Проклятый кот и чёрный маг

Найтмер резко открыл глаза, почувствовав толчок в спину. Он вскочил с места, где лежал, и начал оглядываться, пытаясь вспомнить, что произошло. Мысли роились, всё же, хоть и медленно, но складываясь в длинную логическую цепочку воспоминаний. Прошлый день был ужасно длинным и долгим, перенасыщенным событиями. Голова гудела, словно готовая взорваться, особенно когда всплыло воспоминания о заблокированной печати. Найт, чуть пошатываясь, пытался вдохнуть жизненно необходимый воздух, горло будто перекрыло, когда картина вчерашнего дня по кусочкам собиралась всё больше и больше. Юный маг начал кашлять, чувствуя, будто в горле что-то застряло. Задыхаясь, он упал на колени, не в силах держать себя на ногах. Он начал выплевывать всё, что скапливалось в горле, не давая проходу кислороду. По серому полу начала растекаться абсолютная чёрная, вязкая жидкость, отдающая странным бирюзовым оттенком. Лужа становилась больше, стремительно увеличиваясь в размерах пропорционально тому, как силы уходили из тела Луны. Наконец смог вздохнуть, тяжело откашлявшись и грузно отшатнувшись от лужи тёмной жижи, которая источала ужасное, подавляющее присутствие. Найтмер огляделся, полностью восстановив память: он должен быть где-то в медпункте. Это место точно им не являлось… Пространство вокруг было полностью серым и бесконечным, простиралось вдаль без конца и края. Всё было однотонным, настолько, что понять, где начинался потолок, было просто невозможно. Внутри почему-то сразу же возникло тяжёлое чувство омерзения, отвращения и просто-напросто ненависти к этому ужасному месту. Будь тут на тон светлее, то это пространство можно было бы назвать белым. Единственное, что выделялось здесь, так это полностью чёрная лужа. Найт попробовал позвать кота, но ему никто не ответил. Он не чувствовал страха, только бесконечное отвращение, даже сам не зная почему. Юный маг кое-как встал, пошатываясь, но сумев устоять на ногах. Он поднял голову вверх, поняв, что оттуда будто что-то светит. Над его головой простиралась огромных размеров печать, столь сложная, что голова кружилась лишь от попытки её понять и разобрать. Она источала мерзкий желтовато-белый свет, из-за которого это пространство и казалось светло-серым. Луну будто передернуло, а внутри нарастало желание спрятаться от этого ужасного света где-нибудь в тени. Бледные лучи будто обжигали подобно огню, но при этом были холодные как лёд. Неприятное, просто отвратительное чувство. Найтмер прищурился: глаз немного болел, что было обычным чувством последние шесть лет. Ему хотелось как можно быстрее выбраться из этого ужасного места, но выхода он не видел. Юный маг аккуратно сделал шаг в строну лужи, смотря в чёрную жидкость, которая медленно, но верно будто бы… увеличивалась? Да, ему не показалось: неспешно, будто бы стараясь делать это максимальное незаметно, жижа росла, занимая всё больше пространства. Найт отошёл на пару шагов назад, после чего присел на серый пол. Эта жижа казалась более приятной, чем свет, даже несмотря на гнетущие чувство, которое она вызывала. Он закрыл глаза, прислушиваясь к себе. У него были догадки о том, что это за место. Найтмер постукивал пальцами по полу, чувствуя, как внутри его тела начала двигаться мана, наполняя каждый миллиметр его магических каналов. Он был шокирован, почувствовав, что впервые за долгое время медитации и циркуляции маны по малому и большому кругу сосудов текла вязкая, немного липкая, но родная и собственная магия, без обжигающего чувства да ощущения, что его каналы были чем-то забиты. Количество маны стремительно увеличивалось, прежде чем излишки начинали скапливаться в ладони, выходя через плоть и кожу. Под рукой начала появляться маленькая лужа такой же чёрной жижи, которая увеличивалась стремительно, хоть и по каплям. Луна выдохнул, в конце концов, он мог бы назваться мастером в медитации, ведь он занимался ей практически по пять часов каждый день в течении нескольких лет. Это было единственное помогающее в развитии упражнение, которое он знал, всё остальное ему не было доступно. Хоть он и хотел пожаловаться на это, но молчал, прекрасно зная, что никто ему не поможет. Пока другие дети уже начинали учиться заклинаниям или даже контролировать собственный, уже пробужденный, атрибут, ему позволяли лишь медитировать, раз за разом, с тяжким трудом прогоняя ману по закупоренным светлой магией каналам. Луна прекрасно помнил, как над ним любили смеяться, особенно учителя, говоря о том, насколько он ужасен и ничтожен, раз даже атрибут не смог пробудить, потому был способен заниматься только тем, что делают трехлетние дети. Лужа под его рукой превратилась в ручей, утекая в сторону чёрной жижи, которая разрослась до размера самого настоящего пруда. Чем больше было количество вязкой жидкости, тем темнее становилось пространство вокруг Найтмера, создавая подобие тени, мешая палящим лучам печати делать тому больно. К сожалению, это было последний каплей, и заклинание на потолке начало реагировать, сменив свой полупрозрачный вид на более видимый, будто бы даже осязаемый. Свет стал сильнее, выжигая мглу и слизь, хотя более не был в силах как либо повлиять на небольшой пруд. Сам Найт вообще не обращал внимание на это всё, лишь принял более удобную позу и продолжил медитировать. Хоть сейчас он был слаб, а его запасы маны — невелики, но он продолжал поддерживать сторону, которую самостоятельно выбрал, без чужих навязываний и мнений. Ручей под его рукой становился только больше, продолжая усиливать пруд, что увеличивался всё больше, хоть теперь и максимально медленно, практически невидимо для взгляда. Свет печати и тьма воды смешивались, образуя светло-серый цвет пространства. Всё же, количество жидкости ни в коем разе не могло сравниться с громадным заклинанием. Он не знал, сколько времени пройдёт, прежде чем он очнется. В конце концов, в этом пространстве даже нельзя было ощутить магический фон, не то, что сколько часов или минут он здесь находится. Юному магу оставалось только продолжать медитировать и ждать момента, когда его тело соизволит очнуться, а разум выбросит обратно из подсознания туда, где ему и место. К счастью, иногда он мог читать книжки с теориями и небольшими объяснениями устройства мира, поэтому хоть какие-то знания в его голове имелись вкупе с абсолютно нулевым практическим опытом. Найтмер сделал глубокий вдох, выбрасывая ненужные мысли: время проходит быстрее, когда он не занят ими. *** Кот с интересом смотрел на спящего ребёнка, помахивая своим пушным хвостом и иногда задевая им открытые участки чужой шеи, отчего спящий немного хмурился. Уголек беззвучно рассмеялся на такую реакцию и перевел взгляд на цветок-паразит, оставленный фамильяром Ласта: тот уже успел пустить корешки и ими прицепиться к одежде. Это раздражало, поэтому, недолго думая, кот вскочил на живот человека, слегка приоткрыв пасть с острыми клыками. Цветок был сбит с Найта резким ударом лапы, после чего ещё и смят, хоть и маленькой, но далеко не лёгкой тушей животного. От этого ребёнка уже как несколько часов исходила всё более серьёзная и явная тёмная мана, которая тут же перебивалась светлой, не говоря уже о том, что он начал чувствовать её ранее, точно спящий атрибут. Кот вновь вернулся к голове человека, свернувшись возле его шеи клубком. Он закрыл глаза: кажется, атрибут его подопечного наконец-то пробудился, как и источник. Животное тихо заурчало, со стороны похожее на обычного питомца нулевого ранга, но от его тела, незаметными нитями тянулась тяжёлая, похожая на множество шипастых веток тернового куста, мана. Та собиралась в комки и исчезала в теле человека, помогая тому подавлять печать. Кот недовольно зашипел, когда почувствовал тягучее чувство опустошения. Мана внутри тела спящего стала ещё более активной, слишком бурно реагируя на чужеродное вмешательство. Собственная мана Найтмера была вязкой и липкой, но оставалось жидкостью, в какие-то моменты даже очень плотной, слово болото. Хаотичная густая магия Луны, будто бы понимая, что эти мановые нити пойдут ей на пользу, вцепилась в них, поглощая и преобразовывая в собственные ресурсы. Эта магия была слишком жадной, уже не ожидая новых нитей, а самостоятельно вытягивая их из источника кота, которому пришлось вскочить и отойти, чтобы не лишиться абсолютно всех запасов маны. Уголек был явно недоволен этим. Чуть фырча, тот ударил лапой по груди глупого человека, попутно ещё раз придавив задней конечностью несчастный цветок-паразит. Его запасы будут восстанавливаться достаточно продолжительное время, поэтому сейчас он ничем более не был в силах помочь. Кот выдохнул: самое время проверить одну вещь. Сердце сжалось от страха, подгоняя его. Он спрыгнул с дивана и направился в сторону одного из коридоров. Осматриваясь, принюхиваясь, просто наслаждаясь тем, что наконец-то вернулся. Кажется, прошло слишком много времени, он не мог узнать некоторые стены, большинство юных учеников… И даже некоторых старых знакомых. Кот шёл медленно, не торопясь, пытаясь вспомнить некоторые моменты и сохранить в памяти новые впечатления. Он шёл по темному коридору, чьи стены были расписаны заклинаниями подавления света. Кажется, это должно было быть где-то здесь, если его память не подводит. Хвостатый сел лицом к стене, закрыв глаза, пока по его когтям проходили тонкие нити маны, переходя в стену и активируя нужные ему руны. Стена беззвучно отодвинулась назад, открывая небольшой проём, как раз достаточный, чтобы кот смог зайти. Стоило хвостатому скрыться из коридора, стена вернулась на своё законное место, словно ничего и не происходило. Сам Уголек быстро бежал по тоннелям, на ходу вспоминая, где нужные ему повороты и куда он направляется. К счастью, путь был не особо долгим, чтобы его кто-то заметил или он устал, поэтому уже через шесть минут он сидел в конце одного из секретных ходов, вновь активируя символы. Как и в прошлый раз, аккуратно проскочив в небольшую открытую щель, он оказался в нужном ему месте и принялся осматривать до боли знакомые коридоры. Тёмный мрамор и практически абсолютный мрак, тяжёлым бременем давивший на разум. Для кота это не было чем-то отягчающим, даже несколько приятным и родным, вызывавшим далёкие воспоминания, которые заставляли хмуриться, хоть и подобное выражение морды было трудно сделать. Он аккуратно пошёл вперёд, под его лапами вспыхивали искры, образуя странные узоры, которые, подобно нитям, оплетали его лапы. Всё же в этом месте слишком холодно, чтобы находится тут без согревающих заклинаний. Окоченеть в этом закоулке — последнее, чего он хотел. Кот выдохнул белый пар, позволяя тому раствориться в холоде коридоров, унося тепло и ману. Он не мог вспомнить, насколько здешние заклинания сильны, да даже понять, в каком именно секторе располагается этот закоулок, было тяжело, ведь и практически идеальная память не была способна запомнить всю карту школы и, тем более сотни и даже тысячи скрытых проходов, отчего тот мог только искать хоть какие-то ориентиры, хоть и знал, что именно подземный блок считается лабиринтом, а не это хаотичное месиво механизмов корпуса артефакторики. Там хоть множество различий коридоров, а тут всё идентично, особенно так называемые «холодильники». Уголек склонил голову влево, и слава черной магии, что он не забыл, для чего нужны эти самые тёмные и мрачные этажи всей школы. Некоторые ресурсы, особенно реагенты алхимиков, быстро портятся, и, чтобы это предотвратить, нужна настолько ужасающе низкая температура, что даже не все ледяные заклинания третьего порядка способны её создать, поэтому были созданы нежилые и некоторое время закрытые небольшие помещения на старых подземных этажах. Конечно, такой расклад был не долго: некроманты быстро перебрались поближе к холодильникам, подмяв их под нужды своего корпуса. Кот осмотрелся, рассеянно покачивая головой то влево, то вправо. Он тут же пришёл в себя, прижавшись к полу и выдыхая клубки пара. Это действительно удивляло: эти твари уже заметили его. Хвостатый яростно зашипел, поднимая голову, чтобы увидеть красивых чёрных бабочек, что слабо мерцали в тусклом свете ламп. Они порхали над ним, увеличиваясь в количестве и продолжая сбрасывать столь опасную «пыльцу». Уголек вскочил на лапы и побежал вперёд, когтями оставляя незаметные царапины на мраморных полах, ведь лапы сильно скользили в этом обледеневшем месте. К его счастью, эти тёмные жнецы были слишком медленными, чтобы его догнать. Кот недовольно бил хвостом по полу, отряхиваясь от остатков пыльцы. Это вещь была концентрацией ауры смерти и порчи, если её не убрать, то он обязательно заболеет чем-нибудь отвратительным, вроде болезни Анохита, или его шерсть будет испорчена. Уголек вновь несколько раз зашипел, разгоняя очередных бабочек, летящих в его сторону. Вот почему он никогда не посещал этот ужасный корпус смерти, эти бабочки, как муравьи на сахар, слетаются отовсюду, а от пыльцы мыться приходится по несколько часов. Хвостатый вновь побежал. Ему просто нужно было выйти во внешнее кольцо и попасть в корпус некромантии, это не должно было быть слишком сложно. Он дышал тихо, хоть и знал, что это было бесполезно. Его сердце всё ещё билось, а тёплое дыхание попадало в пространство, даже такое некроманты и маги смерти почувствуют за множество метров… А их представители и за километры. Кот знал, что очень рисковал, но не мог противиться собственным эмоциям и переживаниям, поэтому продолжал бежать всё дальше и дальше. Благо, был лишь вечер, и большинство учеников всё ещё мирно спали в своих комнатах, но солнце уже скоро зайдёт, и это ознаменует начало новых занятий. Крайне важно было успеть до заката. Уголек ускорился ещё сильнее, из-за чего в какие-то моменты даже врезался в стены из-за обледеневшего мраморного пола. Кот бежал вперёд, и, увидев нужный поворот, он лишь слегка затормозил, что зря. Ему пришлось прижаться к полу и резко перекатиться, в ходе чего потерять равновесие, начав катиться кубарем вниз по лестнице. Он действительно забыл, что в этом месте спуск и надо сбавить скорость. Бок, на который он приземлился, саднило, а тепло будто выбило этим ударом. Чёрная шерсть в некоторых местах покрылась тонким слоем льда, заставляя его выглядеть промерзшим и жалким. Хвостатого это мало волновало, он быстро встал, в обычно спокойных янтарных глазах плескался ничем не прикрытый страх, он был сильнее лютой боли и холода. Уголек немного подрагивал, но всё ещё продолжал шагать вперёд, стараясь делать это как можно тише и мягче, помня, что кое-кто очень чувствителен к шуму. Если он услышит столь незнакомые шаги, то точно придёт выяснить источник звука и обязательно найдёт его, а если это случился, до цели кот не доберётся. В секторе общежития было немного теплее, но лишь на пару градусов, а стоило приблизиться к заветной комнате, как температура вновь упала, даже ниже нормированной по всему блоку. Хвостатый чувствовал, как сердце замирало, выдавая его волнение и давящий страх… Неужели он опоздал? Вновь рискуя, тот надавил лапами на закрытую обледенелую дверь, и та с легким скрипом отворилась, открывая убранство большой комнаты. Обычно уютная и даже своеобразно тёплая комната была полностью покрыта льдом. С потолка свисали не то, что сосульки, настоящие ледяные сталактиты, что тянулись почти до пола. Пола и вовсе не видно, он был покрыт толстым, неровным слоем из смеси снега и льда, делая хождение по нему практически невозможным. Света практически не было, лишь странные мерцающие фонари, что плохо работали и не могли осветить даже четверти всего помещения. Множество книг было разбросано то тут, то там, некоторые и вовсе наполовину или полностью были похоронены во льдах. Это место действительно было мрачным и жутким, и больше напоминало замерзший склеп, нежели жилую комнату. Где-то в далеком углу мерцал слабый огонь свечи, что стояла на столе. На стуле же, сгорбившись, сидел и сам владелец. Представитель корпуса некромантии спал, положив голову на руки.