Сыграй на пири

*

      Лодочник везёт гостей вниз по реке, пока они не причаливают к узкому берегу. Ни лестницы, ни дверей здесь нет, только неширокая расщелина, в которой ничего не видно. Как лодка отчаливает от берега, она становится единственным путём.       — Ты первый, — Гахён испуганно отшагивает, едва не наступив в воду. Расщелина не внушает доверия.       Хёнджин тоже сомневается насчёт правильности этого пути, но выбора у них нет. Он заходит боком, медленно продвигаясь внутрь. Гахён смотрит, как Хёнджин скрывается в темноте, шаги его затихают быстро.       — Ты как? Там далеко идти? — голос Гахён эхом отражается от стен.       Она думала, что Хёнджин в любом случае вернётся, но либо проход действительно глубокий, либо Хёнджину всё равно на неё. Похоже на правду, но в самом деле, он ведь не такая сволочь, чтобы бросить Гахён в таком жутком месте. Чем дольше она стоит одна, тем больше тишина угнетает её.       — Ладно, была не была. Ну держись, Хёнджин, как встречу тебя на той стороне, то…       Что именно будет, Гахён не придумала, но обида и злость на Хёнджина заставляют её сделать первый шаг. Идти тяжело даже боком, выпирающие камни больно царапают спину, но проход оказывается не таким длинным. Со временем узкие стены расходятся, и слабый свет впереди внушает надежду.       Гахён оказывается в широкой пещере, но выход находится сверху. Как колодец с гладкими камнями. По бокам этого «колодца» растут деревья, устремляющие макушки высоко в небо. Корни некоторых выбились из земли и свисают внутрь пещеры, но недостаточно низко, чтобы до них достать.       — Хёнджин! — Гахён складывает ладони рупором, но никто не откликается. Хёнджина здесь нет, что странно, учитывая, что Гахён не встретила ни одного поворота. Похоже, Хёнджин нашёл способ выбраться и не дождался Гахён. Самые страшные опасения подтвердились — её бросили.       Гахён пытается подняться собственными силами, но ничего не удаётся. До корней не дотянуться, а на камнях нет выступов или углублений, за которые можно ухватиться. После нескольких неудачных попыток вскарабкаться вверх, Гахён сдирает кожу на ладонях и больно ударяется коленом после неудачного соскальзывания. Обессиленно застонав, Гахён садится спиной к стене и смотрит на щель. Можно ли вернуться? Если она дождётся лодочника, он доставит её к Чанбину, а с тем можно договориться о возвращении домой. Её и без того там долго нет.       Стоит Гахён задуматься о возвращении, как в расщелине мигает свет. Огонёк беспокойно двигается в разные стороны. Гахён настораживается и подбирается. Вряд ли это Хёнджин. Свет выхватывает из темноты силуэт. Гахён обмирает, не в силах пошевелиться, когда из расщелины появляется Джисон, а светом оказывается фонарь телефона в его руке. Хан натирает глаза рукавом и с прищуром оглядывается, привыкая к свету.       — Откуда ты здесь? — Гахён с трудом поднимается на ноги, колено всё ещё саднит.       — Гахён! — Джисон подбегает к девушке и крепко сжимает в объятиях. — Я уже не верил, что найду тебя. Ты не отвечала, я звонил твоим родителям, но те тоже были на нервах из-за твоего исчезновения.       Гахён прячет лицо в изгибе плеча, пропитывая слезами чужую толстовку. За последние дни она испытала столько, что ей необходимо на пару минут оказаться слабой и отдохнуть. Джисон осторожно гладит её по голове, как никогда раньше не делал.       — Нам нужно идти, — отстраняется Джисон и шарит руками по камням. Он выглядит уверенно для человека, впервые попавшего сюда.       Джисон нажимает на булыжник, и тот с лёгкостью вдавливается внутрь. Гахён вздрагивает и отшатывается от грохота, с которым остальные камни приходят в движение. Они выходят вперёд, становясь ступенями винтовой лестницы.       — Джисон, как ты сюда попал?       — М? — Джисон ступает на первую ступень и оборачивается. — Через щель, ты сама видела.       — Нет, как ты меня нашёл? Ты не знаешь о Богах, о том, что Сынмин пропал и что я отправилась на Чеджу с Хёнджином.       — Ты с Хёнджином? Что-то я его не вижу.       Джисон поднимается вверх, и Гахён не остаётся ничего, кроме как следовать за ним. Оставаться в этом колодце больше не хотелось. Ступеньки скользкие, Гахён поднимается медленно, придерживаясь за стену. Джисон ведёт себя странно, избегает прямых ответов. Гахён думала, что он первым делом расспросит её о самочувствии, как она вообще сюда попала и отведёт её домой, но они явно идут не туда.       Как только Гахён преодолевает последнюю ступень и оказывается снаружи, лестница исчезает, стены вновь гладкие. Они оказываются в глухом лесу, но Джисон уверенно идёт в одну сторону. Тот факт, что он знает дорогу, делает его ещё более подозрительным.       — Что это за место? — Гахён смотрит по сторонам, но не видит никаких признаков жизни. Даже птицы не поют, если они вообще здесь есть. — Это и есть загробный мир?       — Нет, мы на его периферии.       — То есть… — Гахён ожидает продолжения, но его не поступает, тогда она останавливается. — Джисон, объясни мне нормально, где мы и откуда ты здесь.       — Я здесь, потому что ты нуждалась во мне. А где мы и для чего, тебе нужно понять самостоятельно, поэтому я не даю полного ответа. Нам стоит поторопиться, ведь нас ждут.       Странно, но Джисон действительно появился именно в тот момент, когда Гахён отчаялась и готова была развернуться обратно. Осталось понять, тот ли это Джисон, с которым она знакома. Уж слишком они непохожи. Гахён решает больше не задавать вопросов и следовать за ним, однако она ему не доверяет и остаётся начеку. Если это не настоящий Джисон, то кто?       Деревья расступаются. Гахён останавливается, и сердце уходит в пятки, стоит ей увидеть край обрыва. Она осторожно, не подходя близко, заглядывает за край, но не видит земли, только густые облака. Гахён не боится высоких мест, если чувствует себя в безопасности, но стоит ей увидеть высоту и представить, как долго отсюда падать, к горлу подступает тошнота. Гахён медленно опускается на колени и цепляется за Джисона.       — Хей, ты чего? — Джисон, не ожидавший такой реакции, опускается следом и крепко обнимает зажмурившуюся Гахён.       — Мы, чёрт возьми, под землёй! Откуда тут взялся обрыв?!       — Подземное царство — это отдельный мир. Не волнуйся, ты в безопасности. Открой глаза, тебя заждались.       Гахён неохотно разлепляет веки и оглядывается. Она была уверена, что они одни. Из-за паники она не видела ничего вокруг. Ей мягко улыбается мужчина с пробивающейся сединой и короткой бородой. Именно таким она сохранила его в своей памяти.       — Дедушка? То есть… дедушка? — Гахён не сразу вспоминает про язык жестов.       — Не нужно. Я тебя понимаю.       Гахён переглядывается с Джисоном. Она точно помнит, что её дедушка глухонемой.

*

      Хёнджин с небольшим трудом, но быстро проходит через щель. С той стороны она казалась глубже и не было видно света. Путь через расщелину вёл в пещеру с широким проходом, через который бы спокойно прошёл поезд и уехал прямиком в море. Пещера выходила на побережье. Хёнджин с наслаждением вдыхал морской запах.       — Всё в порядке, тут есть проход, — кричит Хёнджин в расщелину. Гахён должна его услышать, а пока он выйдет и осмотрится, решив, куда идти дальше.       Хёнджин оставляет обувь у выхода в пещеру, иначе бы песок беспощадно забился в кроссовки. Сам вернётся или, может, Гахён обратит внимание и прихватит. Пляж оказывается огромным, вдалеке Хёнджин примечает одиноко сидящую фигуру. Отлично, можно узнать, где они и куда нужно идти. Хёнджин всё-таки не каждый день в Царство Мёртвых заглядывает.       Море волнуется как при шторме, пенится от высоких волн, бьющихся о берег. Незавидно положение тех, кто в такую погоду оказывается на воде, но Хёнджин идёт на безопасном расстоянии. Интересно, почему тот человек пришёл посмотреть на море именно в такую погоду? Возможно, при жизни он был рыбаком или моряком, погибшим в воде.       — Извините? — обращается к незнакомцу Хёнджин, когда подходит на достаточное расстояние, чтобы его услышали. К его удивлению, парень даже не поворачивается, полностью игнорируя его.       Чем ближе подходит Хёнджин, тем больше силуэт ему кажется знакомым. Или он настолько скучает, что в каждом прохожем видит Сынмина? Хах, совсем выжил из ума. Хёнджин оглядывается, так как ушёл далеко от пещеры, но не видит следующую за ним Гахён. Надо будет вернуться за ней.       Хёнджин встаёт за спиной парня и отмечает всё больше сходств. Цвет волос, спина, ширина плеч, всё это настолько глубоко отпечаталось в памяти. Этот парень точно чувствует его присутствие или хотя бы видит тусклую тень сбоку от себя.       — Кхм, — наигранно кашляет в кулак Хёнджин в попытке обратить на себя внимание. Если его и сейчас проигнорируют, то он уйдёт.       — Море беспокойно, — вдруг заговаривает незнакомец знакомым глубоким голосом, а когда он оборачивается, то не остаётся сомнений в том, что перед Хёнджином сидит Сынмин. — Как и твоё сердце.

*

      Одна колкая фраза, брошенная Борой, порождает между ней с Хёнджином негласную борьбу. Хёнджин остерегается открытых действий. Его и без того недолюбливают, а если пойдёт слух, что он пытается насолить кому-то из Богов, станет только хуже.       Хёнджин ждал первого шага от Боры, но та всегда была сдержанной и холодной назло ему, разве что не упускала возможности напомнить о его происхождении и месте в иерархии Богов. В остальном ей не было до него дела, что злило Хёнджина всё больше. У него не было возможности отомстить, ведь Бора не вела открытых действий. Тогда он решил сделать что-то исподтишка.       На одном из очередных пиров, когда все веселились, а Бора с Шиён сидели с края стола, Хёнджин танцевал с бокалом вина в руке. Совершенно случайно, когда Бора поднялась со своего места, он оказался рядом и при развороте столкнулся с ней плечами. Вино расплескалось, пропитав ткань одеяния Боры.       — Ох, какая жалость, — Хёнджин притворно удивляется, прикрыв рот рукой. — Я не заметил.       Бора вот-вот разозлится. Хёнджин с нетерпением ждёт этого момента. Уж очень хотелось вывести богиню из себя и увидеть хоть какую-то живую эмоцию на её лице, но Бора быстро успокаивается и совершенно спокойно говорит:       — Впрочем, что ещё можно ожидать от полубожка, кроме пакости?       Хёнджин теряет лицо. За его спиной доносится смех, и смеются все над ним. Бора, будучи опозоренной, гордо вздёргивает подбородок и уходит победительницей с поля боя. Хёнджину пора бы смириться и отступить, он выбрал слишком сильного противника и играет на чужой территории, где у него нет никаких привилегий, а Бора — одна из самых почитаемых Богинь. Но нет, он вновь поддаётся эмоциям и догоняет её, оставив шум пиршества позади.       — И это всё, что ты можешь сказать? Только и делаешь, что говоришь о моей крови, потому что у тебя нет других очевидных вещей, за которые можно задеть.       — Правда? — оборачивается Бора, скрестив на груди руки. — Дело не в твоей крови, Хёнджин, ты сам — сплошная чернь со скверным характером. Абсолютно бесполезный, но считаешь себя значимым только из-за своей матери, у которой из-за тебя много проблем. Ты не умеешь справляться с проблемами и решать конфликты, инфантильный, но не хочешь взрослеть и идёшь на поводу у своих эмоций. Мне продолжать?       Хёнджин пристыженно жуёт губы. Насколько жалко он будет выглядеть, если пустит слезу?       — Так и думала. Не стоит переходить мне дорогу, однажды и моему терпению придёт конец.       Бора уходит, оставив Хёнджина совершенно разбитым. Неужели он правда настолько бесполезен, что только и делает, что создаёт проблемы? За спиной раздаётся свист.       — Ловко же она тебя, а?       — Ты слышал? — Хёнджин не заметил, как Чонин следовал за ним всю дорогу и стал свидетелем их диалога.       — Ага, не хочу тебя обидеть, но в чём-то она права.       — Я не спрашивал твоего совета, — огрызается Хёнджин.       — А мог бы… — елейно тянет Чонин.       Хёнджин настораживается. Он никогда не мог понять, что у Чонина на уме, а с такими стоит осторожничать. С одной стороны, он мил и дружелюбен со всеми, а с другой, никто не называет его своим другом. Но при этом умеет заинтересовать и всегда владеет какой-то информацией.       — Рассказывай, — сдаётся Хёнджин.       Чонин довольно улыбается, а глаза хитрые-хитрые.       — Вы уже который год тявкаетесь, как собаки, однако кусают всё время тебя, потому что ты не знаешь слабых мест и всегда бьёшь наобум. С Борой такое не пройдёт, не зря она Богиня войны и хороший тактик. Она предвидит каждый твой удар, а ты чертовски предсказуем в силу своей эмоциональности.       — Ну и? — не выдерживает Хёнджин. Любит же Чонин поболтать и начинает всегда издалека.       — У каждого есть слабое место. Бора хорошо скрывает свои эмоции, однако, как бы смешно это не звучало, слабость себе она выбрала сама, и это смертный человек.       — Быть не может, — Хёнджин бы в жизни не подумал.       — Да-да, наша холодная и неприступная Бора нежно влюблена.       — Зачем ты мне это рассказываешь?       — Сам реши, что ты будешь делать с этой информацией. Знаешь, лично я люблю драму, — театрально вздыхает Чонин. — В нынешних комедиях одна фальш, а вот драма — совсем иное, она отражает настоящее и глубокое, человеческое. За таким интересно наблюдать.       Чонин уходит, довольный произведённым эффектом.       — Подожди, — останавливает его Хёнджин. — откуда ты знаешь про Бору? Как я могу быть уверенным, что ты мне не солгал?       — Многие становятся намного разговорчивее после бутылки соджу, — Чонин многозначительно качает сосудом, который всё это время был в его руке. — Заходи как-нибудь, выпьем, узнаешь много нового, и я с удовольствием тебя послушаю.