На лезвии

Глаза Птицы вновь смотрели на меня испепеляющим, ядовитым взглядом. - Ты меня ударила.... Да уж, не думал, что ты можешь ударить любимого человека. - в словах Птицы читалась злая насмешка. - Ты не имеешь, черт возьми, никакого права говорить, что я не люблю Серёжу! - кровь вновь с бешеной скоростью прилила к вискам - Я ударила не его. Я ударила тебя, потому что ненавижу всё, что с тобой связано. Ей хватило пары секунд, чтобы вернуться от дальнего края стола, к автоматам, подобрав выпавший нож, и прижать меня к стене, держа его довольно близко к моей физиономии. - Оу, как жаль, - с наигранной грустью прошептала Птица. - жаль, что шрамы от твоего удара останутся на его прекрасном личике. Может быть, тебе тоже что-нибудь нарисовать? Но я знаю, что Птица не может навредить мне. Боится, очень боится. Каждый раз, после возвращения моего Серёжи, он говорит мне, что она любит меня. Любит также, как его самого. Поэтому, наша Пташка может угрожать, кричать но не причинять боль. - А давай, порежь, - я знала, что удивлю Птицу - а если хочешь - убей, может легче станет. Птица резко замахнулась ножом. Зажмурившись, я тихо ожидала конца. Конца всего. Конца жизни, любви, семьи, карьеры. Понимание того, что финал неизбежен, пришло почти сразу. В голове мелькали воспоминания: детство, школьные годы, тёплые объятия родителей, тихое "я тебя люблю" от первого молодого человека. Отдельным блоком шёл Серёжа: первая встреча, первая ночь, признание, ночные разговоры и танцы, приёмы и бессонные ночи за компьютером: я сидела за статьями, он - за разработкой новых функций для сети. Я любила его, любила эти ночи, любила всё, что было связано с ним. Слёзы сами собой катились по щекам; я чувствовала, как часть туши остаётся на нижнем веке и стекает вместе с соленой жидкостью, пачкая собой светло-серый свитер. Очень зря надела с горлышком, сейчас, когда ком страха и обиды подступает к гортани, дышать становится всё труднее. - С.. Серёжа.. - мой голос дрожит - я знаю, что ты меня с.. - всхлипываю - слышишь.. Я.. Я люблю тебя. Прости..