Take me to church

Будильник заорал на весь дом, и Киришима недовольно заворочался. Пора на работу. Вторая половина матраса успела остынуть: Катсуки уже уехал. Эйджиро нахмурился и пошёл на кухню выпить водички. На столе стояла тарелка с яичным омлетом, порезанным на ломтики. Киришима не удержался и взял палочками кусочек. До чего же Катсуки восхитительно готовит, даже такие простые блюда. Эйджиро съел ещё чуть-чуть, потом быстро оделся и вышел в прихожую. На обувной этажерке лежал запасной ключ. Киришима закрыл за собой дверь, вышел из подъезда и зашёл к Каминари. Переодевшись в свежую одежду и уложив волосы, он подхватил скейт и поехал на работу. Смена проходила, можно сказать, спокойно. Утренний наплыв прошёл, и до обеда гостей ждать не стоило. Киришима, понурый, сидел за стойкой, положив голову на сложенные руки. В голове творилась такая жуткая каша. Как ему себя с Бакуго вести? Можно будет после работы снова зайти к нему? Ещё и Камибро стоит всё это рассказать. И как он отреагирует? Яойрозу тихо поставила перед ним чашку ароматного латте. — Момо-сэмпай, спасибо, — Эйджиро сделал глоток. Сэмпай так вкусно варила кофе, да и ещё её арты были чудесными. У Эйджиро вместо ровного белого круга пенки получалась пока что только жопа.       — Что-то случилось? Киришима-кун, ты сегодня прямо сам не свой, — она присела на стойку, глядя на напарника сверху вниз. В её руках тоже был латте. Киришима задумчиво покачал головой.       — С девушкой поругался? — она понимающе улыбнулась.       — Нет-нет, что вы, сэмпай, у меня нет девушки, — Эйджиро замахал руками и чуть не опрокинул чашку. Яойрозу заметила его красные уши.       — Может, дело в парне?       — Сэмпай, как вы догадались? — Эйджиро удивился. Она что, видит людей насквозь? Момо спрятала улыбку за тыльной стороной ладони.       — У тебя всё на лице написано. Ну, так что там с твоим парнем? — она присела на соседний стул.       — Мы с ним не встречаемся, — Киришима затеребил кожаный ремешок своего чёрного фартука с вышитой эмблемой кофейни, — дело в том, что он так заботится обо мне, столько раз помогал. А я даже не знаю, что чувствую, как себя вести. Он старше, более опытный. Я даже не могу понять, нравится он мне или нет. Грустный Киришима пил свой подостывший латте, а Момо задумчиво покачивала ногой.       — Киришима-кун, понять, что ты чувствуешь, действительно бывает непросто. Но знаешь, что самое главное?       — Что?       — Тебе спокойно с этим человеком? Киришима неуверенно прищурился и почесал щёку.       — Если честно, не всегда. Мы часто ссорились по моей вине. Не знаю, почему он продолжает так хорошо ко мне относиться. Но когда ссоры проходят, я чувствую себя очень спокойно. С ним, ну, безопасно, что ли. Но разве это чувствую можно назвать любовью или что-то типа того? Ведь любовь — это когда бабочки в животе и дыхание замирает при виде человека. Киришима жутко покраснел после осознания, что всё это с его стороны в их общении с Бакуго бывало не один раз. Ляпнул же такое, Господи. Момо отпила кофе и покачала головой.       — Киришима-кун, то, что ты только что перечислил — это влюблённость. Любовь — это когда с человеком спокойно. Когда он рядом, ты не чувствуешь тревоги, он одним своим присутствием может отгородить тебя от всех переживаний. С ним ты в безопасности. Он для тебя будет готов сделать что угодно, даже если ты не попросишь, и наоборот, ты сделаешь для него тоже самое. Вы будете делать друг друга счастливыми. Вот что такое любовь. Киришима поджал губы и нахмурился. Разве он делал Катсуки счастливым? Из-за Эйджиро на него сыпалось только трудности. Как же всё это тяжело.       — Ладно, Киришима-кун, постарайся не слишком сильно переживать, — она похлопала его по плечу, — нам надо ещё витрину поправить.       — О, конечно, сейчас! — Эйджиро поспешно встал со стула и вернулся к работе. Спустя час колокольчик над дверью прозвенел.       — Добро пожаловать, — хором сказали Киришима и Яойрозу. К стойке подошёл Катсуки. Выглядел он лучше любой кинозвезды или айдола в своих зауженных джинсах и кожанке поверх серой обтягивающей футболки. Одним красивым движением он поднял очки-авиаторы с переносицы на лоб.       — Привет, Катсуки — Киришима не знал, куда деть руки.       — Что будете заказывать? — сэмпай с дежурной улыбкой быстро отодвинула недопитые чашки за витрину с пирожными. Бакуго пробежался взглядом по меню.       — У нас появились новые сезонные напитки, не желаете попробовать?       — Эйджиро, приготовишь что-нибудь для меня? — Бакуго на Момо даже не смотрел.       — Конечно, выбирай, что хочешь в меню, — Киришима уже научился готовить без помощи техкарт.       — Не хочу из меню. Сделай для меня что-то особенное, — Катсуки склонил голову набок, разглядывая Эйджиро. Киришима на секунду задумался и кое-что вспомнил.       — Особенное, говоришь? Какой сироп нравится? — он махнул рукой на целый ряд стеклянных бутылок.       — Давай айриш. Без лишних слов он открыл холодильник, доставая оттуда молоко и сливки. Залив их в питчер в нужной пропорции и добавив чуть меньше половины джиггера* сиропа, он отложил пока это всё в сторону. Помолов зерно, он стемпировал таблетку и отправил портафильтр в машину. Спустя нужное время таймер щёлкнул, и Киришима вылил готовую порцию эспрессо в питчер, взбивая это всё капучинатором. Когда напиток стал горячим и воздушным, Киришима перелил его в чашку и поставил перед Бакуго.       — Пробуй. Эйджиро вообще был не уверен, что у него получилось вкусно. Да и готовил этот кофе он лишь один раз дома. А вдруг Катсуки не понравится?       — Киришима-кун, я никогда не слышала о таком способе. Это твой авторский рецепт?       — Сэмпай, ну что вы, — Эйджиро зарделся, — я о нём в интернете прочитал. Раф называется.       — Раф? — Момо тоже попробовала: Киришима оперативно сварил ещё две порции. — Ками, как вкусно! Так сливочно и сладко! Никогда не пробовала ничего похожего! — сэмпай была приятно удивлена. Катсуки тоже оказался под впечатлением.       — Очень вкусно. Ладно, у меня скоро обед кончится, мне пора возвращаться. Эйджиро, сегодня на ужин тонкацу с рисом, не задерживайся, — он положил купюру в десять тысяч на прилавок, — это на чай.       — Хорошо, — Киришима сказал это уже в спину Катсуки. Когда за Бакуго закрылась дверь, Яойрозу с улыбкой взглянула на напарника.       — Киришима-кун, это тот самый? Эйджиро кивнул и отправил чашки в раковину, надо ещё и тачку промыть.       — Такой красивый, — протянула сэмпай, — он модель? Может, айдол или актёр? Эйджиро поджал губы. Сейчас он как никогда смог понять чувства половинчатого. Остаток рабочего дня прошёл в обычной суматохе. Момо пообещала поговорить с менеджером о включении Рафа в меню. Такой эксклюзив как-никак, нельзя упускать возможность. Киришима подъехал к ближайшей детской площадке, уселся на качельку и достал мобильник.       — Алло? — голос Камибро был относительно бодрым.       — Как ты, дружище? — Эйджиро был рад, наконец, услышать его.       — В принципе, сносно. Уже в понедельник буду дома. У тебя там всё окей?       — Если честно, нет, — Эйджиро закурил последнюю сигарету из пачки Камибро. Таскал её в кармане на всякий случай.       — Что случилось? — Дэнки напрягся.       — В ночь после твоего отъезда к нам вломился Деку, хотел напасть на меня.       — Блять, что?!       — Я его скрутил и вызвал копов, так что теперь не о чем переживать, — Киришима старался говорить непринуждённо, как будто вообще не переживал о случившемся.       — Так, ладно, ещё новости есть? Киришима сделал глубокий вдох и внутренне собрался.       — Мне нравится Бакуго. Каминари пару секунд молчал.       — Кирибро, я спрашивал, есть ли новости.       — В смысле? — не понял Эйджиро.       — Я с самого начала понял, что он тебе нравится. Вернее, что ты по уши в него втрескался. Один ты продолжал отрицать очевидное.       — Это было так заметно? — Киришима выкинул окурок в урну.       — Слишком.       — Как мне ему признаться?       — Кирибро, Бакуго человек прямолинейный. Не ходи вокруг да около и скажи, как есть. Эйджиро поднялся и размял ноги.       — Спасибо, Камибро. Мне пора, нельзя больше медлить.       — Держу за тебя кулачки, Кирибро! Дерзай! — Каминари издал победный клич. Киришима запихнул телефон в карман, встал на скейт и помчался к дому. Он готов посмотреть правде в глаза. Когда он уже был на парковке, ему кто-то позвонил. Эйджиро затормозил и ответил на звонок.       — Алло?       — Киришима-кун, привет, — это была Мина-чан.       — Привет, давно не слышались, — Эйджиро удивился её звонку.       — Да я просто так звоню, если честно. Просто ты так внезапно уволился и с концами пропал. Захотелось узнать, как ты.       — Всё отлично, сама как? — Эйджиро уже заходил в подъезд.       — Неплохо, я тоже ушла с этой работы. Менеджер начал приставать ко мне, так что я быстренько свинтила оттуда.       — Воу, он не навредил тебе?       — Да нет, у меня хорошо поставлен удар, — было слышно, что Мина ухмыляется.       — Слушай, Мина-чан, мне сейчас чуть-чуть неудобно говорить. Давай в ближайшее время пересечёмся за чашкой кофе? Идёт?       — Оки-доки! Пока! — она отключилась. Слегка трясущимися руками Киришима вставил ключ в замочную скважину. Сейчас всё разрешится. Первым, что он услышал, был оглушительный звон разбившейся посуды. Эйджиро поспешно скинул кроссы, бросил скейт и вбежал в кухню. Шото, красный и с перекошенным от злости лицом, стоял в куче осколков. Бакуго внешне выглядел спокойным, но Киришима понял, что тот едва сдерживается.       — А, вот и виновник пожаловал, — Тодороки ткнул в Эйджиро пальцем, — к легавым побежал.       — Чего? — Киришима вообще не понимал, что тут происходит.       — Какого чёрта ты сдал Деку копам? Они позвонили отцу! — кричал Шото и, взяв со стола чашку, грохнул ею об пол.       — Прекрати истерить, — Бакуго морщился.       — Катсуки, ты прекрасно знаешь, что сейчас устроит мой отец! И после этого ты хочешь, чтобы я не истерил? Ты серьёзно? — на пол полетела тарелка.       — Хочешь злиться? На здоровье. Но кончай крушить мою квартиру.       Эйджиро переводил взгляд с одного на второго. При чём тут вообще отец Тодороки? И кто он вообще такой, раз даже копы напряглись от его фамилии.       — Катсуки, он же сейчас устроит лютую херню. Думаешь, мне хочется получать от него поддержку? Заботливый папочка всё уладит?       — Да кто вообще такой твой папаша? — вклинился Киришима.       — А ты вообще молчи! Ну отмудохал бы ты Деку как следует и всё на этом, надо было тащить его копам? Или тебе вместе с пигментом в волосах мозги твои разъело, а?       — Шото, — пугающе тихо сказал Катсуки, — ещё одно слово в его сторону, и ты вылетишь отсюда быстрее, чем твой брат делает подачу. Сечёшь? Половинчатый затравленно на него взглянул, шмыгнул носом и выскочил из кухни, пробежав прямо по осколкам. Дверь балкона захлопнулась с жутким грохотом. Катсуки тяжко вздохнул и начал собирать разбитые чашки и тарелки. Эйджиро потерянно замотал головой.       — Давай я с ним поговорю.       — Не надо, — Катсуки высыпал осколки в ведро, — он сейчас перебесится и успокоится, оставь его. Киришима поджал губы.       — Я так не могу, Катсуки, — он вышел на балкон. Тодороки сидел на стуле, подтянув колени к груди. На щеках виднелись ещё не подсохшие прозрачные дорожки. Эйджиро сел рядом, достал сигарету из лежащей на коробке пачки.       — Будешь?       — Не курю, — отрывисто произнёс Шото и отвернулся. Как ёж надутый. Киришима пожал плечами и закурил.       — Ты пахнешь им, — неожиданно выдал половинчатый.       — Что, прости?       — От тебя пахнет Катсуки. Его парфюмом и сигаретами. Киришима не знал, что на это отвечать.       — Слушай, Шото-сан, я не знаю, что за проблемы в твоей семье, и это, по факту, меня не касается, но я поступил правильно с Деку. Он заслужил тюрьму за свои действия. Тодороки упорно молчал.       — Помимо тебя и меня он следил ещё за несколькими парнями. И одному Богу известно, что он собирался с ними сделать.       — Отец в ярости. Пытается всё так устроить, чтобы Деку вообще из тюрячки бы не выпустили.       — Твой отец что, сам полицейский?       — Нет, он бизнесмен, хочет в политику пробиться. Важная шишка, — сказал он это без особой гордости. Киришима потёр лицо ладонями. И как ему себя вести с пацаном?       — Ты знал, что Деку наблюдал за тобой?       — Конечно же, да. Я не настолько слепой. Эйджиро принял эту шпильку почти без раздражения.       — И ты ничего не сделал?       — А что я мог? Мне тогда было одиннадцать, жаловаться некому, доказательств нет. Киришима неуверенно прикоснулся к плечу Шото, но тот отодвинулся и запыхтел от злости.       — Мы с тобой не друзья. И я ещё не смирился, так и знай. Рано или поздно Катсуки будет со мной.       — Не будет, — твёрдо сказал Эйджиро.       — Это ещё почему? — Тодороки впервые за разговор повернулся к нему лицом.       — Потому что я собираюсь признаться ему. На секунду на балконе повисла гробовая тишина. Шото сжал губы в тонкую нитку.       — Так вот значит как ты запел, — уровень яда в его голосе превысил возможную норму, — ещё недавно строил из себя невинную овечку, а сам при удобном случае решил заманить его к себе? Ты хуже змеи.       — Шото, — Эйджиро строго на него посмотрел, — я никого не заманивал. Катсуки сделал сам свой выбор, и он каждый раз не в твою пользу. И как бы сильно ты ни злился, как бы сильно ты ни старался делать вид, что рано или поздно сможешь добиться ответных чувств, ты этого не получишь. Катсуки взрослый человек, и он сам решает, с кем хочет быть. Просто смирись и живи дальше. Он больше не друг старшего брата, живущий по соседству, а ты больше не младшенький, который может таскаться за ним хвостиком.       — Откуда ты знаешь про это? — Шото почти испуганно на него взглянул.       — Катсуки мне сам рассказал. А теперь будь добр, уйди. Ты и так навёл шуму. Тодороки сжал кулаки до белых костяшек.       — Я всё равно не смирюсь! — это было последнее, что он сказал перед уходом. Когда он уже научится не хлопать дверьми? Достал. Катсуки мыл посуду, то и дело хмурясь. Эйджиро замер у двери, наблюдая за ним.       — Как поговорили? — Бакуго раскладывал тарелки на специальную сушилку.       — Ну, не очень продуктивно.       — Тонкацу остыл, теперь придётся что-то новое готовить. Разогретые тонкацу хуже, чем тёплое сакэ, — его передёрнуло.       — Из твоих рук я что угодно съем. Ты мне нравишься, Катсуки. Супница выскользнула из рук Бакуго и звонко шлёпнулась о дно раковины. Катсуки быстро выключил воду и в один шаг оказался рядом.       — Повтори.       — Ты мне нравишься. Спасибо, что подождал. Катсуки сгрёб Киришиму в охапку, прижал к себе и зарылся носом в волосы.       — Ты меня задушишь, — прохрипел Эйджиро прямо ему в ухо.       — Терпи, — Бакуго был непреклонен. Они простояли так минут пять, просто обнимаясь. Киришима положил голову ему на плечо и закрыл глаза. Стоя вот так, он, наконец, почувствовал, о чём ему днём говорила сэмпай. Катсуки дарил спокойствие. Только вот хотелось в данный момент кое-чего другого. Киришима ненавязчиво прошёлся кончиками пальцев по плечам Бакуго и услышал его тихий вздох.       — Не играй с огнём, Эйджиро. Или ты уже готов к сексу, а? — его руки начали опускаться ниже. Киришима вздрогнул и покраснел. Катсуки отстранился.       — Именно поэтому и не играй, — он хотел вернуться к посуде, но Эйджиро придержал его за запястье.       — Даже поцеловаться нельзя? Бакуго шумно втянул носом воздух и посмотрел в потолок. Он снова обнял его за талию.       — Можно, конечно, но для начала… Катсуки подхватил удивлённо охнувшего Эйджиро под задницу и усадил на стол, вставая между его разведёнными ногами. Эта поза была такой открытой, что Киришима не сдержался и отвёл взгляд от смущения. Катсуки наклонился к нему и нежно очертил линию его скулы, блуждая взглядом по лицу. Киришиме было приятно даже от таких простых прикосновений. Хотелось тоже что-то сделать, что заставит Катсуки раскраснеться или задушенно вздохнуть. Эйджиро прошёлся ладонями вверх от запястьев блондина, останавливаясь на ключицах. Он водил пальцами по шее, груди, прессу, плечам, не в силах оторваться. Катсуки часто дышал, иногда закатывая глаза и прикусывая губы. Осознание, что сейчас Бакуго полностью во власти Эйджиро просто опьяняло их обоих. Катсуки целовал его требовательно, грубовато, словно хотел возместить все месяцы нервотрёпки, а Киришима отвечал, как умел. Их футболки валялись на полу, а они сами старались вжаться в друг друга как можно сильнее, как будто хотели срастись в единое целое. Катсуки так часто запускал пальцы в волосы Эйджиро, что окончательно испортил ему укладку, но Киришиму это ни капли не волновало. Бакуго оставил ему засос на шее и под линией подбородка.       — Если сведёшь их до того, как они пройдут сами, сделаю вдвое больше, — сказал Катсуки прямо в губы Эйджиро. Киришима не остался в долгу, царапая ему кожу на лопатках. Стояк Эйджиро доставлял уже настоящий дискомфорт, но Киришима всё не мог оторвать рук от Катсуки. Блондин снова взял его на руки и перенёс в спальню. Киришима распластался на матрасе, а Катсуки пристроился между его разведёнными ногами.       — Чего тебе хочется? — Бакуго оставлял влажные следы на шее и проходил кончиками пальцев по груди Эйджиро.       — Просто сделай уже что-нибудь, — Киришима хныкал и готов был упасть в обморок от переполняющих его эмоций.       — Так не пойдёт, — Катсуки мгновенно отстранился. Киришме стало холодно.       — Эйджиро, ты девственник. Перед тем, как случится секс, придётся подготовиться, иначе тебе будет очень больно. Если ты сейчас не готов, то мы ничего не будем делать. Эйджиро расстроенно вздохнул. Катсуки весь настрой ему сбил.       — Тогда просто обними меня, ладно?       — Это всегда пожалуйста, — Бакуго прижал его к своему боку. Они какое-то время лежали, просто наслаждаясь этим хрупким моментом покоя. Киришима мог чувствовать, как бьётся сердце блондина. Практически в такт с его собственным.       — Как ты понял, что я тебе нравлюсь? — Бакуго накручивал красную прядь волос на палец. Эйджиро смутился. Опять эти откровенные разговоры.       — Устал отворачиваться от правды. Ну и сэмпай меня немного к этому подтолкнула. Я просто понял, что с тобой мне хорошо, хочется быть рядом, и я очень тобой восхищаюсь. Ты мне даже снился, — Киришима тут же прикусил язык. А вот последнее он явно зря сказал.       — Да? И что же тебе снилось? — Катсуки придвинулся чуть ближе.       — Не заставляй меня произносить вслух! — Эйджиро закрыл лицо руками, чем выдал себя с потрохами. Под таким пристальным взглядом невозможно находиться.       — Тогда мне придётся угадывать самому? А ты тот ещё любитель подкинуть мне головоломок. Я делал так? — Катсуки озорно прищурился и прикусил тонкую кожу на ключице. Эйджиро замотал головой.       — Может, так? — он положил руку ему на бедро, и Киришима снова отверг эту версию.       — Надо же, как интересно. Тогда так? — блондин ловко расстегнул пуговицу на джинсах Киришимы, а тот сглотнул.       — Я угадал, ура. Катсуки стянул с него штаны и отбросил на пол. Эйджиро лежал теперь практически голый, стыдливо бегая глазами туда-сюда.       — У тебя отличное тело, — блондин начал медленно опускаться вниз.       — Твоё гораздо красивее, — на выдохе пробормотал Киришима. Катсуки не отвлекался. Что там вытворял Бакуго своим языком, Киришима почти не видел, слишком стеснялся посмотреть вниз. Но это было нереально хорошо. В миллионы раз лучше тех редких моментов, когда Эйджиро запирался от мамы в своей комнате и украдкой смотрел порно. Ни в какое сравнение. Спустя буквально пару минут Киришима не мог больше держаться. Выгнув спину до хруста, с каким-то невнятным стоном он кончил прямо в рот Катсуки. Бакуго привалился рядом и поправил спутавшиеся волосы Эйджиро. У Киришимы онемели ноги, а голова совершенно опустела.       — Фух… это… я… Боже…       — Спасибо за комплимент, — довольный Бакуго чмокнул Эйджиро в мокрый висок.       — Давай я тоже…       — Лежи смирно, — Катсуки укрыл их обоих одеялом, — спать пора.       — Я курить хочу, — Эйджиро кое-как собрал фразу. Катсуки усмехнулся и полез в карман джинс.       — Сегодня можно здесь, не тащись на балкон — великодушно разрешил он. Киришима понемногу приходил в себя, но в тоже время накатывала усталость. Потянуло в сон. Сижка сейчас была гораздо вкуснее обычного, и Киришима докурил с неимоверным удовольствием. Он прижался к Катсуки, обнимая одной рукой и положив голову на плечо. Бакуго играл с его волосами.       — Катсуки, ты потрясающий, — уже почти вырубаясь пробормотал Эйджиро.       — Спасибо. Киришима ещё никогда не спал так крепко.