Возрождённый

С Яньли Вэй Ин проговорил до самого утра, и всё равно оказалось, что охватить все тринадцать лет за одну лишь ночь бесед было невозможно. Когда же небо просветлело, Яньли вдруг покачала головой: — А-Сянь, тебе нужно лечь спать. — Отчего? — не понял Вэй Ин. Он готов был смотреть на неё ещё долго-долго, слушать её голос, узнавать, как она жила всё это время. — К обеду в Башне Золотого карпа появится важный гость, — ответила Яньли. Честно говоря, Вэй Ин почти клевал носом, совместные воспоминания и лучшее вино Ланьлина, которое Яньли предложила ему, тоже подталкивали согласиться и всё же уснуть. — Важный гость? — повторил Вэй Ин, отчего-то сразу подумав о Цзян Чэне. — Хорошо, сделаю, как ты скажешь. Яньли сама проводила его в гостевые покои, укрыла одеялом, как будто они снова стали подростками, ещё не отправившимися на обучение в Облачные глубины, и едва она вышла, как Вэй Ин действительно уснул. Сновидения его были обрывочны и суматошны, в них без конца прокручивались последние дни его прошлой жизни. Пусть они отодвинулись ото всех остальных на тринадцать лет, для него как будто бы произошли совсем недавно, а память, как назло, восстановилась достаточно, чтобы терзать его кошмарами. Но самым неприятным во всех этих сбивчивых грёзах была невозможность проснуться. Несколько раз Вэй Ин словно поднимался к поверхности, но так и не сумел открыть глаз, пока внезапно не услышал звук гуциня. Чистая мелодия «Очищения» вызвала слёзы, как и первое объятие Яньли, а затем Вэй Ин наконец-то сумел сбросить оковы кошмаров. Только звук гуциня никуда не пропал. Вэй Ин лежал на боку и видел лишь расписанную пионами ширму, на которую косо падал солнечный луч. Из-за ширмы текла прекрасная музыка — «Очищение» сменила другая мелодия, которую он не узнал. «Кто, интересно, в клане Цзинь научился так замечательно играть? — лениво подумал Вэй Ин. — Если бы я оказался в Облачных глубинах, решил бы, что это Лань Чжань…» — и тут же он сел на постели с полыхающим лицом. «К обеду в Башне Золотого карпа появится важный гость», — сказала Яньли, а он, глупец, решил, что она так назовёт Цзян Чэна! Да разве он гость?! Разве сказала бы она так о брате?! И тут гуцинь замолчал. — Вэй Ин? — прозвучал ясный голос, холодный, как родник в горах. «Действительно он!» — сглотнул Вэй Ин и решил промолчать. Но разве тишина могла обмануть Ханьгуан-цзюня? Тотчас же из-за ширмы появился он сам. — Вэй Ин, — он опустился напротив прямо на пол и поймал его ладони, а Вэй Ин всё не смел поднять на него глаза. Белое траурное одеяние сияло нестерпимо ярко, и Вэй Ин подумал, что не ему должны были ставить храмы, а этому небожителю, чьи ладони так теплы, так жадно сжимают его собственные руки. Но не успел он насладиться неожиданным прикосновением и разобраться, что за эмоции оно пробуждает, как Лань Чжань нащупал его пульс. Вэй Ин хотел вырвать руку, но её удержали с бесконечной лёгкостью. — Не вернулось, — сказал Лань Чжань. Вэй Ин почувствовал, что безнадёжно покраснел, и всё же отдёрнул ладони, пряча их за спиной, как ребёнок. — Что — не вернулось? О чём ты, Лань Чжань? — притворно удивился он, глядя только на золотистые подушки, среди которых проснулся. — Твоё Золотое ядро, — обезоружил его Лань Чжань, и они впервые встретились взглядами. — Откуда… откуда ты знаешь? — не сдержался Вэй Ин, тут же мрачнея. Кто успел рассказать? Как он догадался? Об этом Яньли не говорила ни слова. — Все знают, — отозвался на это Лань Чжань, и его слова заставили Вэй Ина широко раскрыть глаза. — Обо всех жертвах, что ты принёс, — и тут он низко склонился перед ним. — Прости меня, что… — Лань Чжань!.. — казалось бы, в этом жесте не было ничего пугающего, но Вэй Ин испугался. Он тотчас схватил его за запястья, потянул на себя, вынуждая снова смотреть в лицо, но случайно перестарался, дёрнув с такой силой, что Лань Чжань почти повалился на него. На миг они оказались в весьма двусмысленном положении, слишком близко друг к другу, и Вэй Ин с удивлением и болью осознал, как сильно скучал по нему — так, как не скучают по соученику, как и по ближайшему другу и соратнику не скучают! Как будто все эти тринадцать лет, что его душа скиталась во тьме, именно это чувство наполняло её доверху. Но он не успел разобраться в себе, Лань Чжань осторожно отодвинулся и отвёл глаза. — Не должен был сомневаться в тебе, — договорил он. — Сделал всё, чтобы исправить… и вернуть. — И вернуть? — Вэй Ин нахмурился. — И раз уж я здесь, как это вышло?.. Лань Чжань глубоко вздохнул и внезапно сдёрнул с головы налобную ленту, бережно протянув её Вэй Ину. — Когда крестьяне подняли бунт, — начал он тихо-тихо, — от них я узнал, что можно добиться справедливости Небес. Если воздвигнуть достаточное количество храмов, если не скупиться на молитвы, даже не возносившийся будет ими признан. А значит — вознесётся или получит возможность переродиться. — Вот зачем… Ох, Лань Чжань, — ошеломлённо выдохнул Вэй Ин. — Но… — Перед старейшинами клана, — продолжал Лань Чжань твёрдым голосом, — я назвал Вэй Ина своим спутником на тропе совершенствования, за что отправился в затвор на три года. Но и десяток лет не заставили бы меня изменить своё мнение. Принять или отвергнуть может лишь Вэй Ин. — С-спутником на тропе совершенствования?.. — повторил Вэй Ин. — Лань Чжань, это же… — он опустил взгляд на ленту, и откуда-то из прошлой жизни пришло: «…касаться могут лишь супруги». — Лань Чжань… Принять или отвергнуть? Хоть Вэй Ин не до конца понимал свои чувства, он и помыслить не мог об отвержении. Осторожно он взял ленту в руки, прижал к груди, но не сумел вымолвить ни слова. Лань Чжань ждал его возвращения тринадцать лет?! Вэй Ин не знал, что сказать ему, как вместить в себя всколыхнувшиеся чувства. Лань Чжань поднялся и подал ему руку, и Вэй Ин не посмел перечить, послушно принял помощь. Лань Чжань подал ему красное нижнее ханьфу и чёрное верхнее, а затем протянул и Чэньцин. По-прежнему украшенная алой кистью, она приятно покалывала пальцы, словно здороваясь с ним. Оправляя пояс его ханьфу — Вэй Ин замер от этого, всё ещё не в силах поверить, Лань Чжань сказал: — Взял на себя смелость заниматься с младшей госпожой Цзинь, учить её тайным техникам клана, чтобы укрепить её Золотое ядро, — и Вэй Ин заметил, что Лань Чжань чуть смущён этим. — Она же помогла мне воспитать сына. — С-сына? — это потрясло Вэй Ина едва ли не больше, чем лента, теперь обвивавшая его запястье под наручами. — К-какого сына? — Нашего, — безапелляционно заявил Лань Чжань. — А-Юаня. Дал ему имя Лань Сычжуй. Вэй Ин пошатнулся, перед глазами у него потемнело, и только то, что он вмиг оказался в тёплых и сильных руках, помогло ему сохранить сознание. — А-Юань, — прошептал он, теперь уже не в силах сдержать слёз. — Он жив… Ты спас А-Юаня? Как можно быть столь совершенным, Лань Чжань? — он едва мог договорить. Лань Чжань обнимал его бережно, прижимал к себе, не спеша увести из спальных покоев. — Только старался быть достойным Вэй Ина, — отозвался он тихо, и Вэй Ин вцепился в полы его белого ханьфу, рыдая. Сколько боли у него накопилось, сколько скорби — всё вылилось слезами, и только заметив, что на верхнем ханьфу Лань Чжаня появилось огромное мокрое пятно, Вэй Ин постарался успокоиться и взять себя в руки. Лань Чжань смотрел на него с невыразимой нежностью, как не смотрят на друзей, соучеников и соратников. Этот его взгляд заставил Вэй Ина задрожать. «…назвал Вэй Ина своим спутником на тропе совершенствования», — вспомнил он. — Господин Лань? — Яньли появилась на пороге. — А-Сянь? — она поразила его удивительной мудростью во взгляде. Вэй Ин даже не попробовал отступить в сторону, смущённый тем, что Лань Чжань обнимает его. Шицзе, казалось, знает о них обоих гораздо больше, чем он сам. — Вы объяснились? Только сейчас Вэй Ин осознал, что у Лань Чжаня нет другой налобной ленты. Что каждому со стороны будет очевидно — он доверил всего себя в чужие руки. — Объяснились, госпожа Цзинь, — поклонился Лань Чжань, и она светло улыбнулась. — Дети ждут вас обоих, — продолжила она. — А после мы можем обговорить дело. *** Вэй Ин едва пришёл в себя после всего, что успело случиться за утро, но тут Яньли привела их в павильон, где сидело друг напротив друга двое юношей. Одного он узнал сразу же — это был Цзинь Лин, второй же носил налобную ленту Гусу Лань и сидел с такой же невыносимо ровной спиной, как Лань Чжань в его годы. — Отец, — склонил он голову, заметив Лань Чжаня. — Госпожа Цзинь. — Матушка, — отозвался Цзинь Лин, — господин Лань. И они оба замерли, с интересом рассматривая Вэй Ина и ожидая, когда их родители представят им незнакомца. — А-Юань, — мягко сказал Лань Чжань. — Это — Вэй Ин. — И оба юноши вскочили со своих мест, крайне удивлённые. — Тот самый Вэй Ин, Вэй Усянь?! — словно не поверил Цзинь Лин. А-Юань же ничего не сказал, только поклонился низко. Вэй Ин едва совладал с собой, но всё же не позволил снова появиться слезам. Лучезарно улыбнувшись, он сказал: — А-Юань, А-Лин, я рад… встрече с вами, — получилось неловко, но всё же лица обоих юношей просияли. Вэй Ин заметил, что они похожи и не похожи одновременно, наверняка потому, что воспитали их Яньли и Лань Чжань. Ни один из них не задал вопрос, отчего вдруг Ханьгуан-цзюнь снял налобную ленту, ни один из них не усомнился в том, что перед ними действительно Старейшина Илина. И Вэй Ин удивился в очередной раз. — Теперь нам нужно обсудить всё, что произошло, — наконец сказал Лань Чжань, и все сели к столу. Вэй Ин занял место между Лань Чжанем и Яньли, и это удивительно его смущало. — Как случилось, что Цзинь Гуанъяо сбежал?.. — Не знаю, по своей ли воле, но ему помог Мо Сюаньюй, — ответила на это Яньли, и теперь лицо её было серьёзно. Вэй Ин почти не знал её такой. — Непризнанный сын Цзинь Гуаншаня, — пояснила она, очевидно, специально для него. — Я отыскала его и помогла стать настоящим заклинателем. Но… он слаб характером и доверчив. Цзинь Гуанъяо легко мог очаровать его сладкими речами, и Сюаньюй… — она вздохнула. — Только бы он остался в живых. — Зачем Гуанъяо убивать союзника? — удивился Вэй Ин. — У него запечатаны меридианы, помощник ему необходим… — Если он ещё не нашёл того, кто попробует совершить пересадку Золотого ядра, — спокойно сказал А-Юань, и Вэй Ин вздрогнул. — История Старейшины Илина, пожертвовавшего путём меча ради брата, многих заставила изучить эту технику, но кто же отважился бы добровольно отдать собственное Золотое ядро?.. К сожалению, Мо Сюаньюй… — Он может согласиться, — проворчал Цзинь Лин. — Мо Сюаньюй мог полюбить этого змея. Вэй Ин уставился на племянника, но не рискнул задать вопрос. — Моя вина, что я не препятствовала встречам, — кивнула Яньли. — Цзинь Гуанъяо и Цзинь Гуаншань не имели права покидать внутренний двор, но к ним позволялось приходить. У Мо Сюаньюя доброе сердце, он хотел познакомиться со сводным братом, каким бы тот ни был. Моя вина… — В том, что змея источает яд, виновата лишь она сама, — возразил Лань Чжань. — Цзинь Гуанъяо попытается склонить Мо Сюаньюя к самопожертвованию, нужно остановить его. — Главы прочих кланов будут здесь уже завтра, — продолжала Яньли. — Так мы узнаем, где есть искусные лекари, способные совершить невозможное. Вэй Ин посмотрел на Лань Чжаня, на Яньли и мимолётно удивился их взаимопониманию, а главное — тому, что они оба хотели его возвращения. «Разве я не лишний здесь?» — подумал он с непонятной тоской. И тут Лань Чжань поймал его взгляд, а затем — нашёл его ладонь и сжал. Тоска тут же растворилась, не оставив и следа.