Bad Blood in My Veins

Мягкий фиолетовый ковёр из шалфея устилал побережье узкой речушки, тянущейся лазурной лентой сквозь равнину. В воздухе стоял непередаваемый медовый аромат летних трав, а кругом щебетали дикие птицы, перекликаясь в кронах могучих дубов. Асгерд заворожённо любовалась этим утопающим в солнечных лучах раем, пока босые ноги погружались в глинистый берег у самой кромки воды. Сквозь лёгкую рябь на зеркальной поверхности реки даже можно было разглядеть собственное отражение, искажённое и тёмное, но она и думать не могла о подобных мелочах. Голос звал её вперёд в гигантскую раскрытую пасть пещеры посреди двух массивных скал с водопадом. Растущий на склонах шиповник угрожающе разбросал сплетённые шипастые ветви, преграждая тем самым вход, только вот девушка не намерена была сдавать позиции из-за жалкой вероятности расцарапать всё тело. Это её сон, пусть и поразительно схожий с реальностью, а сны ведь не могут причинить вреда, верно? — Выглядит красиво и опасно одновременно, — поёжилась Асгерд, вглядываясь в край водопада, отделённый от реки лишь грядой скользких мокрых камней. Солнечные лучи мягко струились сквозь лёгкую дымку, нависающую над изумрудными просторами гор и равнин. Один неверный шаг отправит в головокружительный полёт над бескрайними красотами природы с последующим аварийным приземлением. — Sunt de acord cu tine. (с рум. «Согласна с тобой») — Играем в угадайку? Ощущение, будто я снова согласилась посмотреть с Аароном то странноватое немецкое кинцо, вот только он всё понимает, а я сижу как обезьяна с гранатой и с глупой улыбкой гадаю, что делает семейная пара на экране. Голос, похоже, решил сжалиться над травмированной психикой Асгерд, потому что оставил попытки заговорить с ней на румынском и заливисто расхохотался. Горячий ветер растрепал белые локоны, принося с собой запах выгоревшей травы. На миг почудилось, будто кто-то дышит в затылок, хотя позади не было ни души, лишь распалённое солнцем побережье и резвящиеся кругом птичьи стайки. — Предложи Карлу подобное на досуге, он тебе переведёт, — американка смущённо вспыхнула. Девчонка, говорящая с ней из воздуха, явно остроумна, порой даже через край. К тому же Гейзенберг уже переплюнул сюжет любого кино своими шибари из цепей, и возрастные ограничения не выдержат, если последует нечто большее. Асгерд старательно гнала от себя любые мысли о похитителе. Хрена с два она станет панибратски обниматься с ним или обнажать слабые стороны перед человеком, который страдает непостоянством как детройтская погода. — Смешно, с учётом, что я и какой-то Итан — реквизит для предстоящего ритуала, а не живые люди с элементарным правом на собственное мнение, — мрачные мысли вновь окутали Асгерд, грозовыми тучами смыкаясь над рекой. Тень поползла по воде прямо в сторону горы, птицы перестали петь, замолкая, только какой-то ворон тревожно каркнул, пролетая над неподвижно замершей девушкой. Угольно чёрные крылья слились воедино с темнотой пещеры. Казалось, ещё немного и острые каменные челюсти захлопнутся, и тогда тёплая кровь заструится по камням, собираясь в лужицы вперемешку с горсткой перьев. Вспомнилось собрание лордов, где точно такой же ворон плашмя упал на землю перед пленницей и испустил дух. Раскат грома ощутимо встряхнул землю, и Асгерд всем своим телом ощутила электрический заряд в душном воздухе, блуждающий по коже. Вот-вот и ударят первые тяжёлые капли дождя, а всё живое в панике разбежится по своим норам. — Что ты чувствуешь? — голос заговорил глухо, без капли былой радости и беззаботности. В последнее время девушка совсем запуталась в своих ощущениях, слишком многое произошло всего за сутки. Даже во сне не было той слащавой банальщины, которая обычно снится её сверстникам, по типу свиданий с голливудскими звёздами или роскошных особняков. Ребята из колледжа давно определились, чего хотят добиться от жизни, и упорно идут к цели, пока она проживает абсолютно чужие завышенные ожидания. Отец мечтал видеть свою дочь хирургом, но разве можно решать за кого-то, кем он собирается стать? Асгерд с содроганием думала об ответственности за человеческую жизнь, которая неумолимо ляжет на её плечики после окончания медицинского. По её мнению, все врачи должны обладать долей цинизма, чтобы противостоять ежедневному стрессу, ведь исход операции не всегда может быть удачным, а руки Асгерд созданы держать художественную кисть, никак не скальпель, занесённый над телом живого пациента. Ей было безумно жаль крыс и лягушек, принесённых в кабинет в качестве подопытных, однако, приходилось каждый раз переступать через себя, чтобы сидящий с ней за одним столом Луис не разразился хохотом на всю группу. «Жабку жалко? Мне тоже, легла под нож дёрганной поклонницы Бэнкси. Сейчас граффити на пузе вырежет». Американка призадумалась, прежде чем дать точный ответ на вопрос. Ей необходимо было собраться с мыслями, чтобы не звучать заученными за девятнадцать лет стандартными фразами, которые общество так жаждет от неё слышать на постоянной основе. Где-то глубоко под слоем масок и комплексов всё ещё жила одинокая молодая девушка, застрявшая на развилке из множества дорог. — Действительно, что я чувствую? Потерянность, вероятнее всего. Обиду за невозможность противостоять судьбе с её неожиданными сюрпризами, будто в подростковом кризисе застряла, — Асгерд шагнула в полумрак пещеры, особо не надеясь услышать инструкции к дальнейшим действиям. — Моё мнение — пустой звук для более сильных людей, мои увлечения — жалкая трата времени, а моя самооценка стремится к минус бесконечности после каждого семейного ужина. «Из Аарона никогда не станут лепить послушную куколку, которую так удобно дёргать за ниточки. Почему, Господи? Ответь на мой нескромный вопрос, если ты вообще существуешь» — Человек, побывавший в пещере до тебя, испытывал ту же горечь и боль, — продолжил голос несколько заунывно, будто Асгерд провожали в последний путь, и шло отпевание усопшей. — Она пришла сюда с целью умереть, а обрела нечто особенное. — Кто-то пытался умереть в моём сне… Высший пилотаж и… Что? Девушка сделала несколько неуверенных шагов по каменному коридору, ожидая нападения из-за каждого угла, только ничего подобного не последовало. Яркий свет множества голубоватых кристаллов озарил темноту, постепенно заполняя пещерные своды. Необыкновенное кристаллическое вещество сверкающей бледно-лазурной коркой покрыло стены, а озерцо из полупрозрачной воды постепенно углублялось, пока Асгерд не стало по пояс. Она неуклюже ступала по скользкому каменистому дну, стараясь удерживать баланс и всё ещё сомневаясь в необходимости следовать за зовом голоса. Ледяная горная вода успокаивала разгорячённые от ходьбы стопы, приятно контрастируя с температурой тела. Жаль, что отогнать жутковатые мысли куда тяжелее, чем сбросить с себя оковы душного летнего денька. — Не бойся, здесь абсолютно безопасно. Увидеть истинную красоту этого места дано не всем, — вкрадчиво повторила незримая спутница, замечая скованность в каждом движении Асгерд. Мягкий нежный голосок вызывал доверие, завлекая в самое сердце пещеры, будто поющая сирена, усыплял бдительность. «Каковы шансы вернуться отсюда без потери рассудка?» Асгерд перевела взгляд на толстые деформированные корни деревьев, неизвестно откуда пробивающиеся прямо сквозь камни, густо покрытые мхом и кособокими светящимися грибами. Они росли целыми семействами, расположенные плотно друг к другу, словно им очень холодно расти поодиночке и объединение — единственный способ поделиться теплом в промозглой сырости пещеры. Подобно наркоману под трипом, девушка потянулась, чтобы изучить находку, и аккуратно оторвала один гриб, разглядывая со всех сторон. Удивительно, но светиться он от её несколько грубого жеста вовсе не перестал, напротив, голубоватое свечение заполнило ладонь, будто мини ночник, разливаясь приятным теплом по коже. «У-гу. Сильно же меня пригрели о пол, если я во сне трогаю всякую светящуюся хуйню и восхищаюсь этим как ребёнок первогодка» Краем глаза Асгерд заметила шевеление, испуганно швыряя гриб куда-то в сторону и резко оборачиваясь кругом. В нескольких метрах от неё свод пещеры образовывал удивительную зазубренную арку, сквозь которую виднелось скопление кристаллов. Прямо на них сидела девочка, на вид и правда лет десяти-одиннадцати, и звонко хохотала, наблюдая за смущённой гостьей. Идеально прямые русые волосы доставали ей практически до пояса, а выточенное аккуратное личико с бледноватой словно кусок пергамента кожей смотрелось практически аристократично. Голубой свет не позволял разглядеть истинный цвет её глаз, но Асгерд куда сильнее волновала не внешность незнакомки. — Кто ты вообще такая? — прозвучало несколько скомкано, только хозяйка пещеры не обратила внимание на весьма своеобразное приветствие, будто предвидела подобную реакцию. Девочка ловко спрыгнула с насиженного места и с загадочной улыбкой приблизилась к остолбеневшей Асгерд. Платьице на её худом теле отдалённо напоминало траурно-чёрную рясу Матери Миранды, за исключением более ярких деталей — круглого медальона с небольшим лазурным камнем в форме четырёхконечной звезды и восьми небольших белоснежных крыльев за спиной. — А, ясно, ты — ангел-мутант. Могла и не спрашивать, — пробурчала Асгерд, собираясь спешно на выход, но девочка преградила ей дорогу, расставляя руки в стороны. — Да погоди же! Сама ты мутант, а это — элемент декора. Скучно, знаешь ли, сидеть здесь и медленно сходить с ума, — незнакомка была так возмущена, что её щёчки забавно надулись как у хомяка, а зеленовато-голубые глазки поблёскивали как два драгоценных камешка. — Я сплела эти крылышки из орлиных перьев, хотя… вряд ли это вообще имеет значение. «Пф, кружок «Очумелые ручки» переехал ко мне в сон. Ждём, когда библейский потоп постучится в гости» — Окей, предположим, что меня позвали сюда познакомиться, но ты даже имя своё не назвала, чудачка с крыльями. — А тебе всё скажи, — слегка насмешливо отозвалась девочка. Медальон на её груди ярко сверкнул, отбрасывая пучок света на кристаллический нарост, покрывающий каменный выступ. Это незамысловатое действие заставило Асгерд испуганно вздрогнуть и отшатнуться от длинного тонкого луча словно от раскалённого лезвия. — Меня зовут Ева. Вопреки твоим ожиданиям, я позвала тебя вовсе не знакомиться, да и время у нас не резиновое, так что обойдёмся без обсуждения чужих вкусов в одежде. Асгерд скептично изогнула бровь, не особо надеясь услышать адекватную речь без загадок и откровенного бреда, в который она с детства зареклась верить. Светящиеся грибы, дивная пещера и ребёнок в старомодном балахоне — чем не заявка в дурдом? И всё же сны бывают разными, почему бы ей не отдаться происходящему и не развлечься. Серая реальность уж никак не располагает к веселью, тем более, по пробуждению её, наверняка, ждёт родная постель и жужжащий из кухни Аарон, спорящий с отцом, опоздание в колледж и все сопутствующие проблемы. — Не буду ходить вокруг да около. Мне нужна помощь, — Асгерд чувствовала, как тело натягивается струной от каждого шага стоящей перед ней девчонки. — Послушай, я ведь не соврала тебе про замок Димитреску, ты можешь мне довериться, — американка не шелохнулась, внутренне готовая в любой момент дать отпор, если последует агрессия. — Да ладно, не делай скучающий вид! Асгерд тряхнула головой, концентрируясь на двух озерцах глаз, гипнотизирующих её почти по-ведьмински. Коварный блеск тонул в их омуте, будто Ева концентрировала в себе весь окружающий свет, впитывала его как те загадочные грибы. — Я вся во внимании, просто мой мозг испытывает перегруз от последних событий. Не каждый день тебя переносит из родного Детройта в какую-то богом забытую деревеньку, где кучка фриков с непонятными законами бредит ритуалом воскрешения, — она старалась держаться как можно увереннее, но голос предательски звенел осколками. — Каждый раз, когда я думаю, что хуже уже не будет, начинается полный пиздец! — Знаю, — Ева приблизилась к Асгерд и нежно обхватила её руки своими миниатюрными ладошками, почти как младшая сестрёнка. — Нелегко быть избранной для великого дела и нести в себе груз великой силы, но ты не одна. Я буду с тобой до самого конца и помогу противостоять грядущим испытаниям. — П-подожди! Какого ещё конца? Я не собираюсь отмечать здесь кончину! Эй! Ева выдохнула, на сей раз более раздражённо, и дёрнула гостью за руку в сторону импровизированного трона из кристаллов. Ей определённо некогда было разводить дебаты с девчонкой, которая, хоть убейте, не поймёт с первого раза суть происходящего. Рождённой в городе среди сплошных атеистов и скептиков нелегко влиться в мир, наполненный людьми со сверхспособностями. Асгерд нужно время для адаптации, равно как и надёжный наставник, который поможет раскрыть её внутреннюю силу. — Начнём с азов. Всё, что окружает тебя на данный момент — порождение мегамицелия, — она обвела рукой шикарные своды пещеры. — Некий грибковый суперорганизм, если говорить более простым языком, являющийся движущей силой всего живого здесь, — Асгерд лишь глуповато кивнула головой, слегка склоняя её набок. — Он впитывает в себя человеческое сознание как огромная губка, поглощает ДНК. Ты ведь медик, тебе это должно о чём-то говорить. — Хорошо, допустим, но как жутковатый мистический гриб связан с моим пребыванием хрен пойми где? — девушка сверлила взглядом водную гладь в поисках своего отражения, но пещерное озерцо пустовало, заполненное светом множества кристаллов. — В медицине всё подчиняется логике и излагается научным языком, а здесь чертовщина в чистом виде. — Как я уже сказала прежде, твои способности гораздо выше, чем ты можешь себе вообразить. Более того, не воспринимай предстоящий ритуал как жертвоприношение. Никто не собирается убивать тебя, если ты сама не сглупишь и не попадёшься под каблук той же Альсины, — прозвучало не особо обнадёживающе, однако, не было и видимой угрозы. — И какого же рода помощь ты ждёшь от меня, когда я и сама чужая послушная зверушка на поводке? Спасибо, Карл! Плавной грациозной походкой Ева приблизилась к кристаллическому трону, устраиваясь на нём поудобнее. В каждом её движении чувствовалась недосказанность. Да, девочка определённо многое утаивает, вот только как это скажется на Асгерд? Зачем этой странноватой чудачке посещать чужие сны и пытаться открыть ей глаза на происходящее? Обычно посторонним было глубоко плевать на жизнь девушки, они лишь тыкали в неё пальцами и обсуждали нестандартную внешность. Здесь же определённо должна прослеживаться какая-то выгода. — Ты та ещё дурочка, если думаешь подобным образом. Ни один на свете Гейзенберг не поработит силу, скрытую в тебе, — Ева мрачно понизила голос, словно читала страшную сказку на ночь, где главный герой вот-вот попадёт в лапы врага. Сердце Асгерд металось в груди загнанным зверем от осознания жуткой неприкрытой правды. — Ты заточена в деревне, как и я в проклятой пещере, и лишь вдвоём мы могли бы справиться с несправедливостью, обрушившейся на нас. «Кто мог запереть маленькую девочку в пещере? Что за жесть происходит в деревне?» Слёзы горячим ручьём хлынули из глаз светловолосой девушки, капая прямо в зеркальную гладь озера. Ева, казалось, понимала её, и в то же время между ними присутствовала огромная пропасть. Уж лучше навсегда превратиться в грёбаный пещерный кристалл и не ощущать той боли, которая свалилась на Асгерд в виде разъярённого Карла Гейзенберга во время собрания лордов. Почему из миллиарда девушек на роль подопытного кролика выбрали именно её? — Не тревожься ни о чём, draga mea (с рум. «Дорогая моя»). На сегодня нам придётся распрощаться, но это временно. Твоё тело пока не готово длительное время находиться под властью мегамицелия, иначе есть опасность… побочных эффектов. Обещаю, в следующий раз ты узнаешь гораздо больше, — последние слова эхом отразились от стен пещеры, прежде чем новая знакомая исчезла. «Помни. Я всегда рядом» — прошелестел её голос в голове. — П-подожди! У меня ещё столько вопросов! Ты сама обещала рассказать… Чёрт! Снова шарады распутывать. «Ну вот, теперь загадок сотня, а разгадок не наблюдается. Это как пытаться открыть одним ключом от школьного шкафчика сразу несколько амбарных замков» Асгерд ощутила, как чары сна медленно растворяются, уступая место кусачему морозному воздуху, обдувающему её слегка ватное разморённое тело. Руки её бешено заскребли по поверхности чего-то деревянного, припорошенного снегом, и Асгерд не сразу поняла, что лежит на огромном ящике, прикованная цепью к низкорослому деревцу. Унизительно. Она медленно подняла голову, вслушиваясь в приглушённые мужские голоса, явно обсуждающие коммерческие вопросы. Нос уловил пряные нотки мясного рагу, а рот моментально наполнился слюной от одной только мысли о горячей порции пищи в тарелке. «Пахнет как в столовой колледжа, но в разы приятнее тех бумажных гамбургеров с тощей котлетой из… Представить боюсь из чего» В пяти шагах от Асгерд стоял Гейзенберг, разговаривая с тучным мужчиной в растянутой донельзя одежде, из-под которой просвечивало отъеденное брюхо. Толстяк улыбался как довольный мартовский кот, постоянно помешивая ароматное варево в котелке, и лениво покуривал сигару. Похоже, никто в этой деревне не знаком с принципами ЗОЖ. Девушка удручённо вздохнула, опуская подбородок на холодную поверхность ящика. Не до конца забитый гвоздь сквозь шершавые доски больно упирался в стремительно опухающую щёку, покрытую кровяными разводами, и посылал колкие ледяные импульсы в область раны. «Здравствуй, серая реальность. Голодно, холодно, ещё и жутко больно» — Оклемалась, языкастая сучка? — презрительно бросил в её сторону Карл. Асгерд покоробило от такого выпада, будто по свежей гематоме проехались металлическим предметом. — В замке Димитреску из тебя бы уже кровь качали в три ведра, так что радуйся жизни. «О да, уже пляшу от счастья ламбаду» — Могу поинтересоваться, не нужны ли некоторые медикаменты? Её рана выглядит серьёзно, — всё также размеренно, растягивая слова, произнёс толстяк. — Я, конечно, не врач, но располагаю всеми необходимыми средствами, чтобы остановить заражение. За соответствующую плату, — прибавил он в конце. Его грузное тело со скрипом принялось взгромождаться в огромную повозку, которая проседала и угрожающе трещала. Разнообразная мелочёвка сыпалась из неё на землю, от глупых безделушек до красивых драгоценных кристаллов. За тучной фигурой мужчины висели связки засушенного чеснока, душистые травы и, бог его знает, ещё что, схожее с ведьминской атрибутикой. «Вы здесь на графа Дракулу часом не охотитесь, вооружившись подобной лабудой? Свечи, чеснок, а вот тот порошок в горшке больше похож на обыкновенную соль» — Нет, не можешь, торгаш, — гаркнул на него Гейзенберг и зашагал в сторону пленницы, чтобы размотать цепь. Когда та не поддалась, мужчина психанул и просто применил свою силу, ломая несчастный молодой клён пополам. — Я пришёл за сигарами, а не выслушивать чушь про скидки и охи-вздохи сердобольных. «Ах ты! Варвар проклятый, вот кто ты!». Озвучивать мысли вслух у Асгерд совсем желание отпало, инстинкт самосохранения был куда сильнее. Карлу хватит дури сломать её пополам как то несчастное деревце, если слова пленницы придутся ему не по вкусу. Не хватало ещё нарваться на прилюдную порку арматурой. Тогда она точно навсегда отчалит в мир иной, где всякие грибы трансформируют её мозг до неузнаваемости, и никакие чудодейственные мази из уха тролля не вернут её к жизни. — Разумеется. Извините, мой лорд, что лезу не в своё дело, — торговец совсем не расстроился от выказанной грубости, напротив, его скорее волновала денежная составляющая сделки. — Чисто деловой интерес. Вот, — он протянул Карлу его сигары, — всё по заказу. Цепь натянулась, грубо соскребая Асгерд с ящика в неглубокий сугроб, местами подтаявший до грязного месива. Все кости свело от резкой смены положения, а живот скрутило дикой болью. Пленница стряхнула капюшон, накрывший её голову во время приземления, и с кряхтением попыталась подобраться с земли. Увы, это привело к ещё большему казусу — руки разъехались, загребая грязь с кусочками льда, и девушку непременно кувыркнуло бы в овраг, если бы не оковы на теле и горле. Так она и висела на цепи, нелепо соскребая грязные комья снега порезанными о лёд пальцами. — Такими темпами ты сама себе шею свернёшь, придурковатая, — Карл оглядел барахтающуюся в снегу девчонку сквозь стёкла очков. Асгерд не могла видеть его глаз, но чувствовала, что в них плещется насмешка над её беспомощностью. «Ты-то смотри молот не урони… мне на лицо!» Блондинка согнулась в три погибели, отплёвываясь от снега, и гордо вздёрнула подбородок. Лорду её мнимая уверенность казалась забавным дополнением к совершенно нелепой модели поведения, порой доводящей его до точки кипения. — Уж п-прости, не ожидала, что рейс окажется с п-пересадкой, — от холода уже зуб на зуб не попадал, а губы посинели хуже кристаллов из пещеры в её сне. Ну конечно, чем она думала, когда решила, что Гейзенберг проявит невиданную широту души и пронесёт её на плече всю дорогу до фабрики, да ещё и закупится дорогостоящими медикаментами. В лучшем случае, приложит к щеке кусок льда. У каждого торта обязательно должна быть своя вишенка, даже если она заключается в необходимости хромать на своих культяпках по убитой дороге, выслушивая смачные ругательства. Так и задание Матери Миранды не убивать чужеземку сразу же имело маленький пунктик — Асгерд двадцать четыре часа в сутки должна находиться под неусыпным контролем чокнутого мужика со способностью, которой обзавидуется сам Аватар. «И как я должна противостоять его магнитному полю? Сейчас нашпигует железяками смеха ради, а толстяк продолжит мешать рагу и солидарно кивать головой этому садюге. Похоже на те неудачные социальные эксперименты, где прохожие реагируют на сцену похищения. Точнее полностью игнорируют» — Могу просто швырнуть тебя в тот колодец и auf Wiedersehen (с нем. «Прощай»). Хер я клал на Миранду, — Карл махнул рукой в сторону её будущего предполагаемого пристанища. Железные обломки закрутились вихрем под его ладонью, скрытой под кожаной перчаткой. — Интересно, что оборотни откусят в первую очередь, отмороженную задницу или язык? Асгерд яро запротестовала, на всякий случай отползая от немца подальше, ибо тот исполнит угрозу без особых моральных угрызений или физических усилий. Лучше не проверять его терпение на прочность и сразу сдаться в плен, добровольно, пока не пришла новая порция боли. — Тогда шевелись! Может быть к весне доберёмся до места назначения, — он расхохотался слегка осипшим от мороза голосом и подтолкнул Асгерд в сторону дороги из растрескавшегося булыжника, ведущей на окраину деревни. Бурный речной поток толстой тёмной артерией проносил свои воды сквозь широченное ущелье, совсем не похожий на истощённую речушку возле пещеры. Массивный каменный мост казался тонкой жилкой на фоне пропасти, отрезавшей фабрику от деревни, будто ненужную гайку выдернули из единого механизма. Когда за мостом показались высоченные ворота фабрики, обвитые колючей проволокой подобно дикому плющу, Асгерд поняла — выбраться отсюда реально лишь отрастив крылья как у орла, и то не факт. Ядовитые клубы дыма поднимались из труб, делая воздух максимально идентичным загазованным промышленным районам Детройта. Само небо заволокло коричневыми обрывками туч с тускло просвечивающимся сквозь них оком заходящего зимнего солнца, которое уныло плыло по сероватому полотну, совсем не грея. Даже снег почти полностью сошёл с холма, где находилось несуразное старое здание, обнажая рыжие колоски степной травы. «Больше похоже на кладбище военной техники, чем на жилую зону» Из общей картины взгляд пленницы выцепил одну весьма любопытную деталь — электровышки, расположенные по всей территории фабрики. Электричество здесь явно есть, а это уже попахивает какой-никакой современностью. Неподалёку от амбарной пристройки сверлила небо водонапорная башня, скорее всего регулирующая напор в системе водоснабжения. Ещё один пережиток старого мира, ведь по всей Америке подобные встретишь лишь за городом в качестве местной достопримечательности. Фабрика стояла в центре огороженной территории и представляла собой комбинацию хаотичных построек и толстых труб. Удивительно, чем Карла привлекла брутальная на вид постройка, в то время как у Альсины Димитреску были графские хоромы. Хотя, дом ведь, как правило, отражает хозяина. Зато без слащавости, вычурности и понтов. «Где же тогда живут остальные лорды? Готова поспорить, что у рыбоподобного уродца Моро в распоряжении вся река, если он, конечно, умеет дышать под водой» «Не советую проверять, иначе рискуешь отправиться на дно болота к останкам рыбаков» — откликнулась Ева. Как же, чёрт возьми, приятно слышать её успокаивающий голос, чувствовать поддержку, будто у Асгерд наконец появилась настоящая подруга. — Какие высоченные крепкие ворота для военной развалюхи, — прыснула от смеха американка, предчувствуя взрывную реакцию на свою колкость, однако, её не последовало. — Здесь камер определённо больше, чем мозговых извилин в твоей черепушке. Рискни переночевать на цепи за порогом. Монстры обрадуются такому соседству, — Карл первым прошёл через ворота, отворившиеся под действием его силы. Асгерд же медлила, немного натягивая цепи и спотыкаясь на каждом шагу. Ноги буксовали в дорожной грязи, а высокая трава опутывала их, будто змеиный клубок. — Я не хочу валяться здесь как бездомная на картонке, — шикнула девушка, недовольная обрисованными перспективами ночевать под открытым небом с целым зоопарком мутировавшей живности. — А ещё мой желудок уже спел тридцать три жалобные мелодии о тщетности бытия. Острый кусок металла резко подскочил в воздух и оказался на одном уровне с лицом Асгерд, направленный ей прямо в глаз. Весомый аргумент. Немец чётко и недвусмысленно даёт ей понять, что стоит завязать с нытьём и протестами в его присутствии, тем более сегодня. После выходки на собрании вообще удивительно, как Гейзенберг оставил Асгерд не разобранную на «запчасти». — Ходишь по лезвию, дорогуша. — А тебе сходить бы к психиатру, потому что тыкать железками в прохожих и таскать их на цепи как скот ни разу не показатель адекват… Ай! — девушка стиснула зубы, когда окурок сигары, которую похититель курил по дороге, прилетел ей в здоровую щёку. Ох уж эти качели в настроении. — За что? Асгерд коснулась красного пятнышка на щеке и обиженно отвернулась, по-детски скуксившись. Гейзенберг раздражённо потёр виски, глядя на сгорбленную фигурку, готовую в любой момент расплакаться, и всё же пытающуюся удержать крупицы гордости перед ним. Девчонка всегда провоцировала его на конфликт первая, а когда получала сдачу — строила из себя униженную и оскорблённую леди. Инстинкт самосохранения включался в ней слишком запоздало. — И чего ты раскисла-то теперь? — он подошёл к пленнице вплотную, поворачивая её голову за подбородок. — Предупреждал же не ебать мне нервы, иначе получишь, — в глазах Асгерд стеклом застыли слёзы, которые та изо всех сил удерживала в себе. Очевидно, что борьба была неравной, потому что несмотря на титанические усилия парочка слезинок всё же скатилась вниз по щекам на перчатку Карла. Лорд вздохнул, слегка оглаживая место ожога, размазывая солёную влагу по коже. — На второй щеке хуже, придётся зашивать. «Спасибо, успокоил так успокоил» — А без этого никак? — дрожащим голосом процедила девушка, шипя от каждого прикосновения. — Если только тебе приносит кайф ходить с одной половиной лица. И то недолго, потому что заражение рискует добраться до остатков мозга. Хочешь походить на тех прожорливых полуразложившихся уродов, у которых гниль свисает с морды лоскутами? — Асгерд отчаянно замотала головой. — Так я и думал. Ворота амбара раскрылись впуская их двоих в помещение, слегка пропахшее маслом и гарью, прямо как дедушкин гараж в Мелвиндейле. Асгерд обессиленно привалилась боком к какой-то синей бочке, разглядывая грязь на ладонях. Из множества мелких порезов сочилась кровь, но это не шло ни в какое сравнение с больной щекой, где творился настоящий пожар. Карл снял все цепи с тела пленницы, проверяя реакцию, но та не шелохнулась, вжимаясь в свой спасительный уголок комнаты. Рядом с пыльной грудой металлолома стоял длинный секционный стол, поблёскивая на тусклом свету желтоватой лампы. — Уже присматриваешь себе местечко? — Гейзенберг перетащил в комнату всякие баночки и инструменты. Асгерд ещё сильнее сжалась в клубок, воображая, как будет лежать на этом грёбаном столе вместо покойника, а лорд вживую вскроет ей брюхо и выпотрошит на органы. Чхал он на возмущения Миранды и на всякие моральные рамки, давно начхал. — Нет, стол не для тебя, куколка. Асгерд шумно выдохнула, ощущая бешеный стук сердца в груди, сопровождающий каждый шаг похитителя, и тут же подскочила от следующей фразы. — Раздевайся, — девушка прикусила губу. Ей совершенно точно послышалось, как иначе? — Чего булки мнёшь? Эта грязная хламина тебе вряд ли понадобится в ближайшее время, тем более нужно осмотреть раны. — С какой ещё стати!? — блондинка смущённо укуталась в порванный красный плащ и вжалась лопатками в холодную кирпичную стену. — Я лучше сгнию заживо, чем буду плясать в неглиже как дешёвая куртизанка! Карл закатил глаза, выслушивая её визг, точнее комариный писк. Ох уж эти девчонки, вечно наводят драму, хотя по итогу соглашаются даже на большее. Неужели, она решила, будто он при длительном отсутствии отношений набросится на первую попавшуюся дуру, выбежавшую из леса, с целью трахнуть её во все щели? Фантазёрка, однако. — Сдались мне твои плоскости, — буркнул немец. — Просто не помешало бы смыть грязь перед обработкой ран. Тоже мне хЕрург. «Послушай его» — прошелестел голос Евы в голове. Асгерд насупилась, пытаясь побороть границы личного пространства, которые Гейзенберг так бесцеремонно решил переступить. Одна её часть кричала согласиться, ведь уже завтра девушка может проснуться заплывшим мутантом вроде Моро или вовсе не проснуться, а другая держала оборону, всячески пресекая подобные вольности. — Ладно, но только попробуй начать меня лапать, извращуга! «Была не была» Асгерд нерешительно скинула на пол перепачканные грязью вещи, оставшись совсем в чём мать родила. Её взгляду открылись уже проявившиеся гематомы не животе, местами заплывающие на небольшие порезы. Они образовывали на белоснежной коже диковинные фигуры, будто пятна Роршаха с единственным отличием — по ним нельзя прочитать психическое состояние пленницы, зато совершенно ясно одно — заживать вся эта красота будет долго. Жизнь потрепала Асгерд всего за сутки сильнее, чем за девятнадцать лет, смачно унижая за неизвестные грехи. Она замерла спиной к похитителю, подрагивая всем телом, словно осиновый листочек от ураганного ветра. Белоснежные ресницы тяжело опустились, потому что девушка зажмурила глаза, разворачиваясь к Карлу. Руки прикрывали наготу, ноги поджаты как у статуи какой-то, губа прикушена. Асгерд не решалась посмотреть на своего похитителя, лишь неуклюже топталась на месте. «Убей меня. Убей меня. Убей меня» Девушка сгорала от стыда, ожидая чужой реакции или хоть каких-то действий, но Гейзенберг молчал. Тогда она осторожно открыла один глаз и тут же пожалела о своём решении, потому что мощная струя ледяной воды окатила её из шланга под напором. Асгерд закрутилась как уж на сковороде, наплевав на всякий стыд. Её тело принимало самые неестественные позы, избегая контакта с источником холода, однако, струя всё равно настигала в конечном счёте, безжалостно обжигая морозом каждый участок тела. — Ай! Ой! — она изгибалась, пытаясь спрятаться за бочкой, и чуть было не упала вместе с ней в обнимку на скользкий от воды пол. — Хватит! У меня сейчас почки выпадут в осадок. Безжалостный поток воды наконец прекратился, и Асгерд как мокрая кошка, шипя ругательства, уползла назад в угол. Карл расхохотался и кинул в неё какой-то тряпкой, чтобы вытерлась и прикрылась. — Это была только процедура eins (с нем. «один»), деточка, а сейчас последует процедура zwei (с нем. «два»).