Don't rat me out!

— Может она вообще сама померла? Ну, подскользнулась, упала, раковину разбила... Ты же не видела ее тогда. — Я уже сама ничего не знаю, слышала только как в коридоре кто-то рассказывал о том, как ее из школы выносили. Какая то девочка сказала, что было много крови, типа она видела. Сомневаюсь, что кто-то вообще что-нибудь видел, кроме меня... — Да не так уж много ты и видела... Меня больше волнует то, что охранник видел нас троих и наверняка об этом кому-то расскажет. Камеры после закрытия тоже работают? — Седьмой действительно переживал. Девочка вздохнула. Воздух холодный, хотя ветра особо нет. Только отдаленный шум машин и надоедливый свист птиц, фонарь светил прямо на детей светло-желтым лучом, пока они сидели на лавочке около входа в парк. Шестая подышала на свои ладони чтобы согреть и обняла колени. — Не знаю насчёт камер... Но точно знаю, что меня одноклассники убьют быстрее, чем нас всех распустят на внеплановые каникулы. — Это ты тогда покалечила ее? Что ты вообще с ней сделала? Она с гипсом ходила, — В ответ Шестая долго молчала, Седьмой уже успел стушеваться, думая, что спросил что-то не то, как тогда, по пути в школу. Но девочка, по всей видимости, обдумывала ответ. Пусть и не многословный. — Заслужила она. — Ну, — Седьмой грустно вздохнул, — Заслужила так заслужила... А мы здесь долго сидеть будем? Мне домой надо, уже поздно. Ты тут ждёшь кого-то? — Да. Мама сейчас заберёт меня. — А-а, ну я с тобой подожду, — Седьмой посмотрел на девочку, которая поджав ноги сидела на лавочке с серьезным видом. Деловая... — А твоя мама кем работает? Она так поздно возвращается? — Шестая только вздохнула с раздражением. — А твоя? — С наигранным интересом спросила девочка. — Э-эй, так нечестно, я первый спросил... Моя мама с какими-то бумажками в офисе возится. Самое скучное занятие в мире... Она вообще редко... Его монолог перебил звук подъезжающей машины. Черная, блестящая... Она остановилась около лавочки и Шестая встала, подойдя к машине. Девочка молча посмотрела на Седьмого и села назад. За рулём мальчик увидел какого-то мужчину в рубашке, на груди висел черный галстук, а волосы были зачесаны назад. Он не был похож на японца, скорее какая-то смесь с европейцем. Мужчина посмотрел на ребенка на лавочке не выражая никаких эмоций, задержал взгляд на пару секунд, а потом поехал дальше. Шестая говорила, что ее заберёт мама... А не какой-то... Стремный дядя в белой рубашке. Но мальчику ничего не оставалось кроме как встать и обречённо пойти домой, пока не стало ещё позднее. Девочка молча сидела в темном салоне, разглядывая черную обивку. Иногда поглядывала на женщину перед собой, которая молча перебирала в руках свою черную сумочку, держа ее на коленях. Мама. Идеальная осанка, острые плечи и черные как смоль волосы. Теперь они были распущены, идеально ровно стекали по плечам и спине. — Сесилия, это тот самый мальчик, которого вы спасли? — В голосе мамы читалась насмешка. — Да не спасали мы его... — А зовут-то как? — Семь... Просто Семь, — Шестая опустила глаза. Она хотела сказать что-то ещё, но только вздохнула. — Странное имя. — Да. Он тоже странный. Стрела воткнулась в резину с громким четким "чпок". Десятка. — Молодец, Линдхолм! Следующий. Мальчик опустил лук, посмотрев на свои пальцы. Розовые резинки-кольца не спасли его от резкого движения стрелы. Слишком смято получилось, это просто чудо, что стрела попала в центр... В лицо подул теплый ветер, разбрасывая волосы в разные стороны. Мальчик отошёл в сторону, к траве, и уселся на нее, бросив лук рядом. Взгляд случайно упал на двух девочек, стоявших в очереди, одна из них трясущимися руками пыталась достать стрелу, которая запуталась в креплении ее ремня на груди. Как она вообще это сделала?.. Вторая девочка смотрела на нее с усмешкой и даже не думала помочь, хотя выглядело это, скорее, как дружеская издёвка. Спустя пару мгновений вторая девочка все таки сжалилась над подругой и вытащила стрелу одним движением, на что вторая возмутилась, мол, а раньше помочь ты не могла? Она аж вся покраснела, сдувая светлые пряди с лица, на что ее подружка рассмеялась, театрально взявшись за сердце. — Э-эй, подстрелишь курочек? — Моно вздрогнул, а затем громко выдохнул с закрытыми глазами. Скоро ему придется хвататься за сердце уже не в шутку. Шестая подкралась сзади и сказала это прямо над самым ухом, иногда такие резкие перепады ее настроения пугали Моно. Как-то ее игривость не внушала доверия, хотя это забавно. Девочка хихикнула и упала рядом с Моно, посмотрев на тех самых девочек. Она перешла почти на шепот, снова наклонившись к Моно, но не отрывая взгляда от девочек в очереди. — Она первый раз держит лук в руках, я отсюда чувствую, как ты хочешь ее научить стрельбе, — Шестая не успела договорить и громко пшикнула куда-то в траву, засмеявшись. Последнее слово она вообще съела, но Моно было достаточно, чтобы понять. Он толкнул Шестую, от чего та упала на траву окончательно, продолжая хихикать. — Больно она мне нужна. — Да я видела как ты ее рассматривал, не оправдывайся, — Вытирая невидимые слезы с лица проговорила Шестая, а затем глубоко вздохнула, вернувшись в сидячее положение, — Опять десятка у тебя, делать тебе нечего, вот и сидишь на девочек смотришь. — А у тебя как? — Я не попадаю. Стрельба это не мое, — Шесть, оперевшись о локти, легла назад, на траву, прикрыла глаза и подняла голову, от чего ее лицо полностью открылось солнцу. Моно посмотрел на нее, зажмурив один глаз. Нельзя спорить с тем фактом, что форма для физкультуры в их школе подходила всем девочкам без исключения, хотя Моно редко их рассматривает. Только иногда. — Теперь ты на меня пялишься? Определись уже, — Шестая даже не открывала глаза. Она всегда чувствует взгляд, эта ее странная способность пугает. Наверное, шестое чувство. — Мне теперь вообще никуда нельзя смотреть?.. Прямо возле головы Шестой пробежал какой-то парень. У них совместное занятие с ребятами из средней школы, чей корпус находится рядом с начальной. Шестая подняла голову и повернулась в сторону бегуна. Оказалось, он просто прибежал за мячом. Этот парень оказался знаком им обоим, он взял мяч с травы и пошел обратно, не отрывая взгляда от Шестой и скривив ухмылку. Моно проследил за ним взглядом, пока он бежал до небольшого поля в ста метрах от площадки, где занимался шестой класс. Парень был в спортивных штанах, хотя сверху на нем был синий школьный пиджак. Он держал футбольный мяч в руках, когда подбежал к группе остальных парней. Теперь их было четверо. Они обсудили что-то, а затем один из них пнул мяч, от чего он полетел в ворота, поднявшись над землёй на метр. Парни были не сильно далеко от ворот, поэтому мяч долетел до ребенка быстро. Стоп, ребенка? В центре ворот стоял мальчик. Моно громко выдохнул, это прям загадка, кто же это мог быть? Седьмой согнулся пополам, а затем вовсе сел на корточки. Уже другой парень побежал за мячом к воротам, по дороге специально толкнув Седьмого, и он уже свалился на землю. Моно не смог наблюдать за этим слишком долго, поэтому перевел взгляд на подругу. Она тоже смотрела на футбольное поле. — Вот тряпка, — Девочка не выражала эмоций. — Да ладно, а ты бы что с этим сделала? — Я бы не была тряпкой, все просто. Моно не стал реагировать, он отвел от нее взгляд и посмотрел вправо. Очередь, которая до этого была прямо перед ним, уже заканчивалась. Вокруг собиралось все больше детей, ожидавших на траве окончания занятия. Моно услышал очередной стук, это стрела прилетела в мишень, он обратил внимание на человека, который стреляет. Какой-то мальчик, на вид гораздо выше самого Моно, но стрела попала в самый краешек круга, а затем и вовсе упала. Учитель, кажется, сказал что-то обидное, поэтому мальчик бросил лук прямо там, грозно прошагав куда-то прочь. Забавный. — Следующий! На место мальчика встала девочка, та самая подруга, которая помогла вытащить стрелу. Она действовала так, словно занимается этим давно. Ловко заведя руку, она замерла. Моно смотрел на нее почти со спины, но прекрасно видел то, насколько она неподвижна. Она казалась выше Шестой, да и выглядела немного взрослее. Скорее нет, наверное Шестая выглядит как ребенок, а не она взросло. Красная кепка на ней привлекала внимание, а ветер раздувал небольшие темные прядки, торчащие из двух ее косичек. Она отпустила стрелу, а та, с резким звуком вошла почти в середину мишени. — Так держать, Мияваки... Седьмой снова был весь в грязи. Благо, это спортивная форма, ее можно постирать и не бояться, что она не высохнет. Белые кеды стали уже серо-коричневыми от постоянных падений на землю. — Вставай давай, у нас времени мало, ещё как минимум три раза забить надо, — Один из парней грубо схватил его за локоть и поставил на ноги, а Седьмой чуть не упал от боли в ноге. В нее только что прилетел футбольный мяч, который бьет очень больно. Седьмой уже знал, чем отличается боль от разных видов мячей, но футбольные его самые нелюбимые. Лучше уж так, чем вечером за школой. — Сато, Усами, вам ещё не надоело?! — Низкий голос учителя звучал с другого конца поля, а казалось что очень близко. Настолько громко он это крикнул. Парни обернулись к нему, а затем менее задорно один из них бросил: — Мячи отнеси. В Седьмого прилетел ещё один мяч, но он поймал его руками. — Мы же друзья? — Парень натянул улыбку. — Китагава, тренируйся лучше... Девочка со светлыми волосами грустно побрела в сторону, там ее поджидала подруга. Они пошли в их с Шестой сторону, о чем то беседуя. Девочка с пшеничными волосами была ниже своей подруги, она неуклюже держала в руках лук, который упирался в землю из-за ее низкого роста. Моно снова посмотрел на девочку, у которой были короткие темные косы. Она с улыбкой слушала рассказ подружки. Шестая цокнула где-то слева и тоже посмотрела на девочек. Теперь они, кажется, заметили на себе взгляды, поэтому, проходя мимо, они обе смотрели на Моно с Шестой. И не понять какую эмоцию они выражали, смотря на него. Девочки прошли дальше, а Моно посмотрел на Шестую, которая ухмылялась как-то непонятно. Они даже не заметили, что на футбольном поле уже никого не было. Мяч упал на асфальт и Седьмой, наклонившись, еле забрал его обратно. Он держал два мяча в руках, поднимаясь по небольшой лесенке, ведущей в спортзал. Тяжёлую дверь открывать пришлось спиной, так как руки были заняты. Мячи, кстати, оказались грязными и форма Седьмого покрасилась ещё в более темный цвет. Мячи в их зале хранились в своеобразном хранилище за дверью. Седьмой дёрнул за ручку, предварительно сложив мячи под одну руку. Ему понадобилось время, чтобы справиться с дверью, потому что заклинившая ручка требовала большей силы, чтобы ее открыть. И Седьмому пришлось навалиться на нее почти всем телом, после чего она наконец открылась. За дверью должны быть полки с большим количеством мячей, однако вместо полок Седьмой увидел темноту. Вернее, в глазах потемнело после падения назад, он ударился головой об пол и не сразу сообразил, что произошло. Он услышал, как мячи валятся один за другим из "шкафа" и катятся дальше по залу, а затем его взгляд сфокусировался окончательно. Он понял, что его кто-то прижимает к полу и вся ситуация не вызывала доверия даже спустя несколько секунд. Седьмой надеялся, что человек сейчас встанет, отряхнется и начнет засыпать его бесконечными извинениями, мол, споткнулся, не увидел... Подождите, что человек вообще мог делать в хранилище мячей? От полок до двери расстояние было сантиметров тридцать, человек конечно бы поместился, но зачем? Седьмой нахмурился, ощущая уже неловкость. Может, он только что испортил чей-то пранк? А может это вообще не человек, а какой нибудь мат? Седьмой аккуратно прислонил ладонь к предмету, который накрыл его сверху и чуть оттолкнул. По ощущениям это действительно плечо человека, да и лежало оно так, будто человек его обнимает. Этим можно было объяснить то, что голова, или по крайней мере лицо Седьмого было на свободе, не было чем-то накрыто или прижато, он видел потолок здания и тот самый шкаф. Более того, он заметил темно-синюю ткань на плече предположительно человека. Седьмой приложил чуть больше усилий, чтобы толкнуть человека в плечо и тот наконец перевернулся, а мальчик приподнялся на локте, посмотрев на виновника его будущей головной боли. Ладонь его скользнула по полу, будто он был мокрый. Он опустил свой взгляд, когда увидел, что только что размазал по полу лужу чего-то красного. Взгляд машинально скользнул на человека рядом и Седьмой встретился с карими глазами. Они были широко раскрыты, словно человек увидел что-то страшное в лице мальчика. Прошло около двух секунд, чтобы Седьмому в голову ударило осознание. Обеими руками он зажал рот, быстро отползая от человека и дергаясь как рыба на суше, но не отводя взгляд. Он успел издать тихий стон, больше похожий на скулеж, и только потом заметил, что перепачкал в крови обе руки и часть лица. Кровь была так же на его одежде, но Седьмой этого не заметил. Сидя в трёх метрах от тела, он не сводил с него глаз, которые стали в два раза больше положенного, Седьмой так напористо смотрел на лицо человека, будто они играют в гляделки со смертельным исходом. Впрочем, умереть второй раз уже не получится. Седьмой взглядом прожигал труп, громко и быстро дыша. Казалось, будто глаза мальчика сейчас лопнут и вытекут. Будут стекать по щекам чёрно-белой массой с примесью крови. Такие подтёки были у человека на полу, кровь текла по щекам, начинаясь где-то на голове. А белый воротник рубашки был полностью пропитан красной краской, будто он перепутал рубашки утром и случайно надел алую. В глазах кольнуло, Седьмому показалось, что кровь стекает по стенам, заполняя зал, он посмотрел на руку, которой упирался в пол. Она полностью повязла в густой красной жиже, которая пропитала его белую футболку и цветную кофту. Напоминало соус чили, только в жидкости что-то плавало, будто какой-то фарш плохо перекрутили. Седьмой понял, что зал затоплен, когда огляделся, он продолжал наполняться, со стен стекали новые порции непонятной каши, пока он как вкопанный сидел на месте, бешено вращая головой и рассматривая этот кошмар. После того, как он поднял взгляд, возле него тенью нависла фигура. Седьмой почти закричал от ужаса, когда понял, что это тот мальчик, который только что лежал у шкафа с мячами, но он лишь сдавленно застонал. Фигура медленно сделала шаг, это далось ей с трудом из-за вязкости массы на полу, затем ещё один, и ещё. Мертвый мальчик подошёл вплотную к Седьмому, а тот, не двигая головой, следил за ним, и его глаза от сильного напряжения начали болеть ещё больше. Мертвец с силой прижал грудь Седьмого к полу и тот полностью погрузился под красную жидкость. В попытках оторвать от себя чужие руки, он сдирал кожу на нем в кровь, изо всех сил стараясь их убрать, потому что лёгкие начинали болеть от нехватки воздуха. Вскоре руки ослабли, погрузившись под жидкость, как и остальное тело, пока зал продолжал заполняться. Деревянная дверь в спортзал открылась, когда в нее ввалилась целая толпа детей. Те, кто шли в начале, резко остановили поток за собой, создав подобие пробки. Прошло две секунды, пока помещение спортзала не заполнил первый крик. Посреди зала, в окружении мячей, лежали два ребенка. — Вот ведь... Наглая! У нее хватает совести ходить на занятия после того, что она сделала! Уродка... — Ты посмотри на нее, сразу шелковая стала, а как на одноклассников руку поднимать... — Ты умрёшь следующей, мерзавка! Надеюсь, вы подружитесь с Сатаной! — Девочка наклонилась к лицу Шестой, скривив на лице ухмылку, — Тебе в аду гореть! Девочка схватила Шестую за плечи и дернула на себя, а затем со всей силы впечатала обратно в стену. Затылком Шестая ударилась об бетон, обхватив руки девочки своими. — Сначала скинула из окна, а потом и вовсе-! — Девочка ударила Шестую по лицу, от чего волосы второй упали на лицо, прилипая к крови. Она фыркнула и продолжила сопротивляться, стараясь оттолкнуть гневную одноклассницу, но она была сильнее. — Да что вы вообще...знаете?! — Голос Шестой звучал глухо, потому что все усилия она прикладывала к самообороне. Однако поговорить ей не дали, рывком бросив на пол. Шестая медленно открыла глаза, сначала посмотрев на холодный светло-серый кафель, а затем на ноги стоявшей рядом девчонки. Их было трое, остальные две, видимо, оказывали моральную поддержку, стоя в глубине темного туалета. Девочка, стоявшая во главе своей группировки сиплым, уже сорванным голосом прикрикнула: — Лучше бы ты себя убила! Шестая попыталась встать, оперевшись на руку, но на ладонь приземлилась чужая нога, с силой вдавливающая пальцы девочки в пол. Шестая не смогла сдержать сдавленный вскрик, а затем приняла решение затихнуть, перестав сопротивляться. По большей части, на это ее сподвигла боль, которая усиливалась от любого движения, но в конечном счёте она все же выдохнула и перестала двигаться, лишь продолжала тяжело дышать, глядя на кафель под собой. — Больно?! А убивать мою подругу тебе не было больно, маленькая шлюха?! Ах, да. Шестая очень любила, когда ее так называют, это происходит достаточно часто, чтобы привыкнуть и началось ещё давно, в третьем классе, когда ее лучшая подруга пустила по всему классу ужасные сплетни. Впрочем, она никогда не была ее подругой, просто девочка, иногда приходившая к ней в гости. Шестой этого было достаточно, чтобы почувствовать себя важной для общества. Она радовалась, что у нее была подруга. Недостатки ведь есть у всех. Да и классу она рассказала обычную вещь, она даже ничего не выдумывала, просто сказала правду. Затем эта информация распространилась по всей школе, словно глухой телефон, только в этом случае сплетни совсем не изменялись, переходя от одного к другому. А затем этот Рю... Рюто Кобаяши. Ещё в пятом классе он начал встречаться с одноклассницей, о чем они вообще думали? Им же было всего по двенадцать и их не раз отчитывали за это, запрещая показывать свои "отношения" остальным. Разве они кого то слушали? Конечно нет, та девочка часто хвасталась этим, гордилась, что самый умный мальчик в классе достался ей. Доказывала, что они вырастут и будут жить вместе, "Вот увидите!" кричала она, а потом... А потом Рю влюбился в другую. И этой "другой" досталось больше всего. — Отвечай! Сука... — Девочка убрала ногу с ладони Шестой и присела, схватив ее за волосы, — Мы с тобой ещё поговорим. Когда идёшь по улице оглядывайся чаще. Девочка встала, отряхнула руки и развернулась, собираясь уходить, когда услышала голос Шестой. Такой низкий, можно было не посмотрев на нее сказать, что прямо сейчас она улыбается. — Да ладно... Тебя на темной улице увидеть это хуже смерти... Без всяких слов, девочка вернулась к ней и со всей силы пнула не глядя. Рука Седьмого подрагивала, пока лежала на белой ткани. Он всё ещё был без сознания, совершенно не двигаясь лежал на белой кровати. Звук перелистывания страницы почти отразился эхом по помещению медкабинета. Моно обратил внимание на странную дрожь в его руках и стал наблюдать. Взгляд скользил вверх по рукавам цветной толстовки, по пятнам крови, разбрызганным по ткани в разных местах. Оттуда на большое пятно на белой футболке, которое стало уже тёмно-коричневым, цвета засохшей крови. Такого же цвета брызги были на правой щеке. Мальчик дернулся, чуть напрягся, а затем снова расслабился. Щеки, измазанные кровью, кстати, были тоже красными. Он вообще весь был красный, от него прямо веяло жаром. Все время, пока Моно разглядывал Седьмого, глаза второго дергались, двигались под веками с длинными ресницами, будто его что-то мучило даже в бессознательном состоянии. Темные волосы лежали на подушке в хаотичном порядке, их специально убрали с лица, потому что на голове мальчика, прямо над бровями лежало свёрнутое полотенце белого цвета. Медсестра смочила его в холодной воде. Моно смотрел и удивлялся тому, насколько Седьмой походил на девочку. Он даже не знал почему, его черты были совсем детскими, возможно даже кукольными. А губы красными, будто он их кровью успел запачкать. Моно часто замечал, что даже глаза у него будто ненастоящие, вытянутые и большие, а когда он щурился, словно лисьи. И такие глаза не могут принадлежать человеку, над которым так легко издевается кучка неудачников из средней школы. И только сейчас он понял, как мало он знает о нем, он даже его имени не помнит... Хотя, Шестая отучила его использовать "ярлыки". Мол, называй так, как просят. Он до сих пор замечает, как она вздрагивает, если Моно зовёт ее настоящим именем. Это можно использовать как неплохой инструмент для манипуляции... А глаза у Седьмого и правда красивые, когда он вот так смотрит, они отливают рыжим из-за розово-оранжевого заката за окном. Стоп... —  Моно? Все в порядке? — Это я спросить должен, — Мальчик отложил книгу на полку. — Там... В зале, они убрали? — Что убрали? Если труп, то конечно, — Седьмой вздрогнул и Моно понял, что упоминать об этом не стоило. — Нет-нет, кровь. Они убрали кровь? — Ну... Наверное. Я не видел, — Моно делал паузы, чтобы подобрать слова. — Как не видел?.. Ее там так много... И я, — Седьмой посмотрел на свою руку. Вся одежда была пропитана кровью. И кровать вся была перепачкана. Кажется, на его теле не было чистого сантиметра. Совершенно все окрасилось в красный цвет, мальчик закрыл глаза и его голос начал дрожать, — Я весь. Моно удивлённо посмотрел на мальчика с ног до головы. — Разве? У тебя пару пятен на футболке и рукавах. — Пару пятен? — Седьмой приподнял над собой руку, вся ладонь была в красных подтеках. Моно взял его руку и повертел в своих, рассматривая со всех сторон. Он указал на край рукава пальцем. — Вот. Вот здесь одно пятно, — Седьмой вздохнул резко. — Моно, ну не трогай меня, — Мальчик чуть привстал отпихивая руку Моно, на что тот отреагировал удивленно, — Ты же тоже испачкаешься. Седьмой посмотрел на кровать под собой, на подушку, а затем руками потрогал волосы. — Блин. Моно молча наблюдал за тем, как мальчик вытирает ладони о ткань на себе, и делает это старательно, словно они действительно чем-то перепачканы. Седьмой выглядел обеспокоенно, он напряжённо свёл свои брови и продолжал вертеться, разглядывая чистую кровать и свою одежду. Моно показалось, что мальчик не до конца отошёл от обморока, может ему просто чудится? Тем временем у Седьмого кажется уже слезы подступали, он смотрел на Моно и видел его недоумение на лице. — Ты не видишь? — Его голос срывался, а слезы уже потекли по щекам. — Слушай, — Моно встал медленно, — Я пойду позову медсестру, ладно? Моно подошёл к двери, когда она резко открылась, а ему навстречу вышла девушка в белом халатике. Она бережно придерживала девочку за плечо и смотрела на нее взволнованно. — Шесть? — Моно аж отошёл на пару шагов, — А с тобой что?! — Моно, помоги мне... — Попросила женщина, доставая какие то вещи из шкафчика над своим столом. Шестая уже сидела на одной из кроватей и косо смотрела на Седьмого. Тот, в свою очередь, так же ошарашенно смотрел на остальных людей в медкабинете. В комнате послышался щелчок, затем еле слышный шорох, переходящий в треск и первое облако дыма развеялось по маленькому помещению. Мужчина перебирал в руках какие-то бумаги, пока по противоложную сторону стола сидела женщина. Она посмотрела на него укоризненно, подняв брови, но опустив голову. — Что тебе сказали? — Женщина осылалась на телефонный разговор, который завершился минуту назад. Мужчина долго слушал человека по ту сторону, а в конце сказал сухое "Понял". — Убийство. В школе. Второе, — Мужчина отложил бумаги в сторону, сложив руки в замок и задал вопрос сам себе, — Что за ублюдок на детей нападает... В этот раз, говорят, тоже ребенок труп нашел. Ещё этого не хватало. Женщина откинулась на спинку стула, поправив лямку на плече и не отвела взгляда от собеседника. На ее спине была белая накидка, похожая на шаль, но гораздо более пушистая, а на ногах черные чулки по середину бедра. Она поправила накидку, прикрыв оголённые участки тела и посмотрела на мужчину ещё раз. Она будто чего-то выпрашивает. — Я не могу сейчас, меня вызвали на место. Я подвезу тебя, — Голос мужчины осел немного, он явно чувствовал вину. Перестав смотреть на женщину, он встал из-за стола. Единственный источник света — настольная лампа. За спиной мужчины виднелся освещенный фрагмент книжного шкафа со стеклянными дверцами, а на стуле его висело что-то чёрное. Поправив свои бумаги ещё раз и взяв что-то со стола, он вышел из комнаты вслед за женщиной, которая бесшумно пройдя по ковровому покрытию до двери и взявшись за дверной косяк, ожидала его. — Я, впрочем, другого и не ожидала