Lord of lies (перенесено, ссылка в примечаниях)

18:35       Это было последнее и самое важное решение в жизни темноволосого 17-летнего мальчика. Или нет. Каждое его даже самое серьёзное и важное решение не могло сравниться по величине и масштабам с тем, что происходит сейчас. Так, если бы в линию поставили тысячи или даже миллионы стеклянных снежных шаров и всего лишь одну Эйфелеву башню. На его фоне стеклянные сувениры стали бы незначительным мелким пятнышком, которые точно не будет видно на фото. Но перейдём к главному. Осталось выбрать способ. Может лезвие? Нет, слишком больно, да и крови будет многовато. Залезть в петлю и задохнуться? Тоже нет, дома нет подходящей веревки и я не большой фанат Joy Division*

Таблетки?

      — Боже, точно, таблетки. — с какой-то радостью в голосе, тихо проговорил Эмерсон.       У бабушки в тумбочки точно должно быть что-то. После смерти своей единственной дочери, она была совсем не своя и каждое утро запивала крепким кофе горсть различных таблеток. Это адское месиво давало хотя бы долю надежды на остаток дня, что так не хватало Эмерсону. Доля надежды и медленное убийство организма. Отличный микс.       Уже через каких-то жалких 10 минут на столе были разложены ровно 44 таблетки, которые были сложены в линии по цвету и размеру. Даже в своей смерти Эмерсон был перфекционистом. От этого невозможно вылечиться. Или можно?

***

18:48 Чтож... видимо последнее, что я увижу в своей жизни это комната с изрисованными стенами и старым фортепиано, стоявшим в самом углу.       — Блять.       Парень неуверенно начал заглатывать таблетки, но на секунду в его голове пронеслась мысль. Что насчёт прощальной записки?       Но эта идея сразу же отпала, ведь он понимал, единственное, что он может написать это: «Хэй, простите, я решил убить себя, потому что я никчёмный трус, которому не хватает сил, чтобы прожить свою никчемную жизнь в таком же никчёмном городе» Чтож… 18:52       На столе осталась одна бледно-розовая таблетка, которую Эмерсон осторожно проглотил.       — Осталось ждать... 18:57       Абсолютно ничего не происходило. Парень чувствовал себя так же невыносимо отвратительно, как и пять минут назад. Все говорят, что жизнь идёт быстро, но для Эмерсона все было слишком. Слишком долгим, слишком ошеломляющим, слишком невыносимым. Даже ожидание собственной смерти казалось ему отвратительным, нескончаемым кошмаром, который длился настолько долго, будто вся жизнь прошла гораздо быстрее и бессмысленнее. 19:07       Эмерсон не чувствовал никакого эффекта и начал сомневаться в правильности своих действий. Не каждый ведь день такое случается, а в школе не давали уроков о том, как действовать, если вы вдруг захотели себя убить. Это было бы неплохой идеей, но стоящие консультации с психотерапевтом кажутся эффективнее, хотя кому какое дело. Ментальные проблемы - это бред и вымысел. Одним словом бесполезная трата денег и времени. НЕ ТАК ЛИ? Или какие ещё мысли возникают у людей, которые решили, что стресс и вечное давление это неотъемлемая часть жизни. 19:25       Все вокруг начало расплываться, головная боль полностью прошла. Эми медленно двигал руками, не понимая, что с ним происходит. Каждое движение давалось с трудом. Глаза начинали закрываться, будто сон медленно подбирался к нему со спины. Эмерсон давно заработал бессонницу и нормальным здоровый сон - это то, чего он желал слишком сильно. Парень лёг на кровать и закрыл глаза, в голове начали мелькать мутные, еле видимые картинки. Собака с которой он играл в детстве, старый дом, мама... Чёрт, видимо это конец. Самый настоящий конец. 19:56       Парень все ещё находился в сознании и в его голове мелькала лишь одна мысль. Слишком поздно, но жалеть о своих действиях было слишком привычным состоянием Барретта. Боже, что я наделал? Что мне теперь делать? Что подумает бабушка? Что с ней, блять, будет? 20:13       Эмерсон без сознания лежал на холодном полу и рядом валялась его старая и дряхлая шляпа. Вот он, конец ещё одной жизни о которой не скажут в новостях, не напишут в газетах и даже не вспомнят... Всё как и всегда, все будут жить дальше, даже не подозревая, что 22 ноября в восемь часов вечера умер обычный мальчик, вечно носивший шляпы и странные ботинки. Никто никогда не узнает, что в свободное время он рисовал дома прошлых веков, любил классическую музыку, старые книги и гребанных лошадей. 20:37       Послышался звон ключей в замочной скважине входной двери и в дом зашла пожилая женщина. Она сильно промокла. Видимо, на улице лил дождь, Эмерсон этого даже не заметил. Последние несколько лет он не замечал вокруг себя абсолютно ничего, все становилось все более и более бессмысленным, его это не волновало. Но будем честны, его вообще ничего не волновало, даже он сам.       Женщина сняла намокшее пальто, повесила ключи на крючок и начала подниматься по лестнице, чтобы рассказать внуку о своём походе в театр, о новой собачке ее подруги и прочих других неважных вещах. Она редко с ним говорила, чаще всего была погружена в свои дела, а после смерти матери и сам Эмерсон от неё отдалился.       — Пожалуй, «Призрак Оперы» это самое прекрасное, что я видела в своей жизни. Нужно была взять тебя с собой, — Поднимаясь по лестнице, громко, почти крича, сказала миссис Кропп.       Она поднялась на второй этаж и открыла дверь. От увиденного она упала на пол, на ее глазах появились слёзы. Все повторяется, точно так, как в тот день. В её голове начали появляться отвратительные картинки, которые она никогда не желала вспоминать. Что может быть хуже смерти самого близкого человека? Для этой бедной женщины не было ничего более отвратительного. Больше всего на свете она мечтала умереть раньше своих детей и внуков, но судьба всегда преподносила новые испытания жизни. Жизнь жестока. Жестока даже к тем, кто этого не заслуживает. Таковы реалии жизни.       — о Боже, Эми, что с тобой?! Эми!