fools

У Кацуки срывает крышу. Не раздумывая ни секунды он бросается к выходу из дома, с собой на автомате захватив только телефон, старый черный рюкзак и кофту с большим капюшоном - нельзя привлекать много внимания на улице. “Этот чертов придурок! - не может перестать ругаться про себя парень - Как он посмел вообще вытворять подобное.” Мысли в голове Бакуго роятся, словно обезумевшие пчелы в потревоженном каким-то бесстрашным дебилом улье, но выхода себе не находят, ведь стоит ему как-то слишком ярко себя проявить, так обязательно же появится кто-то из фанатиков и преградит ему путь, а такой исход событий явно не то, что сейчас нужно.. Сейчас Бакуго нужно отдохнуть, выпустить пар, расслабиться, в конце концов. А что там вечно повторяет его придурковатый режиссер? Правильно - “мальчик мой, самый лучший способ успокоить свои нервишки - это побаловать себя чем-то, что ты особенно любишь”. Лицо парня кривится от отвращения. Слишком уж явно получилось представить в голове эту манерку и голос начальника. Противно. Побаловать себя Кацуки решает любимым кофе в одной из самых приятнейших кофеен в округе. Это, наверное, единственное людное место, где он почти не чувствует себя раздраженным от одного факта нахождения в нем, а не дома. Наверное, все из-за менталитета здешних клиентов - все как на подбор молчаливые и угрюмые, занятые сугубо своим делом и не желающие обращать внимания ни на кого вокруг. Ну сказка же, а? По дороге наткнувшись на какую-то старую банку из-под газировки, Бакуго решает, что самая главная его цель на время этого путешествия - допинать мусор прямо до входа в кафе. Сложив руки в карманы, закрывшись капюшоном, да еще и перепинывая бедную банку из стороны в сторону, парень выглядит совсем уж нелюдимым. Кажется, прохожие даже отшатываются от него. По крайней мере, он на это надеется. Добравшись до своей главной цели и благополучно допинав до этой цели банку (а как иначе, Бакуго идеален во всем, даже в такое ерунде), Кацуки ещё одним пинком ставит жетсянку вертикально и грубо сминает ногой, превращая ту в маленький металлический блинчик. Даже тут - идеален. - Американо. И покрепче. Бариста смотрит на него сначала с удивлением, а потом с узнаванием. Конечно, кто же ещё будет так прямо с порога выкрикивать заказ, не удосужившись даже подойти к кассе, если не их угрюмый постоянник. Через несколько минут через весь зал слышится звонкое “Гоку, ваш двойной американо, Бразилия готов!” и Бакуго приходится поднять свою задницу с самого удобного в его жизни кресла в углу помещения чтобы забрать самый вкусный кофе в его жизни. И тут происходит то единственное, что могло добить этот день до звания “самый ужасный”. Какая-то мелкая мразь, ввалившаяся в это место с толпой таких же придурков, как и она, толкает Бакуго прямо под руку. Одноразовый стаканчик с символикой кофейни летит на пол, все заливается коричневой жидкостью, у хозяина напитка сдают последние нервы. - Какого хрена, сраная ты ублюдина? - кажется, взглядом Бакуго можно сейчас убивать - Ты, блять, знаешь вообще, что надо поменьше махать своими клешнями в общественных местах или вас, пиздюков, вообще ничему теперь не учат? - Прошу прощения, я оплачу вам новый, я .. Голос девочки дрожит, она ниже парня больше, чем на голову. Когда та оборачивается, по ее лицу кажется, что она вот-вот заплачет. - Бакуго? Бакуго Кацуки? Вы даже в кофейне представляетесь именем персонажа, какая прелесть! - Блять. И начинается. Толпа, только что раздражавшая его одним своим существованием, обступает со всех сторон. Девочка, что только что чуть ли в истерике не билась от страха, с горящими глазами лезет на Кацуки с просьбами о фотографии и автографе. Вокруг скапливается столько шума, что даже выйти из себя нормально не получается. Получается только растерянно и злобно озираться по сторонам и рявкать что-то грубое в ответ на некоторые вопросы, которые вообще представляется возможным уловит сквозь весь этот гам. Так, что там как-то раз спизданул двумордый? Если тебя окружили фанаты, то ты всегда можешь просто аккуратно сбежать от них и затаиться на время? Ну, насчёт “аккуратности” его побега Бакуго ой как не уверен, зато идея вполне себе неплохая, несмотря даже на то, что её мозг одолжил у этого ублюдка. Поэтому прямо сейчас Кацуки рывком продирается сквозь мини толпу, образовавшуюся вокруг него меньше, чем за минуту, с силой толкает тяжеленную входную дверь и мчится куда глаза глядят. На какое-то время беглец даже готов поверить, что ему удалось победить без боя, но он быстро осознает, что сражение только начинается, когда слышит сзади себя “Бакуго, подождите! Мы ведь ваши фанаты!”. Ебаные ублюдки. Были бы фанатами, то знали бы, как он терпеть не может с ними пересекаться. Идея завернуть во дворы кажется сейчас самой гениальной. Бегать по переулкам, конечно, то ещё дерьмо, но там хотя бы можно спрятаться и не нарваться на новых повёрнутых. Капюшон давно слетел, а пустой рюкзак превратился в ужасно мешающий груз, поэтому парень тащит его в одной руке, словно сумку, надеясь, что там случайно не оказалось чего-нибудь, что способно разлиться или сломаться. Когда голоса придурков перестают быть слышны, а силы уже совсем на исходе, Бакуго решает остановиться. Все тело ломит, на лице холодный пот, а горло жжет от одышки. - Черт, надо меньше курить. Тихо ликуя, что все-таки одержал победу в этом импровизированном забеге, парень начинает медленно двигаться в сторону какого-то закоулка. Обычное пространство между домами, где по стандарту либо находятся мусорки, либо облезлые уличные кошки. А иногда и то и другое. Сейчас это место - самое лучший вариант для того, чтобы привести себя в чувства. Однако, тяжело дотопав до места “сохранения”, Бакуго чуть ли не кричит от досады - в темном уголке, прямо там, где обычно в таких местах стоят мусорные баки, на подобии поребрика сидит какой-то придурок с красной башкой и преспокойно что-то калякает в своем блокнотике. Огорчение за огорчением. Мысль о том, чтобы съебаться, оставшись незамеченным кажется очень даже логичной, но Бакуго для себя решает - если уж все сегодня у него идёт через задницу, то хотя бы этот угол он отвоюет. Гребаный переулок будет теперь его гребаным переулком и точка.. - Эй, засранец, свали отсюда по хорошему, у меня крайне дерьмовый день и настроение. Грубый голос эхом отталкивается от голых стен. Дерьмоволосый вынимает один наушник. - И чо? Кажется, Бакуго на секунду впадает в ступор. Однако, сразу после этой секунды вскипает и, кажется, краснеет от злости. В темноте не разобрать. - Ублюдок, я же сказал тебе съебывать, мне надо побыть одному. Здесь. - Ну так, а я тебе чем мешаю? Сядь в другой угол и побудь один. Будем оба одни здесь, делов то. Придурок с красной башкой возвращает наушник на место, отворачивается от так и застывшего в паре метров незваного гостя и продолжает преспокойно водить по листу карандашом. У Кацуки все внутри уже горит от бессмысленной злости. Костяшки белеют от силы, с которой сжаты кулаки, а мозг перестает адекватно мыслить. Твердой походкой парень преодолевает расстояние до его собеседника и плюхается чуть ли не вплотную с ним. В полутьме кажется, что придурок рядом ухмыляется. Кулаки начинают чесаться. - Эй ты, съебывайся. Голос звучит грозно. Да, приказной тон - это то, чем ещё идеально владел Бакуго. Со стороны “помехи” слышится тяжёлый выдох, тот снова вынимает наушники, но теперь уже полностью, и даже закрывает свой блокнот, превращая карандаш в закладку и аккуратно откладывая предмет в сторону. - Ну и что же так расстроило нашего бедного мальчика, что он готов вымещать злость на первом встречном, который, между прочим, совершенно ему ничего не сделал? Карие, даже чуть красноватые, глаза смотрят прямо в глаза напротив тем самым взглядом, который Бакуго ненавидит больше всего - взгляд, полный понимания. Кацуки уже готов разразиться целой тирадой. Какого хрена этот ублюдок лезет не в свое дело? Чо за хуйню он там себе напридумывал? Нахуя строит из себя Мать Терезу? Слова уже крутятся на языке, рот открывается, готовый извергать ещё тысячи новых ругательств в сторону раздражающего парня. - Заебался. И на этом все. Весь запал куда-то испаряется, взгляд опускается вниз, Бакуго начинает увлеченно разглядывать собственные руки. Черт. - Да ладно? Так значит, мы тут в принципе по одной причине, да? - парень улыбается. Теперь это хорошо видно. - Держи, выглядишь запыхавшимся. И Кацуки протягивают бумажный стаканчик с яркой этикеткой и кучей надписей из разряда “Я сердечко кофе”. Помедлив немного, парень почти что вырывает предложенное из рук, быстро делает глоток, готовый уже поморщиться от какого-нибудь приторно-сладкого латте с сиропчиком, но ощущает лишь знакомые нотки остывшего американо. Душа почему-то ликует. - Это теперь мое. В стаканчике осталась где-то половина, да и та холодная, но это не сильно ухудшает ситуацию. Парень рядом заливисто смеётся на подобное заявление. Бакуго давно не слышал такого живого смеха. - Ладно, ладно, уговорил. - сквозь смех слова звучат почти неразборчиво. - Господи, как же мало надо человеку для счастья. Успокоившись, парень снова достает свой дебильный блокнот, аккуратно открывая на странице, до этого заложенной карандашом. Зачем-то Бакуго отмечает, что карандаш-то совсем уже крохотный, явно часто используемый, а рисунок - всего лишь незаконченный скетч. Дерьмоволосый какое-то время пялится на свое творение, а потом снова начинает что-то сосредоточенно чиркать. Так, будто Бакуго рядом и нет вовсе. Однако, наушники он не надевает. Они сидят так какое-то время. Незнакомый парень что-то корябает, Бакуго то пялится в стену, то смотрит на то как рисует этот придурок рядом. Музыка из белых проводных наушников, свисающих по обе стороны плеч парня еле слышна, но иногда Кацуки даже улавливает знакомые мотивы. Становится как-то… спокойно. Чуть позже, когда силуэты на белом листе становятся аккуратными и различимыми, красноволосый довольно пялится на свое творение пару минут и звучно захлопывает скетчбук. Все его пальцы в графите, а на лице сияет улыбка. Он пихает блокнот, карандаш и ещё некоторую канцелярию, разбросанную вокруг, в свой красный потрёпанный жизнью рюкзак и со странным “хоп!” поднимается, чуть пошатываясь. - Ты тут остаёшься? Теперь-то этот уголок точно твой. Бакуго мрачно смотрит на парня. Тот снова смеётся. - Ладно, ладно, понял. - он закидывает рюкзак на плечи и делает пару шагов в сторону дороги. - Удачи. Бакуго сидит ещё минут пять на месте, не двигаясь совершенно, будто боясь упустить что-то ускользающее, потом чертыхается вслух, встаёт и направляется в сторону дома. У Киришимы руки трясутся и сердце бьётся как сумасшедшее ещё, наверное, полчаса точно. Встретить кумира вот так. Странное чувство.