От судьбы не убежишь

Все еще холодно. Та же кровать, та же комната, но все в ней такое мертвенно-спокойное. Внутри — бесконечная пустота. Ее нить догорела, а с ней и та связь, что была между ними. Больше здесь нет любви. Это место — такое незнакомое, но уже известное ей. Почему в голове не мелькнуло не единой мысли, чтобы увидеть его? Почему внутри было так пусто? — Амала, тебе нужно поесть, — в немом пространстве начал брат, сжимая в руках тарелку горячего куриного бульона. В ответ лишь молчание. — Амала, пожалуйста, поешь, — дрожащим голосом продолжал Киран. С момента пробуждения девушки прошло около двух недель. За это время она не проронила ни единого слова. Живой труп — по другому нельзя было назвать то, что осталось от прежней Амалы. Она молча смотрела в окно, иногда улыбаясь от собственных мыслей, легких и непримечательных, и иногда горько плача от всего кошмара, который напрочно отпечатался в ее памяти. Казалось, что ее вовсе не существовало. Она умерла в день своей новой жизни. — Так больше не может продолжаться. Они похоронили ее в своем сердце. Все смирились с тем, что ее душа покинула тело. Так почему ее существование продолжается? Мучается ли она? Жалеет ли, что проснулась вновь? Никто не знал. Лишь застывшие на глазах слезы чистой боли говорили о том, что было внутри нее. Киран, как и в прошлые дни, поставил суп на прикроватную тумбочку и молча вышел в коридор. Все меньше времени он проводил с сестрой, больше похожей на тряпичную куклу. Ему было больно за нее, но видеть нечто, лишь внешне напоминающее Амалу, было еще больнее.

* * *

Дождь. Капли стекали по стеклу, оставляя разводы. Почему природа плачет? А почему плачет эта девушка, немо глядящая в окно? А этот мужчина, что сидит в кресле подле нее. Почему плачет он? Ее голова медленно повернулась в его сторону. Глаза полные безразличия уставились куда-то сквозь. Здесь больше не было любви. Они пожертвовали всем, чтобы она жила. Так почему они плачут? Отголоски прошлого? Она больше не терпела его прикосновений. Они обжигали. И он больше не пытался прикоснуться. Расстояние между ними росло с колоссальной скоростью. И все-таки, он единственный, даже спустя два месяца, сидел возле ее кровати. Ни слова. Она не проронила ни слова за эти месяца. Было неясно. Восстановление это? А может бесцельное существование? Сделали ли они правильно? Просила ли она этого спасения? Так много вопросов требующих времени. А его становилось все меньше. Шли дни, недели, месяца. Служанки, считая это проклятьем, обходили комнату девушки за километр. Труп невесты, называли они ее между собой. Те кто знали прежнюю Амалу — сочувствовали, те кто не знал — боялись. А что же он? Почему остался в этой временной петле рядом с ней? — Амрит, — бесшумно вошла в комнату Деви, разбавляя своей живостью мертвое пространство, — ну конечно, где бы ты еще мог быть? — Что хотела? — Увидеть тебя, — немного сконфуженно пожала плечами молодая особа, — соскучилась. — Уже поздно. Иди спать. — Тебе тоже нужно выспаться, — обеспокоенно шепнула девушка, — прошу, давай хоть сегодня поспим вместе. — Не хочу. — Да на тебе лица нет, — легкая ладонь легла на плечо, — пропадаешь здесь целыми днями. — Иди спать. — Без тебя не пойду, — немного капризно отрезала девушка, — и даже не проси. — Я еще занят, — перевел взгляд на костлявое мертвенно лежащее тело Дубей. — Так больше не может продолжаться. Тебе пора жить дальше. — Деви, я прошу… — Я знаю, что ты скажешь, — дрожащим голосом перебила Варма, — но ты знаешь, что это было бы правильно. Ты хоть помнишь, что будет через месяц? — Помню. — Тогда отпусти ее. Амрит лишь ухмыльнулся. — Подумай, например, о нашей будущей семье. Амрит, я люблю тебя. Я хочу провести с тобой вечность, но не могу, потому что нам отмерено так мало. Времени становится все меньше. Мы откладывали последний день венчания, но он будет уже через месяц. Ты понимаешь? Мы предстанем перед Богами. Мы будем семьей и, к тому же, остановим конец Кали-юги. — Деви… — Нет, Амрит, я каждый раз слушаю твои оправдания. Сначала пропажа Амалы, потом ее кома и тут раз — ожила. Что еще должно случиться, чтобы мы, наконец, поженились? Все обсуждают нашу незаконченную свадьбу. Я устала от этого! К тому же, ты обрекаешь мир на конец света. Ты не видишь, что происходит вокруг? Разрушения, катаклизмы! Мир начинает сходить с ума. Ты — глава дюжины, это твоя ответственность! — Я знаю, Деви. И все-таки, иди спать. — Ты придешь? — Может быть. — Амрит, ты мучаешь меня своим холодом. — Обсудим это позже. — У тебя месяц, чтобы попрощаться с ней, — бросила напоследок Деви, — пора жить дальше. И вот они вновь одни. А эти томные карие глаза все поняли, как ни странно. В них мелькнула ясность. Сухая рука слабо коснулась его запястья. — Амала… — мужчина перехватил ее руку и сжал между своими, прижав к своему лбу. — Иди, — впервые за пару месяцев он услышал ее голос. Такой родной и чужой одновременно. Звонкий льющийся голосок стал чем-то потускневшим и серым.

* * *

— Она поправляется, — улыбнулся Вайш, — все позади. И как у тебя это получилось? Она же вообще ничего не понимала. — Сам не знаю. — Кажется, наконец можно выдохнуть. Медленно, но верно, она восстанавливается. — Сколько времени ей еще потребуется для полного восстановления? — С моими божественными практиками — недели будет достаточно для физического восстановления. Не могу говорить про духовное, она слишком много пережила.

* * *

— Правду говорили, — тихо шепнула молоденькая девушка в фартуке, — госпожа Басу это. — Тише, господа услышат, — огрызнулась Дивья на совсем юную девочку, — какая сплетница! Иди лучше приберись в комнате. — В ее?! — испуганно отпрыгнула назад служанка, прижимая к груди тряпку, — ни ногой! Я еще замуж хочу. Не пойду к мертвой невесте! — Опять эти байки? — нахмурила брови индианка, — болела госпожа, вот наконец выздоровела. — Рассказывай тут, — достала из переднего кармашка сухарь лупоглазая брюнетка, а после сделала небольшой укус, — знаю я, что демон за ней бегал. Все уж знают. А ты же, Дивья, у нее служила. Расскажи про Басу эту. Правда, что глаза у нее краснющие? Прожечь ими может! — Не городи ерунды! Нормальные у нее глаза. Все, давай за работу. — Ну Дивья! Жадная какая. — Что знать ты хочешь? Хорошая госпожа она. Добрая и милосердная. Злой рок ее преследовал, вот и слегла. Сейчас, дадут Боги, оправится. И тебе, сплетница, язык отрежет! — Как отрежет? — А вот так. Басу не зря эти — правящие. Она одним лишь взглядом могла узнать кто ты и откуда. — Мысли читает что-ли? — Да, и если ей они не понравятся, то накажет. Как Богиня Кали прямо. — Ох, Дивья, зачем ты мне все это сказала! — Чтоб языком меньше мелила.

* * *

— Можно к ней? — осторожно спросил у брахмана Киран. — Нет, — отрезал Дубей. — Почему? — Ей нужен покой. — Даже взглянуть нельзя? — Я уверен, что ты не хочешь на это смотреть. — Почему это? — Ее организм перестраивается и меняется с огромной скоростью под действием практик Рита-Шивы. Это то еще зрелище. — И все-таки… — Нет, Киран, — положил руку на плечо юноши Амрит, — пока рано. Дай ей время. — Она точно поправится? — Точно. — Ты не можешь этого обещать. А вдруг ей будет только хуже? — Все будет в порядке. Она под присмотром полубога. — В последний раз я видел ее месяц назад, — виновато опустил голову брат, — ужасное зрелище. Торчащие кости, кожа в синяках, впалые щеки, выпадающие волосы… — И мутный взгляд, — Амрит знал о чем говорит молодой Басу. Видеть такое было не просто тяжело, а невозможно. Для неокрепшей нервной системы юноши это было настоящей пыткой, учитывая то, как сильно он любил Амалу. Собственная безысходность в ситуации сжигала его полностью, потому по просьбе Джаи, которая наблюдала с какой мертвенностью в глазах после подобных посиделок возвращался ее муж, Амрит ограничил их «общение» с Амалой. — Да… — Этого всего больше не будет. Ее тело совсем скоро окрепнет. — Она будет прежней? — Внешне — да. — А внутри? — Не знаю, — честно ответил Дубей, — я лишь могу надеяться, что она забыла эти страшные месяца в подвале.

* * *

— Слышала, что Басу скоро в свет выйдет? — в гулком шуме рынка разговорились индианки лет пятидесяти. — Померла же госпожа, — ответила женщина в преклонном возрасте, — уже как несколько месяцев. — Тоже думала. А нет, живая! — Хоть что-то святое в этом поганом месте осталось. — Святое? Не слышала что-ли как ее в доме величают? Труп невесты. — А ты откуда узнала то? — Да все знают. — А за что ж ее так? — Так у Дубеев на церемонии прощании воскресили ее. Не слышала что-ли? — Не слышала, — удивленно вскинула брови женщина, прикрыв потрескавшиеся уголки губ, — как воскресили?! Брахман воскресил? — Получается, что брахман. — Ой, горе! — драматично замотала головой индианка, — брахман с бесовщиной связался! Людей воскрешает! — Я о том же. Мир совсем с ума посходил. — А что ж труп невесты то? Она же в девках осталась. И никакая не невеста она. — У них с Дубеем пять лет к свадьбе шло. Помнишь? — Припоминаю такое. — Так сорвалась же свадьба. А в этом году он с приезжей госпожой помолвился. И Басу то на свадьбе была. — Это как так то? А дальше что? — А дальше все! Сорвалась свадьба. Прокляла, наверное, госпожу молодую. — Прокляла?! — А как еще то? Вторая свадьба сорвана. — Беда!

* * *

— Киран, прошу прекрати это делать. — Да-да, — резко встал на одном месте юноша, еще секунду назад наворачивающий круги по комнате, — просто я так волнуюсь. Не видел ее месяц. — Все позади, — поманила к себе в объятия мужа Джая. — Я предатель, понимаешь? Оставил ее одну. — Она была не одна, а с Амритом, — поспешила успокоить жена. — Не меняет сути. Я ее брат. Я должен был быть рядом. — Ты и был рядом. Пока она лежала в коме ты каждый день сидел с ней. — А когда очнулась? Я бросил ее, понимаешь? — Так просто не могло продолжаться. Неизвестно сколько времени она бы так пролежала. — Да хоть вечность! Амала бы меня никогда не бросила.

* * *

— Чтобы ты там себе не думал, я рада, что она поправляется, — бросила вскользь Деви. — Верю. — Я говорю правду. Амала мне не враг, просто я устала, что последние месяца я слышу только о ней. Знаешь как ее называют? Труп невесты. Не-вес-ты. А невеста я. Понимаешь? Я! И это мое проклятие, видимо. — Когда ты стала придавать значения слухам? — Когда ты выбрал ее, — горько усмехнулась Варма, — ты не понимаешь, я просто влюбленная в тебя дура. Жду тебя каждый день в этой комнате, от которой мне уже противно. От этого одиночества я схожу с ума. — Деви. — Тебя никогда нет рядом! Я устала! — Деви! — Знаю-знаю, — по щеке девушки потекла слеза, — просто нужно подождать. Я уже это слышала. Все время только и делаю, что жду. Жду, когда наступит мое счастье. — Осталось еще немного, — Амрит, впервые за несколько месяцев прикоснулся к своей будущей жене. Его крепкие руки, с какой-то боязливостью, обхватили ее плечи, — я знаю, что тебе тяжело. — И я знаю, что ей тяжелее, поэтому ты выбираешь ее. — Я не выбираю. — Значит, ты любишь ее? Еще два месяца назад он бы уверенно сказал простое: да, но сейчас он просто не знал ответа на этот, казалось бы, простой вопрос. После этой бесконечной любви к Амале осталась лишь пустота. Пепел. Что-то сгорело и превратилось в ничто. Он чувствовал, что должен быть рядом, а почему сказать не мог. — Пойдем спать, — уже почти неделю они спят вместе, как семья. Новая семья.

* * *

Утро. Кажется, служанка забыла закрыть окно. Холодно. А что если встать? Голова кружится. Ноги не слушаются. Всего пару метров. «Неужели не дойду?» Шаг. Шаг. Сделано. Вжавшись ослабевшими руками в подоконник, девушка пыталась отдышаться. Это были ее первые шаги после пробуждения. — «Так красиво», — как-то по-новому смотрела на вид из окна девушка. Рассвет. Может ли это быть ее рассветом? Только ее. Она наверняка это заслужила. Свежий воздух ударил в нос. Холод отступил куда-то на задний план. Жизнь. Неужели это она? Почему она раньше не замечала, как прекрасен сегодняшний день? Обернулась. Одна. Уже неделю ее никто не навещает. Запрещено всем, кроме него. Но и он перестал ее навещать. — Пусть. Пусто. Его нет рядом, но она больше не ощущает его отсутствия. В ее жизни больше нет места для него. В нем она больше не видела потребности.

* * *

— Уже завтра? — Завтра, — подтвердил Вайш слова Амрита, — она готова. — Может стоит перенести мероприятие? — Нет, — отрицательно помотал головой Рейтан, — выход в социум будет ей полезен. — Ты уверен, что она справится? — Да. — Это будет слишком резко. — Люди видели церемонию прощания и они жаждут подробностей о воскрешении Амалы. Нужно развеять слухи про демонов. Иначе удар будет по всей дюжине. — Да плевать на слухи. — Ей с этим жить. Не тебе. Амрит, лучше думай о своей новой семье. У тебя через неделю венчание. — И все же. — Она справляется куда лучше, чем я ожидал. Ее физическое и ментальное здоровье более чем стабильно. Она справится.

* * *

— Госпожа Басу, вам все нравится? — слабо улыбнулась Дивья. — Да, — Амала благодарно, с какой-то горечью во взгляде, посмотрела на свою служанку. На глазах индианки застыли слезы: — Простите, госпожа, сентиментальная я, — девушка быстрым движением руки смахнула слезу, — соскучилась по вам. — И я, — как-то машинально ответила Амала, совсем не задумываясь о том, говорит ли она правду. — Вы такая красивая, — окончательно расклеилась служанка, прикрыв лицо руками, — простите, простите. — Ничего. Амала вновь перевела взгляд на зеркало. Именно такой она запомнила себя. Изящная фигура, гладкое лицо без единой морщины, выразительные глаза, пухлые губы. Она выглядела как воплощение жизненного рассвета, но что было внутри? Обрывки воспоминаний все еще доносились до Амалы. Она не помнила всех ужасов, что испытала за последние месяца, но ощущение смерти все еще преследовало ее. Рейтан сказал, что совсем скоро это пройдет и ее разум очистится от негатива прошлого. Она забудет. — Вам не нравится прическа? — заметила изменение во взгляде госпожи служанка, — я все переделаю. Но лицо ее исказилось от всплывших в голове воспоминаний. Ее бьют. Резкое помутнение сменилось безразличием. — Нравится. Она правда выглядела прекрасно. Пестрящее красное сари с золотой вышивкой идеально подчеркивало фигуру. Волосы красиво переливались при естественном свете. Но все же…что-то было в ней не так. Эта призрачность в глазах. Хладнокровность во взгляде, движениях, мимике. Может вокруг говорят правду? Живой труп. — Госпожа, гости уже собрались. Вы готовы? — осторожно спросила служанка. — Готова.