прости, я забыл, что тебя нет.

      Тучи сгущались, стрелки часов доходили до шести вечера. Окинув взглядом комнату, Киеко стало не по себе. Гнетущая атмосфера изрядно влияла на эмоциональное состояние. Глядя по разные углы помещения, она понимала, насколько трудно ей было здесь находиться. Уже полностью откинувшись на кровать, Киеко посмотрела в белый потолок.       — Шиничиро, — шёпот, наполненный горечью и досадой, прозвучал в комнате.       — «Ты обещала. Ты обещала, жалкая сука. Не мерзко от самой себя? Ты — ничтожество. Никчемность. Ты — никто. У тебя никого нет. Ты никому не нужна. Умри».       — Хватит, пожалуйста, хватит, прошу, — отчаянно приказывала своим же мыслям.       Сейчас разум заполняло только одно. Вскочив с кровати, Киеко надела свою привычную одежду. Огромная, черная толстовка с капюшоном, почти доходившая до колен, широкие, тёмные штаны. Убрала густые волосы, натянула колпак. Вдобавок, надела чёрную маску, закрывающую половину лица.       Без лишнего шума, школьница закрыла за собой входную дверь и оказалась снаружи.       На улице царил хаос. Люди разбегались по домам с криками о том, что сейчас начнётся ливень. В подтверждение этому, прогремел гром. Не придавая происходящему никакое значение, она уверенно двинулась вперёд. По пути купила белые лилии. Было страшно. Страшно идти туда, ведь она ещё ни разу не посещала его.       Вот уже виднелись каменные надгробия. Отперев скрипучую калитку, Киеко вошла внутрь. Жутко. Неуверенно шагая по тропе, девушка искала нужное имя.

Шиничиро Сано.

1980-2004.

      Лучезарная улыбка парня заставила остановиться. Ноги не удержали тело, и она виновато упала на колени у фотографии Сано.       — Шиничиро, — длительное молчание. — Прости меня.       Горячие слёзы покатились по щекам. Они всё шли и шли, а девушка была не в силах остановить их.       — Я такая жалкая, Шин. Я сказала тебе, что буду рядом с ним. Сказала, что всегда помогу и поддержу, а сама сбежала в самый трудный момент его жизни. Мне не хватает тебя. И не только мне. Как ты посмел так легко уйти из жизни? — натянув слабую улыбку, попыталась смахнуть слезы.       В груди неистово болело. Почему же такие прекрасные люди покидают нас так рано?       — Ты самый лучший, Шин. Я надеюсь, что ты не сильно злишься на меня. Жизнь уже преподнесла мне наказание, но это ещё не все. Я никогда не смогу простить себя. Я ужасна, омерзительна, ничтожна, ― гневно перечисляла Киеко, пока не замолчала от недостатка кислорода. — Я не достойна жизни, Шин.       Последние слова походили на отчаянный крик. Уткнувшись лицом в колени, она обняла себя и замолчала. Как назло, дождь усилился, но Киеко продолжала сидеть на месте. Сейчас погодные условия волновали меньше всего.       5 минут. 10 минут. 15 минут. Сколько времени уже прошло? Чёртов дождь не унимался. Большие капли перестали касаться тела. Медленно Киеко посмотрела вперёд и увидела, что дождь ещё идет. Тогда в чём же дело? Девушка подняла голову к небу и увидела над собой большой, чёрный зонт.       — Ты знал моего брата? — раздался спокойный голос.       Тело онемело. Боязно сглотнув, она опустила голову. Майки стоял в двух шагах от неё, придерживая гребанный зонт.       — Я тебя раньше никогда не видел здесь. Шиничиро был тебе дорог? ― безмятежно говорил он.       Девушка слабо кивнула. Они оба выдерживали болезненную паузу. Сано думал о своём брате, глубоко погрузившись в воспоминания.       — «Это мой шанс», — подумала, вставая с места.       Киеко начала отдаляться от Майки, а он продолжал стоять на месте.       — Подожди, — Ханма-младшая остановилась, нутром чувствуя, что тот сейчас уставился ей в спину.       — Возьми зонт, — сказал он, словно это было не предложение, а приказ. — Ты первый, кто за долгое время посетил его. И твоё состояние говорит мне о том, что он был для тебя не просто знакомым. Я не хочу, чтобы друг брата простудился.       В голосе парня школьница не услышала ничего враждебного, наоборот, он был наполнен теплотой. Такой уж Майки, когда речь идет о близких, он становился ласковым котёнком.       — «Хотя, что я говорю? Он всегда был милым», — подумала, слегка раскрасневшись за свои мысли.       Хорошо, что за маской ничего не было видно.       Медленно развернувшись, девушка подошла к нему, опустив голову вниз, схватила зонт и направилась подальше.       — Надеюсь, мы еще встретимся, — произнес вслед.       — Надейся, — тихо прошептала в ответ, чтобы не услышал.       С каждым шагом расстояние между ними увеличивалось. Ей хотелось прямо сейчас развернуться и побежать к нему, заключая в долгие и крепкие объятия.       — « Я так скучаю, Майки. Интересно, что ты думаешь обо мне? Вспоминаешь меня? Я вот вспоминаю. Вспоминаю, но сразу же забываю, потому что всё должно быть в прошлом. Я должна быть в прошлом».

***

      Скрип входной двери. Киеко стояла на пороге и прислушивалась к звукам, царящим в доме. Ничего не было слышно, кроме шума ударяющейся о пол воды, кажется, Ханма был в душе. Она переоделась в своей комнате и спустилась вниз. На кухонном гарнитуре лежал телефон. Открыв холодильник, девушка взяла сок и уже хотела пройти мимо, но звук уведомления остановил её. Осмотревшись по сторонам, она аккуратно посмотрела в экран. Ханемия Казутора Приготовления завершены. 31 октября. Свалка автомобилей. — 19:24.       Киеко подавилась соком и начала кашлять.       — «Казутора пишет Ханме? Что происходит?».       Школьница разблокировала телефон, пароля не было, ей сразу же открылась вкладка диалога.

Ханма

Не уверен, что Ханагаки говорил правду о Баджи. Но делать нечего, приготовления завершены? — 19:20.

      Звук шагов. Она быстро юркнула из кухни, при этом выключив телефон, и тихо побежала в свою комнату. Девушка закрыла дверь, спиной оперевшись на неё.       — «Ханма связан с Казуторой, тем самым другом моего детства, даже не верится. Какие-то приготовления, явно не просто так, они что-то замышляют. Опять драка? Баджи в этой истории также играет свою роль», — всё, что она успела понять, взглянув на эти странные сообщения».       Также настораживала неизвестная дата и место. Киеко ещё долго рассуждала на эту тему, пока не поняла, что делает.       — «Почему я думаю об этом? Я должна не лезть в их жизнь и забыть о них, как сказал мне Кен».       Но все мы прекрасно понимаем, что этого не случится. Киеко никогда не забудет своих друзей, как бы не старалась. И сейчас она намеренна что-то предпринять. Смешно, правда?

***

2004 год. 2 год средней школы.

До смерти Шиничиро.

      ― Мицуя, у меня не получается, ― захныкала девочка, в очередной раз опуская руки.       ― Дурёха, ты делаешь все наоборот, смотри, — мальчишка начал показывать ей работу с самого начала, на примере своей вышивки, а она внимательно наблюдала.       ― Поняла, ― сказала, опять приступив к шитья. Мицуя лишь улыбнулся ее неловким движениям.       ― Лучше бы спарринг устроили, ― обиженно произнёс Доракен.       Киеко посмотрела на него и показала язык, словно вредный ребенок.       ― Злюка, мы сегодня уже занимались твоими пытками.       ― Это не пытки, мой стиль боя лучше, чем у Баджи, — парень встал с места, горделиво скрестив руки на груди.       — Баджи тоже неплох, — фыркнула, отвернувшись от него.       — Кенчин, ты обижаешь командира первого отряда, и, естественно, Киеко тоже, — неожиданно сказал Майки, беззаботно улыбаясь.       Девочка повернулась к нему и одарила своей лучезарной улыбкой, благодаря за то, что поддержал. Внезапно его щеки залил легкий румянец. Не ожидая такой реакции, она раскраснелась вслед за ним. Доракен проследил за странной парочкой, лишь устало выдохнув, думая что-то наподобие: «Их лучше не трогать».       Время тянулось медленно. Киеко с ребятами находились в их месте, не было только Казуторы и Баджи. Но она знала, что они пошли искать подарок Майки на день рождения, потому что балда Кейске случайно взболтнул при ней свои планы. Конечно же, она не выдала его.       — Ки-чан, пойдем сегодня к нам, — предложил Сано. — Эмма по тебе соскучилась, и мне не будет так скучно.       — Да, конечно, я как раз думала, чем бы заняться вечером.       — Вот и отлично, пойдём сейчас, — паренёк вскочил с места и резво схватил её за руку. В общем, как всегда.       — Майки, сейчас только четыре часа, — слегка опешив, проговорила. — А как же ребята? —окинула взглядом всех присутствующих.       — Идите уже, голубки, — лениво протянул Доракен.       — Ты дурак, Кен! —возмутившись, крикнула девочка.       Он отвернулся от неё в попытках сдержать смех, Такаши и Пачин так же все поняли.       — Ничего, потом доделаем вышивку, — добавил Мицуя. — А сейчас иди, — Пачин лишь махнул на них рукой, мол, мне вообще всё равно.       — Ну вот, смотри, — весело начал говорить Майки. — Никто не обижается, пойдём уже, — они выбежали на улицу.       — Я куплю тебе мороженое, — сказал парень.       — Не нужно.       — Нужно.       Двое детей шли по дороге. Майки продолжал держать за руку подругу. Он всегда так делал, будто боялся, что она убежит или исчезнет. Они дошли до ближайшего ларька со сладостями и, несмотря на все упрёки, он купил мороженое.       — Майки, ты и так многое для меня делаешь, — проговорила с незначительным чувством вины. — Можно сказать, я живу у вас, и ты всегда тратишь на меня свои деньги. Мне стыдно, — он несильно щёлкнула по девичьему лбу и улыбнулся.       — Дурочка, во-первых, ты тоже многое для меня делаешь, а во-вторых, для родного человека —ничего не жалко, — хоть немного, но он помог убрать это навязчивое ощущение.       Они направились дальше, обсуждая все на свете. Покой и свобода. Каждый раз, когда Киеко была с Майки чувствовала именно это. Она считала Сано-младшего — удивительным человеком. Его внутренний мир, который открывался всякий раз, когда девчонка была рядом с ним, заставлял сердце трепетать.       — Давай зайдём к Шиничиро?       — Конечно, — воодушевленно ответила Киеко, так как не видела его уже очень давно. — Я скучала по нему, — мечтательно произнесла.       — Тьфу, как будто год не виделись,— Майки нахмурил брови, по-детски надувая щёки.       — Дурак Майки, ничего ты не понимаешь, — повторяя его движения, ответила.       — Всё-всё, прости, — сдался мальчишка, смотря на упрямую подружку.       Они блуждали по району, наслаждаясь обществом друг друга. На горизонте уже виднелся магазин Шиничиро.       — Почему так много людей? — спросила Киеко, вопросительно глядя на столпотворение.       Он ничего не ответил, продолжая смотреть на толпу, собравшуюся у магазина. Киеко вздрогнула, когда услышала полицейскую сирену. Майки тотчас побледнел и боязно поплёлся вперёд. Девочка неуверенно зашагала за ним. Стало страшно. Пробраться через толпу было не так трудно, особенно, когда рядом был Манджиро. Девчонка начала оглядываться вокруг, пытаясь вникнуть в происходящее. Первое, что попалось на глаза — это машина скорой помощи и носилки на колёсах. Медики везли человека под белой простынью. Мурашки табуном прошлись по телу. Кто же там был?       — Убедительная просьба, — раздался оглушающий голос человека, говорящего через граммофон. — Люди, отойдите в сторону, прошу вас, не мешайте.       Дверь магазина Шиничиро отворилась. Кажется, все кто присутствовал устремили свои взоры именно туда. Люди в форме выводили какого-то парнишку. Киеко сразу же узнала в нём Казутору.       — Майки, Майки, — от безысходности начала звать друга. — Что происходит?       Казалось, паренёк забыл, как дышать. Она еще никогда не видела его в таком состоянии. Второй парень оказался Баджи. Из его глаз текли горькие слёзы, а руки были по локоть в крови.       — Майки, что это такое? — голос дрожал.       Баджи поднял заплаканные глаза и посмотрел на друзей, точнее на Манджиро.       — Майки, прости, — начал истошно кричать. — Слышишь? Прости, Майки.       Паника. Киеко искренне надеялась, что это просто дурной сон. Нет, кошмар.       — За что? — с бледных губ сорвались лишь два слова. Киеко продолжала смотреть на него. Неживые и пустые глаза глядели на друга.       Вскоре машина уехала. Люди начинали расходиться. Они стояли на том же месте, не в силах пошевелиться. Шиничиро мертв. Это был огромный удар. Удар по всему. Киеко не раздумывая, прижалась к другу, обнимая его так крепко, как могла. Его сердце почти не билось, а сам он был очень холодный.       — Я с тобой, — тихо произнесла.       Слёзы покатились по бледным щекам.