Мы его получим

      Тишина стояла поразительная. Казалось, еще немного, и её можно будет разрезать ножом. Ни звука часов, ни дыхания… Словно все застыло. К слову, о ноже. Скрюченная фигура в углу комнаты боялась издать хотя бы малейший звук. Длинные, узловатые пальцы вцепились в рыжие волосы, сильно оттягивая их. Плотно сжатые губы побелели, а глаза крепко зажмурены. — Сергей? Мне вызвать скорую? Полицию? Голос программы звучал почему-то испуганно и хрипло. Или это только его воображение? Хотя Марго близкая… Она же почти настоящая, пусть нематериальная, но она есть. Наверное. — Сергей? — Ответь ей уже! Она не успокоится! Создал себе мамочку. — Заткнись… Закрой свой гребаный рот! — сквозь зубы, больно, страшно. — Сергей? — Марго, казалось, встревожилась окончательно. — Вот дура. Не забывай, что, по сути, рот у нас один. Давай же. Скажи ей! Прими меня уже! Что ты ломаешься, как сучка. — Марго, выз… — Нет! Скажи, чтобы она успокоилась! И сам успокойся! Ты этого хочешь, я этого хочу, МЫ этого хотим! — Марго, все в порядке. Ничего не нужно. Я… Я просто устал. — Пра-а-авильно, хороший мальчик. Когтистая рука легко сжала плечо, мягко прошлась по ключице, перешла на горло и резко задрала подбородок вверх. Янтарные глаза встретились с испуганными голубыми. Два одинаковых лица, будто маски комедия-трагедия. С янтарными глазами — комедия с кривой ухмылкой на тонких губах. С голубыми глазами — трагедия с безмолвным страданием. — Чего ты хочешь? — Того же, что и ты! У нас одинаковые желания. Просто я хочу и делаю, а ты хочешь и молчишь… Мы его получим! — Он нас не захочет! — громко, резко. — Захочет. Он уже хочет… Просто ты слишком труслив, чтобы увидеть это. Он хочет. Он смотрит. Он жаждет. Мы его получим. Верь мне, как раньше. Верь. — Что нужно сделать? — О! Все очень просто! Прими меня. Я — это ты. Мы одно целое.

***

      Скрипучая половица, гремящая рама, трескучая лампочка. Игорю плохо. Игорю громко. У Игоря сотрясение и синяки расцветают на ребрах. Вся комната кружится. Трое в подворотне, перепуганная девчонка у стены. Легкая улыбка, вальяжная походка. Выйти из-за угла, улыбнуться, переключить внимание на себя. Красавица убежала. А Гром остался. Первому под дых, второму в колено, третьему в челюсть. Поднырнуть под первого, в живот ударить второго, третий оклемался быстро. Схватил камень и по затылку. Мир поплыл, земля стремительно приближалась. Пару раз двинули по ребрам, но добивать не стали. Дубин спугнул. Кто же знал, что этот славный паренек может гаркнуть как заправский генерал и распугать всех. Хотя он чертовски громкий. В больнице выписали таблетки, пытались госпитализировать, но Гром ведь обаятельный. Или, скорее, настырный и надоедливый. Врач выписал под расписку. Теперь, лежа в прохладной воде, Игорь мечтал только об одном. Об одном обеспокоенном взгляде, что преследовал теперь изо всех углов. Голос этот немного нервный звучал из всех утюгов. Хотелось тишины, но что-то было не так. Боль только усиливалась. — Что же ты, Игорек, позиции сдаешь? Уже три лба раскинуть не можешь. Хочется спать, прижать к груди теплую спину, уткнуться носом в взлохмаченный затылок. Тот образ не оставляет его уже очень долго. Смущённая улыбка, потупленный взгляд, в котором периодически проскакивали золотые искры. Мысли прервала трель телефона. Гром содрогнулся и распахнул глаза. Кто может звонить в такое время?! Мужчина зажмурился и согнув колени, погрузился с головой под воду. Надолго не хватило. Пришлось вынырнуть и выбраться из ванной. Телефон продолжал надрываться, кому-то явно было очень нужно дозвониться до майора. Незнакомый номер отображался на дисплее, в глазах двоилось. Стоит ли отвечать? Незнакомец был очень настойчив. Игорю все еще плохо. — Игорь Гром. С кем я говорю? — Игорь? Это Сергей. Сергей Разумовский. Простите за такую настойчивость! Я узнал, что Вы пострадали. Просто не мог не позвонить Вам! — А… Сергей… Да не то чтобы пострадал. Просто сотрясение. — Сотрясение? Я, надеюсь, Вы в больнице, — не вопрос, а утверждение. — Нет, я под расписку… Зачем мне там сидеть? Я здоров как бык! — Игорь, у Вас голос дрожит. — Я просто устал немного. Простите, но мне нужно отдохнуть! Сереж, простите. — Я понимаю. Могу ли я Вас завтра проведать? — Как хотите, — душу охватил какой-то странный трепет. — Сейчас неподходящий момент, голова раскалывается. Это последнее, что успел сказать майор, прежде чем свалился безвольным телом на пол. Приятно взволнованный голос еще звучал из трубки, и Игорь даже улыбнулся. Из забытья его потянуло вверх, словно он застыл в воздухе. Почудилось прикосновение рук, холодных, цепких. Его гладили, сжимали, мяли. Обтирали чем-то холодным. А после почудился тот самый запах сандала и мятной жвачки. Холодные губы коснулись лба и снова настала всепоглощающая чернота.

***

      Нервно постукивая ногой, молодой человек внимательно вчитывался в кипу бумаг, лежащих на широком столе. Он посматривал на улыбающееся лицо Марго и раздраженно дернул губами. После потянулся к вибрирующему старенькому телефону. — Да? — Тишина? — Пока да, Федор Иванович. Он начал просыпаться, но потом сразу заснул. Христофор Анатольевич его осмотрел, сделал компрессы, пока ждем. — Спасибо, что заботитесь о нем! А то он как дитя малое, кричит, что вырос, а на деле не может себе пластырь наклеить, — ворчливо бросил мужчина. — Все в порядке! Мы же друзья. Я рад позаботиться о дорогом мне человеке. — Мы рады. Но когда вы успели подружиться? Игорек хуже партизана на допросе — клещами ничего не вытащить. — Ну, мы встречались несколько раз, созванивались. Тяжеловато сказать. Хах, как-то так. Неловко откинувшись в кресле, Сережа уставился в потолок, слушая голос Прокопенко. Что-то далёкое и родное было в этой ситуации, но Птица клекотала в висках и скреблась. Отпуская вожжи, Сергей почувствовал странную легкость, голова не заболела, страшно не стало. Просто легко уступая второму себе. — Федор Иванович, я Вас наберу как только проснется наш больной. А сейчас много работы. Не беспокойтесь, все будет в норме. — Ох! Да, простите за беспокойство. Что-то я заболтался. До связи. — До связи. Птица склонил голову к плечу, передернул плечами, скидывая с себя тонкую кофту, схватил документы и, быстро пробегаясь по строчкам, что-то недовольно фыркал и кривился. Янтарные глаза щурились и горели праведным гневом. — Напомни-ка мне, почему мы не можем пойти к нему? А сидим здесь с этими чертовыми бумажками, в которых ошибка на ошибке? — Сначала работа, потом отдых. Я тоже хочу к нему, но работу нам скинуть не на кого. Потому пусти меня, я найду все и мы пойдем к нему. — Ладно. Только быстро. А то с вами можно умереть. Под клекот и собственное ворчание закончив проверять отчет, Сережа потянулся и зябко передернул плечами. Отдав все бумаги секретарю, он дождался пока последний работник покинет офис и, наконец, с чистой совестью отправился в родные пенаты. Пройдя по узкому коридору за незаметной панелью в стене, молодой человек очутился перед тремя дверями. Одна вела на маленькую кухню, на которой кроме чая ничего не было, вторая ванная, а третья — спальня. — Марго, если ситуация не срочная — не тревожь меня. — Хорошо, Сергей, — голос прозвучал насмешливо. Войдя в комнату и сразу же уставившись на широкую кровать, в центре которой на спине лежал Игорь Гром. Глаза его были плотно закрыты, грудь медленно вздымалась, но тело было слишком напряжено, словно каменное. — Игорь? Я вижу, что Вы не спите, слишком Вы… Наготове? Пытаясь подобрать правильные слова, он обошел кровать, задернул темные шторы, погружая комнату в темноту и включая подсветку под потолком. Все вокруг озарилось неярким, но белым светом, давая осмотреть всю комнату. Игорь приоткрыл один глаз, осматриваясь. В комнате мало вещей, кажется необжитой. Пара книг на полке, статуэтка фемиды, цветок похожий на капкан стоял на широкой тумбе. Широкая кровать занимала много пространства, напротив неё висел большой телевизор. Сергей стоял в изножье постели и как-то стыдливо улыбался. — Где я? — У меня дома. Я вызвал врача, он Вас осмотрел, — нервно сжал край серой футболки. — У Вас, кстати, две недели больничного. Как Вы себя чувствуете? — Как я сюда попал? Гром нахмурился и приподнялся на локтях. Бок пробило болью, с такой силой, что в глазах потемнело и локти разъехались. Сережа сразу же подскочил к Грому и трепетно схватил его за предплечье. Обеспокоенные голубые глаза стали янтарными, и Игорь застыл с широко распахнутыми глазами. — Тише, Игореша… Не рыпайся, а не то развалишься, мы скучать будем. — Что за… — Тише! Сюда ты попал очень легко. Мы с тобой разговаривали, ты грохнулся в обморок. Мы приехали и забрали тебя, — гордо сказал Птица. — Твои глаза? Как это? — Ну, давай это позже обсудим, Игореш. Как ты себя чувствуешь? — Голова кружится. Мне домой нужно. Игорь снова попытался встать, но рука, резко горячая, опустилась на грудь и резко нажала, вынуждая лечь обратно. Странное чувство податливости и какого-то подчинения горячим рукам взбудоражило Грома. Рыжий наклонился ниже, практически касаясь носом носа майора, заглянул в глаза и плотоядно улыбнулся. Вглядываясь в странные глаза, мужчина тяжело задышал и тяжело сглотнул вязкую слюну. Внезапно радужку стала заполнять синева, плотоядный оскал сменился мягкой улыбкой. Рука, лежащая на груди, начала поглаживать. — Хотите есть? Я пойду позвоню Федору Ивановичу, а Вы пока подумайте!

***

      Провожая взглядом быстро удаляющуюся фигуру, Игорь снова попытался встать, в этот раз более удачно. Комната немного плыла, но, в принципе, было терпимо. Гром прикоснулся к своей голой груди, поправил спортивки с чужого плеча. Выбравшись в коридор, мужчина исследовал две соседние комнаты и, не найдя ничего интересного, попытался выйти в кабинет. Сергей сидел на диване и записывал что-то под диктовку говорящего по телефону. — Игорь, я не уверена, что Вам уже можно гулять. — Что? Гром резко оглянулся и заметил улыбчивое лицо ИИ. Она смотрела пытливо, как подросток, слегка улыбаясь. Свои электронные ладошки она сложила под подбородком. Марго напомнила мужчине младшую сестру, подсматривающую за другом старшего брата. — Я сказала, что не уверена в Вашем хорошем самочувствии. Сергей, уложите Вашего гостя. — Игорь! Зачем Вы встали?! Лягте сейчас же! — Захотел и встал. Что вообще происходит? — Федор Иванович, я Вам перезвоню. Этот упертый баран начал показывать характер. После этой фразы Сережа бросил телефон на стол и, строго посмотрев на мужчину, похлопал рядом с собой, приглашая присесть. Гром упрямо остался стоять на своем месте. Разве что расставил ноги чуть шире, устойчивее. Разумовский скривился, подался вперед, хватая того за руку и резко дергая на себя. Гром рухнул на диван, едва не задыхаясь от боли. — Не упрямьтесь. Ведите себя хорошо! — Я собака, что ли? — Ну, нет, конечно, но ищейка точно, — глуповато хихикнул гений. — Зачем Вы меня привели к себе?! — Вы мне дороги. Нам дороги, — глаза на мгновение поменяли цвет. — Что за черт? — Это просто игра света. Не беспокойтесь. Так, Вы голодный? — Я сижу на твоем диване, в твоих шмотках, меня осмотрел твой врач. Давай уже на «ты». Пока мы не разберемся, что происходит, ничем другим мы заниматься не будем! — Что конкретно тебе непонятно, Игореша? — снова янтарные глаза. — Я же уже сказал, что ты нам дорог. Ты нам нравишься, нам с тобой хорошо. Тепло. — Я не понимаю. Мы толком не общались. В смысле я вам нравлюсь? И кому вам? Нас здесь двое. Сережа страдальчески закатил глаза, тяжело вздохнул. Он резко пересел на колени Грома, положил ладони ему на плечи и стал смотреть в удивленные серые глаза. Медленно поглаживая плечи и переходя на шею, Разумовский слегка поёрзал на бедрах мужчины. Дыхание Игоря стало тяжелым, глаза потемнели. Руки его неуверенно легли на бедра, слегка сжимая, поднялись к талии. Рыжие пряди мазнули по носу Грома, горячее дыхание коснулось щеки гостя, а юркий язык провел по обветренной губе. Игорь потянулся вперед, но молодой человек отстранился и победно улыбнулся. — Ну, вот! Смотри, как все хорошо складывается. Какой ты красивый… — Ты… Я… Что делать… — Думай, Гром, думай! Сережа встал с насиженного места и пошел к столу, что-то там ища. Вернулся назад он уже с телефоном и легкой кофтой на плечах. Он немного неловко помялся рядом с диваном и снова сел. — Так, что на счет ужина? Я очень голодный. Чего бы тебе хотелось? — Не уверен, что мне сейчас чего-то хочется, — немного шокировано. — Марго, что обычно берет на вынос Игорь? — Сейчас узнаю! — тон ИИ прозвучал как-то очень весело. — Эй! Какого?! — Ну, если ты не говоришь, я все равно узнаю, — пожал плечами. — Следуя полученным по видеокамерам данным, могу заключить, что Игорь питается плохо. Одной шаурмой. — Ясно, — осуждающий взгляд. — Закажи мне как обычно и шаверму. — Поняла. Игорь все больше и больше чувствовал себя неловко. Голова снова начала раскалываться. Зажмурив глаза и потерев лицо руками, мужчина глухо застонал. Его отвлекли холодные руки на затылке, поглаживающие круговыми движениями кожу. Нежным, но решительным движением Грома притянули к груди, поглаживая и успокаивая. — Игореш, пойдем ты ляжешь? Поужинаем, выпьешь таблетки и отдохнешь. — Мне лучше поехать домой. — Нет, ты будешь со мной, пока не выздоровеешь. Пойдем, пойдем. А потом уже решишь. — Нужно позвонить Федору Ивановичу. — Я с ним только что разговаривал. Завтра сам ему наберешь. Тем более у тебя больничный! — Но… Я… — Кончились отговорки? А теперь пойдем. На силу заставив Грома подняться и пойти в кровать, Сергей почувствовал вкус победы. Податливый и слегка заторможенный Гром поддавался его легким «нажимам». Его хотелось обнимать, целовать и нежить, пока он не начнет просить большего. Уложив Игоря и поправив ему одеяло, вышел в холл встречать курьера с едой. Молодой парень улыбался и заискивающе заглянул в глаза Сереже. Тот хмыкнул про себя и докинул юноше чаевых. Курьер просиял и исчез в считанные минуты. Игорь ел и подозрительно косился на сидящего по-турецки Сережу. Разумовский щелкал палочками, помешивая лапшу в коробочке. Он увлеченно смешивал какой-то соус, чуть высунув кончик языка. — И ты с презрением смотрел на шаверму? Сам жуешь лапшу. — Она вкусная! — Шаверма тоже. — Сомневаюсь! — Эй! А ты попробуй! Сережа страдальчески посмотрел на Игоря и, отложив свою коробочку, подполз к мужчине, выжидающе уставившись на него. Гром глуповато моргнул, но протянул шаверму парню. Тот сначала принюхался, осмотрел со всех сторон сверток и наконец-то укусил. Отсел. Задумался. — Ну, в принципе, вкусно. Но лапша лучше. Хочешь? Игорь покачал головой, доедая через силу. От парня он так и не отвел глаз, смотря как тот ест и облизывается. Голова снова ныла. Осмотревшись вокруг, он заметил таблетки на тумбе и потянулся к ним. Вчитываясь в название, Гром не понял ни черта, но, видать, лекарство для него. — Как это пить? — Одна таблетка после еды. Подожди! Сейчас воды принесу. Сережа встал, схватил фантики, коробки и вышел в коридор, скрываясь на кухне. Ожидая, Игорь достал пластинку, рассматривая её. Одной таблетки не хватало. Значит ему её уже скормили. Сережа вернулся с бутылкой минералки и протянул ее Грому. Спать не ложились еще несколько часов, Разумовский включил какую-то документалку про китов. Увлеченный ею, он подобрался к Игорю под бок и обнимал его поперек живота. Голову он разместил у него на груди и довольно урчал. Гром удивленно поглаживал его по волосам. Уходить не хотелось, было странно хорошо. Проваливаясь в сон, у каждого были свои ощущения. Игорю странно. Игорю тепло. Сереже хорошо. Сереже приятно. Птице весело. Птице нежно.