Серебряное кольцо

      На тёмной траве дрожат блики от полной луны, и кисточка хвоста вторит им, дергаясь, словно ожидая неприятностей. Конечно, вполне естественно ждать плохого от полнолуния, находясь вдали от, пусть и не очень милого, но родного города, в какой-то глуши. И вроде ничего опасного в лесу не слышно: только шорох трав, да уханье совы, а пахнет в лесу листвой и влажной землёй. Но хвост дрожит, а ему Дарен привык доверять куда больше, чем другим своим чувствам. Пусть и были они острее людских, да всякие чувства пригушить можно, если знать, от кого прятаться. И подсказывает ему тоже самое чутьё: от него прячутся намеренно. Амулет ли заговорённый, или полог наложенный, но цель близко, и она знает, что Дарен приближается.       Разум подсказывал, что, коль ждут, то лучше не являться, но долг и договор был иным: пообещал тварь изловить, будь добр, лови. А ведь знал метаморф, что нечего было лезть не в свою работу: написано, что ищут ведьмака, так искали бы дальше. Зачем он, дурак, полез. Он колдовать-то не умеет даже. Всё, что может твари лесной предъявить, так это меч серебряный, да хвост. Только от хвоста твари ни горячо, ни холодно, у неё свой, верно, есть. Это люди хвоста боятся, а твари они терпимые. Им нет дела: эльф ты, гном или метаморф хвостатый. На вкус, верно, все одинаковые.       Дарен сплюнул и по привычке пригладил волосы, почёсывя левый рог, который в последнее время взялся свербить. Тоже нехороший знак. Тело так обыкновенно на колдовство реагирует, приворот али проклятие. Где успел подцепить? Не о том теперь надо. Небось, если только рог свербит, то и не страшна сия ворожба. Надо думать, с кем теперь Дарену столкнуться суждено. Коль была бы просто лесавка или полуденница, то откуда бы взялся полог? Если ведьма, то почему следы мёртвой девки оставила? И самое главное: как сражаться то с этим кем-то, если он не может его найти?       Мысленно он уже представлял, как о его героической смерти в лесу сложат легенду или балладу, вроде той, что о короле Алане писана. Дарен, конечно, не король, но весьма хорошенький князь. К тому же, в газетах о нём часто пишут, да среди милых девушек он пользуется популярностью. Может, если его враг действительно ведьма, то она попросит автограф и не станет его убивать? Было бы очень мило…       Дарен ещё раз глубоко вдыхает лесной воздух, и удостоверившись, что ничего нового не чувствует, отодвигает еловую ветку, проходя на небольшую поляну. Осмотревшись, он даже увидел границу полога, за которым прятался его враг, — лёгкое мерцание у края травы. Но отреагировать он не успел, полог сорвался, наверное, из-за того, что метаморф оказался слишком близко (а может он его и хвостом задел), он треснул и разлетелся на множество пылинок, заставляя Дарена зажмуриться и отступить. Вот же… Прежде, чем открыть глаза, метаморф услышал предсмертное (он надеялся) шипение вампира. Конечно, полог укрывал от него и звуки тоже. Дарен опасливо раскрыл глаза и уже вытащил меч, готовясь атаковать, да только… За шипением и хлюпаньем крови последовал звонкий смех.       — Княже, ты теперь вампиров выслеживаешь? — ведьмак, на встречу с которым шёл Дарен, задержавшись в этой деревне, стоял посреди поляны и смотрел прямо на него своими желтыми глазами с кошачьим зрачком. Нога Рахима находилась на груди девушки-вампира, тело которой уже давно начало разлагаться, её горло было перерезано, Дарен уверен, серебряным мечом, а тело трепыхалось в предсмертных конвульсиях. Рёбра её, очевидно, были сломаны от драки с ведьмаком или от её первой смерти, и отсутвовала одна рука. Вот же страх… Он сам не победил бы эту тварь, а ведьмак, вон, смеётся. И, что больше удивляет, Рахима нечисть, кажется, даже не задела. Он выглядел так, словно каждый день девок-вампиров убивает, — Это альп, деревенщины вечно принимают их за призраков, — ведьмак хихикнул, вонзая свой меч в шею альпа.       — Что ты здесь делаешь? — меч Дарен не убрал, понимая, что не каждому, кого встречаешь ночью в лесу, можно верить. Даже если этот кто-то выглядит как близкий человек. Рахим уже неделю как в Хаджи-Тархане, и здесь находится совсем не может. Дарену ещё два дня нужно провести в пути, чтобы достигнуть города, и, конечно, ведьмак мог вернуться зачем-то назад, учитывая, что он может скакать без еды и сна, но. не внушала эта ситуация доверия, — Мы не договаривались о встрече здесь, — он тут же прикусил язык, ругая себя за болтливость. Кто бы это ни был, он теперь знает о том, что Рахим и Дарен договаривались о встрече, а это ни есть хорошо.       — Оу, детка, ты выглядишь грозным, сдаюсь, — Рахим поднял руки вверх, и в лесной темноте его глаза блеснули азартом. Дарен от его наглости чуть не выронил меч, чертыхаясь и вновь отступая назад. В битве на мечах настоящему Рахиму он бы проиграл, к сожалению, практикуются они совершенно разное количество лет — метаморф не больше пятнадцати, а ведьмак не меньше ста. Но был ли перед ним настоящий? — Ладно хватит шуток, — Рахим потянулся, не опуская руки. Его спина прохрустела, словно он не размяться решил, а раздробить себе позвоночник, — В городе возникли проблемы: азарский каган вернулся в город, и я ему успел чем-то насолить, началась охота, и. поэтому я поспешил скрыться. Повезло, что столица близко к границе, и я успел перехватить тебя раньше его людей, — когда Рахим заговорил серьёзно, Дарен ему почему-то поверил. Наверное, по старой привычке. Да и всё-таки ничего не свербит, и предчувствия нет. Он немного расслабился, но меч не спешил убирать.       — С чего бы ему приказывать привести меня? — да, Дарен всё-таки надеялся, что его будут желать привести живым, а не убить без лишних разговоров прямо на границе каганата. Хотя это было больше похоже на азар, чтоб они провалились, — Ты опять ввязал меня в свои неприятности! — он даже не попытался сделать интонацию вопросительной, вспоминая, как в последний раз ему пришлось вместе с Рахимом убегать от разъярённой помешанной ведьмы через какое-то болото. Дарен махнул хвостом, случайно задевая ветку куста сирени и ломая её пополам. Он поморщился, лишь надеясь, что это выглядело грозно. Иначе это действие своих жертв не стоило.       — Тшш, тебе ведь уже не надо в Хаджи-Тархан? Не надо. Значит это не имеет никакого значения, — Рахим пожал плечами, словно озвучил совершенно очевидную мысль и полностью ответил на вопрос Дарена. Вечно он так соскальзывал с важных тем. Рахим полностью соответствовал своей репутации: ведьмак, словам которого нельзя доверять. Удивительно, как только его взяли еа государственную службу. Хотя, там, наверное, не смотрят, что он говорит. А свою ведьмачью работу Рахим выполняет качественно. И труп вампира был тому подтверждением.       — И… что теперь? — Дарен снова почесал рог, мысленно сетуя на то, что это раздражение донимает его совершения невовремя. Он вроде как тут Рахима пытается ругать, а сам стоит и чешется, как собака. Ведьмак пожал плечами и наклонился к трупу вампира, лёгким движением серебряного меча отсекая его голову, как трофей. На вопрос он отвечать не спешил, поэтому у Дарена появилась возможность вспомнить, что в Хаджи-Тархан его Рахим звал, чтобы обсудить массовое учащение случаев подселенцев и двоедушия на территории города. Может ли его конфликт с каганом быть связан с этими одержимостями? — Хоть один из найденных тобой двоедушников выжил? — Дарен знал, что изгнание сущности всегда даётся людям-сосудам очень тяжело и в моральном, и в физическом плане. Да и ритуалы, которые проводят ведьмаки, имеют больший процент смертности, чем, например, ритуалы чародеев. Именно поэтому Рахим позвал его, Дарена, обладающего магическим даром.       — Что? — голос ведьмака показался раздражённым, словно обсуждать этот вопрос он совершенно не собирался. Рахим тряхнул головой и задумчиво поморщился, разглядывая лунные юомки на траве, — Нет, они погибли ещё до того, как я был готов провести изгнание. Подселенцы на этот раз — очень старые мертвецы, многие из них ещё и обладают магическим даром, потому очень быстро высушивают сосуды или доводят их до безумия… и соответствующей смерти, — он повёл плечами, словно подул ветер, но Дарен ничего такого не ощутил. Однако этот жест Рахима его несколько напугал. Метаморф никогда не любил находиться в подозрительных лесах по ночам, как любой разумный человек, — Ты верхом? — ведьмак снова перевёл тему и свистнул, подзывая коня.       — Кубань со мной, но я оставил его в корчме, — Дарен всё-таки убрал меч, подходя ближе к Рахиму. Как бы там ни было, у него больше и навыков, и даже оружия. Если в лесу есть ещё что-то опасное, то ведьмак наверняка защитит старого друга. Рахим этому усмехнулся, привязывая голову чудовища к седлу. Дарен слышал, что такой вид ношения трофеев у ведьмаков связан с каким-то магическим ритуалом, мол, удачу повышает или что-то такое… Он не очень хорошо разбирался в жизни и традициях ведьмаков, Рахим вообще единственный из них, кого метаморф знал.       — Запрыгивай, со мной поскачешь, — он усмехнулся и шлёпнул Дарена по заднице, как бы подгоняя, — Давай, детка, ничего страшного не случится, а я хочу уехать отсюда поскорее, — Рахим перебил его, не дав высказать все возмущения, возникшие по поводу последнего действия. Дарен решил, что он лучше действительно заберётся на коня раньше, чем Рахим решит пошутить по поводу того, что скачет он хорошо. Метаморф это и сам знает. С не очень большим желанием он всё же уселся в седло, двигаясь, чтобы Рахим тоже мог поместиться. Вряд-ли они сейчас поедут к заказчику, нормальные люди сейчас спят, поэтому беспокоиться о том, что подумают люди, не приходилось.       — Каган видел тебя? Не думаешь, что он может послать своих людей и за границу или нанять кого-то здесь, чтобы ему доставили твою голову? — спросил Дарен, когда Рахим наконец тронул коня. Его действительно беспокоил тот факт, что ведьмак, состоящий на государственной службе в Редании мог быть замешан в политическом конфликте. Такого не только чужие, но и свои могут убить. А уж азары давно прославились тем, что хорошо убирают своих врагов, — Не думай, что я не верю в то, что ты сам справишься с этим, но хочу заранее знать, за сколько выкупать у них твою голову, — Дарен попытался усмехнуться, но только как-то неестественно икнул, осознавая, что он на самом деле беспокоится. Он спиной ощутил, как напрягся Рахим, но его снова отвлёк свербящий рог… Что же это такое.       — Может, видел, а, может, и нет, — ведьмак фыркнул, словно сам уже забыл, что именно из-за азарского кагана покинул город, в котором так долго вёл расследование, — Не думаю, что теперь я ему также интересен. Я больше не в городе, а значит не представляю угрозу. Мне кажется, что он как-то связан с подселенцами, — Рахим замолчал, и Дарен кивнул, понимая, что о таких вещах не говорят в дороге, где каждый может подслушать. Значит, позже он узнает больше, под пологом и в безопасном месте. Если каган был действительно связан с подселенцами, то всё встаёт на свои места. Только зачем кагану истреблять свой народ…? Хотя, тут, наверное, дело всё-таки в использовании сил, которые высасывают сущности. Они могут не только брать, но и отдавать.       Ехали до корчмы они в тишине, Дарен не знал, о чём думал Рахим, но сам он не мог избавиться от навязчивого ощущения неправильности, словно что-то было «не так». И вроде всё было спокойно, как обычно, но… Не нравились метаморфу эти темы с двоедушниками и подселенцами. Это всё могло звучать не так страшно, поскольку вспышка произошла в другой стране и была относительно далеко, но… что-то не вязалось. Подселенцы — сложные сущности, они обычно привередливы и сдучаи с их обнаружением встречаются всего несколько раз в год, потому что подселенцам самим не особенно комфортно в чужом теле, если оно не подходит их собственным данным. А найти подходящее очень тяжело. По тому, что описал Рахим, можно сделать вывод, что подселенцы выбирали сосуды беспорядочно, и все сразу… Их точно кто-то призвал для этого дейсва. А значит стенами города или границами стран от них не защитишься.       — Приехали, княже, — Рахим ловко спрыгнул с коня, помогая зачем-то слезть Дарену. Конечно, такая забота несколько льстила, но метаморф был прекрасным наездником, однажды он даже выиграл в скачках, поэтому смысл в такой помощи не видел. Но принял. Скажем, у Дарена были свои причины не оказываться, — Выпьем за встречу? Ты угощаешь, — он подмигнул, и метаморф шумно показательно вздохнул. Он мог бы сказать, что ему надоело платить за Рахима всегда и везде при том факте, что у ведьмаков не маленькое жалование. Но Дарену не надоело, и он даже ощущал некоторую свою ценность из-за этого. Он, пожалуй, слишком сильно привык покупать любую ценность, даже если эта ценность — другой человек.       — Ещё бы ты не попросил, — он фыркнул, и Рахим галантно придержал дверь, пропуская Дарена вперёд и подавая жест корчмарю. Не удивительно, наверняка где-то здесь ведьмак и остановился, и, естественно, пьёт не первый раз за этот период. Рахим, наверное, как и любой другой представитель профессии, отличался пристрастием ко всяким гадостям. И к алкоголю в том числе. Дарен даже слышал, что он входит в состав ведьмачьих эликсиров. Смешно получается, — Теперь расскажешь подробнее о подселенцах? Мы не можем пустить это дело на самотёк, — метаморф сел за стол, отмечая, к его большому удивлению, что корчма практически пуста. Редко такое бывает, но, кажется, уже совсем глубокая ночь. Он не следил за временем.       — Боюсь, нам придётся, — Рахим шумно поставил на стол кружки с пивом, садясь напротив Дарена. Он казался уже более расслабленным, чем в лесу, и это изменение было не совсем понятно. Но можно было предположить, что тогда ведьмак ожидал, что кто-то будет подслушивать их разговор. Это очень похоже на правду, хоть и неясно, с каких пор обсуждать подобное безопаснее в корчме, нежели в лесу, — У меня есть подозрение, что некий стильный маг пробудил, если не целое кладбище, то, возможно, погибший клан, который входил когда-то в состав каганата, — Дарена, на самом деле, удивляло, как легко Рахим обсуждает Азарский каганат, учитывая, что это когда-то была его родина. Он не чувствовал никакого трепета перед родиной, верно, из-за того, что его рано забрали обучаться ведьмачеству. Но Дарену было по-человечески обидно. И за Рахима, и за каганат.       — Может, государственный переворот? Я слышал, что когда-то в пустынях с помощью колдовства на престол вступил какой-то псих… Массовый гипноз требует много сил, но он хорош в таких случаях, — Дарен не слишком налегал на пиво, во-первых, потому что оно было мерзкое, а, во-вторых, потому что он не хотел рано опьянеть. Рахиму всегда было проще склонить пьяного метаморфа на глупости или непристойности, — Думаешь, это действительно не наше дело? А если эта зараза поползёт за границы? Я почему-то подозреваю, что это уже произошло, — всё-таки, постоянная работа с расследованиями давала о себе знать. Дарен не сомневался, что он окажется прав, поэтому он без стеснения почесал рог. Может, не от магии свербит, а от честности.       — Дарен, — Рахим вскинул брови вверх, принимая какой-то многострадальческий вид. Удивительно было видеть, как он проявлял человеческие эмоции, поскольку все всегда говорили, что ведьмакам недоступны человеческие чувства. Конечно, метаморф уже очень давно знал о том, что это всё байки, но иногда всё равно удивлялся, — Мы давно не виделись, неужели нам больше нечего обсудить? — он улыбнулся и положил свою руку поверх раскрытой ладони Дарена, который тут же её повернул, переплетая их пальцы. Такое нежное прикосновение, по его мнению, просто обязано длиться вечность, слишком редко между ними происходило что-то столь простое, но ласковое. Однако, видимо, не судьба,       Рахим вскрикнул, вырывая свою руку и шипя, очевидно, от боли. На его пальце остался алый след от ожога в том месте, где… Где он соприкасался с серебряным кольцом на пальце Дарена. Которое, к слову, совершенно не являлось оберегом.       — Ну у тебя и оберег! — прошипел Рахим, злясь из-за произошедшего, его голос жутко хрипел. У метаморфа затрясся хвост, поэтому пришлось схватить себя за него, чтобы не выдать страха. Ведьмаков не жжёт серебро, они сами используют серебряные мечи, чтобы убивать чудовищ. А здесь… По телу Дарена прошла дрожь, прерывая все трезвые мысли. Это не Рахим! Дарен ошибся, когда доверился ему в лесу! Он глубоко вздохнул, стараясь оставаться спокойным, дабы избежать нападения того, кто скрывался под личиной Рахима.       — Да. сбоит, наверное, — метаморф показательно снял кольцо, кивая Рахиму. Глаза ведьмака потемнели, зрачок совершенно расширился, не оставляя даже золотого ободка. Конечно, регенерация его тела была быстрая, что бы это ни было, но. раны от серебра на нечистых практически не заживают, они гноятся и кровоточат. Рахим убрал руку, скрывая свои эмоции за кружкой пива. Вернее, тот, кто был в теле Рахима.       Подселенец, вывезенный им из Хаджи-Тархана.       Дарен сглотнул, понимая, что с большой вероятностью он не выберется из корчмы живым. Теперь ясно было, почему у него чесался рог, и почему было так страшно выезжать с Рахимом из леса.

｡｡｡｡｡

      Со стола со звоном упало серебряное кольцо. Оно прокатилось по доскам, останавливаясь в луже крови и вызывая лёгкий плеск. Рахим усмехнулся и взял со стола тряпочку, аккуратно поднял его и медленно надел на палец Дарена. Сказанное кровью, оно легко проскользнуло на закоченевший и уже посиневший палец. Метаморф даже не поблагодарил его за услугу, очевидно, потому что его отрубленная голова совсем не могла говорить, и вскрытая грудная клетка не могла сделать вдох.       Возможно, Рахиму было его даже жаль.