Осколки

Тень. На противоположной стене. Такая стройная и чёткая. Эта тень – её тень. И эта тень так же изящно вскидывает руки вверх, выпрямляя маленькие, милые пальчики. Спина идеально выгнута, подбородок приподнят. Ноги – прямые, такие гладкие, и она искренне наслаждается мягкими, идеально плавными изгибами собственных икр и бёдер. Прекрасной тонкой талией. Чарующим бюстом. Она идеальна. Идеальная маленькая Бернадетта. Маленькая Бернадетта выдыхает и расслабляется, наблюдая, как расслабляется её тень. Она любила балет, любила танцы, грезила ими с детства, но боялась исполнять свою мечту. Блестящая гладь вечно холодных зеркал, окутывающая залы для практики, всегда заставляла её нервничать. Поэтому её помощницей всегда была верная спутница – её тень. И по тёмным, тоскливым вечерам она всегда включала небольшую настольную лампу и давала волю своему телу. Волосы – в пучке, ступни – в пуантах, она – за лампой, тень – перед ней, и тень танцует, танцует, бессомненно танцует, то наклоняясь к полу, то вновь мягко выпрямляясь. Иногда маленькая Бернадетта останавливалась и, грустно улыбаясь, прикасалась к стене, к своей тени, и гладила руку неутомимой спутницы. Иногда ей казалось, что её тень - другая. Иногда у тени безобразно растрёпанные волосы и сама тень, почему-то, чуть выше. В один момент - самый страшный и жуткий при её общении со своей тенью - ей померещилось, что к ногам тёмной подруги привязаны ножи, и танцует она, опираясь на самые кончики лезвий. Маленькая Бернадетта ужаснулась, споткнулась, упала на пол, смотря на силуэт. И, не веря своим глазам, бедная Бернадетта бросилась к лампе, резким движением выключила её и бросилась на кровать, не снимая пуант. В ту ночь она рыдала изо всех сил, не понимая, за что с ней так поступают.

***

Маленькая Бернадетта на улице. На улице - тускло, тяжело и пустынно. Осенью так было всегда, но в этом году тучи почему-то особенно пристально наседали прямо над плечами, следовали прямо за девушкой и настойчиво напоминали о своём существовании мелкими, противными дождями. В октябре темнеет рано, и с каждым днём ей всё чаще удаётся оставаться наедине со своей тенью. Давняя мечта всё ещё есть, и она теплится в сердечке Бернадетты сильно-сильно. Она усердно танцует со своей тенью и знает, что ей повезёт. Она станет хорошей танцовщицей, будет известной и будет выступать в каком-нибудь известном месте. У неё будет много поклонников, и все будут любить её. И её тень. Куртка лёгкая, и Бернадетта прячет нос в воротник, позволяя тонким, длинным, пепельно-блондинистым волосам падать на миловидное круглое лицо. Вновь подул ветер, пронося пыль и прочий мусор, пока к ногам Бернадетты - таким изящным и стройным - не прилетел лист бумаги, забившись уголком под носок. Листок явно потрёпанный, пожелтевший и почти отживший своё на улице. — Мэзон Мируар... — слабо пролепетала та, вглядываясь в еле различимые витиеватые буквы листовки. А затем подняла листовку и всмотрелась в женскую фигуру прямо под надписью. Это... балерина? Какая странная пачка. Похожа больше на пустой, обветшалый кринолин... Волосы такие серые и растрёпанные, а глаза подведены страшным чёрным. А сама она... Бледная. Ужасно бледная. И улыбается, будто знает все-все твои самые сокровенные тайны. Бернадетта опускается взглядом ниже и застывает на месте, приоткрыв рот. К ступням за рукоять были привязаны самые обыкновенные ножи. И стояла эта до ужаса странная балерина на самых кончиках ножей. Глаза девушки медленно расширились, она задрожала. Секунда, две. Мир застыл, прекратил существование на мгновение, перед тем как маленькая Бернадетта выкинула тревожную листовку и быстрым шагом пошла прочь оттуда.

***

— Ты слышала про "Мэзон Мируар"? Они наконец-то решили гастролировать по всей стране! — восхищённо лепетала одна из немногих подруг Бернадетты. Услышав знакомое название, девушка будто очнулась ото сна. Затем заторможенно подняла голову, поправляя чёлку, и взглянула подруге в лицо своими большими, вечно печальными голубыми глазами. — Что? Правда не слышала? — настойчиво продолжала та. — У них ещё афиши так великолепно нарисованы. Видела? Она достаёт глянцевый листок бумаги, свёрнутый пополам и отдаёт маленькой, взволнованной Бернадетте. Витиеватые, яркие буквы тёмно-бордового цвета. "Мэзон Мируар". Под ними - женская фигурка. Бернадетта сжимает губы и смотрит на неё. Это - молоденькая девушка в изящно-горделивой позе. На голове длинная шляпа, с под шляпой - короткие кудри. Фрак. Полосатые чулки. И сама она вся - чёрно-белая, как старое кино. Бернадетта ничего не понимает и вглядывается в остроносое лицо с хитро-прищуренными глазами, хмурится, смотрит в недоумении на подругу. — Тебе что, не понравилось?.. Отдай обратно! Она вырывает листовку, засматриваясь на женщину с неподдельным восхищением и трепетом. — У меня два билета, кстати. Я думала, раз уж тебе не понравилось, я хотела позвать кого-нибудь другого, но... — Я пойду, — резко ответила Бернадетта с неожиданной твёрдостью в своём нежном голоске. иди иди иди ко мне приходи тень с тобой тень тебя ждёт и я тоже тебя жду иди ко мне бернадетта сладостная вуаль прикроет тебя иди ко мне иди иди

***

Она вскидывает руки и смотрит на стену перед собой. Нежно-нежно, глупо-глупо. приходи ко мне я буду тебя ждать пожалуйста не потеряй свой шанс зеркала ждут тебя и я жду тебя я так тебя ждала я так тебя ждала наконец-то мы будем вместе Очертания тонкого стана скользят по обоям, и Бернадетта смотрит на него настолько заворожённо, страсно и болезненно, что еле держится на ногах. Что-то поменялось, и, чуть помедлив, девушка подходит к стене, еле касается чёрного силуэта и шепчет, сбивчиво, с придыханием: — Я... Я с т-тобой, и ты со мной... Я каждую ночь тебя ж... Жду тебя, и... Она замолкает, опуская глаза, нервно закусывая губы.Она не знает, какое у тени лицо, но знает, что оно прекрасное. И такое блаженное. И наверное, сладкое. Маленькая Бернадетта поднимает глаза, и, на секунду вглядевшись в тьму перед ней, касается стены губами. На секунду ей показалось, что холод бетона сменился на тёплую и нежную сладость.

***

Шатёр в бордово-голубых тонах был действительно грандиозным, занимая большую часть площади, напоминающую вечноизменчивое и беспокойно копошащееся гнездо мушиных личинок. Люди, везде люди и их отпрыски, везде музыка, сахарная вата, мельтешение, безумие, тошновторный сладкий запах и духота. У входа к шатру жалко прижавшую голову к плечам Бернадетту и её подругу встретил колоритный мужчина с забавно закрученным усами и в бордовой форме концертмейстера, который после проверки билетов учтиво улыбнулся и ласково поцеловал руки обеим. привет дорогая я так тебя ждала мы скоро увидимся правда очень-очень скоро увидимся подожди ещё немного Прохлада шатра приятно освежала. Чувствовался еле ощутимый мягкий запах скошенного сена и косметики. Бернадетта застыла в ошеломлении, задрав голову. Каким бы шатёр ни казался большим снаружи, внутри у девушки от вида закружилась голова, и эта арена, и эти идеально расставленные сидячие места, и всё в таких приятных глазу бордово-голубых тонах, и всё так прекрасно, и свежо, и свободно. Она неосознанно улыбнулась и закружилась, рассмеявшись, и в танце понеслась к своему месту в ожидании шоу.

***

ещё немного моя дорогая ещё чуть-чуть потерпи ещё немного мы обязательно увидимся