Miracle.

Минхо — не верит в судьбу и любовь. Потому что от его последних отношений осталось разбитое сердце, привкус одиночества и ненависть ко всему, что пахнет цитрусами. Поэтому под Рождество он воротит нос от мандаринов, что совершенно случайно покупает Чан, а после глаза с лёгким раздражением закатывает, когда тот предлагает ему загадать желание. Чудеса случаются не там, где их ждут. Чудеса случаются там, где в них больше всего нуждаются.       — Ты не можешь вечно тосковать по своему бывшему, — с лёгкой ноткой недовольной язвительности тянет Хёнджин, накручивая прядь светлых волос на длинные пальцы. — Ты ведь с самого начала понимал, что у вас ничего не получится, — Хван пожимает плечами, зная, что друг не обидится на такое замечание, ведь этими переживаниями старший с ним сам делился ещё тогда, когда, как ему казалось, он встретил любовь всей своей жизни.       — Я не собираюсь отказываться от него только из-за того, что он не мой «истинный», — фырчит с недовольством и смотрит выразительно на блондина. — Я любил его.       — А если в этот момент где-то в мире метался в одиночестве тот, кому ты предназначен?       — С каких пор ты стал лиричным?       — С тех пор, как Феликс подсел на диснеевские мультфильмы о принцессах, — со вздохом произносит Хёнджин и пожимает плечами, улавливая во взгляде Кристофера немой вопрос. — Он сказал, что плохо себя чувствует, чтобы идти со мной. Поэтому я посижу с вами немного, но к полуночи вернусь к нему, — Всё-таки, Хван был из тех, кто не бросает свою истинную любовь, а поэтично идеально возвращается к ней с первым снегом в этом году, принося в подарок тёплый свитер, потому что омега невероятно любит в холодные сезоны устраивать из их кровати самое уютное гнёздышко в мире. Минхо, если быть честным, искренне рад за лучшего друга — тому повезло ещё в школе найти свою настоящую любовь, поэтому у него не возникало таких проблем вроде разбитого сердца. Забавно, что два его лучших друга свою судьбу нашли давным-давно: у Джинни это был очаровательный парнишка с веснушками, а у Кристофера это страсть к музыке. Которая, кстати, привела его к тому, что теперь тот работает на студии звукозаписи недалеко от института искусств, где они втроём учатся. Для Хо всегда важнее всего были танцы, у него, кажется, на генетическом уровне был заложен талант к ним. Как и недоверие ко всему, но, поддавшись лиричным разговорам о любви со своими друзьями, он всё-таки загадывает это чёртово желание, совершенно не веря в то, что его разбитое сердце однажды исцелится. Его квартира наполнена вещами бывшего парня, воспоминаниями о нём, даже в машине всё ещё висит несчастная пахучка, которая нравилась именно ему. С этими нужно было бы сделать хоть что-то, но руки опускались каждый раз. В конце концов, Ли не верит в чудеса и в любовь отныне. Лишь в танцы и в самого себя. Перейдя на третий курс и готовясь к летним экзаменам, Минхо опять идёт на студию к Кристоферу, потому что у того должна была быть запись парней, что согласились сделать трек специально для его выступления на ближайшем конкурсе талантов от университета. Мин немного бесцеремонно вваливается в помещение, уже готовясь лениво позвать Чана, но вздрагивает от того, что кто-то резко вздрагивает, вскрикивает сдавленно, а следом за милым писком в нос ударяет запах кофе, а слух режется недовольным матом.       — Блять, какого чёрта?! — Парень явно чертовски раздражён. Он откатывается от стола, благо, стакан пролился не на аппаратуру, а всего лишь на его нотную тетрадь. — Что за хуйня? Тебя не учили стучаться перед тем, как куда-то входить?       — А тебя не учили вежливо обращаться со старшими?       — Как я должен был догадаться, что ты старше? Мертвечиной не попахиваешь, — усмехается язвительно юноша с пепельно-фиолетовыми волосами и недовольно показывает язык, на котором красуется аккуратный пирсинг с чёрным шариком.       — Что за шум? — В комнату заходит Чан и нервно усмехается, видя то, как на пол капают остатки айс американо, а его ещё незнакомые друзья, кажется, готовы переубивать друг друга. — Минхо, знакомься, это Хан Джисон. Первый курс продюсирования, — Бан обнимает недовольного парня за плечи и тянет, чтобы тот подошёл ближе. — Джисон, знакомься, это Ли Минхо, он…       — Придурок, — прерывается недовольно Сон.       — От придурка слышу, — огрызается в ответ беззлобно Минхо. Чудеса случаются там, где в них нуждаются, верно? Главным чудом в жизни Хана было поступление в престижный университет, так как ему с юных лет пророчили успешную карьеру музыканта. У парня отец, в прошлом игравший в рок-группе, любимая гитара и безграничный талант, который тот оттачивал днями и ночами, чтобы быть достойным — к сожалению, многие любят списывать его со счетов, стоит им только узнать о том, что вспыльчивый колючий паршивец с пирсингом является омегой. Со временем он научился это идеально скрывать, распихивая по всем возможным карманам различные блокаторы, перебивать едва ощутимый запах дорогим одеколоном, всё ради того, чтобы Джисона оценивали по достоинству, а не как будущего «родителя». Его старший брат, который уже успел обзавестись семьёй, всегда казался ему немного странным — тот был счастлив, даже когда отказался от своих юношеских мечт. Хан-младший понятия не имеет, связано ли это с сомнительной гормональной системой или же у брата вместе с течкой вытекли остатки мозга, но периодически он даже немного завидует его… спокойствию? Джи никогда не лезет со своими советами, его просто радует факт того, что тот счастлив. Этого более, чем достаточно. Хан Джисон, как это принято говорить современными игровыми терминами, спавнится в жизни Кристофера совершенно случайно — однажды этот пацан, прикрывающий чёлкой пирсинг над бровью, появляется возле его студии и просит помощи, потому что Со Чанбин посоветовал ему. Кажется, это впервые происходит после рождественских праздников, но Чан не считает нужным говорить о новом знакомом другим. Просто… это ведь не будет иметь смысла, верно?       — У этого Минхо совсем нет мозгов? — фырчит Джисон через несколько дней после инцидента, сидя на мягком диване и настраивая свою любимую бордовую гитару. Пальцы с аккуратным чёрным маникюром легко скользят по струнам, а сам Хан умудряется без перерыва ворчать.       — Он тебя так зацепил, что ты будешь всё время ворчать? — улыбается мягко Чан, откинувшись на спинку удобного кресла.       — Пошёл он нахуй, — кривится моментально. — Я увидел его в списке участников на конкурсе. Он предпоследний.       — Тебя поставили закрывать конкурс? Удивительно. В прошлом году это делала команда Минхо, они практически прошли в финал, но в последний момент снялись с участия, — задумчиво тянет Чан и буквально слышит, как у младшего зубы скрипят раздражённо. — В этом году они хотят постараться, для них это последний год, когда они могут спокойно участвовать.       — Меня это не волнует, — усмехается, подмигнув. — Я стану победителем. И когда это случится, первое, что я сделаю, это научу этого придурка стучаться, перед тем, как зайти в помещение. У Джисона внезапно в жизни становится много Чана. А следом за ним он знакомится с солнечным Феликсом, от которого пахнет шоколадными пирожными, и Джи аж на несколько секунд ахуевает от того, что кто-то не скрывает своей… принадлежности. Ли оказывается возле него, с любопытством расспрашивает младшего и как-то слово за слово они становятся друзьями буквально за неделю — уже через неделю Минхо раздражённо кривится, когда Феликс приводит его на их дружеские посиделки, чтобы познакомить с Хёнджином. Как-то Ликс не учитывает тот факт, что все они соперничают с Ханом в одном и том же конкурсе. Но о чём он точно не забывает рассказать во время общей вечерней летней прогулки по парку, так это о том, что Джи потрясающе поёт, а потом буквально вешается на плечи друга и требует, чтобы он показал свой талант Хёнджину и Минхо.       — Да не буду я!       — Что, боишься, детка? — Хо усмехается, усевшись на траву. — Не хочешь заранее позориться перед сильными соперниками?       — Я не пользуюсь твоей тактикой, Минхо, — совершенно спокойно говорит Хан, но снимает с плеча гитару и усаживается напротив. — Или это твоё обычное поведение жалкого противного нытика, который может разбрасываться заученными колкими фразочками из американских сериалов? О, прости, не знал, — Джисону палец в рот не клади, сожрёт вместе со всей рукой, и это в лучшем случае. Ли, кажется, хочет ответить что-то, но не успевает, так как тот берёт в руки гитару, задумываясь совершенно ненадолго — Минхо готов к тому, что сейчас будет какая-нибудь отвратительная панковская песня, потому что Джисон выглядит как тот, кто переживает фазу эмо-панка. Особенно его нелепый пирсинг. Поэтому Мин действительно удивляется, когда вместо чего-то жёсткого слышит… мягкий нежный голос. Очаровательный нежный голос. Феликс приваливается на плечо к Хёнджину, улыбается счастливо, и мимолётно украдкой бросает взгляд на Минхо; а тот буквально прикован взглядом к идеальному Джисону, пепельная чёлка которого слегка спадает на глаза из-за ветра, а его рубашка, кажется, слишком лёгкая даже для летней прогулки. Но тот полностью отдаётся своей музыке, и, боги, Мин готов поклясться — на доли секунды разбитое сердце словно исцеляется.

And stay with me forever Ты можешь остаться со мной навечно Or you could stay with me for now Или побыть со мной только сейчас. And tell me if I'm wrong Скажи, ошибаюсь ли я And tell me if I'm right Или же прав? Tell me if you need a loving hand Скажи, если тебе понадобится помощь, To help you fall asleep tonight Чтобы справиться с бессонницей. Tell me if I know Скажи мне, знаю ли я? Tell me if I do Скажи мне, правильно ли я всё делаю? Tell me how to fall in love Подскажи, как мне влюбиться, The way you want me to Чтобы это было взаимно?

Феликс готов покляться, что Минхо смотрит только на Джисона. Тем самым взглядом, которого раньше никто из них никогда не видел — он улыбается нежно, мягко, смотрит на маленькую колючку так, будто бы он значит для него целый мир; тут же аккуратно пихает Хвана локтем в бок и едва заметно кивает в сторону друга, после переглядываясь со своим альфой очень довольно. В мире Минхо существует лишь нежный голос Сона. Поэтому, когда тот заканчивает петь, то он даже не сразу возвращается в реальность, глазами растерянно несколько раз хлопает, когда взглядом встречается с Ханом. И тот… тут же отводит взгляд в сторону?! Эй, какого чёрта?       — Если ты надеешься с таким выступить на закрытии конкурса, то считай, что уже проиграл, — хмыкает безжалостно Минхо, а после снимает свою ветровку. — На. Материал и так проигрышный, а если ты заболеешь к этому дню, так вообще не оставишь шанса на интересную победу. Но Джисон знает — чужие вещи носить нельзя. Он слишком старательно скрывает свой запах, скрывает, кто он, поэтому не может так рисковать. Отказывается демонстративно и возвращается к прогулке совершенно спокойно, будто бы не видел тот самый взгляд, от которого собственное сердце пропустило несколько ударов, как только Джисон открыл глаза. Парень старается из головы выкинуть эти глупости, потому что у него нет права и времени на то, чтобы заниматься такими нелепыми вещами. Он проводит много времени с Кристофером и Феликсом, и влияние младшего (да, он пользуется тем, что на несколько часов старше своего лучшего друга) на нём дурно сказывается. Кажется, в совершенно неподходящий для этого день он забывает свои блокаторы. И, хвала небесам, Чан — бета. И Чан умеет думать головой. Поэтому тут же набирает Ликсу, как только видит, что Джи на диванчике в угол забивается, начав тихонько скулить и перебирать маты сразу на трёх возможных языках: корейском, английском и малайском. Надо будет узнать, откуда он знает третий язык, но явно… не сейчас.       — Хани! — Феликс буквально залетает в студию, но перед этим предусмотрительно дверь закрывает на замок, чтобы никто к ним троим не мог войти. — Ты?..       — Да, блять, — ругается немного резко, скорчившись от отвратительного чувства. — Я не на тебя злюсь, Ликс, не переживай.       — Ох, да я понимаю, — бормочет встревоженно. — Я помогу тебе доехать домой, возьму машину Минхо, он всё равно до вечера будет на парах.       — Я не поеду в машине этого конченного придурка, — Джисон готов провести всю свою несчастную течку на этом чёртовом диване, где угодно, лишь бы не оказаться в машине Мина в столь… унизительном положении. Иначе тот почувствует слишком много власти, и их маленькая холодная война перерастёт в самый открытый конфликт, который затронет всех.       — Не то что бы у тебя есть выбор, — вздыхает Чан сочувственно. — Всё будет хорошо. Минхо, он… не такой уж и придурок, как ты думаешь. Всё будет в порядке. Тем более, он может в любой момент прийти сюда, а это… А это не то, что нужно им. И не то, что нужно самому Ли. Который в этот самый момент с какого-то хрена невероятно нервно рявкает на Хёнджина за то, что тот встал на миллиметр неверно, а после причитает себе под нос, что если они так и продолжат ошибаться, то «эта тупая козявка обскачет нас» — когда Джин слышит про козявку, в его голове очень даже появляется мысль о том, почему кое-кто ведёт себя столь агрессивно. Но… надо будет поинтересоваться у Ликса, кем является их новый друг; хотя, этот вопрос решается в тот момент, когда веснушка появляется на пороге зала и буквально выпрашивает ключи от любимой детки Хо, прикрываясь, что его однокурснику сейчас очень плохо. И если Минхо спокойно соглашается, то у Хвана в голове мозаика складывает моментально. Хан Джисон — омега. Феликс не стал бы так суетиться из-за простого сокурсника. Но свои гениальные предположения блондин отодвигает в сторону, потому что в него едва ли не прилетает пустая бутылка из-под воды с возмущённым «ты либо танцуешь, либо я оторву тебе ноги и засуну так глубоко в задницу, что Феликс обзавидуется тебе».       — Почему ты не рассказывал раньше? — охает тихо Ликс, помогая Джи сесть в машину. — Ты забыл таблетки?       — Да, — выдыхает тяжело и нервно губы облизывает, откидываясь затылком на мягкое сиденье. — Мои старые… перестали особо действовать, я хотел купить новые, но совсем забыл. А из-за конкурса… у меня из головы вылетело, какое сегодня число, — Джисон нервно ёрзает, ощущая отвратительную неприятную влажность. Ему взвыть хочется от того, насколько для него это мерзко.       — Беда-беда, — бормочет тихо Ли, когда заводит машину. — А у тебя есть…?       — Альфа? Нет, — Джи кривится в очередной раз, то ли от отвращения от этого вопроса, то ли в целом от того, что ему хуёво настолько, что готов лезть на ближайшую стену или член, лишь бы это унять. — Мне не до этого, Ликси. Они… родители так многого ожидают от моей учёбы, что я не могу тратить время на то, чтобы заводить отношения. Брат уже порадовал их внуками, поэтому с меня никакого спроса. Феликс не расспрашивает. Не потому что всё равно, а потому что умный и понимает больше, чем следовало бы. Он не говорит про Минхо, он помогает другу добраться до его беспорядочной квартиры, бежит ему за таблетками, а после дожидается, чтобы тот уснул, после чего уже отправляется сразу в их репетиционную студию. В его голове нет и мысли о том, что от него будет пахнуть Джисоном — потому что не чувствует ничего, все раздумья сейчас спутаны тем, что он чертовски опаздывает на репетицию, и Мин точно кому-нибудь что-нибудь засунет в задницу против воли. Поэтому, когда возвращается, то даже не сразу понимает, почему Ли так странно реагирует на его возвращение. Потому что Минхо знает, что от Ликса пахнет всегда шоколадом. Но сейчас от него пахнет чем-то ромашковым с привкусом ванили. И от этого начинает ошибаться уже Мин, не понимая, что происходит; он ещё больше теряется в своих мыслях, когда этот же запах улавливает в машине, и это его нервирует отчего-то ещё больше, поэтому вместо поездки домой его путь лежит в квартиру Чана, чтобы пожаловаться на то, что всё вокруг пахнет ванильными ромашками, его бесит Хёнджин, танцы, жизнь и какой-то кретин, который чуть не подрезает его на светофоре — тому несчастному мужику достаётся весь поток ругательств, что Хо перехватывает от Джисона.       — Чего ты так реагируешь? — Кристофер мирно отпивает из банки пиво и пожимает плечами.       — Того! С тех пор… как Доён ушёл… это первый раз, когда я так обращаю на какой-то запах внимание. И впервые меня всё настолько бесит? — Ли расхаживает туда-сюда по кухне, словно раздражающий противный маятник, которому хочется врезать, но вместо этого Чан познаёт основы дзена и продолжает расслабленно медленно пить, потому что это совершенно не его проблема. Да, однозначно. Его проблемой не является то, что Минхо не может сложить два плюс два.       — Значит, ты уже начинаешь отпускать его, поздравляю, — Следовало бы. Прошло уже полтора года.       — А если это неправильно? — выдыхает тяжело Хо. — Как я могу двигаться дальше, если так быстро забуду того, с кем мы планировали создавать семью?       — А как ты найдёшь свою истинную любовь, если так и продолжишь зацикливаться на прошлом? Чем дольше ты цепляешься за прошлое, тем меньше шансов ухватить своё настоящее, я уж не говорю про будущее, — размеренным философским голосом затирает Кристофер, у которого бесцеремонно забирают банку пива. Обидно. Но справедливо. Он тем ещё великим мыслителем мысли становится, если начинает пьянеть. — В любом случае, пошёл бы Доён к чёрту? Ты отстрадал своё. Кстати, о страданиях. Ты так и не рассказал нам, ты загадал желание на Рождество? А-то у меня есть пиздец смешная история.       — Допустим, загадал? — Минхо закатывает глаза. А у Криса, как и у Хёнджина где-то, который расспрашивает Феликса про сегодня, складывается прекрасная картинка. Но он не имеет права выкладывать свои предположения, потому что это бесчестно по отношению к Джисону — да и, честно, эта парочка паршивцев сама должна разбираться в своих отношениях, а не вешать эти проблемы на невинных людей. Верно? Верно.       — Мы с Хани познакомились в первый день после праздников, — усмехается Чан. — Он пришёл ко мне по совету Чанбина, у него тогда были светлые волосы и куча песен о любви. Знаешь… я думал, что у него песни будут в стиле «сосите хуй, я крутой, а вы отстой», но они буквально насквозь пронизаны чувствами человека, который хочет быть любимым.       — Чани, мне насрать на Хана.       — Подробности своих фетишей оставь при себе.       — Блять! До конкурса остаются считанные дни, все готовятся лишь к нему, и Хан практически всё свободное время проводит за репетицией песни. Но из раза в раз он будто бы сталкивается со стеной, которая не позволяет его голосу выразить правильные чувства — микрофон падает на пол, а следом за ним и Джисон от отчаяния; с чего все взяли, что он гений? С чего все взяли, что это его чёртово призвание? Он не понимает сейчас, что должен делать, поэтому продолжает растерянно сидеть на полу и смотреть на текст собственной песни, думая, в каком месте ошибается. Ведь каждое слово идеально, Чан, Чанбин и Феликс были в восторге от этой песни, но… чего-то не хватает не песне, а её автору. Но что это? Сколько бы Джисон не отнекивался и не закрывался от всех человеческих чувств, он всё ещё оставался кем-то, кто хочет быть действительно любимым, а не чёртовым одиночкой — даже с улыбкой Феликса и поддержкой Криса он чувствует себя в Сеуле чужим. А после той чёртовой проблемы с течкой ещё и просто отвратительно, потому что… так не должно было случиться! Джисон совершает ошибку за ошибкой, не понимая, откуда у неё растут ноги, поэтому до самого дня конкурса практически не вылезает из репетиционной, закидывается таблетками и туда-сюда по новой. В самый знаменательный день Хана, если честно, подводит всё. Например, его забитая в далёкий угол социофобия, когда его буквально сковывает от осознания, насколько большая сцена у университета. Но… если он хочет дебютировать, как певец и продюсер, он обязан справиться с этим, верно? Эти мысли прерываются, когда рядом с ним появляется неожиданно знакомое раздражающее лицо.       — Ты в порядке? — хмыкает недоверчиво Хо, прислоняясь плечом к стене и смотря на Джисона. — Выглядишь так, будто бы собираешься прямо сейчас расплакаться, — усмехается мрачно.       — Просто увидел тебя и стало грустно, что вы передо мной. Бедный Ликси, ему приходится с тобой справляться, — нагло ухмыляется и облизывается, засветив в очередной раз свой изящный пирсинг. Минхо, если честно, выглядит ахуительно в кожаных чёрных штанах, свободной чёрной рубашке и с идеальной укладкой бордовых волос. Кажется, если бы это был конкурс красоты, то тогда даже Хан признал бы, что старший заслуживает первое место, но этот конкурс «талантов»… от него зависит, кого из них заметят. Зависит их будущее.       — Ну, хоть оживился, — Ли щёлкает младшего по носу и смеётся с того, как тот дезориентировано глазками хлопает. Пиздец, чёрная подводка? Реально эмо. Даже вон, джинсы драные, как у эмаря. — Не проморгай победное выступление.       — Сложно проморгать собственное. Хан дожидается своей очереди за кулисами, вертит в руках микрофон, пытается успокоить себя, всё ещё копаясь в своей голове — чего не хватает его песне, чтобы она стала настоящей, чтобы она стала чувственной? Чтобы она… была живой, пробирающей до дрожи?

Baby this love, I'll never let it die Детка, это любовь, я никогда не позволю ей умереть, Can't be touched by no one, I'd like to see him try Она никем не тронута, я бы хотел увидеть его попытку. I'm a mad man for your touch Я схожу с ума от твоего прикосновения, Girl, I've lost control Малышка, я теряю контроль.

Джисон наблюдает за сценой за выступлением танцевальной команды Минхо. И даже не замечает, как его взгляд прикован к раздражающему старшему, как тот великолепно двигается, будто бы живёт своим танцем. Младший делает шаг настолько ближе, насколько возможно, чтобы из зрительного зала его не было видно, и даже не замечает, в какой момент на его губах появляется тень лёгкой улыбки. Не замечает, как его всего медленно пробирает дрожь, когда смотрит лишь на Минхо.

I'm gonna make this last forever Я собираюсь остаться с тобой навсегда, Don't tell me it's impossible Не говори, что это невозможно.

Он невероятный. Он чертовски наглый, раздражающий, язвительный, самовлюблённый и… прекрасный. В руках микрофон сжимает крепче и улыбается самому себе, кончиком языка проходясь по пересохшим губам. Благо, его любимая помада достаточно стойкая, чтобы выдержать такую привычку мелкого паршивца, поэтому он не переживает об этом. Джисон голову к плечу склоняет и улыбается широко-широко, не может это сдержать, не может перестать смотреть на Минхо так, будто бы он… целая вселенная.

'Cause I love you for infinity Потому что я люблю тебя до бесконечности. I love you for infinity Я люблю тебя до бесконечности.

Когда их выступление заканчивается, Хан даже не сразу понимает, но спешит сделать вид, будто бы не он сейчас пялился на Мина. У него есть буквально пара минут перед тем, как объявят его, и он хочет уйти, но перед этим… сталкивается с Ли.       — Ты… знаешь, ты раздражающий придурок, но потрясающе танцуешь, — улыбается мягко, головой качнув. — Думаю, вы очень хорошая конкуренция для меня, — Джисон смотрит только на Хо, поэтому пищит тихонько, когда его неожиданно радостно обнимает Феликс, а Хёнджин треплет по волосам.       — Я рад, что ты это заметил, но, надеюсь, ты не собираешься этим восхищением оправдать своё поражение? — Минхо руками в бок упирается. — Давай, победителей сегодня для полуфинала всё равно будет несколько. Иди и покажи им, — Он подталкивает мягко Джисона к сцене, когда его объявляют. И… всё волнение Сона будто бы исчезает. Выходит на широкую сцену, чувствует, что сейчас всё будет в порядке. Приглушённое синее освещение скользит по залу, фон в виде бесконечного космоса, будто бы показывающего всю его безграничную любовь — безграничное желание подарить кому-то частичку того космоса, что есть в нём самом. Весь страх исчезает, Джисон прикрывает глаза и вкладывает все свои чувства в эти строчки, что были написаны не так давно, кажется, после очередной стычки с Ли-придурком-Минхо. Он крепче сжимает микрофон, глаза приоткрывает и взгляд бросает в сторону кулис, буквально ощущая, как его дыхание сбивается. Потому что Минхо смотрит на него. Потому что Минхо на него смотрит с той самой бесконечностью.

Oh darling, my soul О, дорогая, моя душа, You know it aches for yours Ты знаешь, она болит из-за тебя, And you've been filling this hole since you were born И ты заполняешь эту пустоту с самого рождения. 'Cause you're the reason I believe in fate Потому что ты — причина, по которой я верю в судьбу, You're my paradise Ты мой рай, And I'll do anything to be your love, or be your sacrifice И я сделаю всё, чтобы быть твоей любовью или же стать жертвой.

И недостающего кусочка в песне Джисона больше нет. Теперь в ней есть те самые чувства, он выворачивает в каждой строчке, в каждом слове едва ли не всю свою душу, он делает всё, чтобы передать то, что его переполняет прямо сейчас. То, в чём смело можно обвинить Ли Минхо — кажется, в эту самую секунду, когда Хан отдаёт всего себя этому выступлению, у него зарождается новая, невероятно глупая, но самостоятельная мечта; кажется, колючка готова спрятать свои шипы. Он ощущает приятную сладкую дрожь в пальцах, даже глаза удивительно приятно щемит от подступающих слёз, потому что на сердце в один момент становится легко. В один момент музыка становится не грузом чужих ожиданий, а его голосом, его способом выражать свои чувства так, как он и должен; и сейчас, когда делает шаг ближе к залу, Сон уже не смотрит в сторону кулис, но знает, что Минхо не сводит с него взгляд.

Meet me at the bottom of the ocean Встретимся на дне океана, Where the time is frozen Где время застыло, Where all the universe is open Где открыта вся Вселенная. Love isn't random, we are chosen Любовь не случайна, нас выбирают, And we could wear the same crown И мы могли бы носить ту же корону. Keep slowing your heart down Продолжай замедлять своё сердце, We are the gods now Теперь мы — Боги.

      — Что-то мне подсказывает, что чьё-то разбитое сердце уже не такое уж и разбитое, — Хёнджин с усмешкой закидывает руку на плечо Хо и улыбается, видя друга… счастливым. Действительно счастливым.       — Заткнись.       — А что, мешаю слушать тебе песню твоего парня? — Это всего лишь шутка.       — Да. Хван удивлённо смотрит на Минхо, но отходит послушно, оставляя старшего наедине в этот прекрасный момент. Ли понятия не имел, каково это, чувствовать свою истинную любовь. Сколько бы раз Джинни или Ликс не рассказывали ему, он и представить не мог, каково это, знать, что кто-то тебе попросту… предназначен самой судьбой? В его голове это было больше похоже на то, что двое просто обязаны быть друг с другом против воли, даже если они не хотят, но в этот самый момент он понимает, что чертовски ошибался. Он каждой клеточкой своего тела понимает, что то, что было у него с бывшим — ни капли не похоже на настоящую любовь. Она, такая ещё совсем маленькая, хрупкая и чертовски осторожная, зарождается в этот самый момент.

'Cause I love you for infinity Потому что я люблю тебя до бесконечности. I love you for infinity Я люблю тебя до бесконечности. 'Cause I love you for infinity Потому что я люблю тебя до бесконечности. I love you for infinity Я люблю тебя до бесконечности.

Как только Джисон заканчивает, он под бурные аплодисменты и крики закрывает конкурс прекрасным выступлением, сияет счастливо, кланяется и идёт за кулисы, чувствуя себя… невероятно легко. Он уже видит Минхо и Феликса, а где-то рядом Хёнджин жуёт стащенное из гримёрки печенье, и ему кажется, что переезд в Сеул не был ошибкой — теперь он не один.       — Ты прекрасно выступил! — Феликс обнимает друга радостно.       — Не могу не согласиться, — Минхо делает то же самое, только его рука касается не плеч, а талии… такой чертовски аккуратной хрупкой талии. Он даже слегка смягчает своё прикосновение, чтобы не причинить тому внезапной боли. — Ты выступил потрясающе, — улыбается и смотрит на Джисона. — Что скажешь? Джисон? Эй? Благо, оба парня оказываются рядом, чтобы подхватить Хана в тот момент, когда он внезапно теряет сознание. И приходит в себя уже в гримёрке, когда его голова лежит на чьих-то чертовски удобных коленях, кто-то держит его за руку тёплой ладонью, и Джисон щурится от головной боли, глаза открывая медленно. Совершенно не понимает того, что происходит, смотрит растерянно и пытается как-то сесть, но его немного резким грубым движением останавливают.       — Лежи, — беспокойный и приказной тон. Минхо опускает взгляд и перекладывает руку на пепельную макушку, смахивает с неё аккуратно волосы и вздыхает тяжело, даже и не зная, что должен сейчас говорить. В те несколько секунд между ними появилась связь, о которой они и догадаться не могли, но теперь… теперь он не знает, как осторожнее подступиться к Джисону. — Феликс рассказал мне о тебе, — Почему-то для Мина, после этого выступления, не стал огромным удивлением тот факт, что младший является омегой. — Ты с ума сошёл пить столько таблеток и перенапрягаться перед конкурсом? Идиот.       — Заткнись, и без тебя хуёво, — бухтит тихонько, но от руки не отмахивается. Лишь взгляд неловко отводит в сторону. — Я пытался довести всё до идеала. У меня не было времени, чтобы отвлекаться на эту тупую хуйню.       — Тупая хуйня — отдых и забота о собственном здоровье? — вздыхает тяжело. — Боюсь, тогда тупая хуйня здесь кое-кто другой.       — Тц, — Джисон ворчит и медленно садится, откидываясь на спинку диванчика. — Мне не хватало всё время чего-то на репетициях. Я пытался это найти и… немного увлёкся. Но я планировал сегодня отоспаться после всего, — вздыхает тяжело. — Теперь я могу спать спокойно.       — Потому что нашёл то, что искал? — Минхо неосознанно склоняется ближе к парню и улыбается мягко.       — Нашёл.       — Расскажешь?       — Не думаю, — позволяет себе мягко усмехнуться Джи. Сон и не замечает, как сам ближе подаётся к Минхо, не замечает, как расстояние между ними становится катастрофически коротким, а в следующую секунду горячие чужие губы накрывают его собственные. Нежный поцелуй, не более того, но для них обоих он значит что-то; нечто большое, этот день для них обоих… нечто большее. Хан не осознаёт, как позволяет Хо внезапно превратить этот поцелуй в нечто большее, не осознаёт, как глухо шумно выдыхает, когда язык старшего нагло оказывается в его рту. Тот аккуратно рукой поддерживает младшего за подбородок, чтобы даже и не думал отстраняться, он целует его всё с той же нежностью, но вкладывает в неё уже… больше чувств. Вкладывает в неё то, что не собирается от себя отпускать больше Джисона. Минхо первым разрывает этот поцелуй, запрокидывает голову Сона и проходится разгорячёнными губами по смуглой шее, оставляет дорожку из поцелуев, а после притягивает к себе резко и зубами впивается в его аккуратную нежную шею, оставляя на ней свою метку. Джисон дёргается, шипит от неожиданной боли, но даже и не думает сопротивляться — почему-то ему кажется, что это правильно. Оба друг от друга отстраняются, смотрят в глаза и не понимают, что происходит, но Сон тянет руку к Хо и переплетает их пальцы, улыбнувшись смущённо. Кто бы мог подумать, что недостающим элементом его песни будет Ли Минхо.       — Мы прошли! — Хёнджин влетает в гримёрную так, что Джисон с визгом шарахается от Мина и переворачивается через подлокотник, улетев на пол. — И ты тоже прошёл!       — Ёбаный в рот, Хёнджин! — шипит младший и поднимается, а после смеётся от осознания всей ситуации. И неловко прибивается к Мину, когда Хван замечает метку на его шее. — Вас, что, никто не учил тому, что нельзя так влетать в двери? Два придурка, — беззлобно огрызается и смеётся, а после ловит в свои объятия Феликса, который пытается справиться со всеми переполняющими его чувствами: во-первых, он испугался за своего лучшего друга, во-вторых, он рад, что они прошли в полуфинал, в-третьх, он рад, что эти двое явно сумели найти общий язык. Джисон помогает Минхо залечить разбитое сердце. Минхо помогает Джисону избавиться от груза чужих ожиданий и дарит новую мечту. Чудеса случаются там, где они необходимы, и эти двое друг для друга становятся настоящим чудом — Чан смеётся, когда узнаёт о случившемся, и задумывается о том, виной ли всему загаданное желание Ли на Рождество или же шутка судьбы, что решила распорядиться именно так. Никто не узнает всей правды, но абсолютно все знают то, что эти двое оказываются предназначены друг для друга. Только вот, даже связь судьбы не избавит парочку придурков от колких характеров, из-за чего всем придётся смириться с тем, что периодически… рядом с ними действительно невозможно находиться. И если в глазах Минхо и Джисона этот довольный счастливый блеск, когда они шлют друг друга в неведомые дали, Хёнджин уже составляет бинго для дринкинг гейм, понимая, что они с Ликси сопьются, если будут собирать его во время любовной ругани этих двоих. Кажется, перед их первым кризисом проходит три месяца. Именно настолько у Мина хватает терпения смиряться с выходками Хана. А в один день он просто забирает у него эти чёртовы таблетки, чтобы омега переставал издеваться над собой этой чёртовой хернёй. В конце концов, у него теперь ведь есть Хо, так какого лешего он продолжает жрать пачками все эти блокаторы и делать вид, будто бы он какой-то не такой.       — Свали.       — Нет.       — Я сказал да.       — Ты много чего говоришь, — Минхо выразительно смотрит на омегу, который скулит от тянущей боли. — Ты ведь знаешь, что я тебе не причиню боли, хватит бегать от меня, Джисон, — Его порядком раздражают эти течки Джи, потому что он намеренно избегает их, пьёт таблетки и прячется в стенах университета, а Ли оказывается издевающимся монстром над каждым, кто попадается под руку. По крайней мере, это объясняет то, почему Хёнджин не отходит от Феликса во время течки. Возможно, тогда бы эти двое точно однажды подрались, если бы эти дни у их парней выпали в одно время. А Бан Чан ведь не юрист, от убийства не отмажет, каким бы святым он ни был. Разве что напишет песню «не сажайте моих друзей, они просто придурки».       — Знаю! — Джисон обнимает себя одной рукой. — Знаю! Но… чёрт, откуда я могу знать, хочешь ли ты… быть со мной в это время? — Для него это и правда огромная проблема, потому что его натура отказывается принимать его омежью сущность, сколько бы он не разговаривал об этом со старшим братом.       — Идиот. Я должен быть с тобой. Я хочу быть с тобой, — Минхо смиряется мягко и протягивает руки к Сону. — Хани, иди ко мне, — улыбается, голову к плечу склонив. — Я предупрежу в университете, что ты не сможешь в ближайшие несколько дней прийти. Мы не сможем. Джи ещё несколько секунд раздумывает, сопротивляется собственным желаниям, но всё-таки к себе альфу тянет резко и впивается в его губы нетерпеливым жадным поцелуем, позволяя себя вжать в стену в собственном коридоре. Хан стонет ему в поцелуй от того, как тот упирается руками по обеим сторонам, не давая ему и возможность сбежать, а колено упирается меж ног, давит на возбуждённый член — Мин готов покляться, что этот проклятый запах ванили и ромашек сводит его с ума, он отрывается от любимых губ и влажными поцелуями спускается к шее. Он оставляет жадные поцелуи едва ли не на каждом миллиметре смуглой кожи, пока его рука нагло хозяйничает по любимому телу и легко ныряет под домашние спортивные штаны, сжимая ягодицу в руке. Минхо чувствует, насколько тот мокрый, но знает, что если посмеет подстебать, то Джисон опять психанёт — во время течки он настолько несносный и неконтролируемый, что ему страшно от одной мысли о том, что будет, когда они решат завести детей. Хо оставляет несколько прекрасных засосов на шее и по каждому влажно языком проходится, усмехаясь с того, как Джи охотно подставляет свою шею, пока прижимается нетерпеливо всем телом, ёрзает, трётся о его колено возбуждённым членом и скулит глухо. Джисону мало этих поцелуев, Джисон хватает за руку старшего и тянет за собой в свою комнату — Мин ещё не видел, какое уютное гнёздышко тот устроил на кровати из кучи одеял, подушек и любимых мягких игрушек. Для того, кому скоро исполнится двадцать два, у него слишком много плюшевых любимцев. Но сейчас Хо об этом не думает. Он заваливает омегу на мягкую кровать и стягивает с него поспешно домашнюю футболку с «свэговым», как говорит Джи, принтом, откидывает её в сторону, а следом за ней и летят к чертям собачьим штаны вместе с нижним бельём. Хан вжимается спиной в кровать от смущения, ведь впервые кто-то видит его в таком положении, но ему совершенно сносит крышу от того, что именно Минхо взглядом внимательным и изучающим смотрит на него, рукой оглаживает хрупкое тело и сжимает бедро, заставляя Сона невольно дёрнуться.       — Ты выглядишь прекрасно, детка, — мягко шепчет Мин, наклонившись к нему. — Такой очаровательный, милый, — Рука медленно скользит на член и обхватывает его. Проводит медленно рукой по нему и обхватывает сочащуюся головку, надавливает на неё слегка большим пальцем и любуется тем, как Джисон глухо стонет, дёрнувшись под ним. — И такой чувствительный.       — Иди… к чёрту, Минхо, — стонет глухо, смущённо уткнувшись в подушку.       — Так не пойдёт, мой хороший, — урчит и наклоняет к его уху, опаляя его горячим дыханием. — Сейчас ты будешь называть меня хёном, если хочешь, чтобы я как следует оттрахал тебя, — Его рука опускается ниже и легко скользит меж ягодиц. — А ты очень этого хочешь, Сони. Так что будь послушным мальчиком, порадуй своего любимого хёна, — И для закрепления альфа оставляет очередную метку на шее Джи, отчего тот с вскриком глухим вжимается в постель.       — Буду… хён, — стонет, глаза закатив. — Блять… не тяни, прошу, — стонет едва ли не умоляюще. За все двадцать лет жизни он впервые кому-то позволяет себя коснуться, увидеть таким, поэтому… Минхо предстоит много работы с этим колючим паршивцем.       — Неправильно, детка, — Вводит в его прекрасную задницу один палец и медленно сгибает его внутри, дразнит специально.       — Хён! — нетерпеливо стонет и невольно пытается насадиться на палец глубже, чувствуя, что нуждается в большем. — Блять, пожалуйста, пожалуйста, хён, трахни меня, я… чертовски хочу твой член в моей заднице, — У Джисона мозг к чертям собачьим плывёт, он думает лишь о том, что хочет, чтобы его наполнили, это всё чёртова течка; по крайней мере, ему нравится так думать больше, чем признавать, что за время их отношений несколько раз трахал себя классным тёмно-бордовым дилдо, представляя, что это член его любимого альфы. Хан очень старательно игрался со своей дырочкой, но этого всегда было мало, ему было недостаточно чёртовых игрушек, он нуждался в блядском Минхо и его члене. И сейчас это скрывать всё сложнее. Он продолжает его умолять о члене, будто бы в дурмане, пока Ли вводит в него ещё два пальца и уже сразу тремя подготавливает младшего, хотя, это не так уж и обязательно. Тот… явно постарался.       — И как ты сам справляешься с течкой? Расскажи мне, Сони, — выдыхает горячо и трахает его грубо пальцами, двигает рукой резкой, проходясь пальцами по чувствительной точке и усмехаясь, когда тот вздрагивает всем телом. — Чем себя любит трахать моя милая детка?       — Я… блять, хён, — стонет и ноги призывно разводит шире. — В тумбочке… нижнем ящичке… у меня всегда лежит… игрушка, — Мозгу слишком сложно соображать. — Всегда… как только мне хочется твоего члена, я беру её и представляю, как ты бы… трахнул меня, блять, Минхо, — выдыхает шумно и прогибается в спине, подавшись ближе к его пальцам. — Представляю, как ты будешь втрахивать меня в кровать и заставлять стонать своё имя… наполнишь мою задницу… — Джисон нервно закусывает губу, ощущая, как голова кругом идёт от всего происходящего. — Ты будешь трахать меня так, как захочется тебе, а я… приму всё-всё-всё… буду очень послушным хорошим мальчиком, хён. Кажется, Минхо получает компенсацию за все вытраханные к чертям собачьим нервы за всё время общения с Соном.       — Всё-всё? О, детка, это смелое заявление, — Он вытаскивает из него медленно пальцы и подставляет к губам Джи. — Посмотрим, насколько ты ко всему готов, — Мин пропихивает нагло три пальца в эти прекрасные пухлые губки и усмехается довольно тому, как младший тут же охотно начинает облизывать их, посасывать, явно втягиваясь. Джисон стонет сквозь сжатые губы, когда старательно облизывает каждый палец, слизывает собственную смазку и послушно сглатывает, довольно после посасывая пальцы. Ему пиздец как нравится это, он даже не скрывает — Минхо будет осторожно и медленно изучать каждый фетиш этого паршивца, чтобы доводить своего любимого омегу не только во время течки, это ведь, о, слишком легко. Хо резко вытаскивает пальцы и смеётся с разочарованного стона.       — В следующий раз заменю их на член, думаю, с ним твой чудесный блядский ротик тоже чудесно справится, — Собирает смазку и размазывает по колечку мышц, усмехнувшись.       — Ради тебя, хён, мой ротик справится со всем. Блять-блять-блять, эта ебейшая послушность Джисона… Минхо готов молиться на то, чтобы его течка не заканчивалась никогда. Такой очаровательный хорошенький малыш, который готов пойти на всё, лишь бы заслужить член в своей жадно текущей дырочке. Ли обязательно даст ему то, что тот заслужил. Он отстраняется, чтобы снять с себя штаны и достать оттуда презерватив — детей они как-то ещё не обсуждали, да и это чёртов первый раз Джисона, младший однозначно ему, в лучшем случае, откусит член, если узнает, что тот посмел кончить в него; хоть и альфе этого чертовски хочется, хочется наполнить своего любимого малыша и увидеть, как его животик округляется от объёма спермы в нём, Минхо тормозит свои фантазии ради их общего счастья. Мин утягивает Хана в поцелуй и в этот самый момент входит в него, ловя его громкий стон губами.       — Ты молодец, детка, молодец, — Гладит его по бёдрам и поцелуями нежными отвлекает. — Такой умничка, твоя дырочка так хорошо принимает меня, ты очень хорошо готовился, — Хо оставляет ещё одну метку на его плечах, чёрт, после этих нескольких дней его любимый омега будет весь в его метках, и никто больше не посмеет подкатить к его очаровательному парню. Улавливая, что Джисон привык к его размерам, Ли начинает сразу же двигаться, задавая удобный для себя темп. Он придерживает Сона за бёдра, чёрт, после этого точно останутся синяки, но и их он любовно обработает, а сейчас старший втрахивает хрупкое податливое разгорячённое тело в кровать, застонав с ним в унисон. Блять-блять-блять, это отличается от всего, что у Мина было до этого. Сейчас ему хочется полностью завладеть этим телом, сделать его только своим, и многочисленные жадные метки говорят о том, что он прекрасно справляется с этим. Хан стонет звонко и умоляет о большем, его голосок срывается на что-то очаровательно звонкое и высокое, его стоны такие развратные и умоляющие, что Минхо не сдерживается и переходит на грубый темп, видя, что младшему нравится это. Их обоих ещё больше раззадоривают все эти развратные влажные звуки, Джисон течёт лишь сильнее и в поцелуй стонет несдержанно, позволяя языку Мина хозяйничать в его рту. Он весь отдаётся ему, он позволяет ему делать всё, что тот только захочет.       — Мой омега, — выдыхает ему горячо на ухо. — Всегда будешь только моим, детка, — Минхо оставляет болезненный укус где-то в районе плеча, отчего Джи вскрикивает, а после обильно кончает, застонав громко в голос и выгнувшись в спине. Его лицо в этот момент очаровательно, и Ли обязательно сделает что-то, чтобы тот увидел, какой же он охуенный, когда так мило стонет и кончает. Хо сжимает его бёдра ещё сильнее и входит глубоко, задевает специально чувствительную точку, ловя стоны Хана, а после кончает, даже, блять, пожалев о том, что решил быть разумным сейчас. Как же хочется спустить в его задницу и, желательно, заткнуть пробкой, чтобы Сони походил с его спермой внутри — обязательно купит миленькую пробку специально для этой миленькой кругленькой задницы, как только предоставится возможность. В следующий раз… о, в следующий раз Джисон так просто от него не отделается. Хотя, он уже до конца жизни от него не отделается. Потому что у них прекрасная любовь, планы на будущее в просторной квартире Минхо, где есть место и для танцора, и для музыканта. Они съезжаются через год после начала отношений, когда команда Минхо оказывается победителями конкурса — у Мина впереди открывается огромное будущее, а Хёнджин с Феликсом обещают к нему присоединиться чуть попозже. Ровно в тот день, когда Хо сообщает о том, что его пригласили работать в самую известную студию хореографом, Хван рассказывает о том, что скоро у них с Ликсом будет ребёнок. Кажется, в тот момент Джисон, сидевший на диванчике чуть за Феликсом и уложивший ноги на «младшего» — хотя, при их странной разнице в размерах, Ли выглядит старше —, едва ли не сваливается, но тот со смешком ножки придерживает и даже заботливо поправляет беленькие носочки. Кажется, у всех всё налаживается. Джисон убеждён в этом, когда выпускается из университета, работая в той же компании, которой принадлежит студия, где работает Хо.       — Ты оставил мелкого с Хёнджином? — Джи косится на Феликса, а сам раздражённо перебирает кучу мягких толстовок, то кидая их на кровать, то скидывая с неё. — Пиздец, да что за хуйня!       — Да… — мягко тянет Феликс, издав тихий смешок. — Минхо сказал, что ты наорал на него по телефону, но не сказал причину?       — Да потому что! Этот идиот увёз свой любимый свитер, который я люблю гораздо больше, чем любит он, а мне нужен этот ебучий блядский свитер, а он этого не понимает! — Хан суетливо вертится туда-сюда по комнате и не может найти себе места, готовый чуть ли не расплакаться от обиды на своего парня, который не способен понять такие банальные вещи. — Его ебучая поездка в другой город на пару дней случилась совсем не вовремя, я хочу этот сраный свитер прямо сейчас! Характер Сона всё ещё не сахар. Только Минхо знает, как из грозного Джисона сделать ручного домашнего Хани, каким он бывает на общей встрече друзей, когда обнимает своего парня за руку, смеётся, требует много ласки, заботы и всегда ворует у него из тарелки еду, а иногда наоборот требует, чтобы тот сам его покормил. Но, кажется, теперь это всё не сработает. Феликс лишь присвистывает сочувствующе.       — Хани, а ты, ну, тест не делал? — осторожно спрашивает и смотрит на друга, который вытряхивает из шкафа большое мягкое одеяло.       — Какой нахуй тест? — непонимающе спрашивает и глазками своими оленьими большими так неловко-растерянно хлопает. — Мы не в университете. Да и я ничем не болею, какой мне тест делать, — Джисон укладывает одеяло, плюхается довольно в свою кучу, продолжая там возиться. — Блядский свитер, я сожру хёна, когда он вернётся!       — Боюсь, сжирать ты будешь его долго, — смеётся Феликс, уже зная, в чём причина такой острой нужды в каком-то там несчастном свитере. Когда Минхо возвращается через пару дней, в первую очередь Сон находит тот самый несчастный свитер, в который забирается, а уже после тянет в комнату на серьёзный разговор — и Ли понимает, что он серьёзный, судя по тому, как омега устраивается в уютном большом гнёздышке на их кровати. Минхо, честно, не чувствовал себя никогда настолько счастливым, как в тот момент, когда Джисон показал ему тест; если быть точнее, Хан обиженно кинул его в своего парня, потому что ныл, что тот слишком долго не вёз любимый свитер, и жаловался, что больше никогда и ни за что не позволит Мину его увезти. Пусть, вон, купит себе новый.       — Я люблю тебя, Джисон, — урчит мягко в губы Джи и обнимает того, аккуратно руку опуская на живот того, поглаживая невесомо.       — И я люблю тебя, Минхо, — расслабленно тянет, устроившись уютно на кровати. Хо рядом, нет причин для беспокойства. Лишь то, что он должен отправить менеджеру несколько песен, но сделает это немного позже, сейчас он хочет провести время со своим возлюбленным, думая о том, что скоро их станет больше, а ведь у них и так целых три кошачьих ребёнка. Кажется, эта квартира скоро станет самым прекрасным уголком на свете. Самым чудесным. Ведь чудо, о котором Минхо и не мог мечтать, случилось. Самым непредсказуемым образом в лице самого противного колючего любимого человека — он ни за что не отпустит от себя Джисона. Никогда. Он сделает всё, чтобы их долго и счастливо было бесконечным. Потому что их любовь именно такая.

'Cause I love you for infinity Потому что я люблю тебя до бесконечности. I love you for infinity Я люблю тебя до бесконечности.