Обладать.

И ты захочешь вернуться туда, где мы лгали Ты и гордыня не стали врагами Ты в чёртовой бездне, я в поднебесье Всё по местам, и чья роль бесполезней?*

      Он оставляет последний смазанный поцелуй на её влажных пухлых губах и откидывается на мягкие простыни. Девушка, сидит всё еще сверху, смотрит на его нагую красоту: на то, как вздымается от тяжёлого дыхания грудь, на то, как кудри прилипли к вспотевшему лбу, как лихорадочно и хищно блестят глаза. Он улыбается, скорее даже скалится и обхватывает руками её молочные, гладкие, словно масляные, бёдра. Чуть приподнимает, чтоб высунуть член и сажает обратно. Ей можно оставаться в такой позиции столько, сколько хочет. Она не должна, как другие девицы, покидать спальню сразу, как он кончит. Они могут долго разговаривать после полового акта, смеяться, лёжа в одной кровати, а потом, они могут даже пойти гулять по набережной. И ей позволительно запускать руки во влажные волосы, накручивать тугой локон на тонкий палец, оттягивать, вынуждая чуть зашипеть. Она может вот так вот, нагло смотреть на него сверху вниз, с ехидной усмешкой, а потом начать щекотать его, зная, как он ненавидит это. — Хватит! — содрогается парень, стараясь освободиться от прытких пальцев. — Лола, прекрати! — почти по-девичьи верещит и замечает, как в серых глазах пробегает орава коварных чертят.       Девушка смеётся, слезает с его бёдер, садится рядом, подогнув под себя ноги, и продолжает пытку, склоняясь над ним. — Ты такой забавный, — обнажает ряд асбестовых зубов. — Лолита! Хватит! — уже хрипло звучит его голос. — Заставь меня остановиться, — она с вызовом заглядывает в янтарные глаза, тут же замечает, как там вспыхивает пламя.        Снова пускает пальцы проходиться по рёбрам, неприятно задевая каждую косточку, на секунду останавливается, дабы заправить светлый короткий волос за ухо. И это было фатальной ошибкой.       Юношеское тело сразу же подминает её под себя. Лолита тихо вздыхает, замечая, как разгорячился парень. Обе руки стоят около белёсой макушки, между ними сантиметров 7, не больше. Она внимательно рассматривает его лицо, пока он всеми силами старается не думать о том, что под ним сейчас абсолютно голая девушка.       Лицо болезненно худое, обтянутое чуть смуглой, блестящей кожей. Глаза застелены похотью, зрачки привычно огромные. Губы расплываются в лукавой улыбке, густые брови сводятся к переносице. Он часто дышит и тоже внимательно смотрит на неё, стараясь не опускать глаз ниже шеи, стесняясь, будто это не он несколько минут назад кусал нежные соски Лолы. — Ты очень красивый, Вань, — девичья рука дотрагивается до впалой щеки, шепот растворяется в жарком воздухе.       Блять, да ей даже можно называть его по имени, чего он иногда даже матери собственной не позволяет, шипит и скалится, точно кот. А когда с уст Лолиты слетает тихое «Ваня» — шерсть дыбом не встаёт и когти он не выпускает.       Лолите Хромовой можно слишком много. Она — особо привилегированная — прекрасно это понимает, и умело пользуется. Играется, флиртует, улыбается, обнимает, целует, пускает в свою постель, но не в сердце. Лолита тихо смеётся, кокетливо смотрит, но близко не подпускает. Она им обладает. И остаётся лучшей подругой, которая просто позволяет перегибать палку, а иногда выхватывает из его рук и с хрустом ломает. К чертям.       Она любит его точно так же, как и он её — не обременяюще. Ей нужен рядом близкий человек и хороший секс, а Ваня… Вроде не жалуется, и ластится к ней, как котёнок, сверкая своими шоколадными глазами.       Но он тоже хочет властвовать, занимать лидирующие позиции, поэтому хватает фарфоровые запястья, припечатывая к постели, и жадно врезается в приоткрытые губы, грубо проталкивая язык, в горячий, мокрый рот Лолиты. Кусает, истязает, лижет. Не любит – о б л а д а е т. ***       Июньская жаркая ночь, пляж Рыбачьей бухты, огромная толпа пьяных подростков и апероль в её руке. Лолита нервно кусает пластиковую трубочку, теребит её пальцами и слишком усердно думает. Сегодня её лишили самого главного и любимого в жизни — возможности обладать.       С утра Киса позвонил девушке, заявляя, что есть важные новости и он заедет к ней часов в 12. Лола тогда только открыла глаза после сна и толком ничего не поняла. Пошла умылась, поковыряла вилкой в тарелке с макаронами и покурила, рассматривая до одури надоевший двор. А потом в дверь позвонили, оказывается, уже было то самое «около 12», а на деле часы только показали 11. Парень на пороге выглядит невероятно бодрым и не по-утреннему счастливым. Киса проходит в квартиру, целует подругу в щёку, вовсе не обращает внимание на её полу-прозрачный пеньюар, чтобы бросить какую-то пошлую шутку, и тут Лолита уже чувствует что-то нехорошее. Пока он скидывает кроссовки, она проходит на кухню, ставит чайник и снова обращает взор серых глаз в окно.       Двор всё тот же. Всё тот же жёлтый скутер, припаркованный у подъезда, и то же вечное шмыганье носом раздается над ухом, но что-то поменялось, а резкие перемены никогда не сулили чего-то позитивного.       Когда чайник закипает, она делает себе зелёный чай с молоком, под тихое «фу», а во вторую кружку сыпет две ложки кофе, полторы сахара. С горкой. И мешает всегда пять полных оборотов, будто это имело значение. Просто когда-то давно, года 4 назад, она увидела, что Киса делал кофе именно так.       Девичьи руки ставят две кружки на стол, она чуть задерживает в полу-согнутом положении, ожидает, что взгляд парня упадёт в её декольте, но он глупо улыбается, смотря в телефон. Хромова психует, говорит, что переоденется и вернётся. Киса бросает индифферентное «ага», не отрывая глаз от гаджета.       Лолита скидывает с себя пеньюар, как только выходит с кухни, залетает в комнату, зло бросает вещь на кровать и хватает большую красную футболку. Возвращается, стараясь гнать дурные мысли и садится напротив Кисы, который всё смотрит в экран телефона. — Вань? — девушка трогает его ногу своей стопой под столом, и он, наконец, поднимает свои карие глаза. — А, прости, — чуть улыбается и тут же снова устремляет взгляд обратно. Сука. Через мгновенье перед её лицом фотография со вчерашней тусовки, которую Лола пропустила из-за жуткой головной боли. — Смотри, — опять эта идиотская улыбка.       На фото Ваня и какая-то кудрявая миловидная девчонка. Целуются. Лолита чувствует, как внутри что-то неприятно сжимается, готовясь взорваться. — Кто это? — с маской равнодушия спрашивает она. — Маша, — спокойно отвечает Киса, — моя девушка. Ба-бах! Чай останавливается в глотке, не желая проходить дальше. ***       И сейчас, эта самая Маша-его-девушка мило улыбалась Ване, пока тот что-то увлечённо рассказывал, ни разу не обратив внимание на Лолу, которая всю вечеринку провела в одиночестве.       Как можно, будучи знакомыми пару часов вступить в отношения? Они с Кисловым общаются с 10 лет, с 15 — периодически помогают снять друг другу стресс, знают друг друга (и разумы, и тела) — лучше всех, но никогда не задумывались вывести отношения на новый уровень. А тут меньше суток и на тебе! Весь вечер воркуют голубки сраные. И нет, Лолита вовсе не ревновала, ни в коем случае. Просто не понимала, а если и понимала, то принимать не хотела. — Эй, чего одна сидишь, Лол? — поворачивается, встречается взглядом с тающими ледниками. Боря. — Наслаждаюсь хорошей музыкой и вкусным коктейлем, — чуть улыбается она.       Парень присаживается на край камня, где сидела Хромова, она двигается, чтоб предоставить больше места, но он всё также остаётся на краю. Ей всегда казалось, что Хэнк отчего-то побаивается её. Хотя они тоже давно знакомы, он никогда не подпускал девушку к себе слишком близко и старался никогда не оставаться наедине. А сейчас пришел, сам сел, заговорил, но всё равно сторонится. — Врёшь. — С чего это вдруг? — удивлённо вскидывает тонкие брови Лола и смотрит на Борю. — Ну, потому что за «диджейской» стойкой Локон, а коктейли делали не Гена с Кисой, а какие-то кенты Риты.       Она усмехается, а потом замечает, что Хэнк смотрит туда же, куда и она ровно две минуты назад. — А она славная, да? — почему-то вдруг выдаёт Лолита, замечая, как Маша переплетает их с Кисой пальцы, а он завороженно следит за каждым ей движением. Улыбается, так по-идиотски, но так искренне… И она должна радоваться за друга, но какое-то отвратительное чувство надавливает на сердце, не даёт место чему-то светлому и доброму. — Да, хорошая, — кивает головой он и смотрит на сосредоточенный профиль знакомой. — Но мне, кажется, что ты не рада.       Лола тут же смотрит на Борю очень странно, будто в глазах скопилась вся злоба и ненависть этого мира, а потом опускает взгляд на песок и облизывает нижнюю губу. Не торопится отвечать, посасывает коктейль и чувствует, как внимательно её изучают стеклянно-голубые глаза. — Можешь не отвечать, я весь вечер наблюдал за тобой. — Ты псих, — косится на него Лола. — Нет, — ведёт плечом Хэнк, словно старается что-то сбросить, — просто не хочу, чтоб ты всё испортила, — флегматично заявляет парень.       И Лолита замирает, обращая всё своё внимание на рядом сидящего. Очень интересно… — У него наконец-то появился шанс стать лучше, — заметив интерес девушки, Боря продолжает. — И этот шанс — Маша. — То есть, я тяну его на дно? — прищуривается Лолита. — Нет, Лола, — сцепил руки в замок Боря. — Просто ты такая же, как и он. Беспринципная, обезбашенная, свободная, живешь одним днём, — перечислял парень, — и тебе это существовать не мешает, ты умнее его, поэтому можешь вовремя остановиться, — он на мгновенье замолкает, замечая, как тускнеет взгляд собеседницы, — а Киса — нет. Вы вдвоём живёте в мире, где только вы, море и дурь… — Мы же просто дружим! — говорит и самой смешно становится от напускной невозмутимости. — Лолита, вы трахаетесь, а не просто дружите! — парирует Боря.       Она тихо усмехается, но горечи в этом смешке больше, чем радости. Хенкин ждёт, пока девушка выйдет из этого около-истеричного состояния и только потом продолжает: — Ему нужно хоть что-то адекватное и здоровое в этой жизни, сама ведь понимаешь, — с надеждой смотрит в раскосые глаза цвета пепла и в них же надежда эта теряется. Не понимает. — Кисе рядом нужен человек, который будет ему примером, опорой и одновременно балластом. Ему нужно взять на себя ответственность, научиться думать и сталкиваться с последствиями. Он должен научиться любить, — на этом слове сердце Лолы сжалось до незримых размеров, — а не просто бездумно пихать свой член, — грубо выражается Боря и, заметив тень грусти на красивом лице Лолиты, решает, что переборщил с экспрессией: — Прости.       Она еле заметно кивает, то ли соглашаясь со всем сказанным, то ли отвечает на его извинения, сама и не знает. Гадко так стало, захотелось надраться в сопли, закинуться чем-то и пойти утопиться. Маша и, правда, славная. Таких девушек уважают, дарят им цветы, нежно целуют в макушку по утрам и с удовольствием едят их завтрак. Таких девушек любят. Такими, как Лолита же — хотят просто обладать. ***       С того разговора прошел почти месяц. Через неделю у Лолиты день рождения, отпраздновав который, она сразу отправится в Краснодар к отцу. Скоро начнутся вступительные экзамены, но думать об учёбе было невыносимо. У неё были грандиозные планы на лето, по итогу почти весь июнь она провела дома, изредка выбираясь прогуляться. Настроение вечно скакало: от хуевого к очень хуевому. Это должно было стать самым запоминающимся, возможно последним летом, которое она проведёт в Коктебеле, но все планы полетели с грохотом куда-то в глубину черепной коробки, так и оставаясь всего лишь планами. Потому что Маша была очень славной, настолько, что её нельзя было оставить ни на минуту.       Киса писал ей, звонил, пару раз даже звал гулять, но Лолита была стойкой, как кремень. В тот вечер, она не утопилась. Просто пришла домой, разревелась как тварь последняя, выкинула простынь, на которой они ещё недавно спали вместе, а потом резко успокоилась, будто её выключили. Умылась, причесала коротко стриженные светлые волосы и, выкурив сигарету, поняла: Хэнк прав.       У них с Кисловым губительная связь. Да, она приносит удовольствие, да — им хорошо вместе, да — без него её жизнь моментально опустела, будто страницы из книги выдрали, повредив корешок. Но это неправильно и странно, ещё более странно, что она это чувствует. Ревность, желание схватить цепкими руками и не отпускать, чувство собственности, злость. Осознание со звоном опустило свою стальную пятерню на нежную кожу лица: ей было не важно, что он чувствует; чего желает; о чём думает, когда засыпает рядом, утыкаясь холодным носом в ключицу; любит ли он её или кого-то другого. Единственное, что всегда действительно заботило и интересовало её эгоистичную натуру — она сама. Лишь собственные потребности и желание, а желала она одного: обладать. И это н е н о р м а л ь н о. И это надо прекращать.       Только вот, кто думал, что в одну из очередных душных ночей без сна, пока Лола будет лежать в позе морской звезды на кровати, уши разболятся от протяжного рёва мотора. Ей настолько плохо без Кислова, что сознание воспроизводит звуковые галлюцинации? Всё, в дурку Лолите надо, а не в Краснодар. Она вяло встала с кровати, дабы убедиться в своём сумасшествии, но, как оказалось, убеждаться было не в чем. Под её окнами, действительно стоял жёлтый скутер Кислова. И даже Кислов на нём сидел.       Лола открыла окно, высунулась и тут же спросила: — Чего тебе?       Голос звучал, на удивление холодно, она сама не ожидала, что сможет так отлично отыгрывать равнодушие. — Впустишь? — голос юноши звучит подавлено и даже в этой темноте виден меланхоличный блеск глаз.       Лолита стоит на месте несколько секунд, обдумывает — стоит ли? Она же всё для себя решила: дотерпеть эти две недели, а потом уехать учиться и никогда о нём не вспоминать. Она посмотрела на часы, показывали пятнадцать минут второго. Не пустишь — начнёт беспредельничать, орать — соседей разбудит. — Поднимайся, — небрежно бросает она, закрывая окно и тяжело выдыхает. Ничем хорошим это всё не закончится.        Пока он преодолевает расстояние в два этажа, девушка быстро накидывает сверху белья футболку и идёт открывать дверь. Раньше они часто проводили ночи у Лолы, но никакой потребности одеваться тогда не было. Раньше было не лучше, «раньше» — было неправильным. И с этой мыслью и дрожью в сбитых ещё с детства дрожащих коленях, она поворачивает щеколду, дабы впустить Кису.        Он не заходит, как это было всегда, просто стоит, потупив взгляд. Лолита тихо усмехается, принюхивается, но ни запаха алкоголя, ни травы не чувствует. Удивительно… Вместо от этого улавливает лёгкий приятный аромат, а потом в нос ударяет стойкий запах миндаля. От Вани так никогда раньше не пахло. Лолита продолжает удивлённо принюхиваться, чуть морщась, и он поднимает на неё глаза. — Маша духи подарила, — замечая усердие, с которым подруга старалась разгадать тайну аромата, говорит он.        Лола тут же чуть отходит, словно вспоминая, что теперь ей не всё дозволено. — Похвастаться пришёл? — ехидно усмехается, но тут же старается вернуть прошлое безразличное выражение и отводит взгляд, — или накуриться? — Нет, — шмыгнув носом отвечает парень. — Я чист три недели.       И Лола должна была, наверное, похвалить его, но эти слова послужили лишь ещё одним аргументом в пользу слов Хэнка. Кисе лучше с Машей, ему лучше без неё. А ей…ей стоит хотя бы раз в жизни подумать о других. Подумать и позаботиться о счастье близкого, пусть даже в этом «счастье» ей нет места. — А ты? — пытается поймать её серебристые глаза, но девушка прячет их за завесой светлых растрёпанных волос. — Всё…нормально, — глотая ком в горле, многозначительно отвечает она. — Ты зайдешь?       Он кивает, Лолита отходит в сторону, чтобы пропустить гостя и замечает на его шее пару бордовых пятен. Горечь подступает к глазам, но она снова сдерживается. Всё нормально. Так и должно быть. Он мне не принадлежит. — Так зачем пришёл? — она складывает тонкие руки крест-накрест и облокачивается на стену, пока Киса расшнуровывает кроссовки. — А ты хочешь, чтоб я ушёл? — заносчиво, с прямой издёвкой спрашивает он, вскидывая голову вверх, заглядывает прямо в душу. Туда, где Лола старательно прячет нежное «нет».       Девушка резко отводит взгляд в сторону, пока он выпрямляется и подходит чуть ближе. Рассматривает её, замечает, что больше не сверкают свинцовыми пулями глаза, что нет былой кокетливости и приятной улыбки. Кожа бледная, взгляд уставший, будто каждый взмах светлых ресниц стоит ей титанического труда. — Что происходит? — горячее дыхание опаляет девичье лицо и Лолита всеми силами старается и глазом не повести, но как же хочется хотя бы посмотреть на него. — Ничего. — Я знаю тебя почти 8 лет, а ты думаешь, что сможешь отнекиваться этим жалким «ничего»? — с надрывом спрашивает Киса, и Лола почти задыхается слезами, ставшими поперёк горла.       Конечно она знает, что не сможет ему вот так врать. Весь этот фарс продлится ровно до момента, как он коснётся её. Когда руки его, так хорошо знакомые её телу, пройдутся по коже, маски слетят. — Лолита, — серьёзно цедит парень, — посмотри на меня.       Нет. — Лолита.       Нельзя. — В чём дело?       Не могу, нет, нет, нет.       Он протягивает руку, невесомо трогает её худое лицо, оставляя пальцы на остром подбородке и поворачивает на себя. Заставляет посмотреть в свои глаза, где полыхает июльский костёр. Шумно выдыхает, когда видит пелену из слёз в девичьих глазах, но руки не убирает. — Лола, — мягко, словно пух дотрагивается, начинает Ваня, — пожалуйста. Расскажи.       И сердце её, до этого казавшееся крепостью неприступной, сейчас разбилось о бурый берег его глаз. Таких недосягаемый и родных. Любимых. Она зажмуривается, резко вертит головой, чтобы он отпустил, ибо это повторяется снова. Киса озадаченно, тревожно смотрит, переживает. Она не отвечала на сообщения, звонки, полностью игнорировала его. Будто не было этих 7 лет, которые они провели рука об руку. И даже отсутствовав, Лолита была с ним. В мыслях, во снах, а сейчас это достигло апогея безумства. Он целовал Машу — представлял её, брал теплую ладонь своей девушки и всё равно думал о ледяных пальцах Хромовой. Он вечно мысленно был с ней. Лолита исчезла из его жизни, но продолжала им обладать. Поэтому он и пришёл сюда, выяснить, поговорить, решить что-то, но даже здесь она молчала и отводила свои огромные глаза, в которых была спрятана луна. Серебристая и полная. — Да, — внезапно, дрожа говорит девушка и обходит его, становясь в стороне. — Что «да»? — насупил брови Ваня, проследив за её передвижением взглядом. — Я не ответила на твой вопрос, — она вскидывает голову и смело смотрит. Так, как он помнит: с вечным вызовом, чуть снисходительно, стараясь доказать, что она — лучшая. Но ему и доказывать этого не надо. — Лола, ты о чём? — он опять делает к ней несколько шагов, но Лолита боязливо отходит. — Ты принимала что-то сегодня? — Ты спросил: «Хочу ли я, чтоб ты ушёл?», — не прерывая зрительного контакта, игнорирует выше поставленный вопрос Хромова, — Мой ответ — да.       Ваня чувствует, как вмиг задрожали его пальцы и в горле появился ком. Он нервно выдыхает, уверенный, в том, что это какая-то шутка. — Что? — Уходи. Иди к Маше, — она тепло улыбается и снова прячет взгляд. — Я уверена, что она тебя ждёт. — У тебя кто-то появился? — мрачно спрашивает Киса, сжимая кулаки. — Нет, у тебя кто-то появился, Вань. — И это мешает нашей дружбе? — с насмешливой интонацией спрашивает он.       Она подходит к нему ближе, крадётся, словно рысь и опускает ладонь на напряжённое плечо, отчего он моментально выравнивается. — Не мешает, — облизывает сухие губы, — но мы — не друзья.       Лёгкий, смазанный поцелуй касается его щеки. Девушка стоит на носочках, упираясь своим носом в уголок его губ. Киса чувствует электрический разряд, который пробегается по коже, от её прикосновений и тут же хватает её за свободную руку, старается поймать её губы, но она ловко отворачивается и, не поднимая глаз, шепчет: — Уходи.        Он жёстче сцепляет пальцы вокруг запястья, не желая отпускать и чуть дёргает, чтобы она посмотрела на него. — Я брошу Машу, слышишь? — он трясётся, как при лихорадке, берёт вторую ладонь Лолы, старается переплести их пальцы, но девушка отступает назад. — Не надо, — спокойно отвечает она. — Она делает тебя лучше. — Мне это нахуй не надо, — почти шипит парень. — Может, я не хочу быть лучше! — Я хочу, — эгоистично звучит её голос, — Поэтому, я тебя отпускаю. — Она решает за него, снова старается убедить себя, что так — правильно, вспоминая слова Хэнка.       И пусть, когда дверь за его осунувшейся спиной с громким хлопком закрылась, Лолита ещё долго вдыхала аромат миндаля и беззвучно рыдала, но она смогла. Смогла поверить в собственные слова. Им, а главное — ему, действительно «так» будет лучше.        Теперь-то, когда она вспоминает эту историю, сидя в кафе в Краснодаре, по истечению трёх лет, каждый раз, думая о том, какой мягкой была его кожа и цепкой хватка, она наконец-то поняла то, что могло спасти или, наоборот, убить их в тот вечер.        Лолита никогда не хотела обладать Кисой, она просто хотела его любить.