Bad Blood in My Veins

— Проснись и пой, птичка-мозгоклюйка, — Асгерд с трудом разлепила веки, тут же вновь зажмуриваясь от яркого ослепительного света прожекторов. Она никак не могла сообразить, где находится, и почему пространство вокруг переливается как светомузыка. Единственный известный факт, это то что они с Гейзенбергом крепко повздорили из-за пустяка и чуть не поубивали друг друга, разгрохав половину комнаты, как типичная испанская семейка. — Это ещё что за игрища? — в панике забилась девушка, намертво пристёгнутая ремнями и цепями к огромному заострённому крюку подъёмного устройства. Да уж, не зря говорили в детстве: «Не плюй в колодец, из которого пьёшь»… иначе в нём и потонешь. Карла поблизости нет, но это вовсе не означает, что «топить» некому, и все прегрешения Асгерд сойдут ей с рук. — Если кто-то узнает, полиция Детройта тебя в тюрягу упрячет на пожизненный срок! Слышал? — Прибереги прощальную речь для своей бабули. Если она вообще притащится в такую глушь соскребать твой прах. Ха-ха-ха! — лорд смеялся сквозь громкоговоритель, его вообще ничего не смущало и не заботило, сколь бы аморально оно ни было. Не смешно было только болтаться на крючке как пойманная рыбёшка. — Этот урок запомнится тебе на всю оставшуюся жизнь. Но не волнуйся, куколка, осталось недолго. Дерзкие сучки вроде тебя долго не живут. «Дай, Боже, мозгов в следующий раз промолчать. Если он вообще наступит» Снизу уже собралась мини-армия из каких-то роботов-убийц. Лучи подобно лазерам полосовали их металлические запчасти, вживлённые в человеческую плоть. Насколько же сильные психологические травмы надо иметь, чтобы вытворять такое, пусть и не с живыми, но всё же с людьми. Даже после физической смерти они вынуждены служить безумцу в достижении его корыстных целей, а не обрести долгожданный покой. Асгерд почувствовала, как в глазах защипало от накатывающих слёз. Плачь не плачь, бесполезно. Сама же оступилась. «Так вот какие скелеты скрываются в твоих шкафах, Карл» — Нравится моя армия? Их здесь сотни, а скоро будут тысячи. Не хочешь дополнить коллекцию? — с издёвкой предложил лорд, хотя заранее знал ответ пленницы. — Какая же ты всё-таки бездушная скотина, — крикнула она, не ожидая быть услышанной. Гейзенберг сделал вид, что перед ним назойливый комар и лишь издал хриплый смешок. В глубине души, слова задели его, но девчонке лучше не знать о попадании в слабую точку. Пусть продолжает плакаться и божиться, всё равно наказания ей не избежать. — У них тоже есть семьи! Каково было бы тебе, если бы твоих родственников распотрошили и превратили в управляемых киборгов? Рёв механизмов несколько оглушал, поэтому приходилось орать во всю глотку, чтобы достучаться до адресата. Считать эмоции по одному лишь голосу довольно затруднительно, но Асгерд была почти уверена, что сейчас Карл откровенно глумился с её беспомощности. — Ха! Деточка, да ты сама благодетель, как я погляжу… когда висишь жопой кверху, — платформа с крюком пришла в движение и потянула её за собой следом. — Жалей живых, а не мёртвых. Вторым хотя бы не приходится терпеть власть слетевшей с катушек сучары. Цепи покачивались, и девушку колыхало на них как качелю над беснующимися монстрами, которые всё пытались дотянуться до неё. Одному из солдат практически удалось подобраться поближе, и он бы непременно ухватил жертву за лодыжку, если бы второй его собрат не навалился на него. Чисто теоретически, особым интеллектом они обладать не должны, но, зная богатую фантазию Гейзенберга, он вполне мог нафаршировать их совершенно неожиданными гениальными штуковинами, запрограммированными на уничтожение цели. Вся фабрика — сплошная иллюзия, возведённая на чужих костях. Даже простая на первый взгляд консервная банка в любой момент может сдетонировать и устроить ка-бум. — Купи кофеварку у того толстяка и трансформируй! Меня-то зачем сюда подвесил? — она с усилием заболтала руками и ногами, перебирая ими в воздухе. Лысый монстр с огромным вращающимся буром вместо левой руки тут же ожил и замахнулся на Асгерд. Удар пришёлся прямиком на свисающую вниз толстую цепь, посыпались оранжевые искры как от сварки, а после уже пятеро таких же монстров обступили «груз» кругом. Реакторы в их груди горели красным, тела, расшитые уродливыми шрамами, деформировались от металлических вставок. Жутко и впечатляюще одновременно. — Здесь собран далеко не весь мой бестиарий, — подъёмник плавно повёз Асгерд дальше и затормозил за высокой сеткой, служащей разграничителем двух разных секторов. Поначалу содержимое ограждённой территории показалось более безопасным и менее подвижным, чем в предыдущей. Неподалёку располагалась комнатушка с генераторами и толстым буром в центре, а по кругу валялись бесхозно провода. Ничего не предвещало беды. «Он до земного ядра досверлиться собрался? Куда уж больше этажей, когда тут уже целый подземный мегаполис?» — Я даже отсюда чую запах твоего страха. Смотри в оба, малышка Асгерд, потому что где-то рядом бродит один из сбежавших мутантов, — девушка застыла, втянула голову в плечи и с широко распахнутыми глазами покосилась на стену. Никого по-прежнему не было видно, но она заранее включила режим паники. Кто бы сейчас не появился, это сто процентов будет агрессивное чудовище, утыканное трубками и железками. — Ну-ну, а ведь твоя задача на сегодня всего лишь его поймать. — Ты совсем с дубу рухнул, если решил, что я с голыми руками стану гоняться за твоими вурдалаками! — Гейзенберг расхохотался и поправил её. — Не вурдалаками, а волколаками. — Да без разницы. А вдруг я решу отказаться от задания в угоду чему-то менее травматичному? Платформа двинулась вбок, занося девушку над квадратным проёмом в полу, где зияла чёрная дыра. Карл нажал пару кнопок, и внутри начал вращаться вал с толстыми зубцами. Для большего устрашения Гейзенберг закинул в устройство металлическую цистерну, и челюсти с лёгкостью смяли её и поглотили. — Тогда пеняй на себя, куколка, — лорд нажал рычаг, и Асгерд потянуло к зубьям гигантского шредера. — Обожаю фарш по-американски из наивных городских сучек. — Нет-нет-нет, стой! Асгерд вцепилась руками в удерживающие её цепи и поджала ноги как жабка, не без ужаса представляя, как эта мясорубка будет жевать её тело, ломая кости, выкручивая суставы. К горлу подступила тошнота. — Не делай этого, прошу! Зачем лишаться такого хорошего охотника на монстров? — скольких усилий ей стоило переступить через гордость и страх. Истощённой безоружной девчонке ни за что на свете не управиться с поимкой чудища, но в её ситуации лучшее приходится выбирать из худшего. А что может быть хуже портала в ад, который зияет чернотой прямо под ней? — Я уж было подумал, что у кого-то кишка тонка, — только сейчас Асгерд натолкнулась взглядом на Гейзенберга, ориентируясь всё это время по его басистому голосу. Мужчина с нескрываемым восторгом наблюдал за ней из какой-то застеклённой будки на пару этажей выше. К счастью сработало, острые зубья прекратили вращаться, а прямоугольные серые створки задвинулись, скрывая отверстие в полу. — Уже есть план дальнейших действий? — продолжал любопытствовать Карл, довольный своими отточенными навыками дипломатии. Ему легко говорить там, за защитным пуленепробиваемым стеклом, где можно управлять происходящим как в компьютерном симуляторе. Единственное отличие, здесь совсем не виртуальный персонаж, а реальный человек, живой пока ещё. — Бегать и кричать, вот и весь план. Я даже драться не умею, — Асгерд зашлась в кашле. Воздух под землёй плотный и душный, застревает в лёгких хуже застывшего масла. У неё начинала кружиться голова от кислородного голодания. — На твёрдой поверхности думается лучше, чем в невесомости. — Как скажешь, куколка. Устройство откинуло девушку на холодную крышку люка и отъехало в сторону. Она подскочила и принялась отряхиваться от толстого слоя коричневой пыли, чихая и шмыгая носом. Цепь змеёй сползла с её тела вместе с тем толстым ошейником, предназначавшимся для охоты на обитающую в недрах фабрики тварь. Находчивый человек сможет извлечь выгоду из любой дерьмовой ситуации с минимальным набором подручных средств и усилий. Асгерд сегодня предстояла та же задача с учётом её нулевой физической подготовки. На голом теле скромно болталась длинная рубаха как у заключённого, наручники свисали с одного запястья, явно бесполезные, но кто знает. Асгерд повернулась к Гейзенбергу и выжидающе хрустнула плечом, разминаясь. — Ну и где ОНО бродит? — Карл расслабленно курил сигару, откинувшись на стуле. Ситуация казалась ему забавным живым представлением с очень уж крутыми каскадёрами. Ну да, зачем волноваться? Все трюки выполнены профессионалами. В окрестностях таких дур бегает тысяча и одна, заменить не проблема. Шоу должно продолжаться. — Эй! Хватит дымить, дышать и так нечем. Как будто от одной сигары и без того загазованный воздух станет хуже. Это как дождевая капля в океане. — А ты пойди и поищи. И да, если решишь дать отсюда дёру, то знай, сетка под напряжением. Триста миллиампер постоянного тока и ты — варёная цыпа, — он довольно оскалился, слегка обнажая клыки, а девушка наоборот напряглась. Такой себе инструктаж. Сзади раздался протяжный рык, и вся ничтожная уверенность Асгерд с потом покинула тело, окончательно испарилась как утренняя роса. Судя по всему, их с чудовищем разделяли жалкие полкилометра, и оно стремительно сокращало расстояние, сотрясая землю тяжёлыми прыжками. Зловонное дыхание просочилось в помещение кислотой, запахом мертвечины и чего-то животного. Монстр с трудом протискивался сквозь тоннель из круглого бетонного кольца, перебирая когтистыми волчьими лапами. Каждая размером с саму Асгерд. Высокая массивная тень накрыла её, заслоняя собой все источники света. Это был самый настоящий оборотень-переросток, с густой чёрно-пепельной шерстью, длинной чёлкой, спадающей на клыкастую морду и угрожающе горящими белыми зрачками. Животное принюхалось и утробно зарычало, чуя тёплую человеческую плоть. Асгерд скептически посмотрела на ошейник, затем на зверину. Да такому и лошадиный хомут не налезет на горло. — Мама, роди меня обратно, — отталкиваясь ногами, она погребла в противоположную сторону. Такой пастью можно спокойно проглотить танк, не жуя. Карл видел всё с возвышения, чувствовал, как тело Асгерд покрывает россыпь мурашек, но даже и не думал вмешиваться в происходящее. Его слишком поглотило это захватывающее зрелище. Правда он, пребывая в глубоком трансе задумчивости, совсем упустил момент, когда монстр вцепился клыками в рубашку девчонки и поднял её над землёй. Ткань с треском порвалась, и единственным связующим звеном между ними осталась верёвка, на которой висел медальон. Маска ужаса накрепко приросла к лицу Асгерд. Её зрачки встретились с двумя пустыми провалами вместо глаз, а град из слюней облепил щёки. Она задыхалась. С каждым разом, когда зверь тянул её медальон на себя, верёвка вгрызалась в шею, превращаясь в удавку. В груди всё сдавило, руки едва держались за пучки жёсткой гладкой шерсти. То, что должно было служить защитой, сейчас придушит Асгерд к чертям собачьим. Она напрягла мышцы, из последних сил раскачиваясь вперёд ногами, чтобы закинуть их на плечи монстра. Если сейчас же не сменить позу, руки соскользнут, и верёвка станет её виселицей. Пальцы сжались крепче, впиваясь ногтями в плотную звериную шкуру, но огромный волколак ничего не почувствовал. Всё равно что попытаться раздробить скалу лбом. В какой-то момент он подпрыгнул, подкидывая Асгерд вверх вместе с собой, и встряхнул её как тряпку. Одна рука всё же соскочила и осталась в свободном полёте. — Нет! — девушка обхватила ногами горло зверя и повисла на нём как обезьяна на баобабе. Она совсем перестала поглядывать в сторону Гейзенберга, ожидая его реакции. Жажда жизни была сильнее любых эмоций, она захлестнула Асгерд с головой. «Где же язвительные комментарии, Карл? Где победные возгласы?» Когда вспышка адреналина угасла, к ней вновь пришла готовность смириться наконец со своей участью и не мучиться. Внутри боролись две сущности: одна оглушительно требовала продолжить сражение, вторая, утомлённая происходящим, шептала принять поражение. Асгерд уж было подумала послушать вторую, но в тот же момент что-то металлическое перерубило верёвку, и она, кашляя и задыхаясь, отлетела в кучу обломков и проводов. Шокированная внезапным помилованием, она обернулась наверх и увидела Карла. Он не смеялся и не торжествовал, впервые за долгое время он выглядел максимально серьёзным и сосредоточенным. И тут же пожалела о своём решении. Отвлечённая на Гейзенберга, она запоздало заметила взметнувшуюся когтистую лапу, занесённую для удара. Асгерд с лёгкостью ржавой банки отбросило в сторону сетки. Чудовище приближалось, рыча и раскидывая всё вокруг. Кряхтя от боли, девушка приподнялась и увидела, как зверь со всех лап несётся в её сторону, разинув пасть. Склизкие слюни свисали из неё сосульками, глаза горели огнём бешенства. «Вот здесь я и сложу кости в кучку» Волколак был уже совсем близко, когда Асгерд сгруппировалась и кубарем прокатилась под его широко расставленными лапами, ударяясь о бочку с водой. Ледяная волна накрыла её с головой, устремляясь в сторону клубка из оборванных проводов. Те затрещали, извиваясь как змеи, а зверь с испуганным воем отступил спиной к сетке. «Точно, сетка!». Асгерд с ловкостью перемахнула через поваленную бочку и ударом ноги отправила её в сторону оппонента. Волк оказался хитёр, но на то и был расчёт. Он отскочил, припадая на все четыре лапы и всем своим грузным телом навалился на провисающий над заграждением провод. Раздался треск, в воздухе промелькнули яркие искры, осыпавшиеся зверю на загривок. Волколак взвыл, путаясь сильнее в напольных проводах. Ещё одна бочка упала прямо под его лапы, в ярости топчущие всё, что попадётся. «Если не сработает, я — труп» — Ты что задумала? — крикнул Гейзенберг, замечая, как Асгерд карабкается на нагромождение из ящиков. Соседний провод всё ещё остался цел, и девушка всё примерялась к нему, обдумывая, насколько провальна её затея. Как минимум, обойдётся такой проигрыш ценой жизни. — Не глупи, слезай оттуда! — Чтобы этот троглодит меня сожрал? Ну уж нет. Выкусите все! «Что это? Неужели он за меня беспокоится?» — Идиотка, послушай меня хоть раз! Прекращай играть со смертью. Ты же не женщина-кошка с девятью жизнями. Поздно. Асгерд выхватила из кучи хлама металлическое крепление, больше похожее на обычную вешалку, и закинула на провод, отталкиваясь ногами. Зверь развернулся и заметался, он уже предвкушал как растерзает свою жертву. «Встретимся на том свете, оглоед» — она одарила злобным взглядом кровожадное существо, летя ему навстречу. Краем глаза она заметила Карла, который кинулся отключать подачу тока к ограждению. Если он успеет, всё пойдёт псу под хвост, в прямом смысле. Ноги со всей силы вдарили по морде зверя, руки отпустили перекладину, и Асгерд стремительно утянуло вниз. Вспышка озарила всё кругом, душераздирающий рёв разлился по шахте, эхом рокоча и сотрясая камни. Лужа под лапами волка превратилась в сплошной электрический клубок, нещадно вобравший в себя её противника. Она могла слышать его предсмертный вопль, пробирающий до костей. В какой-то миг стало даже жалко несчастное создание, погибшее мучительной смертью. «Я ведь должна была его поймать, не убить. Выходит, я теперь убийца?» — бороться с осознанием только что содеянного оказалось ничуть не легче, чем с самим зверем. Ведь он такой же живой, да, малость мутировавший, но тоже чувствует боль, тоже остро нуждается в свободе. Не поэтому ли он задумал сбежать с фабрики? Асгерд лежала на правом боку, не в силах подняться. Всего в паре сантиметров от её ноги застыло, лёжа в луже, лохматое тело. Судя по погасшему свету, Карл всё же отключил подачу электроэнергии. «Ты сделала это, Асгерд. Ты победила» — одобрительно прошептала Ева. Девушка не обратила на неё никакого внимания, она застыла, глядя в одну точку. Белые склеры глаз, подёрнутые плёнкой, смотрели на неё пусто и холодно. Жизнь покинула их навсегда. — Прости меня, — она всхлипнула, чувствуя на языке кровь, струящуюся из носа. — Я — чудовище. «Хватит себя корить, здесь нет твоей вины» «Я не хотела этого делать! Не хотела убивать!» «Ты действовала так, как требовали обстоятельства» — успокаивающе пролепетала девочка. «Убить из желания выжить — не значит стать убийцей. Жизнь часто преподносит нам болезненные уроки, но из них мы учимся, чтобы стать сильнее, мудрее и опытнее» Асгерд тяжело выдохнула, слова Евы не особо успокоили её, разве что немного натолкнули на размышления. Сколько ещё раз придётся пойти на подобное, чтобы выжить в окружающем её беспросветном кошмаре? Скольких ещё загубят её оплошности? Если её ошибки будут стоить кому-то жизни, зачем тогда это всё? С тяжкими мыслями она провалилась в забытье, под гулкий стук шагов, постепенно нарастающий где-то вдалеке. Её тело было ватным. Почудилось, будто тёплый бриз колышет волосы, принося солоноватый запах океана с побережья. Чья-то рука нежно поглаживала её голову, пока незнакомец бормотал бессвязные реплики, адресованные то ли ему самому, то ли ей. Асгерд приоткрыла глаза, едва складывая размытые пятна в более-менее осознанную картину. Тёплая слегка шершавая ладонь переместилась на щёку, проводя пальцами по недавней ране. Обычно отец был погружён в работу и не уделял должного внимания семье, но когда Асгерд лежала с высокой температурой в бреду и не могла уснуть — украдкой поднимался на верхний этаж и присаживался рядом на кровать. Эти моменты были самыми прекрасными. Отец и дочь. Только так им удавалось играть в счастливую семью, хоть на несколько мгновений, где нет места ссорам, склокам и противному ежедневному «я занят». Асгерд довольно быстро привыкла видеть его рядом лишь в самых трудных ситуациях. Она тайком выбегала на улицу без шарфа, купалась в снегу вместе с Аароном, изображая снежных ангелочков, и шмыгая носом заявлялась на порог. Мама долго с укором глядела на дочь, позже сменяя гнев на милость и заваривая ей и Аарону по чашке горячего какао. Время шло. Асгерд всё также возвращалась с улицы в родной дом и всё более переставала его узнавать. Никто больше не ругал её за всякие детские шалости, не приносил кружку какао, а брат рано повзрослел, крутя пальцем у виска и называя её глупой недорослю. Он уже не поддерживал её игры, замкнулся в себе и уходил фотографировать птиц в зимнем парке. Отец запирался в кабинете с кучей макулатуры и носу оттуда не казал. А Асгерд сидела в комнате и плакала, зарывшись носом в подушку, чтобы никто больше не слышал крик её души. Одиночество — худшее, что может пережить подросток. Затем и ей стало всё равно. Она научилась справляться с эмоциями, запирая их в себе на титановый замок. На предложения отца выбраться втроём в город Асгерд отвечала отказом. С виду они — типичная американская семья как с обложки журнала, но на деле, они — кучка людей, объединённая лишь кровным родством. Им даже поговорить особо не о чем, поэтому любое времяпрепровождение превращается в долгую минуту молчания, затягивающуюся на часы. Но сейчас рядом был не отец. Асгерд шевельнулась, разглядывая Карла, который сидел к ней спиной и тяжело опустил плечи. Что-то внутри надломилось от этой картины, до боли напоминающей о прошлом. Отец, вечно чувствующий себя виноватым и не знающий, как завязать разговор, с чего начать. Асгерд первая нарушала неловкую паузу и не изменила своей традиции даже сейчас. Она видела, с какой силой сожаление борется внутри Гейзенберга с его привычной заносчивостью. — Прости, — лорд обернулся к ней лицом. Брови слегка сдвинуты к переносице, голубые глаза полны смешанных эмоций и глубокой печали. Сейчас на нём не было даже привычных чёрных очков, хотя кому как не Асгерд знать, насколько сильно он не любил с ними расставаться. — Я не хотела его убивать. — Да насрать мне на эту псину, — прошипел он, сжимая виски руками, будто испытал сильнейший приступ мигрени. — От неё всё равно пользы ноль. — Тогда почему такой подавленный вид? — она коснулась рукой его плеча, чувствуя, как Карл напрягся всем телом. — Разве не ты хотел наказать меня за мой острый язык? Признаю, было заслуженно. Я часто бываю резкой сквернословкой… Со мной даже семья родная не уживается. — Вот именно, — он продолжал смотреть на Асгерд, тем не менее, не скидывая девичью ладошку с плеча. — Наказать, а не убить. Усекла разницу? Сейчас Карл открывался Асгерд с совершенно неожиданной стороны. Оказывается, он не такой ворчливый кусок металла, и тоже умеет чувствовать, сострадать и, главное, признавать вину. Пусть и нехотя, переступая через гордость, но делает это весьма по-своему, искренне раскаиваясь. Ей хотелось поддержать его взаимностью, поделиться собственными переживаниями, чтобы наконец сбросить тяжкий груз с сердца, но выливать свои проблемы на другого человека, когда он и так страдает, казалось нелогичным решением. Гейзенберг сидел, глядя в пустоту, куда-то за её спину и выглядел совсем уж измученным. Асгерд всегда робела и терялась рядом с плачущими детьми или другими людьми, испытывающими душевную боль. В силу замкнутости она просто не знала, как им помочь. Только сейчас сердце подсказывало ей, что кое-кому просто не хватает примирительных объятий. Она хотела дать ему понять, что не злится ни на что и готова позабыть нанесённые друг другу обиды. Пусть это станет первым шагом к их небольшому сближению. На удивление, Карл не стал протестовать её телячьим нежностям. Сердце гулко стучало у него в груди от непривычных ощущений. Асгерд была такой тёплой, маленьким сгустком положительной энергии, действующей не хуже валерьянки для разгулявшихся нервов. Руки сомкнулись кольцом на её спине. Такая хрупкая, тонкая как осина. Девушка зарылась ему в плечо, тихо сопя, чувствуя себя дома. — Знаешь, сегодня на улице настоящий мороз, поэтому совсем не удивлюсь, если кто-то снова переберётся из кладовки спать в мою кровать. Асгерд хохотнула, падая подбородком на его плечо, и втянула сладкий аромат бергамота, доносящийся из кружки на тумбе. — Чай? Мой любимый вкус! Ты часом не Ванга? — Ага. Гадалка в седьмом колене, — Карл, хохоча, откинулся на матрас и увлёк за собой Асгерд, которая приземлилась ему на грудь. — О, так может погадаешь мне на судьбу? — её личико просияло, как у маленького ребёнка при виде горы из леденцов. Гейзенберг лукаво ухмыльнулся, будто всерьёз размышлял, соглашаться ли ему. — Хэ-э-й, да шучу я. Аарон так бесится, когда я смотрю на него в упор. Говорит, что я похожа на рыбу-прилипалу, употребляющую травку запойно. Карл выдохнул и перекатился на правый бок, продолжая изучать хохочущую у него под боком Асгерд. А ведь буквально утром он готов был прибить эту нахалку или скормить какой-нибудь твари. Кажется, он впервые проникся к ней лёгкой симпатией. Не так уж просто сохранить самообладание в её то ситуации. Её судьба — отражение его собственной, местами более мрачной и полной потерь жизни. Да, он стал обладателем великой силы, превосходящей силу любого из оставшихся лордов, но какой от неё прок, если сам Карл от этого несчастлив. Он не просил такой участи, и любая спокойная тихая жизнь вдали от деревни виделась ему куда более привлекательной, чем гнить среди ненавистной «семейки». Возможно, девчонка совсем не безнадёжна, как ему показалось изначально. Она проявила силу духа и остроумие, не сломалась, сколько бы смерть не подбиралась к ней. Это достойно определённой доли уважения. Гейзенбергу редко встречались подобные люди. Все, по большей части, думали лишь о себе, либо были несусветными глупцами. Тот же упёртый Итан. Он готов зад порвать ради собственной дочери, но, когда появляется возможность получить в её спасении помощь, не хватается за эту соломинку, предпочитая утопиться в своих проблемах. — Ты чего? — Асгерд давно перестала смеяться, обеспокоенно глядя на мужчину своими лазурными глазёнками. — Так и знала, что не стоило этого говорить. — Задумался просто, не бери в голову, — Гейзенберг скинул рубашку и отвернулся, догадываясь, насколько смущена сейчас девушка. Она хлебала чай из кружки, скрывая за ней свои пунцовые щёки. Неожиданно, умиротворённое выражение лица сменилось беспокойством. Асгерд принялась хлопать руками по груди и вертеться из стороны в сторону. — Это ищешь? — в руке Карла блеснул жетон со звездой. — Уж не знаю, что особенного в обычной безделушке, но, так уж и быть, можешь забрать. Она натянула губы в благодарной нежной улыбке, принимая утерянную вещь обратно, и откинулась на подушку. Сегодняшний день был богат на взлёты и падения, но определённо не так уж плох. Кто бы знал, что Карл умудрится спасти ей жизнь, чуть ли не дважды. Второй немного с запозданием, но всё же. Возможно, Ева просто не видела его таким, вот и судит как все остальные. Никогда бы корыстный алчный человек не стал так беспокоиться за неё и спасать от собственных необдуманных поступков. Время покажет, кто же всё-таки прав насчёт Гейзенберга, а пока Асгерд не хотелось забегать наперёд. Она слишком мечтала побыстрее провалиться в сон, только не к Еве с её назойливыми поучениями. Карл заметил, как Асгерд отползает на свою сторону кровати, соблюдая очерченную прежде границу. Это позабавило его и сподвигло на совершенно неожиданный шаг. Он обхватил руками её плечи и притянул обратно, прижимая спиной к своему торсу. Девушка удивлённо вылупилась на него, всем своим видом источая вопрос «А не заболел ли ты?». — Довольно правил на сегодня. Спи давай, — и закрыл глаза, хотя сон ещё долго не шёл к нему. — Победа zwei, — пробормотала в ответ Асгерд, наслаждаясь теплом и уютом. «Хотела бы я остаться в этом моменте навечно» Ей привиделось, будто вместе со сквозняком в комнату зашёл отец, склоняясь над спящей дочерью. Видение не вызвало в душе ничего, ни малейшего намёка на тоску. А так ли нужно возвращаться назад в Детройт, где никто её не ждёт? Теперь Асгерд есть над чем поразмыслить, и это гораздо тяжелее, чем вечный вопрос её предназначения в жизни. Фабрика стала ей домом всего за пару суток, здесь она прожила спектр эмоций, который никогда не испытает в родном городе, где она одинока. Да, далеко не безопасным домом, но ко всему ведь можно со временем привыкнуть, не правда ли?