Bad Blood in My Veins

Было глубоко за полночь. Волки за деревней выли на одинокий стеклянный глаз луны, выступающий сквозь снежные тучи, а Асгерд всё лежала на холодной поверхности старого танка, вертя в голове новую деталь пазла, открытую Евой. Никто не говорит о том, что Анхен, жившая практически целое столетие назад, связана с ней напрямую, но всё косвенно к этому подводит. Согласно видению, она являлась первым неудачным экспериментом Миранды и также владела способностью слышать голос Евы. Раз так, Асгерд должна из кожи вылезти вон, но хотя бы попытаться выяснить о мистической предшественнице больше. Правда вечерний инцидент ещё не выветрился из памяти, а израненное тело как камень, болтающийся на горле утопленника, не позволял отдалиться от травмирующих событий. — И всё-таки, как он мог так со мной поступить? — она не видела лицо девочки, но была на сто процентов уверена, что Ева закатила раздражённо глаза. Обсуждение Гейзенберга вызывало у неё капитальное беспокойство, будто с каждым словом наружу рисковала вылезти ещё одна давно закопанная тайна. — Он выглядел почти одержимым. Сомнамбула, а не человек. «Хватит думать о своём Карле! Между прочим, если бы ты сегодня меня послушала, ты бы знала причину его поступка, а то и вовсе избежала печальной участи» — сейчас подруга пребывала в смятении и даже немного заступилась за ненавистного ей лорда в виде исключения из правил, лишь бы кинуть камень в огород своенравной Асгерд. Каждый набивает шишки, следуя по жизненному пути. Асгерд быстро остывает и снова теряет голову, пусть хоть немного проявит беспокойство. Но что такое невъебенно важное Ева собиралась ей сказать? — Ну давай-ка, расскажи-ка, что Земля на самом деле плоская, а мы — песчинки, бороздящие космос. «Не хочу отбирать хлеб у учёных-теоретиков, даже не заставляй меня лезть во всю эту тарабарщину двадцать первого века. Скажу прямо — в твоих жилах по наследству течёт непростая кровь. Когда-нибудь ты поймёшь, о чём я говорю» — она вздохнула, и Асгерд почувствовала, как тепло разлилось по её затылку, сменяясь кусачим могильным холодком. То ли ей показалось, то ли это просто ветер усилился, меняя направление со стороны деревенского кладбища. «Вкусив твоей крови, Карл утратил над собой контроль. Паразит Кадоу взял над ним верх, и такое будет не раз, если он решится проделать подобное снова. Тебе следовало проявить осмотрительность, а не искушать его встать на скользкую дорожку» «Паразит кто? Паразит чего?» — она встряхнула головой. — Притормози, то есть я ещё и виновата? Напомнить, кто у нас единственный искушённый, согласно легенде о создании Богом первых людей? — конечно, к Еве, которую она слышала, библейские мотивы не имели никакого отношения, просто Асгерд остро нуждалась хоть чем-то остудить её пыл. «Чувствую, завязывается новая драка, так что лучше я отойду. У тебя есть пища для размышлений, но не советую думать слишком долго. Рассвет не за горами. Надеюсь, ты всё-таки найдёшь в себе силы прийти на встречу у особняка Беневьенто и не упустишь возможность шагнуть навстречу своей истинной сущности» Американка лишь угукнула в ответ как сова и скрестила пальцы на руке. В случае, если всё пойдёт по известному месту, она заранее ничего не обещала, и спросу с неё, соответственно, нет. В том, что так всё и произойдёт, она почти не сомневалась. Не ожидала лишь почувствовать мужскую ладонь на своём плече, и это не на шутку перепугало её. Асгерд в последнее время стала подпрыгивать от малейшего шороха как подорванная и опасаться нападения из-за каждого угла, но монстры вряд ли первым делом оповестят её о своём присутствии дружеским похлопыванием. Кто-то подкрался сзади, хрустя подмороженной жёлтой травой. — Нашла, где устроить медитацию, шаолинський монах. Не боишься ничего себе отморозить? — Карл смотрел на неё, скрестив руки на груди, будто между ними ранее не произошло никакого конфликта. Его голос звучал мягко, почти заботливо, и немного сонно. — И зачем тебе понадобилось моё оборудование для опытов над ликанами? Я подготовил его для новых экспериментов с электричеством. Здесь ещё не доработанный датчик напряжения, так что отдай его, если не хочешь убиться. Асгерд посмотрела на него озлобленно, не удостоив лорда ни словом. Пусть дальше чертит свои консервные банки и не контактирует с ней. Она боялась, что снова разревётся, если завяжет с ним даже безобидную беседу, и искренне не понимала, как можно так быстро отойти от совершённого преступления. Карл, тем временем, вскинул одну бровь, выражая тем самым своё изумление её подавленной реакции. Последнее его воспоминание датировалось разговором с Альсиной в замке, после чего он совершенно без задних ног от усталости очнулся, лёжа на письменном столе лицом, и был уверен, что Асгерд наслаждалась минутами свободы на фабрике без его постоянного присутствия. Естественно, он допускал мысль, что она дуется на него за отказ брать её на вылазку, но Карл действовал ради её же безопасности. — Лучше сразу скажи, куда ты вляпалась на этот раз? Ругать не стану, — он ожидал чего угодно, но не горьких слёз боли и обиды, льющихся градом из её лазурных глаз. Девушка была не просто расстроена, отчаяние сквозило во всём её теле, подрагивающем от холода и рыданий. Веки опухли, указывая на то, что она и до этого наплакала лужу размером с озеро Байкал. — Я чего-то не знаю? — Память отшибло? — прошипела она по-змеиному. — Так я тебе напомню, только сними с меня эту мерзость! — девушка вытянула запястья с наручниками, кивая, чтобы Карл их снял. И тогда она сможет начать свою гневную тираду, а ещё обязательно покажет ему наглядно следы его собственных рук на её теле как главные улики. Гейзенберг своей силой разомкнул механизм наручников и отбросил их валяться на земле. Он хотел расстегнуть ремень с цепью на шее Асгерд, но та сразу ретировалась от него как от чумного на расстояние в пару-тройку метров. — И что ты собралась мне напомнить? — лорд всё ещё ждал объяснений, пребывая в недоумении, почему обычно навязчивая Асгерд резко окрысилась на него и начала вести себя как дикий зверёк. Она всегда была довольно ершистой, но не до такой же степени. Её волосы отбрасывали на лицо тёмную длинную тень, делающую кожу мертвецки выцветшей, пальцы тряслись, пока она расстёгивала одежду, чтобы у Карла всю амнезию напрочь отбило как по молитве «Отче наш». Она стояла как девочка из «Звонка» и не произносила ни слова, позволяя мужчине полюбоваться узором из укусов и гематом на её несчастном безжизненном теле, где почти не осталось светлых участков. — Не помню, чтобы оставлял тебя с ликанами за заграждением. Если только ты сама не додумалась залезть к ним в объятия, — он то ли скосил на дурака, то ли правда не въезжал в суть, и Асгерд трясло от его хладнокровного спокойствия. Неужели Карл так верит, что не способен на подобное? — Ты можешь не травить байки и прямо ответить, что здесь произошло? Сказал же, не трону тебя. — Ты произошёл, — мужчина приблизился на шаг, но девушка тут же сделала пару шагов в противоположную сторону. — Ты меня изнасиловал, сукин ты сын! — она яростно тыкала в него пальцем, воя белугой, и скрипя зубами как гильотина, подготовленная для него за непонятные грехи. Поначалу Гейзенберг был искренне ошарашен вылитыми на него обвинениями. Трудно вообразить, где Асгерд раскопала настолько сильные галлюциногены, но эффект у них будь здоров. Самое дерьмовое, что он не имеет никакого алиби, ведь и сам с трудом сопоставляет отрывки сегодняшнего дня. Альсина вполне способна споить его каким-то мерзким пойлом из крови, и Карл почти был уверен — так оно и произошло. Металлический привкус во рту, не скрываемый даже табаком, подкреплял его догадку, однако, в то же время играл против него. Укусы на животе бедной девушки не оставляли сомнений, что на неё напал не монстр. У ликанов челюсть гораздо шире, и они предпочитают вырывать куски человеческой плоти, превращая жертву в кровяное месиво, а не покрывать её тело аккуратными отметинами. — И когда же я в здравом уме успел сделать такое, м? — часть его ещё ощущала, будто Асгерд хочет его оклеветать, но объективно у неё не было причин заниматься подобным. — Не стану вдаваться в подробности. Если этого недостаточно, чтобы ты наконец понял, в какое дерьмо залез по уши, я предоставлю тебе неопровержимое доказательство! Она в несколько широких шагов пересекла дистанцию между ней и Гейзенбергом и схватила его за запястье, задирая рукав плаща, в слепой надежде обнаружить следы своих зубов, завершающие цепочку из отметин. К её глубокому разочарованию, на смугловатой коже не было ничего. Она была чиста как слеза младенца, ни малейшего шрамика. В расстроенных чувствах Асгерд попятилась, обхватывая руками плечи, будто эти объятия помогут унять боль её разбитой души, которая так и кричит, раскатами грома скачет в груди вместе с бешено бьющимся сердцем. Карл посмотрел на неё с минуту, и её взгляд не таил и тени лжи. — Уж не знаю, о чём ты бормочешь, но… Без всяких объяснений он подался вперёд, прижимая её трясущееся тельце к себе. Вряд ли она сейчас примет его искренние извинения за всё, что бы там не произошло, пока он находился в забытье, но и его душе было как-то неспокойно. Мужчина привязался к ней за то короткое время, проведённое вместе на фабрике, и едва проглатывал в себе желание схватить молот и отправиться разносить всю деревню к херам собачьим от осознания, что сотворил с ней такое зверство. Мало Миранды, сделавшей его монстром. Теперь Асгерд навсегда запомнит его точно таким же больным ублюдком. Да, изначально он планировал использовать её в свою пользу, заключить союз с Итаном и всё на том, но затем, внутри что-то ёкнуло. Они вдвоём могли сколько угодно ворчать друг на друга как две шкварчащие сковородки на соседних комфорках, только он не имел никакого права подвергать её пыткам и унижению. Не имел права и не желал. В конце концов, сама фабрика стала уютнее, когда в ней поселилась Асгерд. Рядом с ней даже бездушные машины казались живыми здравомыслящими существами. И сейчас девушка могла оттолкнуть его, тем самым показывая, что он поступил как мудак, и она всегда будет относиться к нему соответствующе его новому званию. Но она не стала вырываться, поливать его грязью и свергать в Преисподнюю. Вместо этого Асгерд прижалась к его груди и тихо всхлипывала, уткнувшись носом в его рубашку, пропахшую дымом и металлом. Без разницы, что она засморкала ему всю одежду и пропитала её слезами. Если он действительно вёл себя согласно её рассказу, то Асгерд имеет право как следует проучить его. Скорее всего, где-то на фоне прыгала и яростно рвала свои призрачные волосы на голове Ева, ярая сторонница лозунга, что Карл не заслуживает ни капли любви или понимания, и он — волк-одиночка. Только разве могла Асгерд отвергнуть его за искреннее раскаяние в угоду какой-то невидимой девочке. Она не сделает хуже, если попытается проложить путь к титановому сердцу этого мужчины. — Прости, что вспылил, — его рука нежно поглаживала её по голове, успокаивая. Если бы кто-то сказал ей на собрании Миранды, что Гейзенберг способен признавать ошибки и вести себя как потерянный провинившийся ребёнок, она бы в жизни не поверила. Но после случая с волколаком Карл впервые открылся для неё с более мягкой стороны, а сейчас… Что ж. Он и вовсе слёг под пресс из вины и отчаяния. — Знаю, я временами веду себя как старый кусок металлолома, но я правда не хотел навредить тебе настолько сильно. — О, так значит в тебе не умерла совесть, — чахлая улыбка пыталась пробиться сквозь её апатию. — Я правда доверяла тебе. Не знаю, смогу ли теперь. Вдруг ты снова решишь хлебнуть моей крови и совратить меня где-нибудь на лавке под пристальные взгляды остальных лордов. — Даю слово, что этого не повторится. Только и ты знай границы, куколка. Между прочим, я прекрасно видел тех титькастых киборгов, которых ты нарисовала на моих чертежах, — более спокойно прохрипел Карл. Волны стресса несколько отступили от него при виде, что Асгерд не держит зла и вряд ли заберётся ночью к нему в спальню с целью задушить его подушкой. Было бы печально склеить ласты прямо в собственной постели от рук мстительной девчонки, которой он крепко насолил. — Я подумала, что им не хватает парочки деталей для устойчивости, и немножко увлеклась с дизайном. — Этот хлам не заведётся, даже если Димитреску подастся в монастырь. Просто забудь об этом. Они изначально были провальными. Асгерд даже не возражала, когда он подхватил её на руки и понёс в сторону фабрики, потому что ветер становился всё холоднее, принося с собой рваные клочья снега, оседающие на бороде Карла и на её собственных растрёпанных волосах. Не хватало ещё простудиться и на долгое время забыть про вылазки в деревню. Миранда не станет ожидать её выздоровления, Итан сам не найдётся, а ключ не прыгнет назад в руки из щели, куда он так неудачно провалился. Что уж говорить о Еве, надумавшей раскрыть в ней великую силу, и сейчас покорно ожидающей, пока она явится как ясное солнышко к дому странноватой кукольницы. — У тебя нос покраснел, Санта, — сказал он у самого порога, слегка щипая её за нос. Сдерживать рвущийся наружу хохот становилось совсем уж непосильной задачей, когда Гейзенберг вёл себя так по-домашнему нелепо, наступив на горло своему грозному нраву. Было видно, что Карл пытался шутить, лишь бы отвлечь её от недавней крепкой ссоры. — Если я Санта, то ты, должно быть, мой олень? — она побаивалась его реакции, но лорд лишь расплылся в улыбке и усмехнулся. — Тогда где рога? Я ещё не настолько стар. Асгерд больше совершенно не ощущала себя жертвой насилия и не видела в Карле маньяка. Просто уставшего мужчину, которому временами совершенно некуда выплеснуть накопившийся гнев, вот он и взрывается как пороховая бочка в отсутствие поддержки. Да и знал бы он вообще, что есть другие безобидные способы убрать тяжесть с души, сохранив в целостности и сохранности дом и психику тех героев, кто пребывает с ним под одной крышей и невольно терпит его заскоки. Герой в данном случае один, так что и получать приходится в одиночку. — Какие планы на вечер? — всё ещё каплю суховато спросила Асгерд, поворачиваясь к Карлу, и смутилась, встречаясь с ним взглядом на таком близком расстоянии, глаза в глаза. На нём снова не было очков, а значит, вариант «работать всю ночь над изобретениями, пока первые петухи не запоют» отпадает. «Почему я никогда не смогу воспринимать его как маньяка? Почему, заглядывая в его глаза, я вижу тёплую душу, скрытую за стальным панцирем?» «Рано расслабляешься, будь начеку. Этот человек силён и умеет обратить любую информацию в оружие. И эй! Ты же не забыла, что я жду тебя?» — ненадолго возник в голове голос Евы, сразу затихая, когда заговорил Гейзенберг. — Ужин и крепкий сон до утра, как бы странно это не звучало. Вот тебе и все планы. Он выглядел совсем уж измотанным, словно до этого сделал сто кругов бегом вокруг деревни без остановки. Обычно энергичная Асгерд сегодня была абсолютно солидарна с ним, и не мечтала ни о чём сильнее, чем о пушистом одеялке и мягкой подушке. А ещё она с тоской вспоминала тёплые собственнические объятия с Карлом в кровати. Не те звериные порывы, которые он демонстрировал, охваченный безумием. Девушка грустила по Гейзенбергу, который мурчал ей в ухо как гигантский кот, пока она, свернувшись калачиком, грелась у него на груди. — Эм-м… Карл? — он облокотился на дверной косяк и обернулся. — Я ведь всё ещё могу поспать в твоей комнате? — Спи, если не боишься, что я внезапно захочу наброситься на тебя и откусить кусок. — Хэй! — она игриво стукнула кулачком его в бок. — Не шути так, большой парень! Напоминаю, что кое-кто всё ещё немного виноват. Мужчина закинул плащ на вешалку и приблизился к Асгерд, вертя в руке шляпу, а затем надел её на голову девушки. В истрёпанной блузе с кожаными заплатками и в его шляпе она стала похожа на ковбоя. Не хватало только верного коня. — Значит, я должен извиниться убедительнее, — он положил ладони на её вновь раскрасневшиеся щёки, ожидая, что Асгерд в любой момент отвернётся от него, но она выглядела по-ангельски умиротворённой и… довольной? Фонарь на столе покачнулся, выхватывая на мгновение лучом света её вспыхнувшее смущённое личико. Карл поправил его взмахом руки, отворачивая в противоположную сторону. Когда проклятое оборудование снова прокрутилось как прожектор и уставилось на этот раз на него, он и вовсе скинул его со стола, погружая мастерскую в лёгкий полумрак. Только жёлтая лампочка осталась поддерживать видимость, распространяя бледный рассеянный свет по стеллажам. Всё остановилось в тот момент. Асгерд как магнитом потянуло к Карлу. Их лица были всего в пяти сантиметрах друг от друга, и, казалось, всё располагало для поцелуя. Немного горьковатого, полного раскаяния и согревающего лучше любого костра. Ещё немного и их губы непременно бы встретились, но помешал гул пропеллера из люка. На нижний этаж фабрики будто перебрался из Детройта сумасшедший сосед Асгерд с его неутихающей бензопилой. Он вечно тяготел к чистоте и порядку, поэтому выходил с утра пораньше в свой сад и начинал насиловать уши остальных жильцов громким воем бензопилы, подрезая лишние ветви на деревьях. Карл подскочил к решётке люка, рывком распахивая её, и гаркнул прямо в пыльную черноту подземных тоннелей: — Завали ебло! Такой удачный момент был безвозвратно испорчен, потому что Асгерд уже каталась в кресле, надрывая живот со смеху, а механический солдат снизу и не думал замолкать. — Последний раз, фрик, закрой пасть! — Кого ты там прячешь? — сквозь слёзы смеха проскрипела девушка, и Гейзенберг поманил её к себе пальцем, указывая в тёмный коридор под жилым этажом. Любопытство взяло верх, и она прокралась к лорду на носочках, будто боясь заново раззадорить только что успокоившееся создание. Безопасности ради, её пальцы крепко сжимали плечо Карла, а шея вытянулась, нависая над открытой дырой в полу. Как ни старалась она всматриваться, всё равно мало что разглядела. Снизу ходило нечто огромное, и это было совершенно понятно по гулким тяжёлым шагам. На голове у него красовался пропеллер, так что изобретение больше походило на хуманизацию вентилятора. — Знакомься, Штурм. Один из самых тупоголовых моих экспериментов. Он даже руки сам себе оттяпал, — и всё же Карл испытывал невероятную гордость, рассказывая о сконструированных не без пота и крови машинах. Пусть не все из них вышли такими, какими он задумывал их изначально, они всё равно порождение истинной гениальности. — Иногда это чудовище начинает снизу настоящий саботаж, перегревается и крушит всё подряд. Приходится его «успокаивать», загоняя в специальную камеру с охлаждением. — Машины как дети. Вечно нуждаются в уходе и внимании, — протянула задумчиво Асгерд. Не то чтобы её раньше сильно интересовала всякого рода техника со сложной начинкой из гаек и болтов, просто ей хотелось в чём-то поддержать Карла. Она готова была поспорить, что ему не с кем обсудить свои увлечения, вот он и ходит как сыч, держа всё в себе. — Правда, я немного побаиваюсь их с недавних пор. Ответ пришёлся ему по душе, судя по промелькнувшей вскользь улыбке. Гейзенберг закрыл обратно люк, силой выдвинул скрипучий стул из-за чертёжного стола и приземлился на него напротив Асгерд, роясь в поисках сигары. — Был печальный опыт? — чиркнул огонь серой зажигалки Zippo, и лорд затянулся табачным дымком, расслабляя наконец подорванные за день нервы. Девушка потупилась в пол, протопталась на месте, всё ещё неуверенная, стоит ли рассказывать. В прошлый раз он совсем не поверил её чудесной истории о телепортации из Детройта в непролазную глушь совершенно незнакомых земель. Вряд ли поверит и теперь. — Я, кажется, упоминала о брате, который решил прокатиться на отцовском внедорожнике, — Гейзенберг внимательно слушал, не перебивая. Даже привычная глумливая усмешка не находила места на его задумчивом сосредоточенном лице. Он выглядел как отец, встречающий дочь из школы после того, как над ней поиздевались жестокие одноклассники. — Нарезал круги по парковке и затормозил об меня. Эти ощущения никогда не забудешь, однажды испытав. Кости хрустят, всё тело выкручивает наизнанку, и его прошибает такая боль. А потом я думала, что умерла и… «И очнулась посреди леса с мёртвой дочкой Миранды, угнездившейся в моей голове» — хотелось договорить, но Асгерд одёрнула себя в самый последний момент. Если бы Карл только знал, кто на самом деле виновник инцидента на собрании. Поменялось бы его отношение к пленнице? Да и пленница ли она ему теперь? Они то грызутся как две собаки, то мирятся и начинают понимать друг друга с полуслова. Вечные эмоциональные качели, взаимные упрёки, всплеск ярких чувств с последующими тёплыми, почти семейными, посиделками. Разве так бывает между похитителем и жертвой? Ещё один вопрос, до поры до времени оставленный без ответа.

***

Комната погрузилась во мрак, но Асгерд настолько утомилась от света, что даже приглушённый его вариант вызывал у неё напряжение и мигрень. Форт из одеяла отделял её от края матраса, рука Гейзенберга покоилась на её правом плече, легонько поглаживая кончиками пальцев кожу и стараясь не задевать ярко-фиолетовые укусы. От ночных сумерек остался жалкий огрызок, и дело постепенно клонилось к рассвету, а они всё не спали. Асгерд помнила о необходимости встретиться с Евой, тем не менее, не предпринимая для этого никаких действий. Оттепель в отношениях с Карлом окрылила её, будто между ними никогда не происходило тех ужасных событий, и она снова отдалась безмятежной эйфории. — Чего не спишь, лунатик? — он зевнул, укладывая подбородок девушке на голову. Из щелей в стене задувал мерзкий сквозняк, а она была тёплой как грелка. — Завтра, так уж и быть, дам тебе кое-какую работу. Не думай целый день плевать в потолок, закинув ногу на ногу, и отлынивать от дела. Асгерд пыталась устроиться поудобнее, перекатываясь на левый бок, но ничего кроме резкой противной боли это не принесло. Ликан оставил глубокие отметины, и Карл только теперь обратил внимание на новое пятно крови, расплывшееся по длинной рубашке, которую девушка использовала в качестве пижамы. — Стой. Дай взгляну, не вертись, — лорд задрал пропитанную кровью ткань, вызывая у Асгерд серьёзные опасения, что его снова потянет на старые фетиши. На этот раз он не выглядел как удав перед нападением на кролика. Просто осматривал её повреждение с внимательностью врача. — И всё-таки ты побывала в лапах ликана, — сделал он заключение почти сразу. «Хватит беседовать про болячки» — настойчиво постучалась в её голову Ева. «Асгерд, время — деньги. В твоём случае времени вообще не осталось. Поспеши» «Подожди ты, успеется всё» Гейзенберг, кряхтя как старый медведь, поднялся с кровати и протопал куда-то в соседнюю комнату, шурша банками. Неужели снова придётся пережить шитьё раны на живую, ещё и на трезвую голову. Но, на удивление, Карл притащился обратно вовсе не с медикаментами и не с иглой, а с маленьким стеклянным стаканчиком в одной руке, где плескалась рыжевато-коричневая жидкость. В другой же была ещё целая бутыль такого же пойла. — Что это? — Виски. Зная, насколько ты пятикапельная особа, я не советую пить больше одной рюмки. Чисто пару глотков для снятия симптомов. Займусь твоими ранами завтра утром, — бутылка приземлилась на вторую тумбу с его стороны кровати. Невольно всплыл в памяти Антон, жадно хлещущий алкоголь, и встретивший смерть, не разлучаясь с перегаром. Асгерд аж одолевало желание просветить Карла в свои тайные похождения, вместе посмеяться над злым мужичком в пиджаке и его дружком Юлианом, но не лучше ли пока оставить это в секрете. Да и, как известно, о покойниках либо хорошо, либо никак. Асгерд принюхалась к рюмке, с лёгкостью определяя — ядрёная похлёбка. Она зажмурилась и выпила всё залпом, тут же кашляя и размахивая руками как перевёрнутый на панцирь жук. Виски обжёг изнутри, мгновенно согревая. По телу лавой разлилась горячая волна, достигая даже её раненого бока и унимая постепенно боль. — Бр-р! — Карл тихо хрипло хохотал, хлебая виски прям из горла бутылки. — Как ты пьёшь эту штуку? Окосеть можно от одного глотка. — Тебе и медицинский спирт страшно давать. Уедешь вперёд ногами, — он закрыл бутыль со стёртой этикеткой и поставил её обратно на тумбу. Кровать прогнулась, принимая его тяжёлое мускулистое тело обратно. — Спи давай. Алкоголь довольно быстро затанцевал в желудке девушки, поэтому, вопреки ожиданиям Карла побыть наконец в тишине, он услышал её тоненький поддатый голосок. Это произошло прежде, чем её тело плюхнулось ему на грудь как выброшенная на берег медуза. Гейзенберг устало рыкнул, глядя на этот повеселевший сгусток блаженства, валяющийся на нём и бормочущий: — А давай сыграем в правду или действие-е-е, — она одурманенно посмотрела на него с широко распахнутыми глазами, а Карл хлопнул себя по лбу. Её выкатило с одной рюмки. Всего с одной. Нет, это определённо последний раз, когда он позволяет ей пить. «Боже правый, Асгерд!»