Caesura

Стук колёс медленно угасал. За прощальным далёким гудком поезда тянулась тишина. Ворвалось отдалённое блеянье коз, сопровождаемое тонким «дилинь-дилинь», и снова всё смолкло. Лука бросил взгляд на сестру. Джулека с опаской поглядывала по сторонам. Лука усмехнулся, представив, что в кустах чертополоха прячутся люди в лиловых костюмах. Как в этом клипе их родителей... Он нахмурился и вытащил из кармана телефон. Карты показывали совсем не то. Надо бы признать — он никогда не умел ими пользоваться. — Нам прямо, — буркнула Джулека и в очередной раз отказалась от помощи с сумкой. Перед ними разлеглись пейзажи совсем как с полотен Джона Констебла. Лука был далёк от познаний в живописи, но чуть-чуть поднатаскался, ухаживая за одной особой... Рассыпанные по зелёным холмам красные домики, жёлтые дороги, вспененное небо — наверное, он так и представлял себе английскую глушь, но всё равно то и дело останавливал взгляд, чтобы удостовериться: это не глюки. А с чего бы глюки? У него их никогда и не было. Наверное. В любом случае Джулека, жалующаяся на запах навоза, очень убедительна. Так и оставшийся лежать в руке телефон на секунду ожил. «Всё ок?» — От папы, конечно. Лука остановился, бросил сумку на землю и отправил короткое сообщение. Не счёл нужным в красках описывать, как они чуть было не вышли раньше положенного, и до сих пор понятия не имеют, где именно прячется обитель их таинственной бабушки. Джаггед не сильно любил рассказывать про свою маму. Иногда жаловался, что детство его было тяжёлым, ведь «старая ведьма» любила азартные игры, однонедельные романы и запрещала заводить животных. Лука и лица Маргарет то никогда не видел. Пытался представить и не мог. Предчувствие знакомства давило на нижние рёбра. — Уилчер стрит пять, да? Они стояли у крохотного дома, напротив заскорузлого белого забора. Лука пригляделся. На фасаде притаилась скромная цифра семь. — Нет, это не тот. Джулека выругалась. Лука вновь предложил понести её вещи, на что ответом послужил тяжёлый взгляд из-под растрёпанной чёлки. Небо успело стать жёлтым. Джулека повернула голову направо. Лука невольно проследил за ним, и по плечам пробежался озноб. Несколько ярд пустой земли истыкали бесцветные надгробия. Больше десятка. И некоторые выглядели слишком свежими. Так и притягивали взгляд. Чуть ниже торчал церковный шпиль. Интересно, там проводятся службы? — Класс, — выдала Джулека бесцветным тоном. За кладбищем показались тёмно-серые стены двухэтажного дома. Его плотно обступили зелёные насаждения — не разглядеть. Но что-то подсказывало — дом не в пример другим. И улица утыкалась в него, обрываясь редколесьем. Что ж, действительно класс. Просто супер. Лука уставился вперёд. Сердце подскочило. Хоть что-то! Он придержал Джулеку за локоть. — Ну чего ещё? — Дождёмся во-он той леди. Наверняка она местная. Леди степенно вышагивала по дороге, покручивая в руках шляпу. Её глаза метались по пастбищу и то и дело обращались к полоске железной дороги, залитой покрасневшим светом. Узкое лицо женщины покрылось румянцем, когда Лука решился её окликнуть. — Простите, мисс. — Д-да? Она остановилась и нервная улыбка лишь подчеркнула тонкость губ. — Это Уилчер стрит, правильно? — Всё так. Лука кивнул и улыбнулся, бросив взгляд Джулеке. — А дом номер пять... Не подскажете, как к нему пройти? Женщина мелко содрогнулась. Она опустила голубые глаза, которые распахнулись шире. — Пятый? Хах. Это там, — она небрежно махнула рукой, указывая на серый особняк. Лука, где-то внутри себя, хотел, чтобы она указала на ложный дом. И нет, дело не в том, что окнами оно выходило на кладбище — та ещё глупость переживать из-за такого, — Луке хотелось дать себе время. Как вести себя с Маргарет? Они ведь даже не созванивались. Что, если они не поладят? О, это будет ничуть не забавно. Родители вновь поссорятся. Они и без того не слишком терпеливы друг к другу, а если подать им значимый повод... Когда они с Джулекой очутились у закручивающейся садовой аллеи, перед потемневшей от времени табличкой — сомнений (и надежд) не осталось. Прохожая не обманула, а противное волнение так и не улеглось. Пока Лука раздумывал над тем, что делать дальше, Джулека зашагала вперёд. Он поджал губы, журя себя за излишнюю ропотность. С чего бы? Звук шагов тонул в гладкой брусчатке. Лука старался не глазеть по сторонам, но всё равно внутренне содрогнулся, когда из сумеречного скопления темноты выступили головы садовых гномов. Они воинственно заняли лужайку, их керамические физиономии кривлялись. Воображение. Игра света и теней. Джулека первой преодолела две длинных как клавиши ступеньки крыльца и застыла перед дверью. «Здравствуйте, миссис Стоун!» — Чёрт, слишком официально. «Привет, а мы вот, свалились на голову, надеюсь, не помешали, мэм» — Чушь. Лука поморщился. Джулека громко прочистила горло. Она подняла руку, видимо, собираясь постучаться. Но стука так и не прозвучало. Дверь распахнулась, словно бы в зловещем фильме — сама по себе. Лука застыл. Из чёрного проёма высунулась седоволосая голова. — А! Вот и вы, мерзавцы, — прозвучал бодрый, смеющийся голос. Маргарет чуть посторонилась, скупой свет фонаря облизнул худощавую фигуру, спрятанную в чёрное. В сад высыпал скрипучий смех. — Чего встали? Заходите или уматывайте. Я не собираюсь себе здесь кости студить. Джулека что-то пробормотала и скользнула в дом. Лука последовал за ней, глухо бросаясь извинениями. Маргарет фыркнула и, поторапливая, обхватила его за плечо холодными, жёсткими пальцами. Внутри плескалась кромешная темнота. Дверь хлопнула за спиной. Лязгнула цепочка. Лука наступил на чью-то ногу. — Прошу прощения. Здесь, эм, темно. — Как в заднице, — добавила Джулека так, что её наверняка разобрал только Лука. Миссис Стоун вновь рассмеялась. — И впрямь. Только я не помню, где тут эти кнопки хреновы... А! Кажется, здесь. Лампочки откликнулись тонким звоном. По тёмным, обшитым древесиной стенам расползлись пятна света. Всколыхнулись встревоженные тени под угрюмой лестницей. Джулека запнулась о подставку для зонтиков. Лука осторожно перехватил её за плечо. Он посмотрел на бабушку. Она пытливо щупала их взглядом, словно проверяя хлеб на свежесть. Серые хитрые глаза смеялись. Лука услышал блюзовые аккорды. Царапающие сердце клавиши. Голос, сначала тихий, а потом набирающий силу и густоту. Взрывной. — У вас красивый дом. — Не моя заслуга. Это старьё я купила таким. Ничего не меняла. Маргарет показала жестом, чтобы они шли за ней. — Обошёлся дёшево... Наверное, из-за проводки. Будь она неладна! Гостиная погрузилась в темноту. Лука улыбнулся краешком губ и наклонился к Джулеке: — Как в ужастиках.

•••

Проснулся Лука поздно. Проснулся от криков и звона, с каким разбиваются цветочные горшки. В голове набухала боль. Ему приходилось ночевать в чужих домах, на драных матрасах, в гамаках, в лодках, но только здесь сон не шёл к нему очень долго. Наверное, дело в знакомстве с Маргарет. Или в старом доме, который производил впечатление отдельного, живого организма. Лука мог поклясться: половицы в комнате скрипели без какого-либо основания. И когда дрёма его наконец окутала, он различил шёпот на лестнице. Сейчас Лука лишь тонко улыбался, вспоминая это. Самовнушение — штука грозная. Он выдернул себя из постели. Разминая затёкшее плечо, приблизился к окну. Конечно, это была Маргарет. Она размахивала битой для крикета. По лужайке летали гномы. Рядом бродила Джулека, добивая уцелевших. Керамика хрустела, как ломающиеся косточки. Поёжившись, Лука отвернулся. Мама обещала позвонить вечером. Джаггед обсыпал личку фотографиями и короткими видеороликами со вчерашнего концерта. «Клёво», — написал Куффен и отбросил телефон. Он смерил взглядом так и не вытащенную из чехла гитару. Настроения для музыки не нашлось. Лука оделся поприличнее, растрепал волосы и смылся. Он не хотел сталкиваться с Маргарет. Та явно нашла общий язык с Джулекой. Лука улыбнулся. Это здо́рово. Но примыкать к их веселью ему не представлялось приемлемым. Их лучше оставить. Пусть дурачатся. Забора вокруг дома Маргарет не было. Задний двор выходил в лес. Лука ощутил лёгкую тоску по своему двухколёсному другу. За два месяца он вряд ли разучится кататься, но два месяца вдали от всего привычного — большой срок. Лес пахнет проснувшимися цветами. Журчат птицы. Лука замирает, прикрывая глаза, вслушивается. Ветер набегает на вершины деревьев. Треплет сочную, летнюю листву. Звуки сплетаются в музыку. Жизнь — не что иное как набор звуков. И это не всегда птичьи голоса, плеск воды и бормотание ветра. Куда чаще какофония. Треск, лязг, крики. Лука, чтобы не спятить, научился во всём искать мелодию. Замечать контрапункт в ругани. Ритм в скучном и обыденном ёрзаньи швабры о половицы. Крещендо в пьяном хохоте. Пальцы содрогнулись, не находя струн. Лука не знал нотной грамоты. Пришедшие на ум мелодии привык играть сразу. Вдохновение — если оно существует — застало врасплох. И всё посыпалось, когда до слуха долетели шаги. Неторопливые, робкие. Как у крадущейся кошки. Лука распахнул глаза. Человек напротив застыл. Зелёно-коричневые тени скрывали его лицо. Парень. Не старше его, хотя в осанке есть какое-то зрелое умение держать себя. Светловолос, прилизан, одет как на встречу с королевой, хотя... Лука усмехнулся себе под нос. Ему-то откуда знать? — Привет. Он сделал два шага навстречу и помахал рукой. Незнакомец пошевелил плечами, словно сбрасывая с себя пальто. Даже с расстояния Лука ощутил его взгляд. И это заставило его увести собственный в сторону. — Ты внук миссис Стоун. Он говорил очень правильно, словно тот самый невидимый актёр со стареньких кассет, которые учитель ставила, чтобы все услышали как звучит Шекспир не в переводе. Лука так отвлёкся на осмысление этого сходства произношений, что чуть не выпустил смысл сказанного. — Откуда ты знаешь? — Куффен приподнял уголки губ в улыбке, показывая что скорее позабавлен, чем удивлён. — Несложный логический вывод. Миссис Стоун упомянула, что ожидает гостей. — Хм. Так ты... Ты знаком с ней? Парень вскинул подбородок. Его взгляд обвёл деревья и застрял где-то между ветвей. — Мы играем в бридж каждый четверг. — Хе, — вырвалось у Луки. Он прищурился. — Не знал, что у бабушки такие... Молодые друзья. В ответ «молодой друг бабушки» лишь чуть нахмурился. Лука пытался понять, услышать его. Хотя бы ноту. — Как тебя зовут? Возможно, так будет проще. Тот немного попридержал интригу, оглядывая Луку с головы до ног, словно решая стоит ли он того. Стоит ли ему вверять такую важную ценность, как своё имя. — Феликс. — Он протянул ладонь. Лука счёл это хорошим знаком. Ему пришлось шагнуть ещё ближе. Под ногой хрустнула мелкая ветвь. Глаза Феликса сузились, словно предупреждая, как только Лука коснулся его пальцев. — Рад знакомству. Лука отбросил показную нормальность. Застыл, продолжая разделять между ними прикосновение. Вслушался. И ничего не услышал. Феликс выдернул ладонь. На секунду в зелёных глазах задержалось то самое выражение. Лука приготовился к насмешке. Но вновь шаблон не сработал. Феликс обошёлся без едких замечаний. Он сухо кивнул прежде чем сдвинуться с места. Он уходил. Лука пожал плечами. Вот, наверное, какая штука: некоторые люди состоят из частот, недоступных человеческому уху. Лука столкнулся с подобным впервые.