Зависимость

Это началось… давно. Действительно давно. Он опустил голову в раздумьях. Наверное, еще даже до свержения Империи. Лололошка ничего не мог с собой поделать. Он был силен. Силен достаточно, чтобы победить Ураган, АПМ-«бога», даже собственную привязанность. Но недостаточно, чтобы перестать принимать. Честно? Дейв чувствовал себя ужасно. Кошмарно. Отвратительно. Сильная усталость, судороги и головные боли, выгорание и даже депрессия, - от ходки до ходки. Быть может, это не зависимость тащит его на дно, а сам парнишка давно сдался? Подчинился влиянию наркомании в попытках оправдать себя, свое бездействие. Невероятное отвращение к самому себе. — Лололошка! - в дверь постучали с особой силой, — Пожалуйста, открой. Мы с ребятами переживаем за тебя. Это был Калеб. Калеб… его сейчас хотелось видеть меньше всего. Опять будет читать свои нотации. Опять будет нервничать. Опять Дейв даст ему повод сомневаться в нем. Тем не менее, Лололошка поднялся. С трудом. Тело было тяжелым, сил не было ни на что: их он потратил на размышление о чем то, кроме наркотика. Секретарь не торопился заходить в домик, странно для него. И постучал, и на пороге стоять остался. Это Калеб или галлюцинация? — Прости меня, Калеб. — выдохнул комиссар, опуская рукава своего костюма. Ему было вовсе необязательно носить его, но вся остальная одежда была слишком открытой. Порой Дейв надевал сверху кофту, чтобы точно обезопасить себя и свое тело от лишних глаз. Он был параноиком, а его друзья - невеждами. — Лололошка? Ты в порядке? Что произошло? — он неспеша приблизился, протягивая руки к плечам Лололошки, — Мы неделю не могли дозвониться до тебя. Райя нас, конечно, убедила в том, что ты уехал в горы, но… Он не слушал. Не мог. Калеб желает ему только хорошего, однако его руки - всё равно что шипы, в нынешнем состоянии Лошки. Но он не в силах сопротивляться. — Калеб, прости меня. Имеет ли он право обнимать секретаря? Лололошка хотел бы смыть с себя весь позор, «наркоман» - клеймо точно не для лидера. Он хотел бы быть более уверенным, отказаться от опиума. Он хотел бы не зависеть от людей, веществ или своих чувств. Но то, что мы хотим, не всегда сбывается. Дейв понял это еще в начале своего пути. Комиссар лишь прикрыл руками лицо, не отходя от парня. Сейчас он был бесконечно благодарен генсеку за молчание. Он, кажется, все понял. По крайней мере, начинал осознавать. Лололошка никогда и никому не рассказывал о зависимости, кроме Райи, от нее невозможно было скрыть. Он боялся. Боялся, что его не примут. Не поймут. Насколько мерзким будут считать его друзья, если он сам к себе чувствует безмерное отвращение? Калеб говорил что-то. Лололошка снова не слушал. Это было просто невыносимо. Едва ли не отпрыгнув от секретаря, Дейв отстранился и вошел в дом. Ходить было тяжело. Очень. Но он больше не может. Он испуганно пятился, прижимался к стене и вдруг упал. Ноги были не в силах поддерживать своего хозяина. Все вокруг комиссара казалось неестественным, нереальным. Чтобы снова узнать в этом помещении свой дом, потребовалась пара секунд. Он должен раздобыть еще. - Ло... Лололошка сам не понимал, что с ним происходит. Тем более он не смог бы объяснить Калебу. Было стыдно и страшно. «Прости меня, Калеб». Дейв не мог думать. Он подполз к сундуку в поисках новой дозы. Руку перехватил главный секретарь, обжигая кожу запястья. Предатель. Комиссар был готов ему довериться, считал его своим другом и союзником. Такое странное чувство: пару минут назад они обнимались, а сейчас Ло хотел бы просто убить его. Беспричинная ненависть к миру, который он должен спасти – вот, что удручало наркомана. Эта ненависть росла с каждым днем, с каждой ходкой, с каждым четвертым часом. Ему всего лишь хотелось, чтобы это все прекратилось. Не будь тут Калеба, все уже было бы хорошо. Лололошка был бы полон сил и энергии, истощение не мучало бы его. Он бы смог все. Спас бы мир во второй или в пятый раз.