Две змеи

      Знаете, в мире столько всего необъяснимого. На каждом шагу, на каждом повороте — что-то неизведанное, пугающее. И изведать это никак не получается. Например пламя колец… Вот вы объяснили бы это? Мафия, которая владеет их силой, тоже не может ничего ответить.       Савада Тсунаёши тоже не мог объяснить всё происходящее. Да и даже если бы был гением, смог бы? В его руках горит огонь, его тело словно пёрышко лёгкое и быстрое словно пуля, которая не раз прилетала ему в голову.       Глупые мысли его посещают, когда он захлёбывается своей кровью. Из его груди раздаётся хриплый, иногда булькающий смех, полный безнадёги. Вокруг давящая тишина, и размытый мрак перед глазами, который хочется сморгнуть, но не выходит. Интересно получилось всё это.       Необъяснимое.       Необъяснимо его невезение. Оно преследует Тсуну везде, где бы он не находился, сидит на спине, царапает, привлекая неприятности на запах свежей крови. Наверное, ещё одна его сверхспособность, которая работает с его гиперинтуицтей. Одно привлекает всякую херню, другое об этом предупреждает. Интересный тандем. Если бы только это шло на пользу…       Исход — предсмертный хрип. Обещал уничтожить Ворголу, в итоге как глотка воды во время жажды ждёт своей смерти. Как тебе, Примо, его решимость? Нравится? И снова хриплый смех.       Рядом лежат также поверженные товарищи, но Тсуна знает наверняка, что они все живы и лишь без сознания. Они не услышат, они не увидят, они проснутся, и первым, что они увидят, будет уже холодный труп их друга.       Да почему же так хочется смеяться?!       Может, потому что смешно. Может, потому что и не хочется умирать. Горячие слёзы обжигали уже похолодевшие бледные щёки, смешивались с кровью. Где голоса друзей, которые обещали быть рядом? Где голос репетитора, который всегда следил за своим учеником? Всё закончилось. Закончилось… И остался лишь мрак, который могли видеть ослепшие глаза.       Не хочу…       Не хочу…       — Не хочу умирать! — выплёвывая кровь, на последнем выдохе закричал парень. Всё, что он запомнил после этого, было змеиное шипение над ухом.       Завтрашний день наступил. Он наступил. Тсунаёши распахнул глаза, осматривал всё вокруг с удивлением и ничего не мог понять. Больничная палата, самая обычная. На соседних койках спали товарищи — лишь головы с растрёпанными и опалёнными волосами торчали из-под одеял.       Тсунаёши судорожно выдохнул, стянув с носа кислородную маску.       Он не верил. Всё это не было сном. Не было! Так почему он сейчас здесь? Абсолютно живой и ни капли не мёртвый. Или это всего лишь видение перед ссылкой на небеса?       — Тсуна, ты проснулся? — знакомый голос выдернул парня из комка мыслей. Ямамото осторожно поднялся и осмотрелся вокруг, пытаясь понять, что хочет поймать ошарашенный взгляд товарища. Но он так и не нашёл ничего, поэтому решил вновь выдернуть того из мрачных мыслей своим голосом. — Знаешь, мы с остальными без сознания провалялись несколько дней. А ты спал ещё целую неделю. Тебе досталось больше всех…       — Я жив? — Тсунаёши перебил друга резким вопросом, что тот впал в ступор и замолчал.       — Д…да, — наконец, неоднозначно ответил тот. — Мы все живы.       — Но я же умер, — Савада продолжал настаивать на том, что точно никак не мог выжить после произошедшего, хотя сумасшедшая улыбка и слёзы выдавали его.       — Тсуна… — смог лишь прошептать Ямамото, видя, в каком психологическом состоянии находится Савада.       — Десятый проснулся?! — вскочил Хаято, будто только что не спал как убитый. — Десятый!!!       Не смотря на свои серьёзные раны, Гокудера всё равно соскочил со своей койки и со слезами помчался к боссу. А тот в свою очередь всё ещё не воспринимал всю реальность происходящего. Прикосновения… Но он чувствовал прикосновения Хаято! Его чуть ослабевшая хватка за плечи в эмоциях, его живой взгляд, его громкий голос и запах сигарет, боль ран. Всё выдавало реальный мир.       — Но… — продолжал противиться правде Савада, утирая слёзы радости. — Там же было целое море крови. Мне прострелили лёгкое и живот. Было слишком поздно. Как?       — Это было настоящее чудо, — серьёзно и с какой-то мрачностью в голосе ответил Такеши. — Мы не знаем, как это получилось. Когда мы очнулись, нам сказали, что тебе нечем помочь. Но каким-то образом твоя мозговая активность не прекратилась, поэтому решено было провести шестичасовую операцию. Тебе хватило пары недель, чтобы восстановиться и прийти в себя после такого.       — Я знал, что Десятый очнётся! — продолжал радоваться Гокудера. — Быть не может, чтобы босс Вонголы так погиб!       — Но…       Не может такого быть. О чём они говорят? Две недели после такого? Операция? Разве могла операция вытащить его с того света? В ушах раздалось тихое змеиное шипение, прервавшее безудержный поток вопросов. Савада завертел головой, но источника звука не нашёл, поэтому подумал на возможные голлюцинации. Меж тем потрясений ему с лихвой хватило, и сон стал ломить его с огромной силой, вследствие чего Тсунаёши упал на подушку и закрыл глаза. Хаято взволнованно вздохнул и заботливо надел кислородную маску на лицо босса.       — Знаешь, мне тоже в это не верится, — мрачно произнёс Такеши. — Пусть я уже тогда был в смутном сознании, но точно помню, как он потерял сознание. Нам сказали, что нас нашли через три часа. Любой бы сказал, что было поздно.       — Я тоже это понимаю, — рыкнул Хаято, укладываясь обратно на свою койку и придерживая рукой больное место под рёбрами. — Но Десятый каким-то чудом жив, разве не нужно этому радоваться?       — Это верно.       Однако один и тот же вопрос всё также продолжал их всех терзать: как же? Каким чудом? Произошло то самое необъяснимое, о чём не могут сказать ни врачи этой больницы, ни великие умы учёных — никто. Зато те настойчиво говорят, что нет ничего, что не могла бы объяснить наука.       Прошло досточно времени, чтобы Вонгола Дечимо и его хранители смогли как в старые добрые времена собираться вместе в шумную компанию, сносящую всё на своём пути. И будто бы забыты все те вопросы, которые терзали их души и мысли какое-то время назад, да вот только настала пора их вспомнить.       Сон в своей кровати, в своей комнате уже который день заставлял Саваду сиять от счастья. Этой ночью же вдруг ему открылось то, что объясняло появляющееся в его ушах змеиное шипение.       Это, собственно, были змеи. Точнее, даже две. Одна белая с мягкой, переливаюшейся жемчужными цветами чешуёй. Вторя же была чернее ночи с грубыми, матовыми чешуйками, будто собранными из угля. И взгляды их глаз совершенно не читались, будто были пусты, будто в них не было никакого сознания.       «Здравс-с-ствуй, гос-с-сподин» — звучал шипящий тонкий голос первой змеи. Сон это или реальность — разобрать было трудно. Всего лишь голос в голове и дремота.       «Ты звал нас-с-с, мы пришли,» — теперь это говорила вторя змея, та, что чёрная. Её голос был куда грубее и будто бы злее. Да и вообще всё это странно — змея говорит? Тсуна ещё умудрился понять, что это именно они говорят, а никто либо другой. Сон. Да, это странный сон.       — Звал? — решил спросить Савада, почему-то совершенно не надеясь на ответ. Однако ответ последовал сразу же: </i>«Погибнет один из нас — погибнешь и ты. Будет больно нам — будет больно тебе. И также всё, что происходит с тобой, чувствуем и мы. Ты хотел жить, и теперь мы — твоя жизнь.»       Сказки. Бредовые сказки и бредовые сны. Вот Тсунаёши проснётся, всё забудет, и на этом все странные разговоры закончатся. Так он думал до некоторых пор.       Змеи, Чёрт бы их побрал, самые что ни на есть настоящие. Не может быть, ну просто не может быть такого, что постоянное шипение в ушах было просто галлюцинацией. Не может быть, чтобы от жгучей боли от полученной раны кричал не только Тсунаёши, но змеи внутри него.       Он сам не понимает, что влияет на его разум, но он безоговорочно верит в то, что он живёт благодаря двум змеям, поселившемся в его теле. Тогда, когда он думал, что пришёл конец, не врачи спасли его, нет! Это было его желание не умирать, заинтересовавшее два чешуйчатых необъяснимых явления. Они пришли, они услышали.       Поэтому стоит сказать, что на самом деле Савада Тсунаёши мёртв.       Этот вывод очень угнетает его. Кем себя считать в данной ситуации? Он не жив, увы. И взгляды товарищей всё больше это выдают. Они чувствуют, что что-то не так, что что-то лишнее и невозможное находится рядом. Им неуютно, им некомфортно, им тревожно находиться рядом с Тсуной.       Может потому, что от него веет смертью?       — Реборн, а что, если я всё-таки мёртв? — спросил он как-то репетитора, уныло улыбаясь.       — Что ты такое несёшь, Никчёмный Тсуна? — лишь ответил тот. — Меньше глупостей, больше тренировок!       Может и не так всё просто, как он говорит. Глупости не глупые, а тренировки бесполезны. Как долго змеи будут для него источником жизни? Снова вопросы, а как иначе, если ничего не ясно? По ночам Саваде кажется, будто в его комнате стоит трупный запах. Он не знает, чувсвует ли это кто-то ещё, или это всего лишь его воображение, но почему-то всё меняется. От него будто точно чем-то пахнет.       Друзья почему-то всё реже собирались вокруг него в большую, шумную компанию как раньше. Это можно было объяснить взрослением, окончанием школы, работой, миссиями, переездами. Но их убегающие взгляды нечем объяснить. Потому что их ничем не обмануть. За их босса живут два других существа.       Знаете, они начали выходить, выползать. Призрачные чешуйчатые полосы передвигались по полу, тихо шипели по ночам, изучали мир вне человеческого тела, находящегося в это время во сне.       И настал тот момент, когда это заметили. Реборн на то и лучший в мире киллер, что смог поймать одну из змей и решил её задушить. Савада начал задыхаться.       — С…стой, — пытаясь заглотнуть хотя бы немного воздуха, произнёс Тсунаёши. — От…отпусти… её.       Как только Аркобалено ослабил хватку, животное буквально растворилось в воздухе. Савада смог нормально дышать, и теперь думал, какие слова подобрать, чтобы объяснить, что происходит. Что произошло в тот день.       — Не трогай этих змей, — серьёзно произнёс он. — Они — моя жизнь. Убьёшь хотя бы одну, я погибну тоже.       — Что ты такое несёшь, Никчёмный Тсуна? — лишь посмеялся в ответ Аркобалено. — Ты лунатик?       Это естественно, кто сможет поверить в подобную чушь? Пламя колец объяснить невозможно, а тут вдруг сказки про змей, поддерживающих жизнь в человеческих телах.       — Знаешь, в тот день я вправду должен был умереть. Но я не хотел. И они пришли ко мне, змеи. Они сказали мне, что услышали меня и теперь они будут моей жизнью. Не верь, ведь это бред, я сам в него не верил, но сейчас ты чуть меня не задушил.       — Если я поверю? — мрачно спросил Реборн.       — Я долго думал, — обречённо усмехнулся парень. — Знаешь, кажется я больше не хочу жить.       — То есть ты предлагаешь убить тебя? — он поверил, он понял, чему Савада ещё шире улыбнулся. — Ты ведь говорил, что они потому тебе и помогли, что ты этого не хотел.       — Реборн… Но я ведь давно уже мёртв…