Take me to church

Неделю спустя

Эти дни прошли относительно спокойно. Да, Каминари всё так же мучили кошмары, а Эйджиро полночи его успокаивал. Ещё Дэнки стал более заторможенным. Если обычно он мог трещать без умолку, теперь отвечал односложно, как будто разучился говорить. Он либо спал большую часть суток, либо рисовал какие-то эскизы в своём блокноте. Но Эйджиро не показывал. Пачка таблеток почти опустела, поэтому Каминари позвонил своему врачу, и они договорились, что послезавтра он придёт за новым лекарством. Эйджиро вызвался тоже пойти. Нельзя оставлять друга одного в такой тяжёлый момент. За эту неделю Киришима приготовил еды больше, чем за последний год. Он уговаривал Дэнки хоть немного поесть, помыться, прибирался в квартире. Стал практически нянечкой. Эйджиро старался подходить к этому как к испытанию господнему. Ему не удалось толком помочь в больнице, но сейчас он сделает всё возможное, чтобы его другу стало хоть немножко легче. Когда Киришима проснулся, на часах была половина двенадцатого. В последнее время он ложился всё позднее, и спал тоже беспокойно. Вдруг Каминари могло бы что-то понадобиться? Эйджиро сел на футоне и потёр глаза. Надо бы сходить в туалет. Он зевнул и, шаркая большими по размеру тапочками, пошёл в уборную. К его удивлению, из-под двери выбивалась полоска света. Каминари не спит?       — Дэнки-кун, ты там? У тебя всё в порядке? — он постучался. Но Каминари ему не ответил. Видимо, уснул прямо там. В последнее время Дэнки мог отрубиться в любой момент, даже когда принимал ванну. Надо бы проверить его. Киришима потянул ручку на себя, открыл дверь. То, что он увидел, словно выбило почву у него из-под ног. Первое, что бросилось в глаза — кровь. Каминари с совершенно безумным взглядом резал свои руки бритвой. Хаотичные порезы были на запястьях, предплечьях, около локтей — везде, куда он мог дотянуться. Из них вытекала кровь, падая на белый кафель. Она горела в жёлтом искусственном свете, словно в неё примешали флуоресцентную краску. Каминари повернул голову на скрип открывшейся двери. Его рот был перекошен, а лицо больше походило на неестественную гримасу. Сальные волосы обрамляли бледное, исхудавшее лицо, а молния, которую Каминари всегда старательно прокрашивал, размазалась по прядкам.       — Кирибро? — сипло спросил он.       — Что с тобой? Что ты видишь?       — Почему у тебя изо рта чёрная слизь течёт? — Каминари дрожащей рукой ткнул в совершенно потерявшегося Киришиму. Чёрная слизь? Что он несёт?       — Они и до тебя добрались? Я знал. Эти твари любого достанут, — Дэнки уставился как будто сквозь Эйджиро. Он посмотрел на свои окровавленные руки. — Они заползли мне под кожу. Их надо достать оттуда. Он собирался сделать ещё один порез, но Киришима, наконец, отмер и бросился к другу, чтобы выбить бритву. Каминари на удивление проворно увернулся, тяжело дыша. Киришима хотел схватить Дэнки за плечо, но тот взмахнул рукой с бритвой. Щёку Эйджиро обожгло неприятной болью. Он ощутил, как по щеке потекло что-то горячее. Каминари ранил его. Эйджиро не дал себе времени над этим раздумывать. Схватив Каминари за руку выше порезов, он резко повернул его к себе спиной. Крепко сжал двумя руками. Дэнки брыкался изо всей силы, верещал и мотал головой, метя Эйджиро прямо в нос. Он ещё пару раз полоснул Киришиму по рукам, к счастью, не сильно. Эта дьявольская игра, казалось, продолжалась бесконечно долго, пока Дэнки не обмяк, буквально повиснув на руках Киришимы. Бритва с глухим звуком упала на пол. Эйджиро пинком запульнул её подальше. Они опустились на пол. Каминари пару раз моргнул, мотая головой из стороны в сторону. Он подтянул колени к груди, зажал уши руками и начал качаться, что-то бормоча себе под нос. У Киришимы внутри всё похолодело от этого зрелища. Как сцена из фильмов ужасов. Весь пол был в красных разводах, даже на стенах были капли, словно тут было место преступления.       — Дэнки-кун, — Эйджиро хотел коснуться друга, но тот закричал, все продолжая качаться. Матерь божья, что же делать? Каминари нужна помощь, он же себя изрезал. Он сейчас потеряет много крови. Срочно нужен врач. Киришима достал из кармана телефон, открыл телефонную книгу. Единственный врач, которого он знает… На долю секунды Киришима расхотел звонить, но тут же задавил это чувство. В груди нарастала паника. Каминари, как маятник, не останавливался. А его бормотание давило на уши. Киришиме показалось, что стены начали качаться. Пальцы сами нажали на кнопку вызова.       — Алло? — по голосу было слышно, что он запыхался. Словно только что вернулся с пробежки.       — Бакуго… — это всё, что он смог из себя выдавить.       — Что случилось?       — Я… я… Бакуго, тут Каминари, тут столько крови… помоги, — голос срывался и дрожал. Из глаз покатились слёзы, которых он даже не чувствовал. Красные капли испачкали белую, почти новую футболку.       — Где ты? Что у вас там, блять, произошло? — Бакуго рыкнул. Давно Эйджиро не слышал от него такой интонации.       — Я у Дэнки-куна. Я не справлюсь один. Эйджиро начал запястьем вытирать слёзы и истерически хихикать. Он сам не понимал, что с ним творится. Порезы саднили, хотелось их почесать, как комариные укусы.       — Сейчас буду. Бакуго бросил трубку. Киришима на автомате запихнул телефон в карман, прислонился спиной к холодной стене и сполз на пол. Из крана капала вода, но попадала как будто прямо на затылок Эйджиро. Возможно, он тоже сходит с ума вместе Дэнки-куном. Они вдвоем будут сидеть тут до скончания веков, покроются мхом, а после истлеют, как старики-одиночки в маленьких квартирках, о которых никто не помнит. В голове Эйджиро было совсем пусто. Неужели всё происходящее — действительно божий замысел? Спустя двадцать минут, которые для Эйджиро тянулись по ощущениям раз в десять дольше, в квартиру позвонили. Киришима неловко поднялся, тело как будто одеревенело и не слушалось. Он быстро пересёк гостиную и оказался в прихожей, открыл дверь. На пороге стоял тяжело дышащий Бакуго в своей черепахе. В одной руке он держал шлем, второй — пытался привести в порядок смявшиеся от шлема волосы. От него пахло потом и маслом. Он что, сорвался сюда прямо с тренировки? Катсуки увидел щёку Эйджиро, которая явно сейчас выглядела не лучшим образом, быстро пробежался взглядом по перепачканным рукам. Глаза его удивлённо распахнулись.       — Что тут случилось? Вы подрались? В уголках глаз снова защипало. Сейчас в блондине Киришима видел свою единственную надежду.       — Он там. В ванной, — тихо сказал Киришима и пропустил Катсуки внутрь. Тот скинул ботинки и пошёл оценивать масштаб катастрофы. Когда он заглянул в открытую дверь, Киришима отчётливо увидел на его лице шок.       — Что с ним? — спросил Катсуки. Он быстро прошёл в гостиную, положил шлем на кровать, расстегнул молнию на куртке, снял её и положил к шлему, туда же отправились штаны. Он остался в облегающей одежде, которая напоминала термобелье.       — Ты язык проглотил? Что с ним? — с нажимом повторил Бакуго. Киришима начал чесать запястье.       — Он себя резал, — пробормотал он. Блондин замер в какой-то незавершённой позе, вполоборота к Эйджиро. Он запустил пятерню в волосы и глубоко вздохнул.       — Почему в «скорую» не позвонил? Эйджиро сам не знал, почему. А копаться в голове сейчас и искать ответ на этот, казалось бы, простой вопрос, хотелось меньше всего.       — Ну, ты ведь врач, — надо было хоть что-то ответить. Бакуго тяжело вздохнул. Его глаза бегали туда-сюда, светлые брови почти сошлись на переносице.       — Ладно, сейчас это не важно. Мне надо его осмотреть. Тащи аптечку пока. Киришима побежал на кухню, начал открывать все ящики подряд. В ванной её точно не было. Нигде ничего похожего на аптечку не было. У Каминари что, даже аспирина дома нет? Киришима снова начал паниковать. Из ванной раздавались крики Каминари. Бакуго со злым лицом сейчас пытался взять его за руки, а тот орал благим матом и пытался вжаться в угол под раковиной. Всё это походило на какой-то сюр.       — Аптечки нет. Бакуго повернулся и вперил тяжёлый взгляд своих красных глаз куда-то в переносицу Киришимы. Ой-ёй, не к добру это.       — Ты, блять, издеваешься? Катсуки буквально источал ауру злости. Он быстро вернулся в комнату и достал из поясной сумки, которую Киришима сначала не заметил, телефон. Набрав кого-то, он начал ходить по комнате широким шагом.       — Шото, найди в моей комнате коробку с медикаментами. Она подписана, не перепутаешь. Неси её сюда. Квартира номер двадцать. Давай, быстро. Киришима понял, что он про того парня. Кого ещё он мог попросить принести что-то из его квартиры? Но сейчас это не важно. Надо думать о Дэнки. Когда в дверь позвонили, Эйджиро пошёл открывать. На пороге действительно стоял Половинчатый. Как выяснилось, Шото. Он держал в руках большую картонную коробку. Увидев перед собой Киришиму, он странно прищурился.       — Эйджиро, неси всё сюда, — крикнул Бакуго.       — Эйджиро? — повторил Шото, склонив голову набок. Его глаза, — голубой и серый, — как будто хотели оставить дыру в теле Эйджиро.       — Ты чего там, блять, копаешься? — Бакуго подошёл к ним.       — Я принёс, что ты просил, — Шото теперь смотрел только на блондина.       — Молодец. Шуруй домой, — он взял коробку и буквально захлопнул дверь перед лицом парня. Где-то в глубине души Киришима почувствовал мрачное удовлетворение. Едва заметное. Катсуки начал копаться в коробке, достал какую-то маленькую скляночку и шприц.       — Что это? — Эйджиро недоверчиво косился на прозрачную жижу внутри пузырька.       — Успокительное. Без него нам не удастся помочь. Я успел заметить, что все раны неглубокие. К счастью, шить не придётся. Он не принимает никаких таблеток? Чтобы не конфликтовали препараты.       — Вот эти, — Эйджиро протянул почти пустую упаковку. Бакуго взглянул на название и выругался.       — Галоперидол? Серьёзно? Нахуя он пьёт антипсихотики?       — Врач прописал, — Эйджиро хотелось упасть в обморок. На неделю, а ещё лучше на две. Бакуго закатил глаза и промычал что-то явно нецензурное.       — Ладно, я возьму дозу поменьше, надеюсь, поможет. Тебе придётся его держать, чтобы я сделал Каминари инъекцию. Понял? Киришима кивнул, был просто не в состоянии говорить. Катсуки натянул перчатки, потом достал упаковку стерильной ваты и непрозрачный большой пузырёк, открыв его зубами, он промокнул кусочек ваты и налил себе немного на перчатки, а комната наполнилась запахом больницы. После Катсуки распаковал шприц, снял с него колпачок и сломал ампулу, набирая в шприц немного жижи. Схватив мокрую ватку, он кивнул Киришиме, и они снова пошли в ванну. Каминари всё так же сидел в этой скрюченной позе, не обращая внимания ни на что вокруг.       — Давай. Постарайся сделать так, чтобы у меня был доступ к его животу, — тихо сказал Бакуго и сжал шприц в руке. Киришима подскочил к другу и силой поднял его с пола. Каминари опять начал кричать и вырываться, но на этот раз Эйджиро точно не отступит. Всё-таки годы тренировок дали о себе знать, он был на порядок сильнее Дэнки. Пришлось взять в захват его руки, сжав их за спиной. Киришима повалился на пол и постарался по возможности своими ногами заблокировать ноги Каминари, которыми он без остановки молотил.       — Давай, Бакуго! — сквозь зубы рыкнул Киришима. Говорить дважды не пришлось. Катсуки в одно мгновение опустился перед ними на колени, заголил живот Каминари, протерев нужное место ваткой. Киришима не особо мог видеть, что он делать, но уже буквально через минуту Дэнки перестал сопротивляться. Киришима расслабился и шумно выдохнул. Эта ночь забрала из него все силы. Вдвоем они дотащили податливого Каминари до кровати. Эйджиро плюхнулся рядом с другом и посмотрел на Бакуго. Когда опасность миновала, в голову полезли ненужные сейчас мысли о том моменте. И думать об этом, когда блондин был в шаговой доступности, было ещё смущающе.       — А теперь расскажи нормально, чо тут у вас было? — Бакуго доставал бинты, пластыри и антисептик. Киришима боялся рассказать лишнего. Каминари же никого не посвящал в свои тайны, и тем более не давал разрешения Киришиме. Как же быть? Эйджиро обхватил себя за плечи и поджал губы. Его начинало мелко трясти.       — У него ведь шизофрения, так? Галлюцинацию поймал? Бакуго сел рядом, взял руку Каминари и смоченным кусочком бинта стал оттирать подсохшую кровь.       — Да, ты прав. Он сказал, что кто-то сидит у него под кожей, и их надо оттуда достать. Бакуго на это ничего не ответил, наклеивая первый пластырь на порез. Так прошёл беспокойный час. Теперь Дэнки мирно спал, укрытый одеялом.       — Он скоро проснётся?       — Часов через шесть, я не так много вколол, — Катсуки размял затёкшие руки, — давай ещё твои порезы обработаю. Киришима закашлялся и покраснел. Неосознанно он чуть отодвинулся, и это не укрылось от взгляда Бакуго. Он прищурился и цыкнул.       — Да не надо, я и сам могу, — затараторил Эйджиро.       — Ага, воспользуешься аптечкой, которой здесь нет? — Бакуго был непреклонен. — Давай сюда, сказал. Киришима пожевал нижнюю губу и, крайне смущённый, протянул руку. Ладони Катсуки были на удивление горячими. Он осторожно стёр кровь, обработал порезы и налепил пластыри. Теперь надо было тоже самое сделать со щекой. Катсуки притянул лицо Киришимы за подбородок. Эйджиро не сдержался и сглотнул, из-за его кадык дёрнулся. Они опять находятся слишком близко. В прошлый раз это ничем хорошим не кончилось. У Бакуго был сосредоточенный и уставший вид, тёмные тени под глазами и не думали уходить.       — Как ты? — спросил Киришима прежде чем успел подумать. Бакуго перевёл слегка удивлённый взгляд с щеки Эйджиро и посмотрел ему в глаза.       — Как обычно, — он пожал плечами и наклеил пластырь.       — Ты хотя бы спишь? Катсуки хмыкнул.       — Побольше, чем обычно. Пока есть время в отпуске. Киришима пару раз наклонил голову в разные стороны. Надо теперь, наверное, проводить Бакуго? Только вот живот предательски заурчал. Киришима густо покраснел и смущённо прикрыл живот руками. Катсуки улыбнулся краешком рта.       — Есть хочешь?       — Да нет, я недавно поел, — замялся Эйджиро.       — Я сейчас приготовлю что-нибудь. Пошли, поможешь, — он пошёл на кухню. Эйджиро покачал головой. Почему в его жизни стало так много Бакуго? Катсуки копался в холодильнике, доставая продукты.       — Промой рис пока. Киришима достал начатую пачку, высыпал в миску и положил под тонкую холодную струйку воды в раковину. Катсуки вскрыл упаковку куриного филе и начал разрезать его на кусочки.       — Ты ещё и готовить умеешь? — удивился Эйджиро.       — Мать постоянно пропадала на работе, пришлось учиться, — Катсуки пожал плечами, не отвлекаясь, — подай красный перец.       — Держи.       — Каминари надо в больницу, — как бы между прочим сказал Катсуки. Киришима похолодел на пару секунд.       — Ты уверен?       — Если у него случился такой затяжной приступ, это надо решать с врачом. Самостоятельно он себе не поможет. Возможно, его даже положат в стационар. В горле Эйджиро пересохло.       — Его там не будут бить током? У Катсуки на лице появилось выражение, как будто он разговаривал с пятилеткой, спросившим, почему вода мокрая. Эйджиро прикусил язык. Это ведь такой глупый вопрос!       — Эйджиро, эти методы устарели ещё в прошлом веке. Никто никого не будет там бить током, успокойся.       Киришима ожидал насмешки. Подумал, что Катсуки опять начнёт говорить, что из-за своей «помешанности» на церкви Эйджиро больше ничего не знает. Но эти слова были больше похожи на ободрение, как будто Бакуго было не наплевать. Киришима был так растерян, что решил не продолжать разговор, а Катсуки не стремился его развивать. С готовкой они расправились гораздо быстрее, чем если бы Киришима готовил один. Курица получилась просто изумительно.       — Вау, Бакуго-кун, потрясающе! Как в ресторане! — не сдержался от похвалы Эйджиро.       — Конечно, это ведь я готовил, — Бакуго самодовольно улыбнулся, отправляя посуду в мойку. Сейчас он был таким, как в день их знакомства. Уверенный в собственном превосходстве Бакуго Катсуки. Киришима в который раз удивился тому, как круто всё перевернулось. Ещё пару месяцев назад Эйджиро назвал его мерзким, а теперь ест его вкуснейшую еду, после того как Бакуго отложил все дела, ради помощи. Ему снова стало до невозможности стыдно.       — Спасибо за еду.       — Я хочу покурить. Выйдешь со мной? Киришима посомневался пару секунд. Сейчас он всё равно не уснёт, так что почему бы и нет? Ночная прохлада забралась под футболку, лёгкий ветерок прошёл сквозь волосы, уронив несколько прядей на лицо. Киришима заложил их за уши и тяжело вздохнул. Он слишком устал. Бакуго, видя, что на балконе всего один стул, притащил из кухни второй для Киришимы. Эйджиро сел, положив ноги на перекладину между ножками. Катсуки достал пачку сигарет, которых Киришима не знал. В полутьме он лишь разглядел по-английски написанное «Ньюпорт»       — Я их не видел раньше.       — Они американские, покупаю их в одном магазинчике, — Катсуки чиркнул зажигалкой, прикурил сигарету и затянулся. Киришима почувствовал запах от сигарет, который не замечал до этого. Ментол.       — Вкусные? — он положил голову на перила и посмотрел на Бакуго. Свет из комнаты делал тени на его лице более резкими. Сейчас он был похож на какую-то скульптуру из музея.       — Не жалуюсь, — его голос стал ниже, бархатнее. У Киришиме по позвоночнику пробежались мурашки.       — Можно мне одну? Катсуки аж замер на секунду, удивлённо глядя на Киришиму, который сейчас казался сам себе разбитой и кое-как склеенной вазой.       — Зачем?       — Не знаю. Они же, вроде как, расслабляют? — Эйджиро взъерошил волосы и прикрыл глаза ладонью.       — Ну, на, — Катсуки протянул ему сигарету. Киришима завертел её в руках и неуверенно положил в рот, зажав зубами. Катсуки придвинулся к нему чуть ближе и прикурил. Эйджиро попытался затянуться, но горечь обожгла язык и он закашлялся, чуть не уронив сигарету на пол. Бакуго криво усмехнулся и покачал головой.       — Научить? Киришима хотел было отказаться от этой глупой затеи. Он ведь никогда не курил, зачем сейчас начинать?       — Ладно, — он снова сказал прежде чем подумал. В глазах Бакуго мелькнули искорки. Может, это был интерес, а может — блик от зажённой сигареты, Киришима не стал об этом думать.       — Сделай небольшую тягу, как будто пытаешься вдохнуть гелий из воздушного шарика. Киришима сделал, как сказал Катсуки. Рот защипало, как от жвачки.       — Теперь сделай вдох, а после выдохни. Всё просто, смотри, — он показал на себе. Сизый дымок вырвался из его губ струйкой, растворяясь в ночной темноте. Эйджиро закашлялся, но вторая тяга пошла лучше. Это было даже приятно.       — У меня голова кружится, — честно признался он. Эйджиро смотрел на звёзды, которые в Токио были не такими яркими, как в его родной Мусутафе. Сейчас они как будто расплывались, словно хотели образовать новые созвездия.       — С непривычки всегда так. Бакуго тоже положил голову на перила. Они молча курили, пытаясь снять с себя напряжение этой ночи. Киришима теперь не знал, что его ждёт дальше.       — Бакуго? — негромко позвал он.       — А? — Катсуки скосил на него взгляд       — Неужели это всё — действительно Божий замысел? Киришима не смотрел на него, но на каком-то подсознательном уровне знал, что Бакуго улыбнулся от этих слов. Катсуки выдохнул ментоловый дым и прикусил губу, даже не пытаясь скрыть ухмылку.       — А сам как думаешь?