Re e padre

— Santo padre ho peccato* Вот первые слова, что услышал Джек поздним июльским вечером, когда в церкви, куда его послал Ватикан, уже стало тихо и только молодой отец Клайн хлопотал, стараясь для своего прихода. — Что ты сделал, сын мой? Тихо произнёс юноша, осматривая пьяного юношу перед ним, что был практически копией его самого, за исключением цвета глаз и помятого лица. Такая шутка природы искренне заинтересовала молодого отца, и он с детским интересом начал слушать и изучать человека перед ним. Бельфегор лишь пьяно рухнул на скамейку, не особо смотря за тем, кто задаёт ему вопросы, только мельком увидев такие же, как у него светлые, как спелая рожь волосы и глаза зелёного леса. — Меня зовут Бельфегор и я Алкоголик…ик…извините святой отце не то собрание… Пьяница засмеялся, немного хрипло, но от этого не менее красиво. Молодой папа даже не думал, что кто-то может смеяться так, одновременно красиво и так грустно. — В этом мире нас каждый день искушают демоны, главное уметь им противостоять, вы молодец что решили обратиться к богу. Церковь всегда готова вам помочь… Бельфегор гулко засмеялся смотря на отца, замечая его сходство с самим собой. — Чем ваш бог может помочь мне? Даже дьявол мне не поможет, а бог и подавно… Клайн только выдохнул, понимая, что имеет в виду этот мужчина. Церковь не ключ ко всему, это не избавление от всего, только ориентир, временное пристанище что может приютить и потом обязательно отпустит, оставляя после себя лишь слепую веру в неё, какие-то силы, для того чтобы жить дальше. Но тут скорее дело в самом человеке. Многие уже поняли эту суть, и поэтому они не верят церкви и её служителям, а многие слишком наивны, чтоб видеть истину. Молодой алкоголик застыл, смотря в чужие глаза, не понимая мираж ли это или ему явился ангел. Такой добрый, открытый, и при этом мудрый, хоть и выглядит совсем ребёнком. — Как вы пришли сюда…ик…такое лицо не должно быть скрыто за стенами храма… Глупый вопрос с ноткой флирта, именно так и разговаривал юноша, когда был хоть чуть трезв, хотя это было достаточно редким явлением. Джек не совсем понял последнюю часть вопроса, хотя смутное представление было — Вы флиртуете со мной? Мягко улыбнулся Отец Клайн смотря в чужое лицо. Это было так странно и одновременно приятно, но молодой человек поспешил отстраниться от этого, надевая маску добродушного служителя церкви. — Когда-нибудь я вам расскажу…только приходите трезвым, мне бы хотелось вести беседу с вами, а не с бутылкой… Бел только фыркнул, обнимая себя за плечи, ложась на скамейку. — Тогда Вам придётся ждать долго, я не помню, когда не пил… Мозг отказывался функционировать. Только бы ни говорить, ни думать, не рассказывать свою историю. Он делал это тысячу раз на собраниях, постоянно в течение трёх лет и это ничего не изменило, он всё ещё зависимый с тяжёлым детством и кучей шрамов на руках, это не изменит ничего…сделает только хуже. Молодой Отец это понимает, а поэтому просто приносит одеяло и подушку, отбирая бутылку и заставляя поспать, ведь сейчас в этом районе слишком не безопасно. Это была их первая встреча. Не особо яркая или впечатляющая, тогда они и не думали о друг друге. У Клайна слишком много дел, а Бельфегор просто пил. Но иногда он всё же появлялся на пороги церкви, хотя это было только поздно ночью, когда они были одни и никто не мог их услышать. Они много говорили, иногда смеясь или сидели тихо, потому что Бел приходил под градусом и изливал душу Джеку, но при этом никогда не говоря о себе. Обычно это были жалобы на правительство, что умудрилось развязать новую войну где-то далеко от страны или на несправедливость суда, что оправдал очередного подонка. Но никогда не жаловался на свою жизнь, будто её совсем не было. Словно Бельфегор лишь плод воображения молодого отца. Клайн даже рассказал о ночном прихожанине своему другу и наставнику отцу Кастиилу. Конечно это было в общих чертах, только выдержка из того что на самом деле происходило между ними. Но Джеку просто нужно было убедиться что это всё реально, что Бельфегор не плод его больного воображения, а настоящий человек, с тяжёлой судьбой. Это помогло освежить мозги, восстановить силы, заставляя молодого святого отца ждать новых встреч с юношей. Их последняя встреча была какой-то безумной и будто не реальной. Каждый из них чувствовал, что произойдёт что-то, но доброе или худое никто знать не мог. В этот раз они молчали и Бел появился трезвым, но с собой принёс пару бутылок. — Святой отец, я пришёл с миром! Как-то слишком радостно произнёс алкоголик, падая уже на родную скамейку. — Бел, рад встречи. Что привело тебя в храм божий на этот раз? Бельфегор выдохнул, обнимая себя руками и отпуская бутылки на каменный пол. — У меня к вам есть предложение…скорее просьба… Юный священник мягко улыбнулся, беря чужие руки в свои, поглаживая запястья большими пальцами. — И что же это за просьба? — Поцелуй…один единственный…а за это я так и быть расскажу вам о себе…я же знаю, как вам интересно~ Пьяница улыбается своей самой лучшей улыбкой, смотря на парня немного красными глазами из-под тёмных очков. Ответа не было. Служитель церкви хмурит брови, обдумывая предложение гостя. Соблазн был слишком велик, любопытство уже несколько месяцев сжигало его изнутри, заставляя думать о ночном друге всё чаще. Однако плата за это…хотя теперь вспоминается прошлая жизнь отца Клайна. Там он был не самым приятным человеком, и поцелуй это малая плата за спокойный сон, без часов мыслей о Бельфегоре. — Хорошо…но сначала рассказ, потом плата… Глаза собеседника загорелись, и они пожали руки. Будто заключили сделку с демоном как в старых фильмах. По сути это и была сделка. И поверьте им обоим было сложно. Один уже давно отрёкся от мирского, посвятив себя церкви, а у другого было слишком много чертей в душе, чтоб показывать себя. И вот сделка заключена, руки были пожаты, контракт подписан. Ни один из них не знал, что они больше не встретятся. Что вечно пьяный художник с травмами в детстве больше никогда не сможет увидеть молодого священника с грязными ошибками юности. А пока они разговаривают. В этот раз совсем тихо, почти без смеха и кажется даже дыхания. Белу слишком сложно признать, что у него есть прошлое, а Джеку слишком страшно погубить этот робкий рассказ своим лишним словом или действием. Плавная речь отражается от высоких потолков церкви, звуча в её сводах эхом. Было легко и одновременно безумно тяжело находиться сейчас здесь. Ужасы чужой жизни стали проникать в молодое сердце сильнее и сильнее, кажется это происходило не с Бельфегором, а с Джеком. Шутка природы, близнец, но не брат был спокоен. Лишь иногда останавливался и отпивал из бутылки, делая совсем маленький глоток. Наконец рассказ был окончен. Исповедь была вылита на служителя церкви, и теперь «Грешник» ожидал реакции, вердикта существа рядом. Стройная фигура в чёрном сидела слишком ровно, смотря сквозь алкоголика, пытаясь переварить информацию. Как в чей-то жизни может быть столько бед и испытаний? Разве это правильно? Мысли опять увлекли юношу, и он не заметил, как к нему потянулись руки, и лёгкая фигура пересела на его колени, заставляя посмотреть на себя. — Это всё…я выполнил свою часть…хочешь что-нибудь сказать? Или тебе достаточно моих слов? На талию Бельфегора легли чужие руки, чуть сжимая её сквозь ткань, притягивая ближе. Теперь они смотрят на друга ровно, глаза в глаза. Этот уровень близости был давно забыт обоими, но приятный трепет заставлял вспомнить. Нет они не зажглись желанием или типа того. Оба прекрасно понимали, что между ними не тот тип отношений. Эти чувства были чем-то совершенно другим, совсем непохожим на желание или любовь. — Ты хочешь получить оплату прямо сейчас? Вопрос кажется глупым, но сейчас был необходим. Оба знали, что если это произойдёт сейчас, то это будет их последняя встреча, Бельфегор кивает. Легкое движение головы и слабый прогиб ближе. Джек ведёт. Накрывает чужие губы своими, не спеша сминая их, оглаживая кончиком языка, пока не заходя слишком далеко, желая растянуть этот момент. Наконец Бел сам открывает рот, давая разрешение и Клайн действует. Входит языком в чужой рот, исследуя зубы и горячий язык, сплетая его со своим. Руки забираются под одежду, оглаживая бока и считая рёбра. Их не сразу, но убирают, заставляя сплести пальцы с чужими. Не так это должно закончиться, не для этого был этот поцелуй. Джек понимает, он всегда это понимал и не стол спорить, лишь сжал чужие пальцы своими, чувствуя, как в груди заканчивается воздух, заставляя их оторваться друг от друга. И вот теперь они смотрят друг на друга горящими глазами. Щёки краснеют, а губы влажные и красные. Руки всё ещё сжимают пальцы, а слабое желание начинает отпускать. Оплата прошла, теперь они в расчёте и их пути расходятся. Бельфегор первый разрывает зрительный контакт, убирая руки и спрыгивая с чужих ног, легко словно кошка нагибаясь за бутылками спиртного. Легко качнув бёдрами и подмигнув, юноша вышел из церкви, оставляя отца Клайна одного напоследок сказав — Santo Padre abbiamo peccato sin** Это была их последняя встреча. В ту ночь юный художник с именем, тягой к алкоголю и ужасным детством был убит при попытке ограбления. Джек узнал об этом через два дня, когда к нему в приход пожаловал полицейский с вопросами. Внутри что-то оборвали. Он сухо отвечал на вопросы, скрывая слёзы за мягкой улыбкой, которую использовал всегда в этом храме. Всегда, но не с ним.