на языке клинков

      смеётся режущим стальным перезвоном. сжимает чужие запястья тисками тонких ледяных пальцев. целует, кусает до крови, вонзает острые клыки в нежное живое тело. не встречает сопротивления и дёргает за плечи.       блеклый трескающийся мрамор окрашен смешением, капли расцветают фиалками на белом. облизывается. в порыве вжимается, опускается, жмурится, принимает чужую до безобразного горячую плоть.       ловит губами выдох, хрипло смеётся, едва не задыхаясь. клинок в пальцах блестит, скользит по коже, чертит полосы, смешивая рубиновые капли с вязкими сапфирами. смотрит подёрнутыми искрящей негой глазами, роняет на чужую грудь пышные жёсткие волосы — заплетённые, серебрящиеся, притягательно-длинные. пахнущие окровавленной сталью.       — ваше высочество, — притворно благоговейным тоном шепчет на ухо, отчётливо выстанывает чужое имя сквозь зубы. заставляет погружаться, утопать в жёстком размеренном ритме и мягком, принимающем естестве.       — не останавливайся, — тот задушено, хрипло отвечает на незаданный вопрос. желает получить больше. император, добровольно склонившийся пред неясной сущностью, божеством, о коем слышал лишь в легендах.       цена происходящего безмерно высока. но раз за разом он приносит в жертву всё, что имеет, всего себя, стоя у окровавленного алтаря. он любит. разрушительно, страстно, глубоко.       но — увы — любовь божественному противоестественна.       эти ночи — величайшее благословение. здесь, перед его божеством, он — смертный, не смеющий мечтать о том, чтобы иметь ответ на чувства. ему позволено лишь любить самому. мгновения слияния, соприкосновения с сияюще-красным ещё долго окрашивают сны и распаляют порочные мысли.       — я… о, боги…— император впервые целует сам. мысли туманятся от звенящего предвкушения, сильные пальцы обхватывают чужую талию, помимо сознания с силой опуская, насаживая на собственную разгорячённую плоть.       — не смей, — по-змеиному шипят ему в шею, — дождись позволения.       повинуется без колебаний, замирает, жмурится, прогоняя жаркие импульсы. Надеется, что над ним сжалятся — он не сможет вынести больше.       ловит пристальный взгляд топазовых глаз. блёкло-голубые, почти прозрачные, с узкой трещиной-зрачком, в обрамлении длинных белоснежных ресниц. тянется помимо сознания, заправляет тонкую чёрную косу за ухо — длинное, заострённое, украшенное искусно выкованным белым золотом.       божество криво улыбается, обнажая острый клык, забавляется наивной заботой. после ведёт пальцами по отливающей бирюзовым молочной коже, погружает ладонь в растрёпанные каштановые волосы и целует.       император помешан. он сходит с ума вновь и вновь, с каждым касанием, с каждым взглядом. но раз за разом приносит в жертву себя.       любит.