Чувство, доставляющее боль

      Как давно это началось - сказать было трудно. Просто в одну из ночей, Гром, которого обычно можно было разбудить только если выстрелить над ухом, проснулся от ужасной боли в районе лопаток. Обезболивающего дома не было, он мог максимум выпить залпом стакан воды и принять горячую ванну. Что он, собственно, и сделал. Боль немного утихла, но мужчина по-прежнему не понимал, что происходит. Вроде не такой старый, а в спине уже стреляет. В ванне он пролежал настолько долго, насколько это было возможно - температура не может держаться вечно, да и ему на работу было пора. Подняв руки, чтобы надеть футболку, он понял, что лопатки болят даже от малейшего движения. А потом Игорь вспомнил рассказы отца. Брови свелись к переносице, Игорь откинул футболку на диван и направился к зеркалу в ванной, в которое он смотрел довольно редко. Простоял мужчина перед ним минуты две, а затем всё-таки вспомнил, что ему, вообще-то на работу надо. Всё ещё колеблясь, медленно развернулся и оглянулся через плечо. В ответ ему "смотрели" два чуть окровавленных корня, которые предвещали появление крыльев. Он пытался. Правда пытался, хоть как-то убить чувства к напарнику, но было это, судя по всему, очень трудно. Дима ведь всегда рядом, даже в нерабочее время. Будто приклеился к хмурому майору, и его вполне всё устраивало. Гром раздосадовано выругался и с размаху врезал кулаком по стене, будто это она была виновата во всех его бедах. Успокаивало хотя бы то, что крылья может увидеть примерно половина участка. Успокаивало, потому что Дубин в эту половину не входил. У самого-то крыльев не было, а видны они были лишь тем, кто влюблён. Правда скоро стоило ожидать расспросов от Прокопенко, мол, кто же это так сильно Игорьку понравился? Врать ему Гром не хотел, но и правда была тут явно лишней. - Что, уже подраться успел? - в кабинет даже заходить не приходится, Фёдор Иванович его встречает почти у входа в участок. Взгляд у полковника не осуждающий, а, скорее, безысходный. Игорь отстранённо мотает головой. Не объяснять же начальству, что майор избил стену из-за того, что в напарника влюбился. Да и звучало бы это, наверное, глупо. Сейчас на него в участке никто и внимания не обратил (ну, кроме Димы, конечно), но примерно через неделю уже стоило ожидать вопросов. Ну, или подколов, что более вероятно. *** - Игорь, я тебя в последний раз спрашиваю. - девушка вздыхает. - Ты уверен? - Уверен. - крылья будто специально разведены в сторону, чтобы Юле было удобнее стоять. "Будто", потому что Гром так и не понял - слушаются его эти ебучие перьевые куски или живут своей отдельной жизнью. Оказывается, Пчёлкина с ножом в руке выглядела довольно угрожающе. Особенно, когда стояла так близко. Особенно, если ты знаешь, что лезвие остро заточено. - Откуда у тебя вообще такой острый нож? Не думала, что ты их точишь. - журналистка слабо улыбается, пытаясь сменить тему. Не получается. - Специально наточил. Режь давай. Уголки губ снова опускаются, и Юля глубоко вдыхает воздух. Ненадолго прикрывает глаза, слегка касаясь пальцами лезвия, и резко выдыхает. Снова опускает взгляд на то, от чего майор хочет избавиться. Гром был честным человеком. Не брал взяток, всегда "копал" до конца, пока правда не оказывалась у него в руках. Но была проблема - мужчина не любил действовать по уставу, добиваясь правды своим способом - кулаками. Соответственно, белоснежно-белыми они быть не могли. У основания крылья были чёрными, но к низу переходили в серый цвет. Красиво. Пчёлкина тихо ругнулась, понимая, что не может этого сделать. - Нет. - она осторожно обошла Игоря, что сидел на табуретке, и направилась на кухню. - Что? - Я сказала - нет. - нож с размаху воткнулся в дощечку, что спокойно лежала на столе. - Я не стану этого делать, Игорь. Даже не проси. - Гром нахмурился хуже прежнего. - Я твой друг, забыл? А это, - девушка выдернула нож из доски. - может убить тебя! - С чего ты это взяла? - Потому что случаи были! - Пчёлкина убрала столовый прибор в ящик, где ему было самое место. Выдохнув, поправила волосы и снова вернулась в комнату. - Хоть скажи, кто она? Не может же быть всё настолько плохо. - Вот скажи, - майор усмехнулся, проигнорировав вопрос. - ты сама-то сразу Саше сказала? - Юля ненадолго замолчала, задумываясь. - Они появились позже, чем мы с ней начали встречаться. - брови свелись к переносице, и девушка отвела взгляд. Ничего странного в таком явлении не было: крылья могли появится как до, так и после начала отношений. Если, конечно, чувства вообще существовали. Глаза распахнулись, и теперь Игорь уже вовсю улыбался. Правда, как-то издевательски. - Тогда в чём вопрос вообще? - он поднялся с табуретки, разводя руки в стороны. - Да иди ты. - журналистка мотнула головой, подхватила с дивана сумку и направилась в прихожую. - Не хочешь говорить - не говори, но больше не проси меня об этом. Улыбка с лица пропала. Майор опустил руки, спрятав их в карманы, и ушёл в свои мысли. Как подруга может отреагировать на его ответ? Промолчит и уйдёт? Расскажет Дубину? Посмеётся? Думай, думай, думай! Чёрт с ним. - Это Дима. - Какой Дима? - из-за косяка выглянула красноволосая макушка. - У нас, что, много знакомых с этим именем? - мужчина повернулся к ней, вопросительно выгнув бровь. Пчёлкина в ответ нахмурилась, но затем глаза широко распахнулись. Девушка улыбнулась одним уголком губ. Правда, с какими-то лёгкими нотками истерики. ***       Судьба редко когда делала людям жизнь лучше. Чаще она просто издевалась, подкидывая новые, всевозможные сценарии развития событий. Игорь Гром не был исключением. Хрен бы с ними с пулевыми ранениями, ножевыми. Он это всё уже переживал и ещё раз сможет. Только в этот раз он не знал, что делать с происходящим. Когда полиция выехала на место преступления, то помимо трупов и ограбленной квартиры им встретилась девушка, которая могла хоть что-то видеть. Вот только она, на первый взгляд, казалась какой-то странной. Художница почти не реагировала на мельтешащих рядом полицейских. Один из коллег Грома пытался с ней заговорить, но вышло не очень, быть может, Дубин бы нашёл с девушкой общий язык? Парень был занят чем-то другим, поэтому Игорь решил попробовать сам. - Майор Игорь Гром. Можно вам задать пару вопросов? - художница замерла ненадолго, а затем отложила карандаш и посмотрела на мужчину. - У вас красивая аура. - последовало вместо ответа на вопрос. - Что, простите? - Аура. Она у вас фиолетовая. Мой любимый цвет. - Гром нахмурился. Он пока не понимал о чём именно говорит девушка, но было ясно, что у неё какое-то расстройство. Видимо, она не опасна, раз спокойно гуляет по городу. - Он обозначает, что вы влюблены. - А что такое эта ваша "аура"? - кажется, разговор уходил не туда, но если это поможет выяснить хоть что-то - чёрт с ним. - Аура - это энергетические излучения, которые образуют биополе. - раздался сзади мужской спокойный голос. Игорь закрыл глаза, надеясь, что парень услышал только последний вопрос, а не весь разговор в целом. - Я как-то в интернете прочитал. А почему ты спрашиваешь, Игорь? - значит не слышал. Ну, хоть за это спасибо. - Да тут девушка- - Меня Ариной зовут. А у вас, кстати, аура оранжевая. - художница улыбнулась Диме. - Вы ответственный. - Так вы видели кого-нибудь? - подал снова голос майор. - Видела. Сначала крики были, а потом какой-то мужчина выбежал из подъезда. - теперь уже сама Арина свела брови к переносице. - Это же здорово! - Дубин скинул с плеч рюкзак, доставая блокнот и карандаш. - Сможете его описать? - Нет. - девушка покачала головой в разные стороны. Димин энтузиазм снова пропал, будто его и не было, а сам он поджал губы. - На нём была кофта с капюшоном. Лица не видно. - она нервно застучала по своей коленке. - Но... аура была такая чёрная. - Так может вы по ней сможете его опознать? Поможете нам? - осторожно спросил Игорь. Девушка будто бы вынырнула из какого-то своего транса и взглянула на напарников. - Буду рада. - Дима слабо улыбнулся, а со стороны послышался голос кого-то из коллег, звали Грома. - Дим, пригляди за ней. - Дубин кивнул, проследив как мужчина удаляется в противоположную сторону. - Как думаете, она красивая? - Кто? - парень обернулся к свидетельнице. - Девушка, в которую влюблен ваш напарник. Это по его ауре видно. - взгляд сник. Майор влюблен? И кто же ему мог- - Да. Да, думаю, красивая. - мысль о Пчёлкиной плотно засела в мозгу. Ну, а кого Грому ещё любить? *** - Игорь, ты в порядке? - очки немного сползли, но это не мешало Дубину смотреть на напарника. В глазах читалось явное волнение. - Почему спрашиваешь? - задал майор ответный вопрос, не отрываясь от бумаг. Да, он сидел и разбирал бумаги, не одному же Диме тут всё разгребать, они напарники, всё-таки. - Ты... какой-то бледный. - как же глупо это прозвучало. Гром нахмурился и посмотрел на друга. Взгляд выглядел угрожающе, учитывая ещё то, что мужчина не снимал в участке свою кепку. - Дим, ты видишь за окном солнце? Или, может быть, чувствуешь тридцатиградусную жару? - Нет. - парень поджал губы, поправляя очки. - Ну так, а каким я тогда должен выглядеть? Сбежавшим из Африки? - майор снова опустил взгляд в бумаги. А потом до него дошло. Они же были друзьями. Дима просто волновался за него, видя, что с напарником что-то не так. А видел он это абсолютно точно, не зря же из академии с отличием выпустился. Браво, товарищ майор, за вас волнуется ваш близкий любимый человек, а вы его чуть ли не посылаете, так держать. Может та девушка-художница была всё же не права? Как можно нагрубить человеку, которого любишь? Но они - то не могли ошибаться, верно? Дубин по-прежнему поджимал губы, взгляд метался из стороны в сторону, будто он пытался не смотреть на Игоря лишний раз. Блять. - Чёрт, Дим, я- Прости, не надо было мне так. - он отложил бумаги в сторону и слегка надавил большим и указательным пальцами на глаза. Каждый раз, замечая такой Димин взгляд, больше всего хотелось обнять парня. И не только руками, но и крыльями, зачем-то же они ещё нужны, кроме как для напоминания о том, что ты не можешь выдавить из себя пару слов признания. - Всё хорошо, правда. Просто, я волнуюсь, ты и вправду нездорово выглядишь. - Я в порядке. Серьёзно. Не переживай. - Гром постарался улыбнуться так, чтобы это не выглядело вымученно. Судя по всему, у него это получилось, потому что Дубин отзеркалил его улыбку. - Пойду кофе нам сделаю. Не в порядке. Он, блять, не в порядке. Ему больно. Стоя на кухне и разглядывая тот самый заточенный нож, он ненадолго задумался. Ни Юля, ни Фёдор Иванович этого делать не станут. Дубин эти крылья вообще пока не видит. Раз просить некого, можно и самому попытаться. Игорь всё же завёл лезвие за спину и провёл им по корню. Твою мать. Если раньше он мог стиснуть зубы и стерпеть даже огнестрел, то сейчас Гром чуть ли не завыл. Мало того, что сами крылья ужасно болели, а лопатки ломило, так ещё и кровь теперь шла. Казалось, было бы менее больно, если бы ему резали руку. На всю квартиру раздаётся трель звонка, и Гром, по-прежнему морщась от боли, направляется в сторону коридора. Кого притащило в десять часов вечера? - Дима? - Игорь тут же снимает цепочку и открывает дверь полностью. - Что-то случилось? - Нет, ничего. Просто... мы можем погово- У тебя кровь? - на руке действительно было немного крови, да и с самого крыла на пол капало. - Да, ерунда. Ты заходи. - он пропустил парня в квартиру, закрывая дверь. - Что за разговор-то? - Нет, подожди, если у тебя кровь - значит ты ранен. Если ты ранен - значит рану надо обработать. - Кровь... - мужчина опустил взгляд в пол, сведя брови к переносице. - А их ты видишь? - фраза была безумной. Игорь знал, что звучит как шизофреник, но спросить он должен. И признаться тоже. - Если честно, уже две недели как. - стоп, что? - Погоди, не понял. - он мотнул головой и снова внимательно уставился на Дубина. - А чего тут непонятного? - Дима развёл руки в стороны, а потом схватился за левое плечо. - Я, конечно, читал, что они довольно больно проявляются, но всё равно неприятно. - он нервно усмехнулся. Две недели. Две грёбаные недели он не замечал. Оно и не удивительно: у Дубина либо рюкзак на плечах, либо он сидит, прислонившись к спинке стула. А когда они выезжают на место преступления или задержания, Грому вроде и незачем на его спину глядеть. Но две недели, серьёзно? - Подожди, так это они у тебя кровоточат? Что случилось? - повреждённое крыло слегка дёрнулось, напоминая о себе. - Отрезать пытался. - Игорь шумно выдыхает, разворачивается, чтобы уйти в комнату, а Дима тут же убеждается в своих догадках и словах напарника. У основания рваная рана. - Отрезать? - неверящий голос слышится во всей квартире. - Игорь, зачем? ***       Ответов на вопросы парень не получает. Но зато убеждает Грома, что рану нужно перебинтовать, и убегает в аптеку. У майора банально перекиси нет, куда уж до бинтов. Крыло по-прежнему дёргается, давая о себе знать, и мужчина ненадолго задумывается над тем, чтобы попросить Дубина, но... Но тут же отметает эту мысль. Даже если Дима согласится (ага, конечно), Игорь сам не вынесет такого. Парень шёл в полицию, чтобы людям помогать, а не друзей калечить. Вот только когда напарник возвращается обратно в игореву квартиру, Гром понимает, что не зря не стал просить его об этом ужасе. Дима осторожно обрабатывает рану, боясь навредить ещё больше. Затем аккуратно перебинтовывает и всё это им донельзя нравится. Боль утихает даже та, что от пореза, а лопатки больше не ломит. Да, слегка пощипывает, но это явно лучше, чем те адские ощущения. Крылья будто осознают, что именно этого человека любит их хозяин, что он не навредит ни им, ни самому Грому. - Дим, - зовёт майор, когда чувствует, что друг уже закончил. - а у тебя-то они откуда? - Ну, это как раз то, о чём я хотел поговорить. - левая рука нервно дёргается, задевая рваную, пусть уже и забинтованную, рану, и Дубин ойкает, мысленно ругая самого себя. - Прости, Игорь! Сильно больно? - Ни капельки. - с лёгкой улыбкой выкладывает всю правду Гром. - Серьёзно? - очки снова чуть сползают, и парень спешит поправить их. - Абсолютно. Вот, если бы вместо тебя была Юля или ещё кто, вот тогда было бы больно. - Игорь спиной чувствует, как Дубин подвисает ненадолго. Дима же, в свою очередь, вспоминает все статьи, что читал и краснеет, понимая, что зря не пришёл раньше. И что зря думал про Пчёлкину, как про объект обожания Грома. - Я тебя тоже люблю. - он зарывается носом в тёмные, чуть жёсткие волосы. Крылья дёргаются, вновь давая о себе знать. Но Игорю впервые от этого не больно.