Я твоё продолжение, ты мое начало

      — Игорек, ты, никак, домой собрался? — добродушно усмехается Прокопенко, стоя у стола Игоря в управлении. Рабочий день закончится через пару минут, а Гром уже готов сбежать из участка. Семейная жизнь неожиданно положительно сказалась на мужчине, чему не мог нарадоваться Фёдор Иванович, конечно, в те редкие минуты, когда забывал, что парой его почти что сына является псих с раздвоением личности. Но на самом деле Прокопенко быстро привязался к Сергею, глядя как они меняются рядом друг с другом. «Любовь» — про себя вздыхал Фёдор Иванович, разрывая на мелкие кусочки заявление работника ЗАГСа, которого эта парочка запугала до полусмерти, требуя их расписать несмотря на запреты в законодательстве. Прокопенко как вживую представил спокойного, но твёрдого в своём желании Игоря, предлагающего работнику дворца бракосочетаний закрыть глаза на их маленький секрет, и как громовский кулак пролетает в миллиметре от носа посмевшего ему отказать мужчины. Игорь не промахнулся, ему просто нельзя было запачкать надетую по такому случаю белую рубашку. И за всем этим, низко склонив рыжую голову, едва дыша наблюдает Разумовский. Убеждение подействовало, хоть и не без последствий в виде накатанного на Грома заявления, которое обратилось в мусор.       На более странной свадьбе Прокопенко присутствовать ещё не доводилось. Праздновали они это тоже странно, за лепкой пельменей дома у четы Прокопенко, пока счастливая от их решения Ленка накрывала быстрый ужин. Фёдор Иванович косился внимательным взглядом на усевшуюся на один стул парочку, лепящую пельмени в четыре руки, и абсолютно счастливую в этом простом занятии. Сергей сидел между ног Игоря, а тот навалился на его спину грудью, показывая как правильно сворачивать края теста. Оба забывались и начинали коротко целоваться, либо Игорь быстро чмокал рыжую макушку, в очередной раз случайно испачкав щеку Серёжи мукой. Тот возмущался, но улыбался так счастливо, что Прокопенко начинал сдавленно кашлять, привлекая ненужное внимание, тем самым скрывая вставший в горле ком. Ленка была счастлива за этих оболтусов, и вместе с ней этому радовался и Фёдор. Игорь теперь вовремя уходил с работы, если дела не позволяли сбежать раньше, и больше не спал в камере, отдыхая после поимки очередного преступника, а спешил домой, куда так же, как все простые смертные, возвращался Сережа после трудового дня в своей башне.       — Придёте к нам сегодня? — старается не усмехаться Прокопенко, глядя на едва сдерживаемую улыбку Игоря. Ответить Гром не успевает, хватая резко звякнувший телефон, тут же читая пришедшую СМСку. Лицо Игоря тут же грубеет, и весь он подрывается, вскакивая из-за стола.       — Простите, сегодня не получится, — крепко сжимая в руке телефон со все ещё светящимся сообщением, отвечает Игорь. Потом кивает и тут же быстро покидает участок, набирая номер. Прокопенко качает головой и возвращается в свой кабинет. Все-таки рано он обрадовался спокойной жизни этой парочки.       Игорь влетает в башню бегом, перепрыгивает через две ступени, потому что лифт ждать слишком долго, едва не разбивает стеклянные двери Серëжиного кабинета, все ещё сжимая в кулаке телефон с единственным сообщением: «Забери меня». Гром быстро осматривает помещение, отмечая изменившиеся детали, и моментально находит сжавшегося в углу под Венерой Серёжу. Рыжий сидит, сжавшись в комок, обхватывает худыми, трясущимися руками колени, сцепив пальцы в замок так сильно, что те побелели. Серёжу бьëт мелкая дрожь, и Игорь лишь на мгновение позволяет себе испугаться.       — Привет, — ровным, спокойным голосом говорит Игорь, обозначая своё присутствие. Максимально спокойно подходит, заглушая внутреннего альфу, что рвётся защищать свою омегу. Сейчас надо действовать как можно спокойнее, создать видимость нормальности обстановки, безопасности.       — Привет, Серëж, — ещё раз повторяет Игорь, опустившись перед ним на колени, аккуратно касается, гладит мгновенно напрягшееся плечо, отмечая прекратившуюся дрожь. У Грома самого внутри все переворачивается, но делать ничего резко нельзя, иначе может напугать Серёжу ещё больше.       — Игорь, — поднимает голову Серёжа, тут же подаваясь вперёд, хватаясь за своего мужа, утыкаясь в шею своему альфе. Игорь кожей чувствует какое влажное у Серёжи лицо, похоже тот очень долго плакал. Большая ладонь Игоря ложится на голову Серёжи и начинает гладить рыжие пряди. Сердце стучит в ушах, лишь бы не признаться себе как он за него боится.       — Все хорошо, — целует его в висок Гром, сжимает крепче рукой. — Хорошо.       — Прости, — дрожащим голосом произносит Серёжа. — Я думал, что справлюсь. Он весь день был со мной. Этот кабинет. Это же мой дом. А потом я вспомнил. Что я творил… Игорь. Это было ужасно. Я пытался не думать. Пытался…       — Тихо, тихо, — продолжает гладить и целовать его Игорь. — Все нормально. Тебе просто нужно выбраться отсюда и отдохнуть. Никто больше тебя не обидит. Это был первый срыв Серёжи за все время, что он вернулся к работе. Игорь не единожды предлагал ему работать у них дома, не тратить время на дорогу, которую так не любит Серёжа, но тот всегда говорил, что ему необходимо работать и с серверами, и с Марго, и кучу ещё каких-то терминов, да и Игорь понимал, что Серёжа должен покидать квартиру, видеть внешний мир, чтобы снова не сойти с ума. И им это даже неплохо удавалось. Игорь иногда встречал Серёжу у башни и они добирались домой вместе, могли зайти в магазин или неожиданно ввалиться в какой-нибудь попавшийся на пути бар. Пару раз Серёжа приезжал за Игорем в участок во время обеда, и управление ещё неделю шушукалось об их паре и невероятно обалдевшем Прокопеныче, в кабинет которого Серёжа ввалился с криком: «Дядя Федя, а Игорь гулять выйдет?», так как проспорил самому Грому, что Серёжа опять забудет о времени и опоздает. Прокопенко на такое ребячество только закрывал глаза и устало махал рукой, в бессчетный раз желая уволить Грома ко всем чертям. Но сегодня им было не до глупых выходок, и Игорь судорожно пытался придумать достаточно годный план.       — Пойдём, — обхватив Серёжу крепче, пытается поднять их Игорь. — Где там твоя гардеробная?       — Зачем тебе? — не отпуская Игоря, удивляется Серёжа, долгими вдохами и выдохами стараясь прийти в себя. Его альфа с ним, Игорь рядом, единственное, что всегда будет реально в его жизни, чей запах никогда не обманет.       — Сходим в одно место, но тебе нужна куртка, — тащит его Игорь в другую комнату. — Марго, отпусти водителя. Искусственный интеллект тут же отзывается на голос Грома и выполняет указание. Игорь критически осматривает огромный шкаф Серёжи и выбирает более менее подходящую на его взгляд куртку. То ли дело его кожанка — и в пир, и в мир, и в добрые люди. Уже успевший чуть успокоиться Серёжа без колебаний надевает тёплую куртку и снова следует за своим альфой. Игорь закидывает руку ему на плечи, позволяя прижаться как можно сильнее и целует в рыжую макушку.       — Куда ты меня ведёшь? — спрашивает Серёжа, оглядываясь по сторонам, с ужасом оборачиваясь назад, словно их кто-то преследует. Питер потихоньку начал укутываться в бордовые сумерки, старинные дома лентами обрамляли переулки и дворы, которые одновременно казались такими красивыми и пугающими. Они были где-то в центре, но Серёжа так давно не гулял по городу, что совершенно потерялся в этих улицах.       — Нам нужен ужин, — ускоряя шаг, отвечает Игорь, уже предвкушая. Любимый ларек уже показывается в поле зрения, знакомый по стольким годам верной дружбы повар приветливо машет, и не дожидаясь когда Игорь с Серёжей подойдут, начинает творить своё завернутое в лаваш волшебство.       — Приятного аппетита, — улыбается повар, протягивая Игорю две шавермы, а тот привычно вытаскивает из кармана несколько смятых купюр.       — Держи,— сует в руки Серёже горячий свёрток Игорь, быстро оглядываясь. — Э, а где псина? — спрашивает он у лучшего повара города, обернувшись. Словно по волшебству из-за угла появляется лохматое нечто, едва оттормозившееся перед Игорем. Пёс привычно садится рядом и заглядывает своими умными глазами.       — Держи, лохматый, — Гром отламывает кусок и без раздумий отдаёт привычную порцию псу, и тут же кусает сам. — Ешь давай, — переводит взгляд на ошарашенного Серёжу Игорь. Он все ещё делает вид, что ничего не произошло. Лечить Сережу психоанализом не по его части, а вот донести, что они со всем справятся очень даже необходимо. Серёжа огромными от удивления глазами смотрит на происходящее и все-таки пробует первый кусок. Он не ел шаверму непозволительно долго. Гений, миллионер и псих успел забыть вкус обычной, городской еды. И это оказывается так безумно вкусно, что Серёжа с жадностью откусывает огромные куски, набивает рот, что еле жуёт, но это так вкусно, что не остановиться. Улыбающийся Игорь рядом создаёт атмосферу комфорта и защищенности, что Серёжа совсем не обращает внимания, что ест прямо посреди улицы с жадностью голодного студента.       — Вкусно? — уточняет Гром, пальцем смахивая каплю соуса с уголка рта Серёжи, пока тот жадно вгрызается в лаваш.       — Угу, — только и может произнести Серёжа, понимая, что не ел вообще-то весь день.       — Лучшая шава в городе, — гордо заявляет Гром, выкидывая в урну оберточную бумагу. — Ты не торопись так.       — Это очень вкусно, — жадно поглощая остатки шавы, говорит Серёжа, едва успевая прожевать. Игорь смотрит на уплетающего шавуху Серёжу и тихо усмехается. Вот он — бог молодежи и социальных сетей, знаменитый бизнесмен и филантроп, любой прохожий даже не посмотрит сейчас на этого совершенно обычного, кутающегося в куртку парня, облизывающего измазанные в соусе пальцы. Вот от последней картины в голове у Игоря резко опустело.       — Не делай так, — взял руку Серёжи в свою Игорь, быстро вытирая тонкие пальцы салфеткой. Серёжа намёк понял и только смущенно улыбнулся.       — Идём, наша прогулка ещё не закончена, — быстро коснувшись губ Сережи, взял его за руку Игорь.       — Я не гулял по Питеру целую вечность, — говорит Серёжа, прыгая по поребрикам тротуаров, до отказа заставленных припаркованными машинами, проскальзывает между ограждений и очередных дорожных работ. Они идут по набережной, не обращая внимания на толпу вечно спешащих людей, кое-как проскальзывают на банковский мост, что Сережа даже успевает погладить золотого грифона.       — Пить хочу, — говорит Сережа, пока они прогуливаются по каналу Грибоедова, а дух захватывает от открывшегося вида Казанского собора, Дома Зингера и куполов Спаса на Крови. Сережа во все глаза рассматривает родной город и влюбляется в него все сильнее с каждой минутой. Да, он не забывает о том, что в других районах есть беззаконие, грязь, типовая застройка спальных районов и тысячи людей, которых возможно надо спасти. Но сейчас он в центре города любви, со своей самой большой любовью. В Игоря он все равно влюблён сильнее, чем во весь этот мир.       — Сейчас дойдем до Невского, там должен быть магазин, — сжимает его руку Игорь, идя напролом сквозь толпу туристов, словно даже не замечает красоту их города. В маленьком магазинчике они покупают газировку и Серёжа чувствует себя подростком, выпивая сладкий напиток, глядя на раскинувшийся перед ними Невский проспект. От метро доносится музыка и Серёжа с Игорем переглядываются, разобрав знакомый мотив, а за ним и слова: «Мы не можем похвастаться мудростью глаз и умелыми жестами рук. Нам не нужно все это, чтобы друг друга понять…» Гром вновь закидывает руку на плечи Серёжи и ведёт того мимо людей, машин, зданий и магазинов. У базилики святой Екатерины Серёжа ожидаемо замирает, тянет Грома к раскинувшимся здесь островкам живописи, рассматривает выставленные картины и петляет от стойки к стойке, что-то уточняя или спрашивая на незнакомом Игорю языке искусствоведов. Многие представленные картины действительно очень красивы, но теперь при мысли об искусстве, у Игоря перед глазами одна конкретная ванна с рыжей омегой, достойной полотен Боттичелли и стен Сикстинской капеллы, вот только Игорь никому его не отдаст и будет наслаждаться один, лично и безраздельно. Серёжа ещё что-то уточняет у одного из художников, хмурится, пытаясь запомнить, и пообещав завтра все решить, возвращается под руку к Игорю.       — Нашёл что-то красивое? — уточняет Игорь, ведя его дальше, сворачивая в не такую многолюдную улицу, ведя через сквер, и только видя здание Серёжа узнаёт в нем Русский музей.       — Огромное количество талантливых работ. Хочу подумать, как им помочь, — отвечает он, вертя головой во все стороны. Сколько же лет он не был в сердце родного города? Вокруг слишком красиво, и зажегшиеся в одно мгновение фонари и подсветка придают ещё больше сказочности. Из очередной улицы начала доноситься разогревочная «Звезда по имени солнце». Серёжа с Игорем только усмехаются и, наконец, целуются под это звучное «Он способен дотянуться до звёзд, не считая, что это сон». Здесь почти нет людей, вся жизнь бежит по главной артерии Петербурга, а они просто стоят и наслаждаются друг другом. Это слишком хорошо для обычного вечера, но безумно необходимо для таких необычных как они. Серёжа полностью поддаётся Игорю в выборе маршрута, он не путается и не пугается только потому, что уже виден шпиль Инженерного замка, и они быстро оказываются у ограды Михайловского парка, крепко держась за руки, лавируя по узкому тротуару в потоке встречных пешеходов. Выдохнуть можно только на Марсовом поле, где куча лавочек занята молодежью, но остаётся ещё огромный простор.       — Жаль Летний сад закрыт. Там очень красивые скульптуры, а на воротах есть голова Медузы Горгоны.       — Обещай мне взять выходной и сходим туда, — без колебаний говорит Игорь, отпивая лимонад. Ограда Летнего сада теряется за деревьями и разделяющей их дорогой, так что рассмотреть по ту сторону мало что удаётся. Впрочем, Игорь с куда большим удовольствием смотрит на улыбающееся лицо Серёжи, которому прогулка уж точно пошла на пользу. Игорь и сам слишком часто забывает в каком прекрасном городе они живут. Особенно, если их семья не пытается его разрушить или сжечь. Игорь усмехается и поворачивает Серёжу к себе, целуя приоткрытые в ожидании губы. Сережа же обнимает со всей силы, прижимается целиком, впиваясь пальцами в потертую кожаную куртку Грома. Он его спасение, якорь реальности, что превращает ужасный, ломающий день в признание в любви Петербургу и их семье. Серёжа чувствует себя самым счастливым человеком на свете.

***

      Игорь выплывает из счастливых воспоминаний в холодный коридор больницы и слегка прикладывается затылком о стену. Если Серёжа не сможет, если не справится, если оставит… Дальше думать страшно, и Игорь впервые в жизни молится. Он готов пообещать богу, миру, вселенной все, что угодно, обещает вовремя приходить с работы, быть внимательнее и перестать издеваться над Дубиным, хамить Юле и даже бить людей, только пусть с его Серёжей все будет хорошо. Упомянутые Дима и Юля обрывают телефон звонками и СМС, но Игорь не берет, просто не в силах сказать хоть что-нибудь и умерить их беспокойство, он сам в панике. Игорь продолжает не сильно биться головой о стену, хотя хочется приложится о бетон со всего маху, а ещё лучше разбить об неё кулаки. Только вот тогда его не то что не подпустят к Серёже, так ещё и отсюда выгонят. Сейчас Игорь понимает насколько не ценил данный им шанс, всю их ненормальную семью, эти четыре безумных, прожитых года.