Отставка, сэр?

      Небольшую кухню заливал красноватый свет закатного солнца. Дробящиеся ажурные тени от занавесок рисовали на белом кафельном полу причудливые узоры. Круглый стол был щедро засыпан мукой. На двух табуретках перед ним лежали разделочные доски с ровными рядами вареников.       — Дорогая моя дочь, я все же не понимаю. Ты, получается, постоянно живешь в этой своей дыре с двумя мужчинами в одном доме? — утерев лоб запястьем, спросила белокурая женщина. — Не знаю даже, как бы поделикатнее тебе сказать, но выглядит это…       — Мам, это не то чем кажется. И у тебя мука на лбу. Давай уберу? — с упреком глянув на нее, отозвалась Анна-Луиза и потянулась за полотенцем.       — Ой нет, ты лучше дальше вареники лепи, я потом сама умоюсь. Иначе провозимся сейчас, дети проснуться успеют. Ты уйдешь обратно в свой зоопарк, а мне одной это все доделывать, — замахала руками миссис Лисс. — Так что лепи давай.       — Ладно, — хмыкнула девушка, зачерпывая ложкой творог.       — Ты так и не ответила, — помолчав, вновь спросила женщина и внимательно посмотрела на дочь разномастными глазами.       — Иво там только служит, и нас не связывает ничего больше. Ты ведь это хочешь знать? — в упор посмотрев на мать, твердо сказала Анна-Луиза. — А Северус — мой муж. И с ним я сплю в одной кровати. Ну или спала по крайней мере.       — Спать и не в постели можно…       — Мама!       — Ну что «мама»?! Что?! Мне уже отец все уши прожужжал с этим немецким генетическими тестами для твоих детей! Только и ждет, когда вы с Северусом снова вместе придете, чтоб материал по-тихому взять! Уехала в забугорье, пропала на пол года, вернулась с пузом и с двумя мужиками за спиной! Что мы думать должны?! — всплеснула руками, миссис Лисс.       — Вот уж спасибо за доверие. От кого не ожидала, как говорится, — закатив глаза, обиженно проворчала девушка. — У Иво не может быть ко мне подобного интереса. Может он и испытывает что-то подобное к другим, но не ко мне. Это как… блин, давай просто сойдемся на том, что это магия! Он не вполне человек и ровнять его эмоции и чувства с человеческими — не лучший вариант. Хоть он и выглядит нормально всегда, когда не ползает животом по земле. Это правда очень сложно объяснить. Его интерес тактильный, но не сексуальный. Мерлин его разберет, как это работает, но как уж есть!       — Мерлин разберет… — недовольно фыркнула женщина. — Что-то ваш Мерлин через пень-колоду разбирает.       — Сходи и свечку поставь, может там разберут лучше, — дуясь, проворчала Анна-Луиза.       — Не ерничай, — осадила дочь миссис Лисс. — Мы просто переживаем. Ты каждый раз как приходишь из дома — сама не своя. Я уже все на свете передумала. Мужа твоего не назвать простым человеком как ни крути. Вот он вроде умный, начитанный, директор ведь не может не читать, так ведь? Заботу какую-никакую старается проявлять, но вся она у него какая-то…       — Материальная, — кивнула девушка, откладывая готовый вареник.       — Можно и так сказать. Он привык на максимум всегда работать, великие дела проворачивать. Бытовое счастье для него как будто не существует. Вроде как, спасти всех от дикого зверя — подвиг, а доброе слово сказать — ерунда, а ерундой он заниматься не любит. Я переживаю, потому что знаю: ты к другому привыкла, и уживаться с таким человеком будет довольно сложно. Ты ведь как, сначала стараться будешь, на полную выкладываться, а потом перегоришь резко как лампочка. И ничем уже тебя будет не разбудить.       — Мам, ты легилимент? — спросила девушка, замерев с недозащипанным вареником в мучных руках. — Мысли мои читаешь, да?       — Нет, моя родная, я просто очень хорошо тебя знаю, — улыбнулась миссис Лисс. — Из-за чего поругались-то?       — Он развестись хочет, — опустив взгляд, тихо проговорила Анна-Луиза.       — Как развестись?! — ахнула женщина, брякнув скалкой по столу, и во все глаза уставилась на дочь.       — Ну вот так, — пожала плечами Анна-Луиза.       — Это… ох боже мой… Это он сам тебе сказал?       — Нет, змейка на хвосте принесла, — стараясь не смотреть в разномастные глаза, ответила девушка.       — Ой, ну да это ничего не значит тогда, — мгновенно успокоившись, отмахнулась миссис Лисс.       — Да нет. Северус — человек, который слов на ветер обычно не бросает, — со вздохом отложив вареник, пробормотала Анна-Луиза.       — Даже если так, из-за чего весь сыр-бор? — пыхтя и налегая на скалку, с усилием выдохнула женщина.       — Он про моего бывшего узнал. И теперь думает, что я к нему вернуться хочу. Он от чего-то обсуждает это со всеми кроме меня.       — Так, а изначально он узнал откуда?       — Он спросил, и я сказала, — мрачнея, ответила Анна-Луиза. — У нас тогда все снежным комом навалилось. Ночь бессонная, дети вели себя очень беспокойно, Иво едва не убили, Северус кое-как ноги из пекла унес, учитель еще со своими закидонами свалился. У меня руки тогда тряслись и ноги подкашивались. Очень редко я бываю такой разбитой какой была тогда.       Я вообще про те свои отношения говорить не хотела, сболтнула лишнего. Там же быльем все поросло. Это ведь первые мои длинные серьезные отношения были. Три года как-никак. Такое запросто не забудешь, даже если и не чувствуешь уже ничего особо. С того времени столько воды утекло… Но в момент разговора с Северусом нервы были настолько натянуты, что стоило вспомнить, как мне пришлось на Стаса орать, чтобы он уходил, так меня и прорвало на слезы.       О таких вещах в спокойной обстановке рассказывают, а не после того, как ядерный взрыв рванул. Если рассказывают вообще… Я просила его не спрашивать про это, но Северус был на взводе, а я на пределе эмоциональных сил. Да он вообще меня спросил только о том, почему я это гребанное наследство приняла, не больше! Ну я и сказала правду, что да, собиралась замуж. Точнее, думала, что собираюсь… Никто ж на мне всерьез жениться не хотел…       Правду ведь говорят, что любовь живёт три года. Мне уже семью хотелось и свой дом, университет близился к концу, подружки в академический отпуск по декрету сходить успели. А Станислав все никак не мог раскачаться, чтобы с мамой своей договориться. Мне на словах последние год-полтора клялся и божился, что вот-вот-вот все будет. Еще и заговорщически так: «Только учителю своему не говори, что я тебя замуж позвал, пусть это тайной нашей будет». А по факту ничего не происходило. И вот мы были в вечно подвешенном состоянии. Вроде и встречаемся так долго, и даже какое-то желание продолжить все это есть, а ничего не меняется.       И ведь Стас не плохой человек. Заботливый мягкий, обходительный. Местами даже слишком. Но как же он много говорил о себе! Это я сейчас понимаю, что все те многочасовые наши разговоры о возможности брака, о мезальянсе, о том, что мама жениться не велит, о душевных терзаниях были просто соплями. Что без действия это полная ерунда, трата времени. Но все познается в сравнении. А тогда я истово верила в происходящее. Я же еще не знала, что если мужчина что-то хочет, то он просто берет и делает, а не жует сопли, наматывая на кулак. И тебя совсем не слушала, мам. Мне хотелось из шкуры вон вылезти во имя светлого чувства, доказать чистокровным снобам, что они неправы, что вот оно, большое и яркое. И так удачно подвернулся Иво! Появился шанс утереть всем нос!       Это вообще конечно был цирк с конями если уж начистоту. Никогда никому не надо доказывать, что ты не бетонная стена. Особенно если к тебе изначально относятся предвзято. Когда я в дом только заехала, поняла, что дело пахнет керосином и войной, что за мной гоняется главный британский маньяк, было страшно до подгибающихся коленок. Потом через какое-то время приехал Стас и заявил, что заключать брак магический ему мамочка в очередной раз не разрешила, но он готов со мной пожить по законам магглов! Как же было обидно! И ведь умом понимала, что никогда в его семье не стану своей. Это же не лояльные ко всему Гринвины, которые даже несмотря на конфликт с Вацлавом нормально меня принимали в большинстве своем. Но мы же встречались три года! Тогда это для меня был огромный срок, едва ли не полжизни. Это я сейчас знаю, что три года — просто пшик! А тогда казалось, что все кончено. Мне хотелось, чтобы человек уже взял ответственность за свои поступки, а он все стонал о своих проблемах, о конфликте дома, о чертовом мезальянсе, который между нами стоит, и я продолжала ему сочувствовать, верить, слушать его. Но как только мне это надоело, и я решила сделать хоть что-то, чтобы изменить ситуацию — все рухнуло.       Ухватилась за наследство — не то. Станислав, кажется, ко мне даже не торопился, хотя и знал: где я и с кем. Выставила его прочь — так он опять вернулся, будто гордости у человека нет совсем никакой. Улыбаясь, сказал, что чувствует вину за происходящее, но предлагает свою дружбу, если уж я его девушкой быть не хочу. Он тогда даже в посольство в Британии перебрался на какое-то время, помогал информацию обо мне прятать от всяких мрачных типов. Чего мне совсем не понять, так это его женитьбы на маггле с двумя детьми! Как это вообще вяжется с тем, что мама его словно потерпевшая орала? Ей же так нужно было, чтобы по состоянию банковского счета невеста непременно была равна обожаемому сыну!       Но я уже устала пытаться объяснять все действия этого семейства. Может невеста надавила на жалость, и Стас все сделал как миленький, я-то ведь такое не люблю. А может ему не хотелось к мамочке возвращаться без хоть какого-то кольца на пальце. Шут его знает, я уже не разбиралась. Очаровательное рыцарство, что и говорить. Сейчас он мне кажется странным мягкотелым мальчиком, у которого все очень скудно обстоит с жизненными ориентирами и чувством собственного достоинства. Тогда происходящее было невероятно поэтичным, романтичным даже.       А еще настолько было много в моей голове этого приторного ванилина, что я решила во что бы то ни стало спасти Станислава от Темного Лорда. Только вот сейчас я понимаю, что на самом деле спасала себя от него. Эти отношения не привели бы никуда. Стас не тот человек, который против своей семьи пойдет. Слишком мягкий, зависимый. Он же не Северус. Но до чего горько было в день ссоры с мужем вспоминать, что ради вот этих соплей я привязала себя к месту, кишащему всякой нечистью! До чего больно и обидно было в тот конкретный момент оглядываться на собственные разбившийся стеклянные замки! На причину, благодаря которой все закрутилось! Я просто не выдержала. Я убежала, не желая все это обсуждать. Но это только первая причина.       — Ты уж извини, но «романтичность» того мальчика — такое себе качество в сочетании с безответственностью в плане контрацепции, — недовольно проворчала мисс Лисс.       — Мам, ну не начинай, — закатила глаза Анна-Луиза.       — А манеру его матери доводить тебя до истерик при каждый встрече, да так что у тебя потом…       — Мама! — гневно оборвала ее девушка. — Я не хочу это вспоминать! У меня сейчас двое детей, и это прекрасно! Мы договорились не обсуждать это…       — Извини, ты все же моя дочь, — передернув плечами, с тихой ненавистью прошипела миссис Лисс. — Я очень жалею, что ты училась так далеко от дома, и у меня не было возможности выцарапать той женщине глаза.       Девушка тяжело вздохнула, отводя взгляд к ажурным занавескам.       — Я ведь после того как выставила Стаса, еще несколько месяцев ходила как в воду опущенная, — помолчав, сказала Анна-Луиза. — Все думала, что вот был у меня человек, который хоть коряво, но готов был разделить со мной проживание в этом странном месте, а теперь и этого нет. Иво не в счет, он тот ещё гад ползучий. Услужливый и хитрый. Ян помогал чем мог, но у него ведь тоже и семья, и работа…       А осенью на пороге появился Северус Снейп… И я что-то даже теряюсь, как это описать. На контрасте с бывшим, который по три дня и три ночи ходил кругами, прежде чем принять решение о том, завязывать ли ему собственные шнурки, энергия этого человека просто восхищала. С места в карьер! Никаких черновиков, сразу все на чистовую! Мы делаем все сразу! Резко галопом по европам! Я ведь со Станиславом привыкла сама свои проблемы решать, за двоих думать. А тут мне резко сказали: «Ты решаешь только, какого цвета на тебе будет платье. Главного маньяка я знаю лучше тебя, а значит не лезь и делай, как я сказал. В крайнем случае сыграем в команде».       Ох, каких трудов мне стоило держаться спокойно и нейтрально, не подрываться каждый раз с места без повода. Просто расслабиться и дать своему мужу делать работу, в которой он хорош. Несгибаемый гордый шпион, которому мне так захотелось дать хоть что-то теплое и светлое. Я все еще пытаюсь сосчитать, сколько раз лечила его за прошедший год и сбиваюсь раз за разом… Он великий человек, но я часто сталкиваюсь с тем, насколько ему сложно выражать свои эмоции. Иногда мне даже кажется, что их нет совершенно.       — Ну, милая, мне ты это уже не в первый раз рассказываешь. Но я понимаю, что это все до сих пор болит, так что все хорошо, — улыбнулась женщина, разрезая тесто на небольшие кусочки. — Лучше скажи, мужу-то своему ты об этом говорила?       — Нет. Он… Собственно, это вторая причина по которой я тогда сбежала. Я правда боялась его реакции. Наследство ведь было принято не потому что мне просто захотелось пожить в особняке, а потому что я думала, что люблю другого человека. И мало того, я же умудрилась сохранить с ним что-то похожее на дружбу. Он ведь письма мне пишет раз так в два-три месяца. В последнем со слезами писал, что умер его дядя, что если жена дяди не беременна мальчиком то наследство теперь полностью ему достанется, многочисленные сестры не в счет, а он, бедняга, к такому не готов. В свете скандала и сцены ревности, которые Северус устроил мне лишь потому, что я в магазине с продавцом поговорила, перспектива подобного откровения была максимально жуткой!       Когда муж меня спросил о причине странного решения принять наследство, то все сразу и вместе накатило. Смешалось. Я смогла выдавить из себя только часть этой похожей на ребус истории. Сложно это всё. Нельзя о таком спрашивать, когда и без всяких вопросов человек готов разрыдаться и наизнанку вывернуться от усталости и переживаний. Богу только известно, как я перепугалась за всех той ночью. Не спала больше суток… — пробормотала девушка.       — Родная, ты много на себя берешь, — сочувственно улыбнулась миссис Лисс. — Как жена врача могу тебе сказать, что причуды и эмоциональные качели беременной женщины — ничто по сравнению с состоянием только что родившей. И твоей вины в этом нет. Гормональный шторм — страшная вещь, которая лишает возможности мыслить хоть сколько-нибудь рационально, заставляет плакать и смеяться без повода, желать повышенного внимания близких, поселяет в голове навязчивые дурные мысли. Ты в этом не одинока, милая, это нормально почти для каждой. Просто далеко не каждая живёт у чёрта на куличках, не каждая по полгода вынужденно лишена общения с родными, не у каждой муж постоянно занят спасением мира. Твоим детям всего-то чуть больше сорока дней! Тело только в норму приходить стало. Хоть ваша, как ее, колдомедицина, вот! Хоть она и творит чудеса, и выглядишь ты после всего произошедшего на удивление хорошо. Но на голову это судя по всему не распространяется. Поэтому ничего удивительного, что реакция и эмоции подвели тебя.       Возвращаясь же к твоему мужу. Каждый человек судит по себе. Поэтому мужчинам часто не понятно, как можно настолько зависеть от гормонального фона. Для них это выглядит как постоянные беспочвенные истерики, причины которых они не могут понять. А потому это невероятно их раздражает. Так значит… может твой муж просто все по-своему понял? — миссис Лисс выразительно приподняла подведенные карадашом брови. — Ты бы ему объяснила, м?       — Ты, мам, права, конечно. Но я все же думаю, что если человек что-то понимает не так, то обычно переспрашивает. По идее можно было обратить внимание, что его жена еле на ногах держится, и отложить разговор, ведь я прямым текстом просила об этом, — буркнула Анна-Луиза. — А он вместо этого не появляется дома уже недели три, и сегодня я узнала, что он видите ли хочет развестись, но не отказывается от детей. Просто до крайности интересно, как он себе это представляет!       — Поговори с ним, — прокатывая деревянную скалку по очередному кусочку теста, кивнула миссис Лисс.       — А не слишком ли я много говорю? — хмыкнула девушка. — Вот правда! У меня такое впечатление, что только я одна в этом браке и говорю! При чем и за себя, и за него! Ему проще пойти в поле против толпы врагов и победить, чем взять на руки собственного ребенка или обнять жену.       — Ну, что поделать, у тебя опыта в делах душевных больше, — пожала плечами женщина. — У тебя есть опыт, при котором молодой человек, несмотря на разрыв, остается в твоей жизни и хоть как-то поддерживает общение. Пусть и выглядит он при этом как простачок-дурачок, но уж как есть. А для твоего мужа — это полная дикость. Для него, я так полагаю, расставание — это всегда «Зовите священника, будем отпевать великую любовь!».       — Если мне каждый раз подобное на себе вывозить придется, надолго меня не хватит, — проворчала девушка, беря со стола кружок из пресного теста.       — Тебе кажется, что ты не получаешь его внимания, хотя отдаешь все, что у тебя есть? — снисходительно улыбнулась миссис Лисс. Девушка кивнула, не поднимая головы. Она сосредоточенно разминала тесто в собственных руках. — Я тебя уверяю, он думает, точно то же самое.       — Это еще почему? — шмыгнув, спросила Анна-Луиза и подняла на мать глаза, полные соленой влаги. — Как он может это чувствовать, если не я, а он меня бросить собрался?! Ведь я была с ним каким бы он ни был! И здоровым, и при смерти, и в опале! Хоть живой, хоть мертвый!       — О, моя дорогая, — женщина отложила скалку, наскоро отряхнула руки от муки и, обойдя стол, ласково обняла дочь, оглаживая вздрагивающие о беззвучного плача плечи. — Я знаю, что ты очень устала от происходящего. У тебя прошедший год был настолько непростым, что просто ужас. Еще и с родами не задалось, да и теперь малыши тебе по ночам спать не дают даже при учете, что помощники есть. В таком доме как у тебя жить не сахар совсем. Я полностью с тобой и понимаю тебя, но может ты все же скажешь, чего хочешь, чтобы мы могли сообразить, как это получить? Помнишь как в детстве делали? Если грустно — подумай и реши, чего бы тебе хотелось, чтобы стало лучше. Если получить желаемое нет возможности или не знаешь, чего хочешь — попроси, чтобы тебя обняли. Ведь близкие люди на то и близкие, чтобы быть рядом. И даже если у них ничего нет, они могут дать тебе свое участие и внимание. Отец твой недавно какое-то исследование откопал о пользе объятий. Человеку их нужно по восемь в день. Не помню только, от разных людей или одним можно обойтись.       — Некоторым обнять сложнее, чем что-то дать, — доверчиво вжимаясь в теплый мягкий живот матери, пробормотала Анна-Луиза. — Я уже просила уделять мне чуть больше внимания. И не один раз. Его же целое лето все равно, что дома не было. Я думала — подожду, пусть устаканится все со школой, это же для него важно. И вот вроде бы первое сентября, можно хоть немного выдохнуть и… И получаю в ответ: «Я тебе ничего не обещал, ты знала, за кого замуж идешь»… А потом как снежный ком покатилось. Он весь в делах, я в детях. Мое раздражение и его ревность из ниоткуда. Потом еще этот дурацкий диалог про Стаса! Мам, я не знаю что мне делать… Вот что вообще с этим сделаешь, я будто по кругу хожу! — всхлипнула она.       — Луиза, я готова поддержать тебя независимо от принимаемых решений, — ласково проведя по волосам дочери, тихо сказала миссис Лисс. — Но если ты хочешь изменить ситуацию, тебе нужно будет что-то делать, а не только свернувшись калачиком искать защиты в родительском доме. Ты, конечно, всегда ее здесь получишь, но будешь ли при этом счастлива? Что будет, если вместо того чтобы попытаться спасти свой брак, ты поступишь ровно так же как твой муж? То есть просто убежишь и спрячешься. А может ты будешь чувствовать себя лучше, комфортнее или увереннее, решив для себя, что Северус Снейп остался в прошлом? Нет же, ты только послушай себя! Для тебя все еще важен этот человек. Ты говоришь, он был по уши занят. Но ведь обстоятельства меняются! Разруха в его школе не вечная, ваши дети скоро перестанут напоминать кабачки в пеленках, их можно будет брать на руки, не боясь попутно что-нибудь сломать. Вы не так долго живете с мужем под одной крышей, а события всё накрывают вас снежной лавиной. Нет времени ни узнать друг друга, ни притереться, а тут еще дети родились и оттягивают на себя львиную долю внимания. Ты у меня неглупая девочка, внимательная. Уверена, ты сможешь найти из этого выход, а заодно покажешь своему мужу, что в совместном проживании приходится свои границы не только отстаивать, но и двигать. Ну так что, ты решила, что тебе очень нужно в первую очередь?       — Да, — пробурчала Анна-Луиза. — Для начала я хочу его увидеть и поговорить.       — А дальше? — улыбнулась миссис Лисс, вновь проведя ладонью по длинным темным волосам.       — Обнимашки, — пряча лицо, проворчала девушка. — И прекратить слушать мнение всяких старых интриганов и ползучих гадов по поводу моей личной жизни. Какими бы они там мудрыми ни были, с мужем живу я, а не они.       — Умница, — улыбнулась миссис Лисс. — Сразу пойдешь действовать или долепим вереники?       — Долепим. Дети проснутся через пол часа уже, кормить надо будет, я за это время только и успею, что себя в порядок привести и до Хогвартса добраться, — кивнув на стоящую в углу коляску, сказала Анна-Луиза. Она выпустила мать из объятий, отстранилась и, стерев с лица остатки слез, снова взялась за кружок из пресного теста.       Анна-Луиза беспокойно мерила шагами кабинет у библиотеки, хмуря аккуратные темные брови. В руках девушка непрерывно теребила порядком истрепавшийся лист с приглашением в министерство.       — Миледи, я уверен, что там не будет ничего сверхъестетсвенного, — произнес замерший у дверей Иво, пристально наблюдая за метаниями хозяйки. — Мы пойдем туда вместе, вам ничего не угрожает. В самом крайнем случае, который, однако, все же сложно представить, в моих силах трансгрессировать оттуда.       Не слушая его, девушка остановилась у письменного стола и потянула на себя выдвижной ящик, скосив глаза вниз.       — Вы целый день переживаете из-за этого, хотя в письме нет решительно ничего, что указывало бы на какой-то подвох со стороны министерства, — вновь заговорил хранитель.       — Оставьте меня, Иво, — спокойно проговорила Анна-Луиза, будто не слышала его слов.       — Миледи? — чуть улыбнулся маледиктус, пристально глянув на хозяйку.       — Ваша проблема в том, что вы пытаетесь решить больше вопросов, чем на самом деле есть в вашей власти, — проговорила девушка. — И я даже иногда вам верю. Вы не идете завтра в министерство. Ни со мной ни в одиночку.       — Но… — подавшись вперед запротестовал было змей.       — Мои переживания связаны не только с письмом, Иво, — оборвала его Анна-Луиза, глянув в янтарные глаза. — Оставьте меня. Ваша задача быть хранителем поместья, так будьте им, не прыгайте выше головы. Если мне понадобится ваша помощь — я обязательно скажу.       — Я чем-то вам не угодил? — приподнял брови змей, не двинувшись однако с места.       — Все беды начинаются ровно в тот момент как вы выползаете за периметр и встречаете лорда Мракса, — нахмурилась девушка. — Значит теперь будете сидеть дома.       — Если вы позволите… — понизив голос, начал было дворецкий.       — Не позволю, — оборвала его Анна-Луиза, вновь посмотрев в ящик стола перед собой. — Вы получили сегодня щедрую привелегию, будьте благодарны. Все имеет свой предел.       — Могу я узнать, что вызвало такую перемену? — расправив плечи, поинтересовался дворецкий. — К родителям вы уходили в совершенно ином расположении духа       — Вы же сами и вызвали, — хмыкнула девушка. Хранитель сощурился, вопросительно глянув на хозяйку. — Браво, утром вы очень тонко сыграли на моих эмоциях, — усмехнулась она. — Просто виртуозно я бы сказала. А ведь я не самый впечатлительный человек. Обычно спокойнее реагирую. Все же на родах интересное положение женщины не заканчивается, а только начинается. Но тем не менее я хочу кое-что уточнить. Скажите, вы бы так реагировали на каждого мужчину, который жил бы здесь, не являясь моим супругом в полной мере? Или вам настолько хочется угодить лорду Мраксу?       — Вы ведь уже знаете ответ, не так ли? Вы необычайно много читаете, — хмыкнул хранитель.       — Не играйте в загадки, поберегите мои силы, день еще не закончен, — поморщилась Анна-Луиза.       — Задача хранителя — беречь дом от чужих людей, — прикрыв глаза, чуть улыбнулся Иво.        — А если брак фиктивный, то и мой муж для вас все равно что чрезмерно наглый гость, который умудрился сделать хозяйке бастардов. И каждое ваше действие сознательно или нет будет направлено на выдворение нахала прочь, — кивнула девушка. — Блестяще. Просто замечательно. Вы свободны, Иво. И да, вам запрещено покидать территорию Виндгорфа без моего ведома. Если мой учитель решит, что ему необходимы ваши услуги — вывернитесь наизнанку, но я хочу об этом знать. Мне не нравится, что он использует мою размолвку с мужем для каких-то своих целей. Так недолго дожить до того, что окажется, будто мои отношения с бывшим бойфрендом были его постановкой. Если так, то тем более хорошо, что я их закончила.       — Как будет угодно, — пристально посмотрев на хозяйку, произнес дворецкий и, слегка поклонившись, вышел из кабинета.       Дождавшись, когда за дверью стихнут шаги, девушка медленно выдохнула, опустилась на стул и вытащила из выдвижного ящика тонкий флакон.       — Разводиться он со мной собрался, — буркнула она, рассматривая склянку, — женился бы хоть нормально для начала. А с детьми что?.. Мерлин… Эмоции — враг рационального действия, да, лорд Мракс, вы же так учили? Кто ж знал, что это действительно может работать настолько разрушительно?              Директор школы чародейства сидел, низко съехав в кресле. Подперев пальцем висок, он буравил взглядом противоположную стену и наслаждался минутами столь редкого бездействия. Сентябрь почти подкатил к своему завершению, и это был первый вечер с начала учебного года, когда у Снейпа была возможность просто посидеть, при этом ничего не записывая и никуда не спеша.       Скрипнула дверь. Зельевар вздрогнул и едва сдержался чтобы с ходу не проклясть того, кто посмел заявиться в кабинет в столь поздний час. В щель дверного проема медленно втиснулся пузатый бок высокой бутылки с янтарной жидкостью, затем рука в тёмно-синей мантии и наконец из-за створки показалось загадочно улыбающееся лицо Сириуса Блэка.       — Шелудивый, драккл тебя дери! — закатив глаза, ругнулся Снейп и запрокинул голову к потолку. — Какого лешего тебе надо?!       — Тебя не было на праздновании начала семестра в учительской две недели назад. Мы решили это исправить, — развел руками Блэк. — Даже не спрашивай, это его идея. Не моя! — заметив испепеляющий взгляд директора, поспешил добавить он и ткнул пальцем за свою спину.       — Это так, Северус, — слабо улыбнувшись, деликатно проговорил Люпин, выглядывая из-за спины друга.       — Катитесь отсюда оба! И так выдохнуть некогда, ещё с вами лясы точить не хватало, — раздраженно фыркнул глава Хогвартса, отмахнувшись от профессоров как от надоедливых мух.       — Ну уж нет, — заартачился Блэк. Пройдя в кабинет, он с чувством опустил на директорский стол увесистую высокую бутылку и взмахом палочки организовал рядом три стакана. — Сегодня у нас есть прекрасный повод надраться. Пятница как-никак! А заодно выяснить, чего ты сам не свой ходишь весь последний месяц, и куда жена твоя делась. Неужто ты все же ее задушил и под гремучей ивой закопал?       — Выметайся из моего кабинета, — сквозь стиснутые зубы прорычал зельевар, с ненавистью смерив Блэка взглядом.       — Ооо, да я, похоже, в самую точку! — усмехнулся Сириус и, откупорив бутылку, поровну плеснул всем янтарной жидкости. — Давай, рассказывай, что ты умудрился своей жене наговорить, что даже она тебя выносить перестала, — добавил он, протягивая директору стакан через стол.       Снейп исподлобья сверкнул глазами на Блэка. Затем с громким выдохом откинулся на спинку стула.       — Да пошёл ты, — устало потерев глаза, пробормотал он.       — Сириус прав, ты сам не свой в последнее время, — быстро добавил Римус, опускаясь в одно из гостевых кресел.       — Вот и я о том, — кивнул Сириус. — Давай же, Снейп! Не строй из себя трезвенника! Ты ни разу не принцесса-фея, все мы знаем твой мерзкий характер и неспособность выдавить из себя хоть одно доброе слово! Я не Макгонагалл, выражения можно не так тщательно подбирать. Говори уже, чего ты натворил.       Сощурившись, зельевар пристально смерил старого недруга с головы до ног и медленно принял стакан.       — Отлично! — кивнул Блэк и предал следующий стакан Люпину. — А это тебе, Лунатик. За что выпьем?       — «За твою скорую кончину», — едва не съязвил Снейп.       — За Хогвартс! — отсалютовал оборотень.       Поморщившись, Северус залпом опрокинул в себя огневиски, отставил пустой стакан и хмуро глянул на усевшегося напротив Блэка.       — Я выпил. Доволен? А теперь выметайтесь, — сложив перед собой руки, едко произнес он.       — Не раньше, чем выясню, что с тобой происходит, — упрямо мотнул головой Сириус. — Ты в курсе, что вся школа у тебя за спиной шепчется?       — И раньше шептались, ничего нового, — сквозь зубы процедил зельевар.       — Школьницы из тебя рыцаря печального образа сделали, — фыркнул Блэк. — Ты теперь не сальноволосый ублюдок, а сальноволосый страдалец.       — Встал и вышел вон, не то я сам тебя спроважу, — скрежетнув зубами, прошипел Снейп, потянувшись к палочке в рукаве.       — Давайте еще по одной, — искоса с опаской глянув на директора школы чародейства, предложил Люпин и, не дожидаясь одобрения, вновь разлил янтарную жидкость по стаканам.       — Серьезно, Снейп, мы ж не чужие люди, давай рассказывай, — хмыкнул Сириус, делая глоток.       — С каких это пор мы чужими быть перестали? — чуть отстранившись от стола, ощетинился зельевар, не донеся стакан до рта.       — Мы с тобой не один месяц в этом вашем захолустье вместе прожили, я тебя как облупленного теперь знаю, — хитро ухмыльнулся Блэк. — А еще я жизнью обязан, это не просто звук что б ты знал. Да и вообще, кто у тебя есть-то кроме нас? Малфой в тюрьме, пожирателей считай что всех переловили, а те, что на свободе, так им недолго осталось. Минерва… ну даже не знаю… Мы теперь коллеги, ты сделал огромное одолжение Лунатику, взяв на работу. Его же не принимают нигде. На мой взгляд люди, которые войну вместе прошли, с трудом чужими называться могут. Так что давай выкладывай, нет друзей ближе старых врагов, кто тебе еще правду как есть расскажет и приукрашивать не станет? К твоим услугам сейчас женатик и дамский угодник, и мы готовы молчать обо всем что услышим. Можем даже обет дать.       — «Нет уж, к дракклу обеты, я ими и так обложен как грядка тыквами в октябре. На кой только ляд притащились, алконавты недобитые?!» — раздраженно подумал зельевар, переводя неприязненный взгляд с одного мародера на другого. Выпитый на голодный желудок алкоголь невероятно быстро разносился по телу. — «Может ну его к черту… Что я теряю в конце концов?.. Ну разнесут они еще одну сплетню? Так что с того? Одной больше, одной меньше. Я все равно буду разведен к Рождеству, так какая разница, заклеймят меня позором сейчас или чуть позже?»       — Сириус хочет сказать, — поерзав в кресле, аккуратно произнес Люпин, опустив взгляд на стакан в собственных пальцах. — Что твоя размолвка с женой видна окружающим гораздо более явно, чем тебе хочется думать. И лучше, если ты побыстрее найдешь решение. Иначе не избежать новых волнений в «Пророке», а это напрямую отразится на Гарри, чего весьма не хотелось бы. Да и на школе целиком. Кингсли, конечно, нашел управу на главного редактора, но если ты продолжишь вести себя как сейчас, то никакие газеты не понадобятся, чтобы ты снова стал главной сплетней на каждом углу.       — И каким же таким образом я себя веду, что это настолько заметно? — недовольно проворчал Снейп.       — Ты рассеян, ничего вокруг не замечаешь, ходишь по замку так, будто он пуст, — пожал плечами Римус.       — А еще бормочешь на ходу. Мне как-то третьекурсница по секрету сказала, что видела, как ты в галерее у окна стоял и как заведенный повторял: «Это правильно, это будет лучше для всех, я ни о чем не пожалею, ей это надо не меньше, чем мне» и тому подобное, — хмыкнул Блэк. — А потом ты вовсе Грейнджер с Лонгботтомом назначил старостами и взялся баллы гриффиндору начислять, пока Лунатик был в отлучке по мохнатой части! Вот тут уж всех прорвало так прорвало! Еще ты слоняешься по замку с таким лицом, будто вот-вот копыта от собственного горя откинешь. Ей богу, даже о моих похождениях в школьные годы не бродило столько баек, как о твоем бурном романе с собственной женой! Вот правда, она ж еще в начале сентября прыгала вокруг тебя по школе, помогала чем и сколько могла. Чего у вас стряслось-то? Из-за чего поругались? Она вроде в тебе души не чает.       — Не чает, ага! — не сдержавшись, пропустил каркающий смешок Снейп.       — Тебе виднее, конечно, но со стороны все действительно смотрелось неплохо, — кивнул Люпин.       — Я же видел, как вы ворковали друг с другом. Не только на людях, дома тоже. Ворчит она иногда на тебя — это да, но ведь за дело! Ты исключительно невыносимый тип! Можно сказать — заслужил! — фыркнул Блэк.       — Ты от меня не отвяжешься, так? — устало проведя рукой по глазам, сокрушенно простонал зельевар.       — Ни в коем случае. Я должен тебе жизнь и не знаю, представится ли шанс расплатиться. До кучи на ближайший год ты повязан с моим крестником, и если твои разборки с ненаглядной станут плохо влиять на его репутацию — я намылю тебе шею. А еще жена твоя — женщина великого терпения. Даже не представляю, какие такие успокоительные надо пить по жизни, чтобы продолжать тебе улыбаться столько времени, и рассказывать, что на самом деле в мире существуют не только упыри, но и единороги! И уж тем более чтобы детей от тебя рожать. Но высший пилотаж, конечно — это лавировать между мной, тобой и Малфоями! Это ж просто талант так всех занять, чтоб мы, живя в одном доме, не пересекались и не бесили друг друга больше обычного! — широко улыбнулся Блэк и, подавшись вперед, взялся за початую бутылку. — Ну, сколько раз я должен тебе налить, чтобы ты наконец начал говорить, и моя блистательная харизма при этом не резала глаза великого двойного агента?       — Не меньше ведра, очевидно, — едко бросил Снейп и, махнув рукой, подозвал из шкафа еще одну бутылку. — Тебе понадобится добавка.       — «Мордред с ними. Я очень давно не пил и совершенно не помню, когда моя голова отдыхала.»       Директорский кабинет был плотно затянут сигаретным дымом и запахом огневиски.       — Обалдеть история! — покачал головой Блэк, в очередной раз подливая в стаканы янтарной жидкости. — Итак, оказывается я был прав, и по доброй воле ни одна женщина не согласилась тебя девственности лишить, Снейп! Пришлось господу-богу сделать свахой Темного Лорда, чтоб хоть как-то твоя личная жизнь с мертвой точки сдвинулась!       — Сириус! — поморщившись, укоризненно шикнул Люпин.       — Ну а что сразу «Сириус»?! Я не прав что ли? — вскинув брови, заплетающимся языком возмутился тот.       — Где-то палочка была… Сейчас покажу тебе крайне занятное заклятие из арсенала пожирателей. Ты такого даже будучи аврором не видел наверняка, — рассеяно оглядев стол, проворчал Снейп.       — Выходит, ты думаешь, что наша змеиная принцесса в тайне сохнет по кому-то другому! И этот «некто» все время был рядом? — не обращая внимания на угрозы, вдохновенно продолжал Блэк.       — Я не думаю, это так и есть, — фыркнул зельевар. Чуть сощурившись в попытке собрать расплывающуюся перед глазами картинку, он заглянул под стол в поисках волшебного древка. — «Надо все же показать нахалу это заклятие… хоть бы на кресле продемонстрировать, может тогда спесь немного слетит?»       — Кхем, нет, — деликатно кашлянув, сказал Римус. — Вообще-то это ты просто так думаешь.       — А я знаю кто это! — с гулким звоном опустив стакан на директорский стол, воскликнул Блэк, подскочив с места. В косящих глазах преподавателя арифмантики горел гриффиндорский огонек энтузиаста-первооткрывателя. — Это Гринвин! Чертов Ян Гринвин!       Снейп замер, медленно поднял взгляд от пола и пристально поглядел на слегка покачнувшегося Сириуса. Слова Блэка медленно обретали смысл в затянутой алкогольным дурманом голове.       — Нееет, — махнул рукой оборотень. — Он женат! У него ж двое детей!       — Ой, да ладно тебе, Лунатик, — протянул Сириус и сунул в зубы новую сигарету. — Жена — не стенка, подвинется. Мои вон чистокровные родственнички так вообще женились по семь раз, потому что просто нравилось! Генофонд обновляли так сказать!       — Я был женат лишь раз, юноша! Не наводите напраслину! — проскрипел из рамы Финеас-Найджелус.       — Вы — исключение, дедуля, — крякнул Блэк, падая обратно в кресло. — Только не знаю даже, к сожалению или к счастью.       — Это не может быть он, — доливая в стакан огденского, покачал головой Люпин. — Ты его видел вообще? У него ж поперек лба разве что ленточки не хватает с надписью «За честь и отвагу!»       — Да ты подумай саааам, — подставляя свой стакан за добавкой, протянул Сириус. — Все ж сходится! Ну вот какой еще «просто друг» будет так за женщину впрягаться?! Кто будет оставлять собственных жену и детей ради того, чтобы скакать по чужой стране во имя непонятно чего? Точно он, говорю тебе! Снейп, а ты что думаешь? Неужели тебя эта мысль не посещала?       Северус, до побелевших костяшек сжимая стакан, невидящим взглядом смотрел сквозь Блэка.       — «Был все время рядом… Выставила, а он никуда не ушел. Вернулся просто другом. С обустройством дома помогал. Не бросил несмотря ни на что… Останется, что бы ни случилось… Чистокровный волшебник выше ее по статусу… Его семье под силу оспорить брак давлением на откровенный мезальянс. Кто еще в Польше может себе позволить подобное, как не одна из самых влиятельных семей? Гринвин… Чертов Гринвин! Примет ее любой, даже с детьми от другого… У него большая семья, дети не в новинку. И он абсолютно точно гораздо лучший человек в ее глазах, чем я… Надо же как просто! И всегда под носом было. Я ведь чуял с самого начала, что что-то не то! С первой встречи на кухне в особняке! А ей удалось запудрить мне мозги этой гребанной историей про старшего брата!.. Чертов Мракс прав. Я просто слепой идиот! Целый год эта тварь смотрела влюбленными глазами на своего «друга», а спала со мной, как последняя шлюха…»       — Снейп! — оклик Сириуса вырвал зельевара из мыслей. — А ты уверен, что дети от тебя? Ну, если уж в таком ключе рассуждать…       Не сводя с Блэка прожигающего темного взгляда, Северус медленно осушил полный стакан огневиски, совершенно не ощутив вкуса алкоголя.       — «Предатели… предатели… предатели» — билось в голове. — «И ведь он целый год твердил, что гораздо лучше знает, с кем я живу! Как такое вообще можно было проморгать, Нюниус?! Двойной агент не рассмотрел тройную дрянь прямо под собственным носом!»       — Сириус, — предостерегающе тронув друга за рукав, произнес Люпин и покосился на мертвенно бледного Снейпа. — Это уже лишнее.       — А чего сразу лишнее? — моргнув, недоуменно посмотрел на друга Блэк. — Это же логично! Если женщина любит другого мужчину и не является при этом малолетней школьницей или религиозной фанатичкой, то она с ним спит! Наша миссис Снейп — не маленькая девочка, девственницей на момент заключения брака тоже не была, как я понимаю. Я ее в этом не обвиняю, нафига себе в удовольствии отказывать как говорится! Но Лунатик, вот с кем женщина охотнее в кровать ляжет: с тем, кого вроде как выставила, но он вернулся другом, весь такой из себя благородный и самоотверженный или с едва знакомым угрюмым на свою голову типом, у которого Темный Лорд за спиной маячит? Да даже если она действительно его выгнала, и Гринвин действительно решил поиграть в «друга», если даже она не изменяла после заключения брака, неужели ты думаешь, что эти голуби упустили момент и не переспали друг с другом напоследок? Аккурат в самый последний день! Тогда и забеременеть она могла на день-два пораньше и по срокам бы все сошлось! Девять месяцев как раз! Но самое забавное, что я бы то же самое сделал! Ну правда! Если б я знал, что женщина гонит меня из своей жизни только потому что стремится спасти от Темного Лорда, что по-прежнему меня любит в действительности, я бы не упустил момента, даже зная, что она замуж собралась выскочить во имя всеобщего блага!       — Нет, Сириус, ты бы вообще ее ни в какое «замуж» тогда не отпустил. Как и Гринвин, кстати. А потому твоя теория несостоятельна. Ну мало ли в Польше чистокровных? — усмехнулся оборотень. — Не слушай его, Северус. Он перебрал, и его теперь несет не в ту степь. Что тебе действительно нужно сделать, так это прояснить всю эту мутную историю. Унять собственную гордость и поговорить не с окружающими, а с Анной-Луизой. Потому что никакой даже самый близкий к ней человек не расскажет тебе о чувствах женщины больше, чем она сама.       — А если это правдой окажется? Или она соврет? — пьяно усмехнулся Блэк.       — Отношения без доверия ничего не стоят, Сириус, — философски заметил Люпин. — Северус, вы с женой прошли вместе такое сложное время. Война — не фунт изюма. Я не знаю, что тут происходило в школе и у вас дома, но учитывая всю мясорубку, думаю, многое. Так неужели ты просто все закопаешь лишь потому, что она когда-то любила другого и решила спасти его? Если бы это было критерием для выбора спутника жизни, боюсь, человечество вымерло бы. Люди сходятся и расходятся, это в порядке вещей. Пусть ваш брак начинался вкривь и вкось, но ведь не все было плохо в процессе, или я не прав? В августе, на Гриммо вы не выглядели несчастными жертвами решения Темного Лорда. Я бы сказал, твоя жена выглядела счастливой рядом с тобой. Да у вас дети в конце концов!       — Если действительно «у нас», — прошипел Снейп, наполняя свой стакан. — Какого черта она тогда сбежала посреди разговора, если все так как ты говоришь, Люпин?       — Думаешь, ты — единственный, кому тяжело дается все происходящее? — хмыкнул Римус. — Думаешь, ей легко далась беременность в постоянном страхе за твою жизнь, твое заключение в Азкабане, твоя погруженность в работу? Это у тебя мир крутится на сверхскорости, а для нее весь прошедший год прошел в нервном ожидании. Как собака на привязи с полной невозможностью повлиять на ситуацию. У меня родился сын во время войны. И если бы не Гарри, я вполне мог бы допустить непоправимую ошибку — начать спасать свою семью от самого себя. Гарри тогда сказал, что ему было бы стыдно за отца, который струсил перед обстоятельствами и бросил его с матерью разбираться в происходящем самостоятельно. Дору, конечно, поддержали бы родители. Но никакие родственники не смогут дать полной семьи твоим детям.       — С последними двумя пунктами соглашусь, — делая глоток, проворчал Бродяга. — Вынужденное бездействие убивает и часто заставляет делать непростительные глупости. И побег без расстановки точек над «I» — тоже проблему не решит. Так что поговори уже со своей женой, Снейп, хватит разыгрывать сальноволосого страдальца на радость школьницам! Порадуй женщину, которая тебя терпит, а не любителей мыльных сплетен и душных газетенок.       Раздался треск. Все трое разом оглянулись на звук. У камина, щурясь и оглядываясь, стояла Анна-Луиза. Несколько раз кашлянув от сигаретного дыма, девушка наконец рассмотрела в полумраке кабинета троих мужчин. Темные аккуратные брови чуть приподнялись, выдавая отношение к представшей глазам картине.       — Так, нам пора, — опомнившись первым, прервал неловкую паузу Люпин.       Не слушая препирательства Блэка, предлагавшего налить гостье и накатить еще по одной, Римус помог другу подняться из кресла. Скомкано прощаясь, он напоследок махнул рукой девушке, и парочка мародеров, бормоча под нос школьные матерные частушки, скрылись за дверями кабинета.       В комнате, наполненной стойким запахом огневиски и сигаретным дымом, повисло неуютное топкое молчание. Анна-Луиза, напряженно оглядевшись, прерывисто вздохнула, но тут же закашлялась и поспешила к окну за директорским столом. С трудом справившись с задвижкой на форточке, девушка максимально открыла створку и с облегчением набрала в легкие холодный ночной воздух.       — Хоть бы проветривали, если уж взялись отдыхать подобным образом, — проворчала она себе под нос.       Тихо скрежетнув ножками кресла, Северус медленно поднялся из-за стола и, не оборачиваясь к жене, нетвердым шагом направился к высокому шкафу-пеналу, где за пыльным стеклом стояли флаконы с зельями.       — Ты что-то хотела? — нарочито небрежным тоном произнес Снейп, открывая створку.       — Дождусь, пока ты будешь трезв, — обернувшись через плечо, поморщилась Анна-Луиза.       — А если не буду? — расплылся в сардонической пьяной ухмылке зельевар, забирая с полки нужные склянки.       — Это будет прискорбно, и я потеряю еще полсотни нервных клеток, но дождусь утра. Вечно пьяным же ты все рано не будешь, — вздохнула мисс Лисс, скрестив на груди руки. — Выпей зелья, я прошу тебя.       — Аааа, — протянул Снейп, обернувшись к ней. — Так ты уже просишь… Соскучилась по своему рогоносцу?       Опустив пузырьки в карман сюртука, он медленно приблизился к жене и, опершись ладонью на раму, навис над ней, пристально вглядываясь в лицо, силясь сфокусировать взгляд. Он поднял руку и хотел было коснуться бледной щеки, но, криво усмехнувшись собственным мыслям, уронил руку на полпути.       — Ты вот мне скажи, только одно, — покачнувшись, пробормотал он и прикрыл глаза. Мир кружился под действием алкоголя. Стены и пол будто плыли. — Скажи только одно — это мои дети? А, нет… постой… еще… Все это время, это ведь был Гринвин? Это ведь он у тебя перед глазами постоянно? Я ведь помню. В день, точнее в вечер перед заключением брака… ты ходила куда-то. Меня Темный Лорд тогда в очередной раз наизнанку вывернул, а тебя дома не оказалось… Ты с ним в этот момент кувыркалась, да? Перед смертью надышаться пытались?       — Северус, это уже тридцать три, а не одно. И при чем здесь Ян и дети? Очень тебя прошу, выпей вытрезвляющее зелье, и я отвечу хоть на десять, хоть на двадцать, хоть на сто двадцать твоих вопросов, — настойчиво проговорила Анна-Луиза, смерив мужа взглядом с головы до ног.       — Обмааанешь ведь… — протянул Снейп, растянув губы в горькой улыбке.       Он снова поднял руку и все же коснулся ее щеки. Анна-Луиза стояла не шевелясь и пристально вглядывалась в лицо зельевара. Ладонь соскользнула по открытой нежной шее, длинные ловкие пальцы обхватили беззащитное горло, слегка сжав. Снейп усмехнулся, глядя жене в глаза, и обвел большим пальцем линию челюсти.       — А мне ведь так хотелось тебе верить… — на грани слышимости выдохнул он. — Так хотелось… Чтоб заодно всегда… И ты такой искренней казалась… Яблоки еще эти… «радость моя»… а мне ведь так нравились руки эти твои… не помню, что б меня еще так по волосам… Это ж надо! Я столько лет панцирь растил, а ты как змея залезла под него и все разломала. Изнутри как яйцо меня выела. Ты мне скажи, у нас могло получиться? Могло?!.. Или прав Мракс, и я всего лишь идиот?! Не молчи только, а то я будто сошел с ума и сам с собой говорю.       — Что значит «могло»? — приподняв брови, переспросила Анна-Луиза. — Ты уже крест поставил?       — Ааа, так все же — нет. Значит я прав? Прав… Лучше сдохнуть, чем такая правда. Зачем ты только меня с того света столько раз вытаскивала, ведь сдохни я, и всем бы проще было, — отчаянно усмехнулся Снейп, сжав пальцы на женском горле чуть плотнее. — Зачем же ты тогда пришла? Признаться в предательстве и окончательно меня добить? Ткнуть меня в свое несчастье, которое я обеспечил своим появлением в твоей жизни? Я же знаю, как выглядит человек, который любит! Я же вижу, как ты любишь! И не меня при том… Зачем же все это время со мной так… вот так… зачем?       — Хоть убей, я тебя не предавала, — тихо выдохнула Анна-Луиза. — Откуда только ты это взял? Кто у меня перед глазами, фестрал тебя дери, Северус?! Что тебе наговорили твои собутыльники и Федеус Мракс? Или, вернее, что ты там сам додумал?!       — Додумал? — прыснул Снейп. — Да все и так очевидно!       — Мы с тобой будто на разных уровнях мира находимся, — нахмурилась Анна-Луиза. — Смотрим на одно и то же, но понимаем разное. Выпей отрезвляющее зелье и ты увидишь, насколько бредово все, что ты сейчас несешь.       — Неет, — качнул головой Северус. — Трезвым я тебя просто вон выставлю или лучше не сходя с места убью, а следом и твоих ублюдков. А сейчас, «дорогая жена», пока я стою перед тобой и вспоминаю, куда все же успел положить волшебную палочку, у тебя есть около двух минут, чтобы рассказать, нахрена ты сюда приперлась.       Анна-Луиза со вздохом склонила голову вбок и посмотрела на зельевара выжидательным взглядом. Затем подняла руку и, осторожно, боясь спугнуть, накрыла мужские пальцы, обхватившие ее шею.       — Мне правда очень интересно, что же я такого страшного с тобой сделала, Северус Снейп, — вкрадчиво проговорила она, медленно двинувшись от его кисти к плечу. — Что ты чувствуешь себя настолько израненным, выпитым до дна, опустошенным. Что ты думаешь, будто я намеренно причиняю страдания отцу своих детей. Человеку, с которым делю постель. Насколько же сильна твоя ненависть к самому себе, что ты считаешь своих близких способными на подобное?       Тонкая прохладная ладонь прошлась от локтя к плечу, нырнула под руку, скользнула по груди и выше, к щеке. Второй рукой девушка незаметно потянулась к карману платья.       — За что же ты так со мной… Ты же знаешь, что я ничего не могу сделать, когда ты вот так… — тихо пробормотал Северус, прикрывая глаза и прижимаясь к прохладной руке.       — Somnum, — едва слышно шепнула Луиза, погружая зельевара в магический сон, и тут же подхватила бесчувственное тело магией. Аккуратно обходя углы и мебель, она отлевитировала директора в спальню и уложила на кровать. — Мда… Не так я это себе представляла. Придется отложить наш разговор, — оглядев плоды своих трудов, хмуро пробормотала девушка.       Помедлив, она достала из кармана платья флакон и поставила на прикроватную тумбочку. Затем, подумав, положила рядом истрепанное извещение из министерства и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.