Случай в глубинке, или Не буди во мне зверя, особенно зайца

      Я отбросил карандаш, стоило только дописать финальный фрагмент для пилота лагерной истории, целый день витавшей в голове и просившейся на бумагу.       — Эврика! — победно воскликнул я, взглянув на изрядно похудевший блокнот с отрывными листками. Рядом лежал лист А4, исписанный аккуратным убористым подчерком. Лена вздрогнула — тоже сидела в кружке. Набросок натюрморта, тщательно воплощаемый ею в жизнь вот уже полчаса, обзавёлся длинной жирной бороздой. Она обернулась ко мне, на её лице смешались удивление, немой вопрос и раздражение.       Это клубное помещение, как я недавно успел выяснить, магически воздействовало на тихоню. Здесь от её скромности и зажатости не оставалось и следа. Они безжалостно пожирались, иррационально тратились на творческий процесс. Здесь она чувствовала себя в родной стихии, величественной в своей тишине и спокойствии, настоящей идиллии, что я посмел нарушить.       — Неужели дописал? — устало спросила она, с грустью поглядывая на свой уничтоженный шедевр.       — Дописал! — гордо ответил я.       — Посмотреть дашь? — Лена оживилась.       — Это всегда можно... И это, Лен...       —Что? — Она отвлеклась от чтения и со всей пронзительностью впилась в меня взглядом.       — Ты, это, за картину прости...       — Да ладно, всё равно композицию исправить никак не получалось, с твоей помощью был придан завершающий штрих. — Она махнула рукой и попыталась улыбнуться. Видимо, погибшая картина была не так плоха, как о ней говорилось.       На несколько минут снова воцарилась тишина, во время которой я не преминул поглазеть на багровый закат, опускающийся на лес, в котором подобно немноголюдному посёлку из моего рассказа затерялся наш лагерь. Ну, и на Лену мельком, чего уж греха таить. Наконец она прервала тишину.       —А что, мне нравится! Напряжение неплохое, я и в самом деле поверила... почти. Но! Во-первых, сильно не хватает основной истории. Без этого события кажутся вырванными из контекста, несамостоятельными. У тебя, может, ещё что-то по этой теме написано? А то зачем ещё и упоминание о браке героя с Катей?       — Разумеется.       — Отлично! Покажешь, как доведёшь до ума? Больно концепция интересная, но! Есть ещё один момент, и во-вторых куда более важно, чем во-первых. Почему здесь есть строчки про неспокойный излёт эпохи коммунизма?...       — Мне вот тоже интересно, как вы это объяснять собираетесь, товарищи? — вступила Ира, незаметно вошедшая в комнату — серый кардинал лагеря в прямом и переносном смысле.       — А что? — не понимая до конца ситуацию, выдал я. Лена закатила глаза, а Ира и вовсе чётко выработанным за годы практики движением повторила жест рука-лицо.       — Да мне то ничего, и Лене, — девушка с серыми волосами кивнула в сторону девушки с фиолетово-чёрными, — ничего, и остальным в принципе ничего. Но вот наверху, а я подразумеваю Ольгу Дмитриевну, — Ира ткнула в потолок, — не поймут.       —Не поймут? — переспросил я.       — Не поймут, — безапелляционно отчеканила Лена.       —Не поймут, — без капли сострадания припечатала Ира.       — Тогда... давайте так. У нас ведь сейчас курс на коммунизм со светлым будущим?       — Ты посмотри, какой скептик нашёлся, он ещё и сомневается — полушутя ответила Ира.       — И так что?       — А значит, подобная мрачная история на просторах нашей родины могла случиться только при ужасных обстоятельствах. Можно и фантастический аспект увязать...       —А там и такой будет? — заворожённо спросила Лена.       — Будет, будет! — поспешил обнадёжить я.       — Кхм, разрешите задать вопрос не по теме, — вступила неугомонная Ира. — Ревизор сегодня увидит «Мёртвые души»? Или пробные чтения с публикацией опять откладываем? Сёма, в этот раз будешь лично к Ольге Дмитриевне на поклон бегать.       — Пожалуйста, гржнинначаник.       — То-то же! Не будите во мне зверя, особенно зайца! — засмеялась начальница.       — Кого-кого? — переспросил я.       — Зайца. Так наш физик любил говорить. До сих пор понять не могу, что это значит, да больно фраза занятная. Впрочем, в нём и белку будить не надо — словит сам... и съест, — ухмыльнулась Ира.       Бегло просмотрев текст, уже через минуту она вынесла вердикт.       — Резюмирую: Катерину или как её там — убить. В конце концов, ты полноценную страшилку пишешь, а не беззубую костровую байку для октябрят. Ещё раз, девочку нужно убить.       Лена от такого кровожадного «убить» ойкнула. Ира развернулась к ней, театрально вздохнула и развела руками, мол:       — А что делать? Не мы такие, жизнь такая.       Ира закрыла глаза и потёрла виски — давали о себе знать тяжёлая работа и недосып.       — И ещё, пожалуйста, убери этот псевдожурналисткий стиль, получилось сухо и не к месту. Хотя мне льстит, что именно меня записали в авторы этой статейки… — Девушка искренне улыбнулась. — ...но ещё раз тебе говорю: не к месту. Убирай давай, у нас тут не «Следствие вели», а жанр требует быть «un observateur indifferént» — то бишь безразличным наблюдателем. Завязываем с лирикой и айда аппаратуру таскать! Кибернетики заждались уже, а концерт состоится в любую погоду! Не ждите грозы, ураганов, града, плохого настроения вожатой и прочих катаклизмов!       Увидев мою страдальческую гримасу, она добавила:       — Жаловаться бесполезно. Давай, собирайся. Elen, — на французский манер добавила она, — приятного вечера. Его, — указали на меня, — постараюсь вернуть в целости и сохранности, но ничего обещать не могу. Аппаратура тяжёлая, Панамка злая, возможны жертвы…       — Забирайте, забирайте!       Кажется, меня предали. Ира уже вышла.       — С авторством статьи ловко придумал! Сам додумался или подсказал кто, что любит она это дело, а? — хитро прищурившись, спросила Лена.       — А я, между прочим, всё слышу! — игриво раздалось из другой комнаты.       — Производственная тайна, — уклончиво ответил я и отправился вслед за «зверем».