Take me to church

Киришима открыл глаза и шумно втянул носом воздух. Голова гудела от вчерашней попойки. В глаза лезли светлые волосы. Бакуго спал спиной к нему, а Эйджиро закинул на него руку и ногу, как на дакимакуру. Стыдоба-то какая, Боженька. Похмелье как рукой сняло. Так ещё вспомнилось всё, что Эйджиро вытворял ночью, пока пьяный был. Ужас, что бы сказала мама? Киришима осторожно отполз, стараясь не издавать ни звука. Надо срочно убираться отсюда. Катсуки обернулся, нахмурился во сне, шаря рукой по опустевшей стороне матраса. Эйджиро едва смог отвести взгляд от него и ушёл в душ. Надо привести себя в чувства и свалить. В дверь кто-то позвонил. Киришима открыл и увидел на пороге Шото. Половинчатый, приоткрыв рот от шока, уставился на Эйджиро.       — Ты что здесь делаешь? И где Катсуки?       — Он спит, не шуми. Шото сразу прикусил язык, но не перестал злобно щуриться на Киришиму. У-у-у-у, гадюка.       — Мне надо поговорить с ним. Впусти меня.       — Ты как со старшими разговариваешь? — Эйджиро поджал губы. Пацан его раздражал до неприличия. Шото обиженно выпятил губу. Видимо, его сейчас разрывало между желанием нагрубить Эйджиро и не тревожить сон Катсуки. Киришима решил не продолжать разговор и просто захлопнул дверь прямо перед носом половинчатого. Лишний мусор в доме ни к чему. На цыпочках он прокрался обратно в спальню. Бакуго лежал на спине, раскинув руки и ноги. Одеяло сбилось в комок возле его щиколоток, частично свисая на пол. Эйджиро тяжко вздохнул и укрыл блондина нормально. Простудится ведь. Киришима зашёл в кухню, его мучал дикий сушняк. Хотелось опохмелиться, но вода тоже подойдёт. Кухня была наполовину разложена, хотя коробки здесь тоже лежали. Каждая была подписана. Катсуки перфекционист до мозга костей. Эйджиро налил себе стакан холодной воды и присел на стул. Он заметил неоново-зелёный стикер на холодильнике, прикрепленный магнитиком. Там было написано: «Если проснёшься раньше, бери, что хочешь». Эйджиро не был голодным, да и постеснялся бы он в отсутствие хозяина шариться в холодильнике, но вот кофе бы сейчас он выпил с удовольствием. И для Бакуго можно будет сварить. В одном из подвесных ящиков нашёлся пуровер* и бумажные фильтры к нему. То, что нужно. Мама любила пить такой кофе, и Эйджиро наловчился варить для неё. Теперь и для Бакуго сварит. Киришима вскипятил чайник и оставил его чуть-чуть подостыть. К сожалению, у Катсуки дома нашёлся уже молотый, вкус будет уже не таким насыщенным, но пойдёт. Киришима поставил пуровер в стеклянный заварный чайник, положил в воронку фильтр, всыпал кофе и включил таймер. Время творить магию. Спустя пятнадцать секунд Эйджиро отставил чайник и полез в морозильник. Если есть лёд, можно айс-кофе намутить. Киришима вытащил формочку для льда, закрыл дверцу и обернулся. Бакуго стоял, прислонившись бедром к дверному косяку и скрестив руки на груди. Эйджиро опустил взгляд и снова схватился за чайник, лишь бы занять руки. Щёки предательски залились краской.       — Доброе утро, — пробормотал он, — а я тут кофе варю.       — Утро. Я на запах проснулся, — Катсуки склонил голову набок, наблюдая за Эйджиро. Киришима кашлянул и выключил таймер. Разлив кофе по роксам**, он поставил один перед Катсуки.       — Попробуй. Эйджиро сделал глоток и покачал головой.       — Древесиной отдаёт.       — В смысле? — Катсуки пил, не замечая. — Вкусно же. Ты отлично варишь кофе. Эйджиро отправил фильтр в мусорку, а пуровер — в раковину.       — Неужели не чувствуешь?       — Кофе как кофе, — Бакуго пожал плечами. Киришима присел напротив и подпёр щёку рукой. Допивать не хотелось.       — У тебя кофе уже молотый. А живёт он максимум неделю.       — Просроченный, что ли? — Бакуго явно не понял.       — Да нет. Смотри, в чём дело. Зерно после обжарки сохраняет свой уникальный вкус и аромат максимум три месяца. Если ты из этого зерна сваришь кофе через год, ты, конечно, не отравишься, но от вкуса не останется ничего. Будет привкус древесины или чего-то горелого. А если кофе помолоть и оставить, то этот срок сократится до недели.       — Я не знал, — удивился Катсуки, — мне всё это от прошлого владельца квартиры досталось. Я попробовал сварить один раз, не получилось, а разбираться не было времени.       — Я для мамы научился. Мне было интересно, и я в тему углубился. Вот и знаю немножко, — Эйджиро засмущался и почесал нос. Катсуки закусил губу, неприкрыто разглядывая Киришиму. Возникла немая пауза.       — Ты сказал, что у кофе есть свой вкус. А разве это не обычный вкус кофе, нет? — блондин решил подкинуть тему для разговора. Эйджиро отмер. Хватит ему уже смущаться, в самом деле.       — На самом деле после обжарки зерно может раскрыться с совершенно необычной стороны. Кофе довольно восприимчив к вкусам соседей. Я читал, что, например, на Кубе зерно более горьковатое и крепкое, потому что там растёт табак. Если рядом с кофейным деревом растёт апельсиновое, зерно с этого дерева будет иметь апельсиновый привкус. Мама однажды купила зерно, а оно пахло сладкими красными яблоками, представляешь?       — А так бывает? — Бакуго явно сомневался.       — Я сам удивился. Но реально так было. И это всё без всяких ароматизаторов. Только от обжарки зависит. Именно эти вкусовые качества проявляются в первые месяцы. Потом кофе выдыхается и становится пустым. Катсуки задумчиво постучал пальцами по столу.       — Сваришь для меня потом хороший кофе? — спросил он с хитринкой во взгляде. Эйджиро потёр шею.       — Сварю. После этого Эйджиро спешно засобирался домой. Надо всё случившееся обсудить с Каминари. Он быстро переоделся и поспешил домой. Благо, квартира Дэнки находилась в шаговой доступности. Камибро сразу ему открыл. По лицу было видно, что он вот-вот лопнет от переполняющих его вопросов.       — Кирибро, ты ночевал у Бакуго? Что вы там делали, а? Вы хоть предохранялись?       — Мам, только после свадьбы, — Эйджиро скрыл смущение за неумелой шуткой. Умел же Дэнки вывести его из душевного равновесия своими разговорчиками. Киришима плюхнулся на диван, а Камибро уселся рядом на пол, положив голову возле колена Эйджиро.       — Камибро, это какая-то жесть.       — Ты о чём?       — Вчера у меня на коленях сидела девушка, целовала меня. А я вообще ничего не почувствовал, кроме неприязни. Разве такое бывает? Я слишком перепил? Или, может, у меня правда какие-то проблемы, с этим, ну… Каминари похлопал друга по колену.       — Кирибро, с тобой всё нормально. Возможно, та девчонка была не в твоём вкусе. Какой вообще у тебя типаж? Эйджиро никогда толком об этом не думал. Его вообще как будто не интересовали отношения.       — Светлые волосы, — Киришима сказал быстрее, чем подумал.       — Блондинки, значит, — Дэнки прикрыл глаза и закусил внутреннюю сторону щеки.       — А ещё я всю ночь проспал в одной постели с Бакуго в его одежде. Я же должен чувствовать отторжение. Но его нет.       — Послушай, Кирибро. Почему ты должен чувствовать отторжение? — они вышли на балкон. Киришима делал медленные и глубокие тяжки.       — Не знаю. А разве нет? Катсуки гей, я натурал. Это, вроде, так работает.       — Кирибро. Вы, в первую очередь, люди. И даже можете называться друзьями, если мои глаза меня не обманывают. Эйджиро задумчиво уставился в небо. Люди, значит?       — И, кстати, мне нужно тебе кое в чём признаться, — Дэнки ковырял ноготь на большом пальце.       — Что такое?       — Я би. Киришима на секунду подвис. Нужные слова пришли сами собой.       — Ты не хотел мне открываться из-за моих прежних взглядов, да?       — Не подумай ничего такого, Кирибро. Просто я не хотел рушить нашу дружбу. Мне казалось, что ты из-за церкви тут же начнёшь меня проклинать и пошлёшь куда подальше. Эйджиро разрывало от чувства досады.       — Камибро, если я когда-нибудь выскажу тебе что-то о твоей ориентации, можешь меня ударить. Ты лучший человек в этом мире, правда. И мне повезло тысячу и один раз, что я подружился с тобой. Спасибо, что не отвернулся от меня, спасибо, что помог переосмыслить столько вещей и столькому научил. Ты потрясающий, Камибро. Дэнки сделал вид, что ему что-то попало в глаз и шмыгнул носом.       — Иди уже сюда, я тебя обниму. Они рассмеялись и обнялись. Киришиме было тепло. У Эйджиро получился олли. Спустя сотню неудачных попыток, порванной одежды и ушибленных конечностей, он смог. Когда он оторвался от земли вместе со скейтом, ему показалось, что он взлетел как птица. Высоко-высоко, до самых небес. Это ощущение буквально опьянило его. Ханта сказал, что следующая задача после отработки олли — хиппи джамп*** Каминари уговорил Эйджиро прыгнуть с парашютом. Потом они катались на канатной дороге, попробовали водные лыжи, плавали наперегонки в бассейне и на пляже. Киришима пытался научить Дэнки плыть баттерфляем. Словом, они отрывались, как могли. Киришиму не отпускала идея о мотоцикле. Ему это казалось вершиной адреналина. Но денежки постепенно иссякли с его счёта, и надо было что-то решать с работой. Сидеть на шее у Каминари было не лучшим вариантом. Эйджиро не особо много чего умел делать, но ему подвернулась удачная вакансия бариста. Платили неплохо, недалеко от дома. В общем, очень даже неплохо. Киришиме пришлось учиться варить на кофемашине, запоминать техкарты и много чего ещё. Его приставили в пару к девушке по имени Яойрозу. Она терпеливо разъясняла Эйджиро все моменты, с готовностью каппила**** его эспрессо, который в первое время по вкусу не сильно отличался от гудрона, давала неоценимые советы и просто поддерживала. Как старшая сестра. Киришима был рад, что смог работать с такой чудесной сэмпай. После смены они с Камибро заваливались в очередной бар, напиваясь до состояния нестояния. Эйджиро вырубался, едва его голова касалась подушки. И так по кругу. Он набил себе ещё одну татушку, теперь уже это был Красный бунтарь. В планах был септум или смайл, на что хватило бы денег. Спустя пару недель такого образа жизни Каминари снова начал возвращаться в свою ту самую фазу. Кошмары, разговоры с самим собой, пугающие рисунки в скетчбуке и общая заторможенность и сонливость. Дэнки договорился со своим доктором о встрече.       — Не переживай, Кирибро, — нарочито бодро говорил Дэнки, складывая необходимые вещи в спортивную сумку, — отлежусь на койке недельку и вернусь. Всё будет пучком. Эйджиро помог ему собраться, пообещал приходить к нему каждый свободный от работы день. Следующим утром они приехали в больницу, где Дэнки тут же увели на обследования, а грустный Киришима вернулся домой. Он до вечера валялся на диване, не зная, чем заняться, поэтому просто щёлкал туда-сюда каналы. Потом бездумно листал телефон. Скука смертная. Может быть?.. Катсуки взял трубку с первого гудка.       — Алло?       — Привет, я тебя не отвлекаю? Эйджиро затеребил край майки.       — Как раз собираюсь домой. Ты что-то хотел? — Просто, Камибро уехал в больницу, я сейчас один. Подумал, вдруг ты ещё кофе захочешь? Бакуго не спешил отвечать.       — У меня свободный вечер. Можешь прийти ко мне, кофе попьём, кино посмотрим. Как тебе вариант?       — Очень даже неплохо, — Эйджиро улыбнулся как дурак, — во сколько можно?       — Часа через полтора приходи, окей?       — Окей. Кладу трубку. Эйджиро уткнулся лицом в подушку. Намечается отличный вечер. Киришима вышел из подъезда и столкнулся с Бакуго, который как раз парковался.       — Привет, — он достал из центральной сумки какой-то пакет, — пошли. В пакете оказалась пачка свежего зерна и простенькая кофемолка.       — Вау, ты подготовился, — Эйджиро поспешил поставить чайник, пока Катсуки переодевался. Киришима смолол нужное количество зерна и быстренько сварил две порции кофе. То, что доктор прописал. Катсуки вернулся. На нём опять были одни пижамные штаны. Он что, специально это делает? Киришима постарался успокоиться и поставил перед ним рокс с горячим кофе и стакан прохладной воды.       — Сначала выпей воды, потом сделай один глоток кофе. Бакуго сделал, как просил Киришима.       — Ну и что? — он изогнул бровь.       — Попробуй прислушаться к ощущениям. Различаешь какие-то необычные нотки в кофе? Бакуго нахмурился и отпил ещё немного.       — Кислинка какая-то есть.       — Какая? Ягодная? Фруктовая? — Эйджиро действительно хотел, чтобы Катсуки понял.       — На ананас похоже. Киришима улыбнулся.       — Теперь подожди чуть-чуть, пока остынет, и ещё раз попробуй.       — Разве не надо пить, пока горячее?       — В этом вся магия пуровера. Вкус раскрывается на остывании. Эйджиро медленно потягивал кофе, наслаждаясь ситуацией в целом. Так спокойно и хорошо.       — Слушай, и правда вкус ярче стал, — блондин удивлённо покачал головой.       — А я о чём. Они допили кофе и перебрались в спальню. Катсуки заказал еды. Они непринуждённо болтали, как будто выросли в одном дворе. Обмениваясь разными историями, подкалывая друг друга, они не заметили, как пролетело время. Им доставили поесть. Киришима взял свой вок, распаковал палочки и принялся за еду.       — Слушай, как вкусно! Кисло-сладкий соус вообще обалденный! Бакуго достал из холодильника несколько банок пива. Красота. Они чокнулись банками, и Эйджиро одним глотком выпил половину.       — Ты где так пить наловчился? — Бакуго не переставал удивляться.       — Каминари хороший учитель. Катсуки неожиданно нахмурился.       — И как часто ты выпиваешь? Эйджиро принялся считать, но сбился после двадцати.       — Почти каждый вечер. А что? Бакуго вытер рот салфеткой и строго поглядел на Киришиму.       — Эйджиро, я не хочу показаться занудой, но так нельзя.       — Да я просто расслабляюсь, в этом ничего такого, — красноволосый почувствовал себя неуютно под этим взглядом.       — Я видел, до какого состояния ты можешь налакаться. Это не расслабление, а верный путь к алкоголизму. Киришима насупился. К чему сейчас эта нотация?       — Бакуго, я могу сам решать, что мне делать, а что не делать.       — И из всего многообразия вещей ты выбрал спиться? Как дружеский разговор перетёк в это?       — Да не спиваюсь я! Катсуки взъерошил волосы.       — Эйджиро, я понимаю, тебе сейчас непросто. Но таким способом ты не решишь свои проблемы. Со стороны это больше похоже на попытку сбежать. А вот эти слова уже явно были лишними.       — Повтори-ка, — Эйджиро придвинулся почти вплотную к Бакуго.       — Повтроить что? Что ты выбираешь глушить переживания в выпивке, как последний трус? — блондин стойко выдержал взгляд Киришимы.       — Я не трус, — Киришима злился. Как же он злился.       — А кто тогда? Ты вечно сбегаешь, поджав хвост. Что это, если не трусость? Катсуки, похоже, решил вывести Эйджиро из себя.       — Бакуго, ещё раз ты назовёшь меня трусом, и я за себя не ручаюсь, — рыкнул Киришима, — Я настоящий мужчина, никогда ничего не боялся и не буду. Кривая усмешка исказила губы блондина. Эйджиро совершил роковую ошибку, взглянув на них, а Катсуки воспользовался моментом и облизнул нижнюю губу. Проклятье. Они не прерывали зрительного контакта. Бакуго смотрел на него снизу-вверх, с каким-то непонятным вызовом. Чего он добивается?       — Настоящий мужчина? Эйджиро, открою секрет. Настоящие мужчины не боятся смотреть в глаза правде. А ты только и делаешь, что жмуришься и опускаешь взгляд в пол. Так делают только последние трусишки. Такие как ты, Эйджиро.       — Заткнись! — выпалил рассерженный Киришима.       — Правда глаза колет? Попробуй, заткни. Эйджиро не сдержался и сжал жёсткие светлые волосы на затылке Катсуки, оттягивая его голову чуть назад. Кадык Бакуго дёрнулся, но сам блондин выглядел невозмутимее Бодхисаттвы.       — Нравится выводить меня из себя, да? Весело? — Киришима сжал волосы сильнее.       — Ты, блять, не представляешь, как я от этого тащусь, — слегка хрипло ответил Катсуки, — но ты всё равно не сможешь ничего сделать, мелкий трусишка. Всё, баста. У Эйджиро упало забрало. Он повалил Бакуго на пол и навис сверху.       — Ты меня пиздецки бесишь, — сказал он прежде, чем поцеловал Катсуки прямо в губы. Он не был нежным и невинным, каким его всегда старались показать в дорамах. Эйджиро не особо представлял, что ему делать, но провёл языком по губе Катсуки. Тут же осознав, что он только что натворил, Киришима покраснел и отстранился.       — Прости, я…       — Иди, блять, сюда, — Бакуго не дал ему ни секунды обдумать произошедшее. Они перевернулись, и теперь уже Эйджиро лежал на полу, пока Катсуки целовал его. Киришима действовал по наитию, отвечая на действия блондина. Мысли путались, сбивались в тугой клубок и указывались куда подальше. Единственное, что Эйджиро осознавал: это было слишком хорошо. Как будто так было и надо. Бакуго прикусил язык Эйджиро, не до крови, но ощутимо. И даже это было охуеть как здорово. Киришима прошёлся пальцами по напряжённому прессу парня, чем вызвал у него табун мурашек. Катсуки отвлёкся буквально на секунду, чтобы сделать вдох, и Эйджиро воспользовался этим, мгновенно выставив руку между ними.       — Погоди, пожалуйста, — дрожащим голосом прошептал он. Катсуки моргнул и приподнялся.       — Я сделал что-то не так? Тебе больно? Киришима прижал пальцы к распухшим губам.       — Я поцеловал тебя, Бакуго, вот что не так. Катсуки сел рядом с ним.       — А это проблема? — спросил блондин без подъёбок.       — Должно быть проблемой… Но я этого не чувствую, — он закрыл лицо руками, у него краснели даже кончики ушей. Катсуки осторожно взял Эйджиро за запястья и отвёл их от лица. Немного наклоняясь, он выглядел абсолютно серьёзно.       — Эйджиро, отпусти ситуацию. Если будешь слишком много накручивать себя, умрёшь от инфаркта. Делай, что хочешь. Киришима сглотнул и сделал. Притянул Бакуго к себе за шею. Это было лучше алкоголя и сигарет вместе взятых. Лучше, чем первое в жизни удачное олли. Лучше, блять, всего, что Эйджиро делал до этого. Не глядя они забрались на матрас. Киришима стянул майку через голову и кинул её куда-то в сторону. Плевать, на всё плевать. Эйджиро сам не понял, как оказался сидящим на бёдрах Катсуки, впиваясь ногтями в его голые плечи. Бакуго прикусил его за ключицу, и Эйджиро не сдержался, задушенно охнув. Может быть, прошла всего минута, может быть — несколько часов. Киришима уткнулся в ложбинку между шеей и плечом Катсуки, тяжело дыша. Бакуго обнимал его за талию, вычерчивая на коже одному ему понятные узоры.       — И что мне теперь делать? — Киришима задел кончиком носа мочку уха блондина.       — А что ты хочешь? — Катсуки отклонил голову, чтобы посмотреть в глаза. Сейчас их заволокло мутной пеленой. Киришиме казалось, что он там утонет. Эйджиро придвинулся ещё ближе, насколько это было вообще возможно и заправил непослушные светлые волосы за ухо. Катсуки слегка покраснел, не выпуская Киришиму из кольца своих рук. Бакуго резко тряхнул головой и пару раз моргнул, приходя в себя.       — Давай закончим на этом. У Киришимы сжалось сердце от неясной тревоги.       — Тебе не понравилось? Я как-то не так делал? По лицу блондина прошлась едва различимая тень. Как будто эти слова натолкнули его на неприятные воспоминания, но он быстро совладал с собой.       — Всё отлично, но ещё рано, — Бакуго прижался щекой к груди Киришимы, — если сейчас сделаешь, потом пожалеешь. Киришима нахмурился. Момент был безнадёжно упущен. Одевался он в давящем молчании и неловкости. К счастью, стояк был не сильно заметен. Эйджиро и так было смущён до предела. Они вышли в прихожую. Киришима обулся и потянул ручку двери. Бакуго резко взял его за подбородок, придвинулся ближе и снова поцеловал. Быстро и грубовато.       — Ну, эм, пока, — пролепетал Эйджиро и пулей спустился вниз. Щёки полыхали огнём, в груди пекло, сердце бешено колотилось. Киришима влетел в квартиру Каминари, прислонился к ней спиной и сполз по ней вниз. Что это вообще было? Эйджиро быстро вошёл в кухню, достал из холодильника пиво, нахмурился, подумал и поставил обратно. Ничего он не избегает. Киришима перед сном, как дурак лежал на диване, не переставая трогать губы. На них ещё остался вкус Катсуки. Тут он услышал ковыряния в дверном замке. Каминари вернулся так быстро? В кромешной темноте послышался скрип двери и тихие, осторожные шаги. Воры? Эйджиро затаил дыхание и на цыпочках, стараясь ничего не задеть ногами, подобрался ближе. Преступник включил фонарик на телефоне, и Киришима без лишних раздумий наощупь ударил. Кто-то тихо ойкнул и выронил мобилу. Завязалась потасовка. Они катались по полу, а Киришима пыхтел, стараясь вырубить воришку. Он изловчился и схватил преступника на удушающий. Парень захрипел и задёргался, пока не затих, обмякнув в захвате Эйджиро. Киришима быстро включил свет.       — Твою мать… Деку валялся на полу в позе морской звезды. У Эйджиро затряслись руки от ужаса ситуации. Деку опустился до такого? Киришима, поборов оцепенение, вытащил из шкафа пояс от банного халата Дэнки и ремень и связал Изуку сначала руки, потом ноги. После этого он залепил ему хорошую оплеуху. Мидория закашлялся и открыл глаза.       — Ты вообще понимаешь, что натворил? — страх и ярость клокотали внутри Эйджиро. Деку поджимал губы и молчал.       — Ублюдок, я вызываю полицию. Киришима набрал номер, попутно пнув Мидорию по ноге. Он заслужил. Копы приехали спустя полчаса. Они нашли в коридоре спортивную сумку, а в ней — широкую изоленту, отмычку и верёвку. Эйджиро пробрал страх от осознания, что могло произойти, если бы он уже спал к тому моменту. Они взяли показания у Киришимы, нацепили на Деку наручники, взяли все вещдоки и уехали, пообещав разобраться поскорее. Киришима тупо пялился в одну точку, забыв, как дышать. Он даже не сразу заметил, что его телефон звонит.       — Алло?       — Ты слышал, полиция приезжала? Бакуго волновался, было слышно по голосу.       — Это ко мне.       — В смысле, к тебе? Киришима дрожал всем телом.       — Можно я переночую у тебя дома? Не могу здесь оставаться.       — Жду, — Катсуки отключился. Эйджиро оделся, закрыл за собой дверь и вернулся к Бакуго. Не стоило от него уходить. Катсуки распахнул дверь, а Киришима ещё даже не успел постучаться.       — Ты ранен? Что произошло? Эйджиро перешагнул порог и упал, просто ноги подкосились. Он обхватил себя руками, не переставая дрожать. Страшно-страшно-страшно. Бакуго не на шутку разволновался. Он поднял Эйджиро на ноги и повёл в комнату, усадил на матрас.       — Деку, — трясущимися губами пробормотал Киришима.       — Что?       — Деку в дом проник. Взломал замок. — Так это его уводили легавые? Киришима рвано кивнул. — Блять, я убью его, — Бакуго подскочил на ноги, но Киришима взял его за руку. — Не уходи. Останься, пожалуйста. Катсуки шумно вздохнул и сел рядом, приобняв его за плечо.       — У него была сумкой с верёвкой и изолентой. И отмычки ещё.       — Вот же блядский маньяк, — Катсуки разжимал и сжимал кулаки. Они сидели так ещё какое-то время, пока Киришима немного не успокоился. Он запустил пятерню в волосы и поморщился.       — Надеюсь, его посадят.       — Не сомневайся, — какими-то странным тоном сказал Катсуки. У Эйджиро не осталось сил, поэтому он сразу лёг спать, отвернувшись к стене. Уже на грани между реальностью и сном, он почувствовал, как Бакуго опустился рядом. Обняв его, он положил свою руку на его. Невесомо и осторожно. Эйджиро не смог удержаться. Просунув свои пальцы между пальцами блондина, он уснул. Так спокойнее.