Нам завтра в другой город

За окном мелькают машины, мчащиеся навстречу, знаки, сплошные линии придорожных деревьев, баннеры и случайные прохожие. Тяжело концентрироваться на чём-то одном. Солнце только-только начинало выглядывать из-за верхушек деревьев. Делать было нечего, да и веки то и дело норовили слипнуться. Спереди, мирно свернувшись калачиком, спал Серёжа. Поз, откинув голову в забытии, тоже досматривал уже второй или третий сон. Стас настраивал камеру, чтобы потом сделать отдалённую попытку на создание хоть какого-то подобия контента для канала. Антон как всегда не помещался и, протянув ноги в проход между сиденьями и надвинув козырёк кепки так, чтобы он максимально закрывал глаза от восходящего солнца, пытался наверстать упущенное и восполнял свои силы после бессонной ночи, проведённой в сборах перед очередным туром. На каждой неровности он во сне будто бы ворчал и недовольно морщил нос. Эту деталь Арс нашёл весьма забавной, когда в очередных мучениях занять себя хоть чем-то интересным помимо музыки, совсем отчаялся и решил тоже вздремнуть, но зацепился взглядом за это милое лицо. В конце концов Арсений зарылся лицом в ворот своей кофты, натянул шапку посильнее и присоединился к остальным жителям сонного царства. Проснулся он от внезапного толчка в плечо. — Подъём! Все уже ушли резервировать номера, один только соня остался. Так что ты будешь жить с тем, с кем придётся, понял? — Стас уже стоял в дверях микроавтобуса, кроме него никого в салоне больше не было. В этот раз Димка согласился делить номер с Арсом на двоих, хотя обычно он предпочитает жить в одиночку. Очень уж привередлив в этом плане, что с него взять! У ребят оставалось много времени в запасе, и они решили вместе выбраться в город, прогуляться и найти местное кафе. Январь близился к концу, зима в самом разгаре. Стас бегал вокруг компании, пытался что-то снять, и создавалось впечатление, что он разговаривает сам с собой. Дима шёл рядом и о чём-то очень оживлённо говорил со своей женой по телефону. Серёжа сзади Димки показывал Антону пантомиму: «Мол, смотри, я такой весь из себя Поз, такой деловой, вот я говорю бла бла бла». Антон пытался сдерживать ладонью смех, но у него это очень плохо получалось, а Серёжа, довольствуясь плодами своей шутки, перестал быть осторожным и хохотал с Шастом во весь голос. Дима, заметив это, обернулся и уже очень недовольным тоном продолжал говорить с супругой, испепеляя своим взглядом через запотевающие на морозе очки двух хохочущих дурачков, которые только ещё больше распалялись от этого смехом. Арсению приходилось только наблюдать за этим со стороны и смеяться про себя. «Эта улыбка. Эта чёртова улыбка!», — отметил он, глядя на это несуразное жирафоподобное существо в цветастом свитере и длинной чёрной куртке поверх. — Эй Арс! Расскажи, каково это снова гулять по Омску? А, вон и афиша! — пытался набиться на комментарии Стас, указывая в сторону развевающихся на ветру постеров на столбе. — Посмотрите на меня! — Шаст уже пытался сделать такое же невозмутимо-грозное лицо, как у Серёжи на изображении, — Похож? — Да ну тебя! Сам-то не лучше получился, — Матвиенко с насупившимся видом отвернулся от них и пошёл дальше по улице. — А ну, не дуйся! — в Серёжу уже летел снежок. От кого он был, сказать нельзя, потому что в следующий момент в этом снежном побоище было трудно разглядеть кого-либо. Антон сбил с ног Арсения и они оба упали за ближайший сугроб. — Чего разлёгся?! Помогай отстреливаться! — только и услышал Попов справа от себя и увидел возвышающийся силуэт друга с занесённой за голову рукой со снежком. Вечером после концерта ребята собрались в номере у Стаса с Серёжей и с увлечением смотрели отснятый за день материал. — А вон Антон с Арсением бултыхаются сзади в снегу, а вот Димка поскользнулся — только и успевал комментировать Стас. Но Арсению было намного интереснее наблюдать не за происходящим на экране, а за реакцией сидящего рядом с ним Шастуна. Сегодня на концерте он требовал к себе очень много внимания: это было странно, так что Арс до сих пор не мог отойти от того состояния. Какая-то нервозность была во всех движениях Антона и в его улыбке, но этому никто не придал особого значения. Ну или почти никто.