообще все показалось?