Останься в Кеттердаме.

Продолжай говорить, Призрак. Не ускользай от меня.

      Сердце бешено колотилось, будто желало выскочить из груди. Он нес Инеж на руках, забыв о боли в ноге, и чувствовал, как горячая кровь заливает ее тунику и оставляет большие багровые пятна на его рубашке. Плевать, главное успеть, пока девушка еще жива. Он не готов был терять возможность получить свои миллионы и привык защищать свои инвестиции. В голове пронеслась мысль, что Инеж не просто выгодное вложение, но он быстро отмахнулся от нее, когда донес Призрака до Нины.       С ней теперь все будет хорошо, а его безумные идеи все еще имеют шанс на спасение. Каз вглядывался в горизонт, продумывая все мелочи похищения. И хотя он был сосредоточен на плане, он периодически бросал быстрый взгляд на Инеж, которая сидела недалеко от него на бочке и о чем-то оживленно спорила с Джеспером. Каз горько усмехается. Он не может назвать себя счастливым, это далеко не так, но спокойствие течет по его венам, когда его Вороны рядом с ним. Когда Инеж рядом с ним.       Несмотря на то, что операция в Ледовом дворе прошла не так, как Бреккер этого хотел, им удалось выполнить миссию и уйти из Фьерды живыми.       Каз был лидером Отбросов. Он всегда держал ситуацию под контролем и всегда знал свои действия на три шага вперед. Но он недооценил Ван Эка и совершил огромную ошибку, за которую он себя ненавидит: показал свою главную слабость. Один мимолетный взгляд на Инеж, и она в плену у мерзкого купца, который с помощью Призрака хочет сделать из Каза Бреккера свою марионетку.

***

      Каз стоял на острове Черной Вуали, напряженно смотря на черный горизонт. В голове роем проносились тысячи мыслей о местоположении Инеж и возможных планах ее освобождения. Солнце давно скрылось, а холодный ветер, не жалея, врезался в тело Бреккера. Он поежился от холода и подумал, что ему следовало бы позаботиться о своем здоровье. Кашель, который беспокоил его еще на Феролинде, начал ему надоедать. Купание в ледяных водах Фьерды не прошло бесследно, пусть Каз и редко болел. Ему следовало бы обратиться к Нине за помощью: простуда становилась все серьезней и иногда кашель сопровождался кровью. Но сейчас его мысли занимали деньги и Инеж. Однако дышать становилось все труднее и у него временами возникало чувство, что он задыхается. Каз сразу приучил себя везде носить в кармане носовые платки, чтобы в нужный момент прижать ко рту и ловко спрятать, пока никто не заметил багровые пятна, ведь им сейчас не нужны проблемы. Ненадолго становилось легче от обычной воды: пара глотков временно успокаивала раздражённое горло.       Ночью он как всегда проснулся, заходясь в приступах неудержимого кашля, прижимал к губам платок, пытаясь заглушить звуки. Но когда он убрал ткань, Каз отчётливо увидел там какие-то лепестки, тёмные с пятнами крови. Цветки незнакомого ему растения отбрасывали блики при тусклом бледном свете луны.       Бреккер откинулся на спину и уставился в потолок. Несмотря на странные симптомы и неприятное чувство в груди, в голове вновь всплыл образ Инеж. Она стала объектом его больной привязанности, навязчивой идеей, которая преследует его каждую минуту.

Я буду с тобой, если ты скинешь броню, Каз Бреккер. Или не буду вовсе.

      В его затуманенном сознании появилась неприятная мысль, что у них с Призраком нет совместного будущего, только обрывки воспоминаний о детстве, с которых можно спрыгнуть вниз, чтобы потонуть в грязи Кеттердама вдвоём. От осознания этого ему становится больно. Каз уже сломался однажды, и сейчас он тонет вновь, желает потеряться на дне своих чувств, задыхаясь от сильного кашля. Без Инеж, которая заслужила право быть счастливой. Он обещал подарить ей свободу, но с ним она никогда ее увидит. Он в тупике, из которого нет выхода.       В его мыслях мелькает сожаление о том, что он не сможет дать девушке желаемое будущее, но обещает, что сделает для этого все возможное. Завтра он увидит ее, вернет Призрака обратно к воронам.

***

      Призрак вновь с ними. Остается только получить обещанную награду за похищение Кювея. У него нет уверенности в своей новой идее, однако это единственное, что он смог придумать, учитывая их плачевное положение. Он смотрит на Инеж и при взгляде на нее его холодная неприступность и каменное равнодушие сменяются обжигающим влечением, но на лице не появляется ни единой эмоции. Однажды он уже показал свою слабость, терять Призрака Каз больше не намерен.       А между тем ему становилось все хуже, потому что он все чаще и чаще стал выплевывать свою кровь вместе с фиолетовыми, как оказалось, цветами. Иногда ему казалось, что ещё немного, и он выплюнет свои лёгкие, потому что дышать становилось невыносимо. Только чудом никто ещё не заметил его длительную простуду.       Окончательный план уже сложился у него в голове: шаги, которые понадобятся для его достижения, бесконечные варианты того, где они могут потерпеть неудачу или будут рассекречены. Это был безумный, чудовищный план, и таким он и должен остаться, чтобы они преуспели. Каз поднялся с кресла, в котором он провел несколько часов и направился в ванную.       Инеж сидела за туалетным столиком и резала полотенца на новые повязки. Бреккер обсудил с ней детали, составил план перемещений по Кеттердаму в особо опасное время. Мысленно оценив шансы на успешный исход операции, он тяжело вздохнул, хотя казалось в легких уже нет места для воздуха. Все было заполнено мыслями о Призраке. Именно сейчас, когда вероятность не вернуться обратно из опасного задания достигла максимально возможного значения, он понял, что хочет провести время с Инеж и попытаться скинуть свою броню, в которую спрятался много лет назад.

Не хочу чтобы ты принадлежала Перу Хаскелю. Не хочу, чтобы ты принадлежала мне.

      Хочет. Хочет каждым своим нервом и оголенным рецептором. Он обнажен перед ней всей своей прогнившей душой, но только она заставляет разливаться по телу чужеродное и необъяснимое чувство. Перевязывая ее раны, он хочет заглянуть в ее лицо и прочесть в них готовность принять его со всей грязью за его душой и кровью на руках. Хочет сплестись с ней всем корпусом, вдавливая ее в холодный кафель. Хочет припасть к ней телом, заполняя собой все пространство, чтобы не осталось просветов между их травмированными жизнями и, встряхивая все органы чувств сразу, дышать с ней одним воздухом...       Капли бьются о дно мойки и дырявят мозг, а в раненном сознании вспыхивают фрагментами истории его жизни. Выныривая словно из небытия, он тратит последние силы на удержание себя в вертикальном положении. Слова застревают на полпути, но не могут найти выхода из раненной души, закрывая их на замок, который даже сам Каз Бреккер не сможет вскрыть. Инеж пытается пробиться к нему, а он ищет пути отступления из ее жизни.

***

      Город еще не оправился от недавних событий, а Каз уже был весь в работе. Бреккер отложил документы и поднял глаза на окно, на котором часто сидит Инеж и кормит ворон. Сидела. Сейчас она живет в доме Уайлена, а он в Крышке в маленькой квартирке, затянутый в безупречный костюм хладнокровия и безразличия. Взгляд зацепился за окровавленный платок, а в голове появились очертания покрытых пылью воспоминаний о странном кашле, который исчез так же внезапно, как появился.       Каз стоит на гавани и смотрит на горизонт. Сегодня он хочет отпустить Инеж и подарить ей долгожданную свободу. Ложь. Он без каких-либо сомнений в верности своих действий хочет привязать ее к себе. Его жизнь это карточный домик, который рухнет, как только Инеж исчезнет. Уплывет на Призраке, разрезая носом корабля волны и нити, связывающие её с прогнившим городом и потерянным Бреккером.

Я не готова покинуть Кеттердам.

      Инеж улыбается, и согревающая энергия проходит морскими волнами по его венам, сворачиваясь клубком в районе солнечного сплетения. Он смотрит в ее глаза и хочет улыбаться.