О дождях, тренировках и безмолвной любви

Скрип половиц эхом разносится по высокому спортзалу. Подошвы хлопают о деревянные доски покрытые краской и лаком, медленно стирают разметку поля. В зале царил полумрак для такого рода помещения, свет лился из, открытых на проветривание, окон у потолка и части ламп у потолка. Капли дождя отбивали по шиферу и отскакивали на асфальт, тонущий под лужами. Транспорт шумел вдалеке, звуки снаружи порхали и смешивались с шумным, но равномерным дыханием пары спортсменов внутри, стуком резины мяча о ладони. Два высоких темноволосых юноши перебрасывали мяч, мягко отбивая тот кончиками пальцев, а затем сменили позицию и теперь тот, что чуть выше стоял у сетки и пасовал, а тот, что смуглее вбивал тот в пол противоположной стороны поля. "Завтра тест по японскому", — подумал Ивайзуми, подпрыгивая на очередную атаку. "У него такое красивое лицо, когда сосредоточен", — подметил в голове Ойкава и потянулся за следующим мячом в корзине. -Ива-чан, последний, — оповестил связующий и сделал такой же хороший пас, как и все предыдущие. Был вечер и обычно, как раз в это время тренировка команды подходит к концу, но в тот день был праздник и многие отпросились уйти пораньше. Никаких турниров на ближайшее время не предвещалось, так что тренер вздохнув с недовольством, отпустил ребят. Но выгнать из зала этих двух раньше времени, а то и после его окончания всегда было задачкой не из легких, так что на правах третьегодок и милого личика Тоору, им вручили ключи и сказали свалить к семи. Они задержались уже на полчаса, но никакой паники по этому поводу, разумеется, не ощущали. Последний на день мяч укатился к стене и Хаджиме обтер потное лицо подолом футболки. Его товарищ по команде отвернулся, направляясь к последствиям их тренировки. Когда зал был убран за окном окончательно стемнело, а дождь слегка поутих. -Ты брал зонтик? - разбавил тишину шатен, выглядывая из-под сменной футболки, в которую пытался пролезть, но неудачно зацепился влажной после душа рукой об ткань. -Да. - короткий ответ уставшим за день голосом. Ойкава скорчил рожицу и сказал: -Ты точно мамочка, Ива-чан. Кто из подростков будет предусмотрительно тягать с собой зонт? - в него прилетела мокрая и вонючая от пота футболка, а Ивайзуми ответил: -Тот, кто хоть немного включает мозг Дуракава. И тебе не пять лет, иногда нужно смотреть прогноз погоды, ну знаешь то, где показывают циферки по областям и рисуют солнышко. - язвил Хаджиме, прислонившись к стене, уже собранный и ожидающий, пока его величество соизволит пошевелить задницей. Ойкава внутренне перекривлял его, а внешне лишь фыркнул и продолжил копаться в сумке. -И в кого ты такой вредный, Ива-чан? - вдруг продолжил уже законченный диалог Тоору, идя рядом с держащим над ними зонт Ивайзуми. Тот глянул на него в ответ, как на умалишенного, а затем наклонил зонт над головой капитана и струсил все капли, заставляя того отпрыгнуть в сторону и взвизгнуть, как школьница при виде кумира, когда его белый кроссовок окунулся по самые кончики бантика в огромную лужу. Ойкава подскользнулся и завалился, неудачно задевая бедром асфальт. Шел дождь, он, старшеклассник и молодая звезда волейбола, сидел в луже, весь мокрый и грязный, что особенно хорошо было заметно на белой ткани мастерки, а рядом стоял его лучший друг, последний человек, перед которым он желал бы оказаться в подобном положении, и ошалело глядел на него своими темно-зелеными, помутневшими от эмоций изумрудами-глазами, чего, очевидно, не было видно с ракурса Ойкавы, но тот отлично помнил этот взгляд. Лучше, чем чей-либо другой. Ивайзуми тихо рассмеялся, а пострадавшему захотелось расплакаться и обнять кого-то теплого. Он шморгнул и начал подниматься, но тут ему сунули руку под нос. Тоору схватил надежную, мозолистую ладонь Хаджиме, поднялся и совершил фатальную ошибку. Его мягкие, шоколадные пряди, вьющиеся почти природно под слоем геля и лака, подхватывал холодный ветер, с них стекали попавшие капли, острые брови надломились в измученном изгибе, острые скулы пометило румянцем смущение, а пухлые и стереотипно-женские губы приоткрылись от увиденного выражения Ивайзуми. Тот смотрел на него снисходительно и даже... влюбленно?. А затем его рука, что все никак не выпускала бледную и подрагивающую руку связующего, огладила большим пальцем нежную от сотен кремов кожу Ойкавы и тот прочувствовал на себе, что значит выражение: и время замедлило свой ход. -Ушибся? - спросил неестественно нежно для себя Хаджиме, сводя брови к переносице и теперь выглядя крайне обеспокоенно. -Ива-чан... - начал Тоору, как начинал огромное количество своих фраз, и замолчал, боясь сказать вертевшееся на языке. Звеневшее в сердце и резонирующее с мозгом. От такой внезапной близости конечности онемели. Ивайзуми выпустил его руку и шагнул вперед, отворачиваясь. Ойкава ощутил себя абсолютно опустошенным, почти выпотрошенным. Он застыл изваянием, а Хаджиме, заметивший, что рядом никто не идет, полуобернулся и обронил: -Ты там сдох? Время вернуло свой привычный темп охотящегося гепарда, оцепенение отпустило и Тоору поравнялся с другом, передергивая плечами от холода.